Кое-как набросив на себя накидку из тонкой шерсти, красавица незаметно для спящих слуг покинула свои покои и побежала, как была полуобнажённой, к Зеркальному Озеру.
Там на берегу, она отшвырнула накидку в сторону и, погрузившись в воду, стала смывать с себя остатки ночного кошмара. К счастью, на озере и его берегу безраздельно царил густой утренний туман, и ей удалось уберечь себя от чужих любопытных взоров.
Она плавала в прохладной, ласкающей тело воде и тихо смеялась от внезапно нахлынувшего счастья. Это было необъяснимо. Кристально чистая вода безвозвратно смыла ужасный сон, унеся его на дно глубокого озера.
На туманный берег из прохладной воды вышла прежняя Фуратена: жизнерадостная, полная сил, грациозная и насмешливо-высокомерная жена могущественного правителя Кемунтесусы.
Все её страхи и переживания отступили, как только вода Зеркального Озера коснулась её великолепного тела, достойного обладания самими богами.
Утро было на удивление тихим и умиротворённым. Будто заранее зная о беде красавицы, туман стелился по земле настолько густой, что девушка даже задумалась, а не специально ли он скрывает её от чужих, не в меру любопытных глаз?
Весь мир казался ей одним большим сонным царством, в котором бодрствовала одна лишь Фуратена и молочный туман, игриво касающийся своими неощутимыми пальцами её грудей, живота, бёдер. Ей очень не хотелось покидать прохладный берег Зеркального Озера. Ей хотелось, чтобы эти мгновения навеки застыли, словно пчела, попавшая в ловушку капли янтаря. Фуратена страстно желала оказаться этой пчелой и взирать сквозь золотистые стены своей темницы на проплывающую мимо вечность. Но прекрасные мгновения быстро истаяли. Человеческое счастье было так же иллюзорно, как и слезинка на докрасна раскалённой щеке бога Суа.
Но, покидая берег горного озера, девушка всё же не удержалась и обернулась. На какую-то долю секунды ей показалось, что оттуда из тёмной глубины на неё кто-то внимательно смотрит. Возможно, это ей всего лишь привиделось, но посередине озера прямо на воде, окутанный клубящимся туманом, стоял прекрасный обнажённый юноша с длинными, ниспадающими по пояс чёрными волосами. Туман не позволил ей рассмотреть его подробней, и видение мгновенно исчезло.
Фуратена не предала этому происшествию особого значения, она вообще плохо отличала в последние дни сон от яви. Но в одном она была твёрдо уверенна: она непременно снова увидит странного юношу и, возможно, это произойдёт очень скоро.
Возможно.
Очень.
Скоро…
– Возможно, если бы Фуратена рассказала мужу о своих видениях с самого начала, то ещё неизвестно как бы закончилась эта трагическая история, – Немекене загадочно усмехнулся. – Возможно, Кемунтесуса и простил бы свою жену. Ведь подобной красавицы не рождалось на свет Суа ни у одного народа. Вряд ли правитель объявил бы девушку невестой солнца, бросив её на растерзание жестоким жрецам. Однако змей уже полностью овладел не только прекрасным телом красавицы, но и её душой…
Старик замолчал.
Слушатели напряжённо смотрели на рассказчика, желая, наконец, узнать, чем же вся эта история завершится. Немекене ещё ни разу не досказывал легенду о женщине-змее до конца. Это было необъяснимо. Много раз жители селения просили старика пересказать эту историю, рассчитывая, что он однажды доведёт своё повествование до финала. Но по некой необъяснимой причине Немекене каждый раз прерывал свой рассказ в одном и том же месте. В том самом месте, когда красавица Фуратена видит прекрасного юношу, идущего по зеркальной поверхности горного озера.
Но в ту ночь произошло нечто невероятное, ибо Немекене решил закончить свою легенду. Одно было непонятным, почему он не сделал этого раньше, и жители селения, затаив дыхание, слушали, пытаясь запомнить каждое слово мудрого рассказчика…
Немекене снова усмехнулся, слушая, как в покрытой соломой крыше его маленькой хижины, возятся летучие мыши.
