* * *
Платье мешало.
Эх, хорошо бы заставить отца самого побегать в этаком мешке по пересечённой местности, да ещё и ночью! Сразу бы понял все преимущество хороших кожаных штанов. Может, прекратил бы ругать за то, что не любит она эти платья.
Лайне не просто их не любила - терпеть не могла. Особенно, если приходилось бегать. А попробуй не побеги, когда тащат тебя вперёд, крепко ухвативши за руку, со скоростью сильно спешащего перепуганного взрослого мужчины! Хорошо ещё, что бежать пришлось недолго.
Селиг остановился у ничем не примечательных ворот и долго в них барабанил. Лайне не успела как следует отдышаться от быстрого бега в неудобном платье, в ушах у неё стучало, и потому она не слышала, о чём переговаривался король Шушана с открывшими ему наконец хозяевами. Впрочем, говорили они недолго и очень тихо, так что подслушать было бы нелегко и в обычном состоянии. Ладно, нельзя иметь всё сразу, хотя бы отдышаться удалось - и то радость.
Похоже, недолгие переговоры оказались удачными - ворота открылись, надрывно заскрипев, и хозяин, почёсываясь и зевая, повёл поздних гостей в глубину двора. Однако закравшееся было в лайнину голову опасение, что приключение вот на этом самом и завершится, не сбылось - хозяин вёл их не к дому, в котором они могли бы переждать до утра, а к пристройкам, в одной из которых Лайне с восторгом опознала конюшню.
Точно!
Скрывшись в её чёрных глубинах и погремев там чем-то, хозяин вернулся уже не один, а в компании не менее сонного и не более разговорчивого помощника. И оба они вели в поводу двух вполне пристойных коняшек. Король Шушана то ли заранее оставил здесь пару заводных лошадей на случай, если придётся покидать дворец гостеприимного Зиллаха спешно и без согласия хозяина, то ли просто купил их у владельца.
Но ликование Лайне длилось не долго - вторая лошадь предназначалась вовсе не ей.
* * *
Терпением Конан не отличался и в хорошие времена. Что уж об этой ночи говорить.
Раз пятнадцать измерив шагами обе комнаты вдоль и поперёк, он не выдержал. Сидеть здесь, в мягком и удобном кресле, когда вокруг - полная неизвестность?! Увольте. На заднем дворе до сих пор продолжается непонятная суета, может, помощь требуется, а его отправили отдыхать, как дряхлого и вконец обезножевшего старца! Нет уж, довольно.
Для начала он испробовал простое решение - подошёл к двери и попытался её открыть. Не особо удивился, когда не получилось. И не рассчитывал, в общем-то, что получится. Постучал - сначала негромко, костяшками пальцев. Выждав какое-то время и не обнаружив ни малейшего результата, загрохотал уже кулаком, в полную силу. Дверь задрожала, с потолка посыпался мусор, но других реакций не воспоследовало. Никто не забегал по коридору с паническими воплями, никто не поинтересовался, чего его величество изволит, никто даже просто не рявкнул "Не шуметь!!". Ну да. Даже охраны, похоже, не поставили. Заперли беспомощного старичка в башне - и успокоились.
Ну-ну.
Конан навалился на дверь плечом и как следует поднапрягся. В толстой дубовой доске что-то надрывно хрустнуло, но этим дело и ограничилось - строить в Асгалуне умели прочно и надежно, на века, можно сказать. Ну что ж, не больно-то и хотелось. Конан пнул напоследок строптивую дверь пяткой - просто так пнул, от души и для порядка. И прошёл во вторую комнату. Дальнее окно выглядело наиболее привлекательным. Мало того, что оно было подходящих габаритов, так ещё и располагалось удачно, насколько, конечно, запомнил он вид внешней замковой стены. Там снаружи идёт такой хороший орнамент, будет куда поставить ногу.
Подумав немного, он разулся и сунул сапоги в пристроенный на спину мешок. Сапоги в таких делах только мешают, он усвоил это ещё в дни буйной шадизарской юности. Вскочил на подоконник, прикидывая, не облегчить ли себе спуск при помощи двух-трёх связанных крепкими узлами штор, но решил, что овчинка не стоит выделки. Спуск по стене - дело тонкое, это вам любой вор скажет. И не дело, если во время спуска твои манёвры чем-то ограничены, пусть даже и страховкой. Именно пристрастие к излишней осторожности и сгубило многих опытных ребят, так что не будем им уподобляться.
