Сборник произведений замечательного английского фантаста Майкла Муркока. В него вошли романы "Призрачный город" и "Вечный воитель", а также рассказы, ранее не выходившие на русском языке.
Содержание:
От издателя 1
ПРИЗРАЧНЫЙ ГОРОД 1
ВЕЧНЫЙ ВОИТЕЛЬ 27
РАССКАЗЫ 58
Источники 79
Майкл Муркок
ПРИЗРАЧНЫЙ ГОРОД
От издателя
Имя замечательного английского писателя-фантаста Майкла Муркока до недавнего времени почти не было знакомо нашим любителям фантастики, хотя в мире оно получило широкую известность.
Майкл Джон Муркок родился 18 декабря 1939 года в Лондоне. Его детство пришлось на военную пору.
Еще в школьные годы Муркок стал издавать рукописные научно-фантастические журналы. В выборе профессии он определился довольно рано и с пятнадцати лет стал зарабатывать на хлеб литературным трудом.
Будучи редактором английского научно-фантастического издания "Нью уорлдз" ("Новые миры"), Муркок в немалой степени способствовал развитию жанра фантастики, приветствуя порой весьма смелые эксперименты и решительно ломая устоявшиеся каноны. Журнал "Нью уорлдз" являлся выразителем идей так называемой "новой волны" - авангардного течения в современной фантастике, к которому принадлежат Брайан Олдисс, Томас М.Диш, Ларри Нивен, Сэмюэл Р.Дилейни, Джоанна Расе и другие.
Однако как писатель Муркок по-настоящему сформировался уже после закрытия издания, что произошло из-за финансовых трудностей. Муркок стал признанным мастером жанра, что подтверждает, кстати, далеко не полный перечень полученных им наград: приз "Небьюла" в 1967 году за новеллу "Се человек!", впоследствии переработанную в роман; приз газеты "Гардиан" за лучшее литературное произведение 1977 года (за роман "Условие Музака" из сериала о Джерри Корнелиусе); приз "Уорлд фэнтэзи" в 1979 году и др.
Творчество Муркока разнообразно. Им написано несколько книг, не имеющих отношения к фантастике, в частности - "Карибский кризис". Его перу принадлежит ряд "чисто" научно-фантастических романов: "Огненный клоун" (1965), "Китобоец" (1969), "Черный коридор" (1969). Вдохновленный романами Эдгара Р.Берроуза о приключениях на Марсе Джона Картера, Муркок создал собственную "марсианскую" трилогию (1965), куда вошли "Воины Марса", "Клинки Марса" и "Варвары Марса". Однако сильнее всего его влечет к себе жанр героической фантазии, и здесь он добился немалого. Достаточно сказать, что Муркок единственный из английских фантастов удостоился чести войти в Гильдию Меченосцев и Колдунов Америки - своеобразный клуб американских писателей, работающих в жанре "фэнтэзи".
Свой первый роман "Разделенные миры" Муркок опубликовал в 1962–63 годах. Именно в этом романе он впервые обратился к идее "множественного универсума", под которым подразумевается вселенная, где сосуществуют, иногда угрожая друг другу, различные реальности и где разыгрывается всякий раз иными персонажами в сущности одна и та же космическая драма - конфликт между Порядком и Хаосом. Быть может, в концепции временных циклов берет свое начало созданная Муркоком сага о Вечном Воителе - человеке, который перемещается из одной плоскости бытия в другую, отвечая призывам о помощи, он обречен на непрерывный бой.
Сага о Вечном Воителе, в которую входят два романа "Вечный Воитель" (1970) и "Феникс в обсидиане" (1972), является как бы связующим звеном между всеми остальными сериалами. По словам самого Муркока, его романы представляют собой единое целое: "в них либо одни и те же персонажи, либо одни и те же ситуации, и вообще все они посвящены одному и тому же. Просто некоторые из них по сути своей метафизические, другие - метафорические, а третьи - реалистические".
Среди многочисленных муркоковских сериалов можно упомянуть такие, как трилогия об Освальде Бэстейбле ("Повелитель воздуха" - 1971, "Сухопутный Левиафан" - 1974, "Стальной царь" - 1981), как серия романов о Джерри Корнелиусе (девять романов, написанных в 1967–1981 годы), в которых Муркок пародирует сам себя, как сериал о Коруме Джайлине Ирси. Последний состоит из шести книг: это романы "Валет Мечей", "Дама Мечей" и "Король Мечей" (1971) (имеется русский перевод: Муркок М. "Повелители мечей". - Спб.: "Северо-Запад", 1991). Кроме них в сериал о Принце в Алой Мантии входят книги "Бык и копье" (1973), "Дуб и таран" (1973) и "Меч и конь" (1974).