– Это произошло на девятую ночь…
…Восемь ночей подряд являлся к Фуратене ужасный змей, терзая тело и душу несчастной девушки, и каждое утро красавица шла в тумане к Зеркальному Озеру смыть с себя ночные кошмары. Но на девятую ночь случилось непредвиденное…
Фуратена проснулась.
Едва задремав, она вздрогнула от чьего-то холодного прикосновения. Открыв глаза, красавица с ужасом увидела, как в её спальню заползает гигантский змей. Ведь до этого он приходил к ней только во сне, в тот момент, когда сознание бедняжки балансировало на зыбкой грани мутных кошмаров, где небо неотличимо от земли и где воздух напоминает туман над Зеркальным Озером.
Фуратена впервые видела змея наяву и испытывала она в этот момент не вожделение, а физическое, до спазмов в желудке, отвращение.
Змей заполз в её спальню и принялся сворачиваться в кольца, создавая из своего лоснящегося тела некое подобие живой пирамиды. Девушка загипнотизировано смотрела на чудовище, не в силах оторвать взгляд от диковинных узоров на его тёмно-коричневой шкуре.
Вот живая пирамида поднялась вверх в человеческий рост… Мгновение, и змеиная шкура опала, явив взору красавице прекрасного обнажённого юношу с длинными чёрными волосами, прикрывающими его чресла, словно шерстяная руана.
– Кто ты? – Фуратена испуганно отшатнулась от ночного пришельца, узнав в нём того самого незнакомца, который гулял в тумане по поверхности горного озера.
– Моё имя ничего тебе не скажет, – тихо ответил юноша, садясь на корточки рядом с дрожащей от страха девушкой.
Красавица всё никак не могла отвести взгляд от сморщившейся сухой змеиной кожи, валяющейся в углу её спальни.
– Кто ты? – снова прошептала девушка, обхватив смуглые колени руками.
– Разве ты меня не узнала? – парень игриво улыбнулся, коснувшись рукой волос красавицы. – Я тот самый змей, владыка Зеркального Озера. Ты так часто ко мне приходила, что я просто не смог сдержаться и решил показаться тебе, хотя моя телесная оболочка не имеет особого значения, ведь вы, люди, видите то, что хотите видеть. С вами очень легко играть в эти забавные перевоплощения. Скажи, тебе понравилось?
– Что понравилось? – Фуратену била мелкая дрожь.
– Ну… мой змей? – юноша обаятельно улыбнулся. – Я создал его для тебя. Ты боялась его, но всё же приняла, даже не подозревая, что именно этого тайно желала. Я осуществил твои самые сокровенные фантазии, о которых ты никогда бы не посмела говорить вслух, и теперь я пришёл к тебе за платой.
– Платой? – девушка судорожно дёрнулась. – Какой платой?..
– За мой подарок тебе, – заявил юноша. – Ты подаришь мне ночь своей любви наяву, а не во сне, и тогда я уйду и мой змей, наконец, оставит тебя в покое.
До крови кусая губы красавица лихорадочно соображала, запутываясь всё больше и больше.
– Мне не понятен твой страх и твои странные сомнения, – добавил юноша, – ведь ты же сама каждый день приходила к озеру. Я ведь не звал тебя. Твои фантазии заставили меня всплыть на поверхность, и я воспринял их как просьбу. Заглянув в тебя, я увидел там змея, сосредоточие всех твоих плотских желаний и страхов, и я создал ЕГО для тебя. Скажи мне, почему ты дрожишь?..
Сидящий рядом с Фуратеной юноша был настолько прекрасен, что напоминал бога, и если не жестокого Суа то… Да, именно, больше всего удивительный незнакомец напоминал легконогого Чакена, бога покровителя бегущих, лучшего друга бога веселья Ненкатоке.
Девушка перестала дрожать, позволив юноше обнять себя. Незнакомец ловко освободил красавицу от лёгкой одежды. Коснулся горячими ладонями её грудей, дотронулся губами до ложбинки внизу шеи.
