...и снова Конан-Варвар отправляется в странствия, снова он принимает бой и снова выходит победителем.
"Северо-Запад", 2000, том 56 "Конан и звёзды Шадизара"
Крис Уэйнрайт. Голос крови (рассказ), стр. 353-404
Крис Уэйнрайт
Голос Крови
Офирский торговец не обманывал - ларчик и впрямь был на редкость хорош. Полированные стенки из темно-коричневого дерева украшали прихотливые инкрустации из серебра и перламутра; изящные маленькие петли и замочек, распластавшаяся на крышке серебряная змейка - все было выполнено тонко, филигранно, мельчайшие детали проработаны скрупулезно и точно. Отличная работа!
- Нет! Ты только посмотри, как отделано внутри! Как будто сам Солнцеликий приложил руку! - Торговец вцепился в рукав киммерийца, не желая отпускать покупателя.
Он отодвинул задвижку, открыл шкатулку и поднес поближе к лицу Конана. Переливчатый кхитайский шелк с вытканными цветами и птицами заблестел под лучами солнца.
- Где еще увидишь такую красоту? - Офирец даже пальцами прищелкнул от восхищения, любуясь ларчиком.- Согласен сбросить еще пару монет, но только для тебя, киммериец! Клянусь Белом, это будет самая выгодная покупка в твоей жизни!
Варвар остановился в задумчивости. Ему очень хотелось сделать подарок Денияре, но в кошельке было только десять серебряных монет, а торговец просил дюжину. Бел-заступник, как быстро испаряются эти проклятые монеты! Еще десять дней назад их была тьма-тьмущая, а сейчас не наскрести на какую-то там шкатулку… Конан усмехнулся:
- Давай за десять монет - и мой кошелек в придачу. Посмотри, какой красивый, да еще и почти новый! Для тебя эта сделка также окажется очень выгодной - видно, боги благоволят тебе, мошенник! - Теперь уже киммериец, словно заправский торговец, начал расхваливать свою вещь: - Видишь, кожа не вытерта. Застежка серебряная, бисер… Да где ты еще сможешь купить такой за пару монет?
Торговец засопел, вертя кошелек в руках. В общем-то вещь была ему не нужна, однако выгода представлялась очевидной. Варвар не обманывал: это могло стоить и больше пары серебряных.
- Ладно, по рукам, но только потому, что мы знаем друг друга не первый день, Конан. Другому ни за что бы не отдал, пусть сожрут меня демоны, если вру!
За то время, что варвар провел в Шадизаре, редкий человек на аренджунском базаре не узнал его; да что базар! - весь город если и не видел, так слышать-то уж точно слышал о могучем, ловком, отважном и удачливом киммерийце. Об его делах ходили невероятные слухи - такие, что когда они достигали ушей самого Конана, он с трудом мог догадаться, что это, оказывается, о нем. Сногсшибательные подробности его подвигов, навороченные изобретательными языками умелых рассказчиков, превращали некоторые из его проделок чуть ли не в подобие древних сказок. А там ведь за давностью лет никогда не разберешь, что на самом деле было, чего не было, да и было ли все это вообще.
Варвару такая слава была приятна, а иногда - как сегодня, например,- и полезна: выторговать такой ларчик всего за дюжину монет! В подобных вещицах Конан знал толк, они не раз проходили через его руки - мало ли сундуков успел он очистить за время, что провел в Городе Негодяев…
Расставшись с торговцем и своим кошельком, киммериец отправился к дому Денияры. Она будет рада подарку, хотя повода для этого вроде бы и не было - просто захотелось порадовать любимую женщину.
Уже подходя к знакомому дому, окруженному старыми развесистыми чинарами, варвар услыхал возбужденные голоса женщин вперемешку с плачем и причитаниями. Он ускорил шаги, постучал в калитку, однако никто не выбежал ее открыть.
"Что происходит? Даже стука не слышат",- забеспокоился киммериец. Не дожидаясь, когда ему откроют, он подтянулся на руках, перемахнул через ограду, пересек двор, вошел в дом и увидел трех женщин - они были так увлечены разговором, что даже не заметили появления киммерийца. Денияра сидела на диванчике спиной к нему, а ее служанки, Мадина и Шариза, рассказывали что-то наперебой, ломая руки и глотая слезы.
- В чем дело, радость моя? - Голос Конана заставил девушек вздрогнуть, и они обернулись, на мгновение застыв от неожиданности.- Что случилось, я спрашиваю? Рога Нергала мне в печень, если у вашего дома уже не собралась толпа любопытных - вы так кричите, что на базарной площади слышно,- продолжил киммериец.