Но из всего написанного Муркоком в жанре героической фантазии наибольший успех выпал на долю сериала об Элрике, принце древней островной империи Мелнибонэ.
Первоначально Муркок согласился написать для одного американского журнала несколько рассказов в подражание основоположнику современного жанра "фэнтэзи" Роберту Э.Говарду о Конане. Однако подражания не получилось. Элрик Мелнибонэйский совершенно не похож на Конана-варвара, как не похожи и своеобразны оказались произведения Муркока. В сериал об Элрике входят романы "Бурезов" (1965), "Призрачный город" (1972) и "Спящая колдунья" (1971), а также сборники небольших повестей "Плавание по морям Судьбы" (1977), "Колдовство белого волка" (1977) и "Поющая цитадель" (1974).
В настоящий сборник умышленно включены произведения писателя, принадлежащие к разным сериалам, чтобы составить наиболее полное представление о творчестве замечательного английского фантаста.
ПРИЗРАЧНЫЙ ГОРОД
С благодарностью Полу Андерсону
за "Сломанный клинок" и "Три львиных сердца",
покойному
Флетчеру Пратту за "Колодец Единорога",
покойному
Бертольду Брехту за "Трехгрошовую оперу".
По непонятным мне самому причинам
книги эти вкупе с другими оказали
большое влияние на первые повести
об Элрике.
ПРОЛОГ
Это повесть об Элрике, о той поре, когда его не прозвали еще Смертоносным, когда влачила еще существование прежде великая Светлая Империя Мелнибонэ. Это повесть о соперничестве Элрика со своим кузеном Йиркуном, о его любви к прекрасной Киморил, о том, как соперничество и любовь отдали Призрачный Город Имррир на растерзание пиратам из Молодых Королевств. Это повесть о двух Черных Клинках, Бурезове и Злотворце, о том, как они были найдены и на какую судьбу обрекли Элрика и его державу, а заодно и весь белый свет. Это повесть об Элрике - повелителе драконов, предводителе грозного флота, императоре странной получеловеческой расы, которая владычествовала над миром десять тысячелетий.
Она полна печали и тоски, эта повесть о Драконьем Острове Мелнибонэ, о бурных страстях и чудовищных амбициях, о колдовстве и об измене, о горькой любви и сладкой ненависти, - эта повесть об Элрике Мелнибонэйском. Сам он вспоминал большую часть ее разве что в кошмарных снах.
Книга первая
В островном королевстве Мелнибонэ истово блюли древние обычаи, хотя вот уже пятьсот лет день за днем и час за часом теряла держава свое былое могущество и держалась теперь лишь торговлей с Молодыми Королевствами, да потому еще, что Призрачный Город Имррир служил местом встречи купцам со всего света. Много ли от тех обычаев пользы? Нельзя ли отринуть их и тем самым избежать уготованной судьбы?
Соперник императора Элрика предпочитал не задаваться такими вопросами. Он заявлял во всеуслышанье, что, пренебрегая обычаями предков, Элрик навлечет гибель на Мелнибонэ.
Вот начало той трагической истории, которая длилась не год и не два и за концом которой - гибель всего этого мира.
1
Кожа его цветом напоминала выбеленный ветрами череп; молочно-белые волосы ниспадали ниже плеч. С красивого, продолговатой формы лица глядели раскосые, подернутые поволокой печали алые глаза. Изящные руки покоились на подлокотниках трона, вырезанного из громадного цельного рубина.
Он настороженно оглядывался, то и дело касаясь пальцами легкого шлема на голове, который искусные мастера отлили в виде готового взлететь дракона. На одном из его пальцев поблескивал перстень с редким камнем, именуемым Акториосом. В глубине бриллианта клубились призрачные тени, и казалось, что им так же невмоготу оставаться в своей драгоценной тюрьме, как юному императору - на Рубиновом Троне.
Он посмотрел вниз, где у подножия ведущих к трону ступеней танцевали придворные. Движения их исполнены были такой изысканности и такой неописуемой грации, что казалось танцуют не живые существа, а призраки. Он не был заодно с этими людьми, людьми Драконьего Острова Мелнибонэ, которые десять тысяч лет владычествовали над миром и лишь сравнительно недавно утратили былую силу. Для них, жестоких и равнодушных, мораль означала только уважение традиций тысячелетней давности.