– Змея больше нет, – хрипло прошептал хозяин Зеркального Озера, – есть только мы с тобой…
Откинувшись на спину, Фуратена закрыла глаза, позволив незнакомцу делать с собой все, что ему захочется.
Он пришёл за платой, и он её получил, и эта плата в ту ночь была приятна им обоим. Но красавица не знала тогда, что обрекает себя этим на смерть…
Хозяин озера ушёл под самое утро. Не спавшая всю ночь Фуратена, наконец, слегка задремала, как вдруг услышала чьи-то крики.
Через минуту в её спальню ворвались вооружённые гуеча.
Они грубо схватили девушку. Фуратена закричала, пытаясь вырваться из цепких рук гвардейцев Кемунтесусы. Она догадалась, ЧТО произошло, её жуткая тайна была раскрыта.
Но тут воины увидели гигантскую змеиную шкуру.
На лицах гуеча был написан искренний ужас. Отпустив Фуратену, они покинули её спальню, и теперь девушке сделалось, по настоящему, страшно. Ужас недавних дней вернулся, холодным ознобом пробегая по обнажённой спине.
Воины гуеча всегда отличались особым бесстрашием, ведь не даром враги называли их "приносящими смерть". Они ничего не боялись: ни смерти, ни плена, на даже ужасных богов войны Гигвае и Чиба-Фруиме, которым гуеча поклонялись. Но сброшенная шкура гигантского змея напугала их больше, чем все демоны смерти вместе взятые.
Девушка понимала, что теперь её ждёт неминуемая и наверняка мучительная смерть. Коварный любовник обманул ее, специально подстроив всё это перевоплощение со змеиной шкурой и ночью любви, чтобы погубить красавицу.
Зачем ему это понадобилось, Фуратена не знала, но обратного пути для неё уже не было. Ей следовало немедленно бежать, но она опоздала, потеряв драгоценные минуты, минуты равные жизни. В её спальню уже заходили жрецы.
Девушку быстро связали и, накинув на голову чёрный мешок, грубо выволокли наружу, где уже во всю светил бог Суа, с вечным презрением взиравший на жалких смертных.
А дальше была неизвестность.
Не снимая с головы мешка, Фуратену поместили в какое-то холодное сырое помещение, при этом жрецы не обмолвились с пленницей даже коротким словом. Они вообще были в повседневной жизни немногословны, всегда держась в стороне, подчёркивая этим свою особую избранность.
По доносящимся издалека крикам гуеча Фуратена поняла, что воины безуспешно пытаются поймать её коварного любовника, которого красавица ненавидела теперь всем своим сердцем, желая ему скорой мучительной смерти.
Коварный змей всё-таки погубил её…
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем за ней снова пришли и грубо повели куда-то наверх к солнцу, теплу и свету.
Без сомнения девушку вели либо на казнь, либо (и это, скорее всего) во дворец к правителю, который недавно вернулся из удачного военного похода.
И вот с её головы, наконец, сняли чёрный мешок, и на сердце у красавицы немного отлегло, ибо как она и предполагала, её привели во дворец правителя.
Фуратена не раз бывала здесь, когда Кемунтесуса призывал её на ночь.
Сколько бы раз она сюда не приходила, она всё не переставала восхищаться великолепием прекрасной обители правителя. Облицованные золотыми пластинами стены богато украшали замысловатая резьба и удивительные росписи из диковинных узоров. Но при этом красавица знала, что во время строительства дворца под его центральный столб была живьём закопана молодая знатная девушка, окуренная дурманящим благовонием моке. Фуратена хорошо помнила об этом, лично присутствуя во время чудовищного обряда…
Кемунтесуса, как всегда восседавший на ярко-красной циновке, был окружён мрачными жрецами и воинственно настроенными гуеча, достоинство и честь которых была сильно унижена, так как они не смогли поймать преступника, осквернившего лоно любимой жены правителя.
– Подойди ближе, – Кемунтесуса небрежно взмахнул рукой и один из воинов толкнул Фуратену в спину древком копья.
Девушка подчинилась.
– Полагаю, сказать в своё оправдание тебе нечего? – насмешливо спросил правитель.