Он присел, протискиваясь боком через всё-таки несколько узковатый проём и совсем уже собираясь аккуратно выдавить себя наружу, когда во внешний край подоконника вцепилась окровавленная рука.
* * *
Приключение переставало быть интересным, постепенно становясь всё более и более неприятным. Есть, оказывается, кое-что куда неудобнее, чем беготня в платье. И унизительнее.
Это когда тебя в этом самом платье швыряют поперёк седла. И везут так всю дорогу, придерживая рукой. Словно жертвенную овцу. Или вообще неодушевлённый тюк с не слишком ценным товаром - ценный не стали бы так трясти, поберегли бы. А всё потому, что в платье, видите ли, невозможно нормально сесть верхом. Неприлично, видите ли. А подходящих дамских сёдел у шушанского короля, этого отродья Зандры, чтоб ему всю после-жизнь целовать раскалённую сковородку, не имеется. Он даже извинился, отрыжка Нергала, пёсье семя, дерьмо двуногое, чтоб его демоны на серых равнинах вот так же пузом о камни…
Лайне пребывала в крайне скверном расположении духа. А попробовали бы вы сами пребывать в ином его расположении, ежели дух этот из вас буквально каждый миг выбивает жуткой тряской?! Казалось бы, на просёлочной дороге скачка должна быть куда более ровной, чем на мощёных булыжниками городских улицах, так ведь ничуть не бывало! То ли лошадь больная попалась, не умеющая скакать ровно, то ли дороги здесь сплошь в колдобинах. Вот, опять… о-ох… чтоб тебя самого так приподняло и так же вот шваркнуло когда-нибудь, и желательно - поскорее, непристойный звук, изданный Адонисом после особо сильной попойки!
Если раньше Лайне шушанский король просто не нравился, то теперь она его по-настоящему возненавидела. И уже почти что готова была убить.
Ножны на голенище сапога - штука хорошая. Лайне и сама о таких давно мечтала, но попробуй уговорить отца на что-то, действительно нужное. Особенно, если отец у тебя киммериец, известный своим упрямством на все королевства! Ведь любому умному человеку понятно, что нож на поясе - это как бы на показ, типа "смотрите, что у меня есть!", а ежели на сапоге, то, опять же, любому ясно - для дела. Удобная, короче, штука. У тебя всегда под рукой, а постороннему не то что достать затруднительно, но даже и заметить не всегда получится.
Только не в том случае, конечно, если ногой в этом сапоге ты время от времени придерживаешь перекинутую через седло пленницу, давая руке отдохнуть…
Завладеть кинжалом оказалось несложно. Селиг даже не заметил. Тоже мне, воин! И зачем только такому вот дельные ножны на сапоге понадобились, спрашивается? Ему вообще достаточно его деревянного меча! Как раз подходящее для него оружие. Угрызения совести или там сомнения Лайне не мучили - она знала, что из такого неудобного положения поразить молодого шемита насмерть у неё всё равно не получится. Так, поранить только да внимание отвлечь. А большего и не надо. Уж скатиться с лошади, ничего себе при этом не поломав, она как-нибудь сумеет и в платье.