Юному же правителю, четыреста двадцать восьмому потомку по прямой линии от первого императора-колдуна Мелнибонэ, эти воззрения представлялись не просто высокомерными, а глупыми. Ведь ясно было, что Драконий Остров уже не тот и что через пару-другую столетий его наверняка завоюют армии тех государств, которые мелнибонэйцы снисходительно именовали Молодыми Королевствами. Пиратские флоты раз за разом пытались завладеть прекрасным Имрриром, Призрачным Городом, столицей Драконьего Острова Мелнибонэ, - пока безуспешно… пока. Но даже самые близкие друзья императора отказывались верить в надвигающееся крушение Мелнибонэ. Им не нравилось, когда он заговаривал об этом, и они вовсе не пытались скрывать своих чувств.
Так что императору оставалось только размышлять в одиночестве. Он часто сожалел, что у его отца, Сэдрика Восемьдесят Шестого, не было других детей. Ведь сложись судьба иначе, и на Рубиновом Троне вместо него восседал бы кто-нибудь другой, более подходящий для роли монарха.
Сэдрик опочил год назад со счастливой улыбкой на устах в предвкушении смерти. Жена его умерла родами, и, будучи однолюбом, а к тому же истинным мелнибонэйцем, Сэдрик не искал женщины, которая смогла бы заменить ему потерянную супругу. Сына же, который своим рождением убил мать, он попросту не желал видеть.
Ребенок родился на редкость слабеньким, и его с первых дней жизни принялись поить колдовскими отварами и настоями редких трав, дабы придать младенцу сил. Он выжил лишь благодаря волшбе, апатичное дитя, которому собственных сил едва хватало на то, чтобы шевельнуть ручонкой.
Однако молодой император открыл для себя в своей телесной слабости одно преимущество: возможность много читать, не отвлекаясь на игры, которые требовали физических усилий. К пятнадцати годам он прочел все книги в библиотеке отца, некоторые из них - по нескольку раз. В искусстве колдовства, азы которого он узнал у Сэдрика, ему теперь, похоже, не было равных среди всех его предков. Его память хранила множество сведений о других краях и землях, хотя сам он не бывал почти нигде. Пожелай он того, ему не составило бы труда возродить былое могущество Драконьего Острова и воцариться над Молодыми Королевствами непобедимым тираном.
Но чтение приучило его задумываться над тем, что есть власть, к чему она ведет и как ею Пользоваться. Книги заложили в нем основы человечности, о которых он пока едва ли догадывался.
Подданным поведение юноши казалось загадочным, а кое-кто заявлял даже, что мысли его и поступки - вовсе не те, какие должны быть у истинного мелнибонэйца, особенно - у императора Мелнибонэ.
Многие слышали, как двоюродный брат императора Йиркун говорил, что сильно сомневается, может ли его родич править Драконьим Островом. "Этот хилый книжник всех нас погубит", - сказал он однажды Дайвиму Твару, Правителю Драконьих Пещер. Близкий друг императора, Дайвим Твар мрачно поведал ему о своем разговоре с принцем Йиркуном, но монарх ограничился лишь замечанием, что, дескать, это самая обычная измена, а ведь его предки за подобные речи карали воистину беспощадно.
Положение императора осложняло еще и то, что Йиркун, который отнюдь не делал секрета из своих притязаний на Рубиновый Трон, был братом Киморил, той самой девушки, которую Элрик собирался в скором времени назвать женой.
Принц Йиркун, облаченный в шелковые отороченные мехами одежды, сверкая драгоценностями, танцевал на мозаичном полу парадной залы в окружении большой группы женщин. Все они, как утверждала молва, были когда-то его любовницами. Смуглое лицо, одновременно привлекательное и угрюмое, длинные волнистые черные волосы, сардоническая усмешка, обычно надменный взгляд. Полы плотного парчового плаща то и дело намеренно задевали кого-нибудь из танцующих.
Придворные не уважали принца, некоторых возмущала его заносчивость, но все молчали, ибо Йиркун знал толк в волшбе. И потом: разве не именно так следует вести себя благородному мелнибонэйцу и, если уж на то пошло, императору?
Элрик знал об этом. Порой ему хотелось чем-нибудь порадовать двор, но он не мог заставить себя принимать участие в том, что полагал утомительным и пустым занятием. Тут он, пожалуй, превосходил высокомерием самого Йиркуна, который, правда, тоже иногда манкировал приличиями.