- Конан! Конан! - Служанки бросились к нему, не скрывая радости.- Этот мерзавец, порождение ехидны и шакала, он схватил нашу Замиру! Они затащили ее в паланкин и увезли, надо спасти ее! Он хочет ее к себе в наложницы…
- Ничего не понимаю.- Варвар развел руками.- Вы можете говорить по очереди - так, чтобы можно было разобрать ваши слова? А то стрекочете, словно рой цикад в жаркий полдень! Даже уши заложило, Кром свидетель…
- Тихо! - прикрикнула Денияра на служанок и поднялась с дивана.- Перестаньте стенать - слезами дело не выплачешь! Сейчас я тебе все расскажу.- Она взяла варвара за локоть, и тот почувствовал, что пальцы женщины чуть заметно дрожат.- Ой, а это что? - Она заметила ларец, который Конан вертел в руках, не зная, что с ним делать.- Какая красота! Неужели это мне, милый?
Ох уж эти женщины! Даже в те мгновения, когда, кажется, им совсем не должно быть никакого дела до чего-нибудь еще, они обязательно заметят красивую вещицу, да еще и позаботятся о том, чтобы выглядеть подобающим образом. Но их ведь не переделаешь - таким создали прекрасный пол боги!
- Да вот, хотел тебе подарить,- слегка смутился Конан,- но вижу, что не вовремя. Так что же все-таки произошло?
- Спасибо! - Крепкий поцелуй стал наградой киммерийцу.- Удивительно красивая шкатулка.- Денияра поставила ларчик на стол и лишь тогда начала рассказывать: - Замиру увидел как-то на рынке или на улице, не знаю уж где именно, советник правителя - чернобородый, помнишь? Тот, с которым ты имел дела…
Как не помнить! Это благодаря ему Конан едва унес ноги из дома лекаря, а уж о походе в поместье Горбатого Лиаренуса и вспоминать не хочется, хотя, благодарение Митре, в конце концов все обошлось благополучно, но могло ведь кончиться куда хуже - уж больно жуткими были эти темно-зеленые монстры… Чернобородый ублюдок надеялся сшибить лбами Лиаренуса и его, Конана,- это и без гадалки сказать можно. Да к тому же он так и не рассчитался за это, а ведь обещал, Нергалово отродье, пять чаш серебра!
- Придется мне все же заняться этим мерзавцем! - Конан стиснул зубы.- Так что он такое натворил?
- Прислал ко мне своего управляющего - лысого такого, не знаю, как его зовут. Тот предложил мне продать Замиру этому вельможе, но я, естественно, отказала. А теперь вот,- Денияра всхлипнула,- его люди похитили девушку, когда она с Мадиной шла с базара.
- Доигрался, сын шакала! - сжав кулаки, прорычал киммериец.- Клянусь Кромом, я заставлю его пожалеть о сделанном, чего бы это ни стоило! С ним и у меня кое-какие счеты остались! Плевать, что он большой вельможа, чернобородая гиена! Я ему паршивую бороденку в глотку засуну! Когда Замиру похитили?
- Недавно - около полудня.
- Что ж, до вечера времени еще много, успею хорошенько подготовиться. А потом надо будет наведаться в гости к этой смердящей куче ослиного дерьма - давненько я там не был.
Подготовиться действительно было нужно - Конану раз-другой пришлось побывать во дворце этого советника, и он хорошо представлял себе, как трудно туда проникнуть; да и внутри было отнюдь не безлюдно: охранников у чернобородого хватало. Конечно, они не бойцы - так себе, на одну руку троих даже и маловато, но числом могли все же задавить. Тут надо не только умение, а и придумать кое-какую хитрость.
Киммериец вышел на улицу и, продолжая на ходу размышлять о том, что предстоит ему сегодня вечером, зашагал по направлению к Пустыньке: там жил Ловкач Ши Шелам, к которому в трудных случаях всегда обращался варвар - эта хитрая лисья морда неизменно находила какое-нибудь решение. К тому же у Ловкача хранился весь арсенал киммерийца: веревки, крюки, метательные ножи - в общем, весь необходимый воровской инструмент, обеспечивавший квалифицированное потрошение закромов местных богатеев.
К счастью, Ловкач был дома. При виде киммерийца, через узенькую калитку протискивающегося в маленький дворик, он радостно потер руки:
- Привет, бычий загривок! Хорошо, что пришел,- будет с кем опустошить этот бурдюк.