Забавно было бы ткнуть его в то место, где спина заканчивается, но тянуться слишком далеко. Да и вообще - это не очень-то и больно выйдет, может не отвлечь, а камень срабатывает только один раз, потом уже человека на него не поймаешь. "Камень по кустам" - это отец их так называет, разные хитрые штучки, при помощи которых легко отвлечь внимание. Сам он - великий мастер кидать такие камни, без подобного умения ни один вор долго не проживёт, особенно в Шадизаре. Но то, что ниже спины расположено - не слишком-то чувствительная часть тела, это Лайне по себе знает. У отца рука тяжёлая, а всё равно не так уж и больно. Лучше всего воткнуть кинжал в бедро, во внутреннюю поверхность, там самое болючее место. Даже Чёрные драконы иногда ойкают, если там щипнуть, особенно, если щипнуть неожиданно. Проще, конечно, вообще лошадь пырнуть, тем более, что эта зандрова отрыжка скакать толком не умеет, сколько от её неумелого аллюра натерпеться пришлось. Только её всё равно жалко. А Селига не жалко ни чуточки, так ему и надо, мерзкому помёту вонючего демона из самой глубокой преисподней! Ткнуть его посильнее, а самой - в кусты. В лесу этот горожанин, да ещё и раненый, её нипочем не поймает! От города пока ещё не слишком далеко отъехали, к утру вполне обратно дойти можно, даже если не по дороге. Да и отец сидеть на месте не будет, наверняка искать начнёт. Может, уже начал. Главное - его дождаться, и всё будет в полном порядке. Он страшно обрадуется, потом так же страшно рассердится, а потом, возможно, даже подарит арбалет раньше назначенного срока. Ведь Лайне так старалась! Вела себя почти совсем как Атенаис.
Нда?
Атенаис, между прочим, никогда не ткнула бы кинжалом человека только за то, что он ей неприятен…
Лайне на миг даже дышать перестала. Зажмурилась, стиснув чужой кинжал так, что стало больно пальцам. Но ведь если она никому ничего не расскажет - то никто ничего и не узнает, верно? Вряд ли этот шушанский царёк начнёт налево и направо трезвонить о том, что его провела и даже ранила какая-то девчонка. Правда ведь? Да и не станет отец слушать того шемита, будь он хоть трижды король, который попытался украсть его дочку! Мало ли что он как бы вроде спасал, а вот скажу - что украл, да ещё и угрожал при этом… И кто докажет, что это не так? Никто ничего не видел, и, значит, никто ничего никогда…
"Значит, честь и слово моей дочери зависят лишь от того, видит ли её кто-нибудь из посторонних? Значит, если её никто не видит, моя дочь может совершить любую подлость и нарушить любое обязательство? Так, значит?.."
Убирая кинжал обратно в ножны на голенище шемитского сапога, Лайне очень хотела бы горестно вздохнуть от несправедливости этого мира. Но когда тебе в живот упирается лука седла - не очень-то повздыхаешь.
* * *
Конан схватил окровавленного человека за руку, не раздумывая. И как раз вовремя - попытка зацепиться за подоконник была, похоже, последним сознательным усилием несчастного. Он застонал, закатывая глаза и обвисая, и сразу стал как будто тяжелее, а скользкая от крови рука так и норовила вывернуться из конановских пальцев. Схватив его второй рукой за шиворот, словно щенка, Конан как-то умудрился извернуться в узкой оконной нише и втащить в комнату потерявшего сознание человека. И лишь тогда его узнал. Да и то не сразу - лицо ночного визитёра, предпочитающего входить в окна, было измазано сажей и сильно разбито. Но Конан слишком хорошо его знал, чтобы его смутили такие мелочи.
Это был Стекс.
Сердце пропустило удар, а потом заколотилось как сумасшедшее. Если жив один из Чёрных драконов, то почему бы тогда… Он сильно порезан, но серьёзных ран, похоже, нет, да и вряд ли есть какие внутренние повреждения, иначе не сумел бы он забраться по стене так высоко. Скорее всего - просто усталость, перенапряжение и потеря крови. Ну, это поправимо.
Конан схватил со стола кувшин со сладким офирским - красное вино первое дело при кровопотере. Хорошо бы, конечно, ещё и подогреть, но времени нет. Ничего, и так пойдёт. О, как хорошо пошло, глотать мальчик не разучился, чувствуется драконья закалка!
Конан влил в Стекса почти полкувшина, прежде чем тот закашлялся и открыл мутные глаза. Когда он увидел Конана, взгляд его приобрёл осмысленность, а лицо перекосило яростью:
- Измена, мой король… - попытался он крикнуть сорванным голосом, но только зашипел и снова закашлялся. - Измена…
Конан помог ему сесть. Дал ещё глотнуть из кувшина, чисто в медицинских целях - чтобы унять кашель.