Его правая рука была перевязана целебными листьями, на лице алел свежий боевой шрам. Недавняя победа безвозвратно омрачилась изменой неблагодарной жены, но Кемунтесуса не показывал своих чувств, по-прежнему, оставаясь безразлично холодным. Однако в его взгляде пылал настоящий огонь, и уже по одному этому взгляду можно было предположить, что изменницу ждёт страшная участь.
– Прелюбодея, осквернившего тебя, мы не нашли, – спокойно продолжил вождь. – Слуги утверждают, что видели, как он утопился в Зеркальном Озере. Что ж, тем лучше для него. А вот как поступить с тобой?..
Кемунтесуса перевёл взгляд на стоящих рядом жрецов.
Один из них тут же стремительно подошёл к девушке, больно схватив её за локоть.
– Что это? Отвечай мне, немедленно отвечай, – дрожащий палец жреца указывал на лежащую в большой плетёной корзине змеиную шкуру.
– Ответь ему, – холодным тоном приказал правитель, сверля жену опасным взглядом.
– Я не знаю, – тихо прошептала Фуратена, понимая, что для неё всё уже кончено. – Я не знаю… что это…
– Врешь, – завизжал жрец, потеряв на время своё хвалёное самообладание. – Признайся, ты изменила правителю со змеем?.. Отвечай, кто был тот юноша, который сегодня утром выходил из твоих покоев… Кто он?..
– Я не знаю… – повторила Фуратена, опуская глаза.
Ей уже было всё равно.
Главное, чтобы её мучили не долго, хотя рассчитывать на это было, конечно же, наивно.
– Ладно, – жрец быстро переглянулся с правителем.
Кемунтесуса в ответ презрительно скривил губы, любимая жена для него уже была несколько часов как мертва. Теперь её судьба правителя нисколько не интересовала. Он больше не был её владельцем и её защитником. Он отдавал Фуратену жрецам.
– Сегодня вечером ты всё нам расскажешь, – противно прошипел жрец, сжимая локоть изменницы. – Это произойдёт на закате, прилюдно. Ты сильно пожалеешь о том, что совершила, но раскаяние всё равно не спасет тебя от пыток…
Место казни Фуратены было выбрано не случайно.
Жрецы решили казнить, предавшую правителя жену, на берегу Зеркального Озера. Именно там, где как утверждали очевидцы, утром утопился соблазнивший красавицу преступник.
Перед самым заходом солнца у Зеркального Озера собралось огромное количество народа. Многие хотели поглядеть на невиданное событие. Перед казнью жрецы собирались подвергнуть красавицу пыткам, дабы та при всех созналась в прелюбодеянии.
Правитель Кемунтесуса восседал на небольшом деревянном возвышении прямо напротив места жестокой расправы. По правую руку от правителя стояла маленькая девочка лет пяти, она должна была по достижении зрелого возраста родить наследника Кемунтесусы. Правитель хотел, чтобы девочка обязательно присутствовала на казни своей матери. Это будет хороший урок для ребёнка и одновременно сделает смерть Фуратены ещё более ужасной.
Красавицу торжественно привязали к толстому бревну, подвешенному над большим позолоченным чаном с кипящим маслом. Именно в это масло и собирались постепенно погружать девушку жрецы, пока она не сознается в своём преступлении.
Сама же Фуратена была абсолютно безучастна к происходящему, даже не пытаясь сопротивляться, когда её привязывали к бревну чудовищного орудия пыток.
Девушка принялась кричать и вырываться лишь тогда, когда увидела рядом с Кемунтесусой свою дочь.
– Ты чудовище, – кричала и бесновалась Фуратена, – будь ты проклят…
Но правитель в ответ лишь холодно улыбнулся.
– Начинайте, – наконец приказал он, и двое жрецов принялись с помощью длинных верёвок вращать массивное бревно с жертвой. С каждым оборотом Фуратена опускалась всё ниже и ниже к котлу с кипящей смертью.
Внезапно девушка услышала шепот, раздавшийся прямо у неё в голове. Сначала она решила, что сходит с ума, но голос непрерывно повторял одно и то же: "Ничего не бойся". Фуратена вздрогнула, устремив свой взгляд в сторону близкого озера.