С ловкостью фокусника Шелам вытащил откуда-то две хоть и щербатые, зато огромных размеров кружки и, водрузив их на большой камень, исчез в своем логове. Мгновением позже он уже вернулся, неся вместительный бурдюк.
- Садись.- Ловкач указал на травку под деревом, где было обычное место Конана, а сиживать здесь киммерийцу приходилось не раз, даже трава вытерлась кое-где под могучими телесами варвара.- Ну, и чего ради Бел принес тебя сегодня? - разливая вино по кружкам, спросил Ши Шелам.
- Пока я пришел сам, обглодыш,- отозвался варвар, отхлебывая вино,- а Бел нам может помочь в дальнейшем. Кстати, вино недурное, повтори-ка еще по одной. Где ты его спер на этот раз?
- Покупное. Рассказывай, что там у тебя. Конан коротко изложил Ловкачу суть дела.
Тот наморщил лоб, по лицу было видно, что мозги его напряженно работают.
- Не напрягайся так, а то окочуришься, не приведи Митра, что я без тебя делать буду? - поддел варвар.- Полегче, полегче, приятель!
Он налил собеседнику и себе еще по кружке. Несколько минут оба сосредоточенно молчали.
- Этот ублюдок тебе еще и денег должен? - спросил наконец Шелам.
- Угу,- кивнул киммериец.
- Вряд ли у тебя получится и девчонку вытащить, и долг взять,- задумчиво протянул Ловкач,- за один раз это не так-то просто.
- Главное - Замира,- ответил киммериец.- Я обещал ее освободить. Деньги - вода, утекли - еще добудем, но с этой гиеной я сегодня рассчитаюсь, клянусь печенью Крома!
- Ну, кое-что я придумал,- сообщил наконец Ловкач.- После полудня его управляющий почти каждый день сидит либо в "Улыбке Иштар", либо на заднем дворе у Абулетеса, ты ведь и сам когда-то встречался с ним именно там. Так что возьмешь его за жабры, и в его же паланкине въедешь во дворец без шума и пыли. Дальше сам сообразишь, этому тебя учить не надо. Хотя, если бы меня спросили, я в первую очередь занялся бы деньгами. Подумаешь, девчонок много, не одна, так другая - какая разница.
- С паланкином это ты здорово сообразил, лисья морда,- хлопнул приятеля по плечу киммериец,- мне это в голову не пришло. А вот насчет Замиры ты не прав - тут, знаешь ли, случай особый. Давай допьем, а потом я схожу на базар: дам мальчишкам задание, чтоб разнюхали, где именно сшивается сегодня этот лысый.
Связанную и заплаканную девушку вытащили из паланкина, и два здоровенных чернокожих раба отнесли ее в просторное светлое помещение, выложенное мраморными плитами. Посередине находился бассейн с прозрачной голубоватой водой, по стенам - мраморные скамьи с высокими спинками. Весь пол был застлан пушистыми коврами, расшитыми яркими, сочными узорами.
Замира была крепко связана широкими шелковыми кушаками и даже взнуздана кожаным ремешком, чтобы не вздумала кусаться. Девушка стонала от боли и унижения, извивалась, пытаясь высвободиться от пут, но те держали крепко. Рабы положили ее на пол и ушли, переговариваясь на незнакомом языке.
Прошло некоторое время, показавшееся ей вечностью, и в зале появились две пожилые женщины, облаченные в длинные белые рубахи, и невероятно толстый мужчина, державший в руке короткую плеть. При виде их Замира вся сжалась от предчувствия недоброго, но толстяк успокоил ее:
- Будешь вести себя хорошо, никто тебя не тронет. Но если вздумаешь сопротивляться…- Он выразительно помахал плетью.
Голос у него был писклявый, как у женщины. "Евнух",- догадалась Замира.
- Развяжите ее и разденьте,- приказал толстяк женщинам, а сам присел на скамью, обмахиваясь веером; пот градом катил по его одутловатому красному лицу.
Служанки повиновались, и вскоре обнаженная девушка была поставлена перед евнухом. Старухи цепко держали Замиру с обеих сторон, пока толстяк, сопя и причмокивая губами, сальным взглядом блуждал по ее телу.
- Поверните… так, теперь боком… теперь нагнись… так… - пронзительным голосом приговаривал евнух.- Сложена хорошо,- насмотревшись, решил он.- Теперь приготовьте ее.