Музыка стала громче. Певцы-рабы, которым делались особые операции с тем, чтобы они могли выводить каждый одну-единственную ноту, зато в совершенстве, удвоили свои старания. Даже императора зачаровала зловещая гармония мелодии, которой не по силам создать обычному человеку. Почему, подумал он, чтобы возникла такая красота, нужно претерпеть боль? А может, красота вообще рождается через боль? Неужели именно в этом секрет великого искусства, одинаковый для людей и для мелнибонэйцев?
Император Элрик, задумавшись, прикрыл глаза, но тут его внимание привлек легкий переполох в зале. Высокие двери распахнулись, придворные замерли в почтительных позах. Вошли солдаты: светло-голубая форма, причудливых очертаний шлемы, длинные пики с широкими наконечниками, украшенные лентами с драгоценными камнями. Они сопровождали молодую женщину в голубом платье; на обнаженных руках ее сверкали переливаясь золотые браслеты, усеянные изумрудами и сапфирами. В ее черных волосах искрились нити бриллиантов. В отличие от большей части придворных дам ни на щеках ее, ни на веках не было и следа косметики.
Элрик улыбнулся. Киморил. Солдаты - личная охрана девушки, что согласно обычаю должна следовать за нею повсюду, - встали на ступеньки Рубинового Трона. Элрик медленно поднялся и протянул руки.
- Приветствую тебя, Киморил. Я уж думал, ты решила лишить нас на сегодня своей красоты.
Девушка улыбнулась в ответ.
- Мой император, я поняла, что мне хочется поговорить с тобой.
На душе у Элрика потеплело. Она знала, что он скучает и что она - одна из немногих на Мелнибонэ, с кем ему интересно разговаривать. Будь его воля, он усадил бы ее на трон рядом с собой - но согласно этикету ей придется примоститься на верхней ступеньке у его ног.
- Садись, прекрасная Киморил.
Он и сам снова сел на трон и наклонился вперед. Девушка глядела на него насмешливо и нежно. Ее стража стояла на ступеньках среди телохранителей императора.
Киморил произнесла вполголоса - так, чтобы услышал только Элрик:
- Не хочет ли мой господин отправиться завтра со мной на прогулку в дикий край?
- У меня много дел… - начал было он, но идея захватила его. Не одна неделя минула с тех пор, как они последний раз катались верхом за городом - совсем одни, если не считать державшегося на почтительном удалении эскорта.
- Они такие срочные?
Элрик пожал плечами.
- Разве на Мелнибонэ есть срочные дела? Зная, что за спиной у тебя десять тысяч лет, ко всему начинаешь относиться по-особому.
Он озорно улыбнулся - точь-в-точь мальчишка, которому не терпится улизнуть от наставника.
- Что ж, давай договоримся на раннее утро, когда все еще будут спать.
- Воздух за Имрриром будет чистым и свежим, солнце - теплым для этого времени года, небо - голубым и безоблачным.
Элрик рассмеялся.
- Да ты, оказывается, колдунья!
Киморил потупилась и пальчиком провела по мрамору помоста, на котором высился трон.
- Разве что немножко. У меня друзья среди самых слабых духов.
Элрик коснулся ее роскошных волос.
- Йиркун знает?
- Нет.
Принц Йиркун запретил своей сестре совать нос в колдовские дела. Он сам водил знакомство лишь с темнейшими из сил и знал, как опасны они могут быть. Отсюда он заключил, что всякое колдовство опасно. К тому же ему была ненавистна сама мысль о том, что кто-то другой может сравняться с ним в умении ворожить. Пожалуй, Элрика сильнее всего ненавидел именно из-за этого.
- Будем надеяться, что всему Мелнибонэ нужна завтра хорошая погода, - сказал Элрик.
Киморил недоуменно поглядела на него. Она была истинной мелнабонэйкой. Ей не приходило в голову, что ее колдовство может оказаться для кого-то нежеланным.
Девушка покачала головкой и прикрыла ладонью руку своего повелителя.
- Зачем? - спросила она. - Зачем постоянно терзать себя? Мой простой ум не в силах этого понять.
- Сказать по правде, и мой тоже. Я не вижу в этом никакого резона. Но вспомни: не один из наших предков предсказывал изменение самой природы Земли - физическое и духовное. Быть может, когда я вот так задумываюсь, то грежу о нем?