Глаза всех присутствующих на казни были прикованы к извивающейся на бревне жертве, поэтому никто кроме Фуратены не заметил, как зеркально гладкая поверхность озера за какие-то доли секунд покрылась маленькими фонтанчиками, словно там бушевал неистовый тропический дождь.
– Ничего не бойся, – шептал на ухо девушке вкрадчивый голос, – тебе ничего не угрожает…
Ноги Фуратены медленно коснулись кипящей поверхности, вот они погрузились в неё по щиколотки, ещё немного и кипящее масло достигнет колен…
Девушка зажмурилась, но к своему удивлению ничего не почувствовала. Совершенно ничего. Ни боли, ни жжения, ничего.
Фуратена с удивлением открыла глаза и недоверчиво посмотрела в позолоченный чан.
В чане была обыкновенная речная вода.
Кипящее масло исчезло.
И тогда Фуратена рассмеялась, да так, что от неё в страхе отшатнулись, заподозрившие неладное жрецы. Так мог смеяться кто угодно, но только не подвергаемая пыткам жертва. Наверное, так мог бы смеяться безумный бог войны Гигвае, убивающий каждую осень своего брата Чиба-Фруиме, воскресающего весной ради новой войны.
Верёвки, опутывающие запястья и лодыжки девушки внезапно ослабли и, превратившись в маленьких змей, поползли вниз на землю. Один из жрецов вскрикнул и через секунду упал замертво, ужаленный маленькой юркой зелёной змеёй. Ещё один жрец схватился за горло, обвитое живым зелёным ошёйником.
Этого было достаточно, чтобы оставшиеся в живых жрецы бросились бежать. Всё случилось настолько неожиданно, что присутствующие не сразу поняли, ЧТО произошло.
Стремительно выбравшись из позолоченного чана, Фуратена ринулась к повелителю. Искушение вонзить пальцы в ненавистное горло было очень велико, но девушка сдержалась. Воинственные телохранители гуеча не успели ничего сделать. Фуратена ловко подхватила на руки заплаканного ребёнка, бросившись к спасительному озеру. Ей в спину со свистом полетело несколько стрел – бритоголовые гуеча, наконец, очнулись. Но то ли у них дрожали руки, то ли невидимая сила отводила от бегущей девушки стрелы, ни одна из них не достигла живой цели.
Фуратена бежала к озеру. Путь в любую другую сторону был отрезан толпой. Кто-то швырнул в беглянку копьё, но так же как и стрелков из лука, неизвестного метателя постигла неудача. Дико взревел Кемунтесуса, боясь, что кто-нибудь случайно может ранить ребёнка.
Побросав оружие, гуеча, сломя голову кинулись следом за беглянкой, но девушка уже вошла в озеро.
На что она рассчитывала с ребёнком на руках?
Озеро ласково расступилось перед ней, принимая в себя, увлекая вниз.
Соскочив с деревянного возвышения, правитель тоже побежал к берегу, где тонула предавшая его жена. Гуеча попрыгали в воду, понимая, что они уже не успеют схватить обезумевшую беглянку.
Могучая невидимая рука влекла Фуратену под воду, всё дальше и дальше вниз от дневного света. Звенящий, полный громких звуков мир, остался там, далеко наверху. На смену ему пришла ватная тишина иного пространства, в котором невозможно было дышать, двигаться, жить.
Сжимая в сведённых судорогой руках маленькую дочку, Фуратена, словно в одном из своих кошмарных снов, медленно опускалась на дно Зеркального Озера.
Она думала, что умерла.
Однако, несмотря ни на что, вопреки здравому смыслу, продолжала жить.
Глаза, по-прежнему, видели, но дышать Фуратена уже не могла. Лёгкие были наполнены холодной, неприятно давившей изнутри, водой.
Странное ощущение.
Ощущение смерти.
Девушка парила в подводной невесомости. Она была мертва, но при этом могла мыслить, видеть и слышать удивительные звуки чужого подводного мира.