- Измена, ваше величество, - произнёс Стекс уже гораздо спокойнее. - Закарис, сын шакала, похитил Атенаис! Я сам видел, клянусь Митрой!
- Измена - сильное обвинение, - Конан сощурился, - Может быть, ты ошибаешься? Теперь, после смерти Зиллаха, Закарис - единственный владелец этого замка и законный король Асгалуна. И именно он отвечает за безопасность гостей. Может быть - он просто спрятал её в безопасное место?
Голос у Конана был обманчиво мягким. Будь тут Квентий - он сразу бы понял, что Конан говорит вовсе не то, что на самом деле думает. Но Стекс своего короля знал не настолько хорошо, а потому оскалился и затряс головой:
- Какое, в преисподнюю Зандры, безопасное место?!! Как бы не так! Он схватил её, вскочил на своего жеребца, все демоны Нергала ему в печёнку, и увёз из города! Я видел! А его люди набросились на нас, как бешеные псы! Словно это мы - убийцы! А их начальник бежит, как последний трус!!! Вместо того чтобы город защищать! Это не измена?!!
- Ты хочешь сказать, - у Конана затвердели скулы, а голос стал ещё мягче. - Люди Закариса убивали моих гвардейцев?
По злому и напряжённому лицу Стекса было видно, как ему хочется подтвердить - да, убивали, мол. Вот такие они гады и давай-ка, ваше величество, поскорее их всех к ногтю. Но парнем он всё же был честным, даже по отношению к врагам. И потому после короткой внутренней борьбы ответил тоном ниже, отводя глаза:
- Ну, не то, чтобы… Чтобы совсем уж убивали - я не видел. Били больше древками, не насмерть, а чтобы оглушить… Да им и не надо было особо! По пятеро-шестеро на одного - чего бы не покуражиться? - постепенно к нему возвращалось прежнее праведное негодование. - Клянусь колесницей огненноликого, что это, как не измена?! Когда ни в чём не повинных людей в подвал швыряют, вместе со всяким сбродом?!
- Кто это у нас такой… неповинный? Ты, что ли?
- Так ведь это… Разве я не сказал? Почему только я? Эти зандровы отродья всех похватали! Навалились скопом, связали - и в подвал! Они там разбойников содержат! Воров всяких, должников, неплательщиков! И нас, личную гвардию короля Аквилонии - вместе с этим сбродом?! Это ли не измена, мой король?!!
Конан почувствовал, что лицо его само собой расплывается в злорадной улыбке. Запрокинув голову, он захохотал - громко, в полную силу, совсем как раньше. И только под гулкими сводами асгалунского замка заметалось безумное эхо и перепуганные летучие мыши. Прежней замороженной обречённости больше не было и следа. Живём, братцы!
- И много вас там таких… неповинных?
* * *
Стражник, дежуривший у самой лестнице, даже не понял, что это такое было. Имей он возможность немного поразмыслить, наверняка пришел бы к выводу, что по затылку его легонько тюкнула не иначе, как свалившаяся с неба молотобойная кувалда, уроненная кем-нибудь из небесных кузнецов. И ошибся бы. Поскольку это было всего лишь опустившееся из-под потолка серебряное блюдо для жареной баранины. То самое, в удобный рулончик в виде палицы скрученное. Бить в полную силу или там кулаком Конан не стал, пожалел служивого. В конце концов, хотя к тюремщикам в силу некоторых событий бурной молодости и питал Конан куда меньшую приязнь, чем к просто стражникам, но лично вот этот пока не сделал ему ничего дурного. Так зачем же его, бедолагу, насмерть кулаком-то? Лучше легонько так тюкнуть серебряной палицей. Всё приятнее.
Ударенный стражник задумчиво хрюкнул и прилёг вздремнуть на ступеньки. Конан спрыгнул на пол, готовый моментально отправить баиньки и прочих тюремных охранников, под горячую и вооружённую палицей руку попадутся ежели. Но в тёмном коридоре больше никого не маячило - похоже, этот стражник был последним.
Конан негромко свистнул. По лестнице затопали - несмотря на все свои достоинства, Стекс так и не научился ходить бесшумно.
- У него на поясе ключи. Отпирай всех. Только предупреди, чтобы тихо…
Конан заглянул в караулку. Здесь тоже было не очень-то светло, закреплённый над входом факел чадил и мигал, грозя вот-вот погаснуть. Запалив от него свежий и воткнув его в щель между камнями, Конан огляделся. Стол с парой грязных мисок, топчан в углу. Ага, а вот и то, что нам надо.
На огромном и даже с виду неприступном сундуке был такой же огромный и неприступный замок. Можно было бы повозиться с отмычкой, но время уходит. Конан нехорошо улыбнулся, взял массивный замок в ладонь, сжал пальцы и крутанул кистью. Длинные бронзовые гвозди крепления вышли из пазов с душераздирающим скрипом. Бросив по-прежнему неприступный замок в сторону, Конан откинул тяжёлую крышку.
Он угадал правильно - всё отобранное у его "драконов" оружие было второпях свалено именно сюда. Конан выгреб из сундука охапкой - сколько сумел захватить. Локтем сбросил со стола миски, вывалил на него первую партию оружия и доспехов. Освобождённые Стексом ребята уже почти на пороге, не у сундука же им всем толпиться, своё барахло выискивая?
- Конан, демонское отродье! Клянусь Митрой, живой!!!
- Квентий! Кром тебя забери! А я думал, тебя на этот раз всё-таки отправили прогуляться по серым равнинам!
Крохотная караулка наполнилась людьми и сразу же стала ещё меньше. Конан получал истинное удовольствие, разглядывая своих гвардейцев. Что за бойцы! Одно слово - Драконы! Ни воплей, ни жалоб или хвастовства, ни лишней суеты. Одеваются молча, без ненужной торопливости, приличествующей разве что при медвежьей болезни да ловле блох. Просто таки даже приятно посмотреть. Нашедшие своё оружие без дополнительных понуканий выходят в коридор, давая и другим возможность и место. Постойте, Нергал, не к ночи будь помянут! А это ещё кто такие?!
Среди деловито натягивающих доспехи и разбирающих оружие Чёрных драконов точно так же деловито натягивали доспехи и разбирали оружие какие-то абсолютно незнакомые Конану подозрительные личности. Да и не бреют аквилонские гвардейцы голов! Конан грубо схватил одного из незнакомцев, развернул к свету. Нет, точно! Этой наглой носатой морды с выпуклыми глазами-маслинами и чёрной спутанной бородой в его страже точно не было!
- Ты кто такой, нергалово отродье?! - прорычал он вполголоса.
- Руки убери, - молодой наглец и не подумал пугаться. Впрочем, чего тут пугаться, когда рычат на тебя вполголоса? Но рявкать в полную силу Конан пока опасался. К тому же тут темно, может, наглец просто ещё не понял…
- Ты хоть знаешь, недостойный потомок никчёмных родителей, с кем разговариваешь?!!
- Допустим, знаю, - в чёрных выпуклых глазах плескалось откровенное и такое знакомое по тарантийской библиотеке ехидство. - Руки убери, твоё величество.
Посмеивающийся Квентий хлопнул Конана по плечам:
- Лучше убери, правду тебе говорю. Он такая зануда, что себе дороже связываться.
- Кто такой? - прорычал Конан, сбрасывая с плеч руку Квентия и отпуская такого знакомого незнакомца. Просто так прорычал, для порядка больше. Он уже догадался, если не о деталях, то о главном. Не зря же тип знакомым кажется. У всех этих обласканных при дворе умников-книговедов одинаковые манеры ни во что не ставить своих государей. Хальк тоже, помнится, как-то в башню за свой язык угодил. Вот и этот - наверняка библиотекарь или придворный сказитель-рифмоплёт. Не ту сказочку не вовремя рассказать сподобился или не то не с тем срифмовал, вот и сиди теперь среди разбойников, раз такой умный.
Квентий вместе с Конаном вышел в коридор, где уже стояли несколько полностью экипированных "драконов" в ожидании приказа. Хорошо так стояли, грамотно.
- Это Сай. Присмотрись к нему внимательнее, парень стоящий. Между прочим - предводитель здешних разбойников, почти весь остальной сброд - его шайка.