Старухи принесли флаконы с различными притираниями и мазями, полотенца и, усадив девушку в бассейн, принялись мыть и скрести ее тело так, словно перед этим она обитала в помойной яме. Понимая, что ничего не может изменить, Замира молча повиновалась.
- Какая хорошенькая! - ворковали старухи, растирая ее душистыми зингарскими губками.- Ты не бойся, тебе повезло, наш господин - человек богатый и щедрый. Если угодишь ему, будешь жить, как в раю. Девушек тут много, так что скучать не придется. Господин будет дарить тебе платья, украшения, сласти, шербет - все, что захрчешь и сколько захочешь.
Замира почти не слушала их трескотню - переживания сегодняшнего дня напрочь лишили ее каких-либо желаний. Девушке хотелось лишь одного: исчезнуть так, чтобы никто ее не нашел.
Старухи вымыли ее, обсушили полотенцами и велели лечь на мраморную скамью, где умастили тело девушки душистыми мазями и растерли кошачьими шкурками, отчего кожа стала гладкой и матовой. Потом на Замиру надели короткую сорочку и шальвары из тончайшего прозрачного шелка сиреневого цвета. Потом они принялись за лицо: насурьмили брови, подкрасили ресницы, наложили на щеки легкие румяна и яркой киноварью подкрасили губы.
- Смотри,- старуха поставила девушку перед большим зеркалом,- господин будет доволен.
"Все равно убегу,- думала про себя Замира,- что бы вы тут со мной ни делали!"
Некоторое время спустя евнух вернулся на этот раз вместе с лысым управляющим. Причмокивая губами от восхищения, оба долго рассматривали Замиру, заставляя ее то поднимать руки, то поворачиваться, а потом велели пройтись несколько раз вдоль бассейна.
- Хорошо, очень хорошо,- кивали они,- хозяин будет доволен.
- Серьги, бусы и браслеты из аметиста,- распорядился лысый,- господину это понравится. Ждите, когда он захочет ее увидеть.
- Да, да, понравится,- писклявым голосом подтвердил евнух,- я позову, когда господин распорядится. Отведите ее в белую комнату.
Девушку провели по устланной коврами лестнице и оставили в небольшом помещении, стены которого были выложены снежно-белыми мраморными плитами. Из мебели там была только низкая скамейка, накрытая пушистым покрывалом.
- Сиди здесь.- Старуха указала на скамью и вышла.
В замке повернулся ключ, и пленница осталась одна, без всякой надежды выбраться на волю. Стены были гладкими и глухими, а единственное окошко, забранное узорчатой решеткой, находилось высоко под потолком. И думать было нечего, чтобы каким-то образом попытаться вырваться на свободу…
- Можешь идти.- Советник махнул писцу рукой.- Завтра к утру пусть всех по этому списку приведут ко мне!
Он огладил окладистую черную с проседью бороду и, довольный, усмехнулся. "Завтра приползут эти торговцы, что пытались утаить солидную часть подати, и посмотрим тогда, как они будут умолять не передавать этот список повелителю. Придется им слегка раскошелиться - не бесплатно же мне хлопотать в их пользу!" Советник трижды хлопнул в ладоши.
- Ужинать! Здесь! - коротко бросил он вбежавшему слуге.
Тотчас же зал наполнился роем снующих и хлопочущих вокруг своего господина слуг. Одни несли чашу для омовений и мягкую ткань, чтобы вытереть руки; двое других - изящный полированный столик; за ними появился мальчишка с белоснежной скатертью, которую с ловкостью фокусника расстелил перед хозяином. На столе мгновенно появились кубки, кувшины с вином, блюда с фруктами, и вот уже процессия подавальщиков во главе с поваром несет подносы с аппетитно пахнущей жареной дичью, соусники с пряными приправами, нежную, тающую во рту рыбу, приготовленную по кхитайскому рецепту - чего только не стряпали для господина искусные повара! Поесть он любил - это было видно и по его комплекции, и по заплывшим лоснящимся глазкам, алчно глядящим на пищу в предвкушении предстоящего удовольствия.
Была еще одна причина, по которой советник пребывал в прекрасном расположении духа: сегодня наконец он попробует эту девчонку, к прелестям которой давно уже стремилась его сладострастная натура.
"Дура! - обругал он про себя хозяйку невольницы.- Не захотела ее уступить! И кому? Мне! Вот теперь и служанки у тебя нет, и платы за нее нет тоже". Довольный собою, он потер пухлые руки, выбирая самый лакомый кусок, с которого следовало начать трапезу. Вокруг, ожидая приказаний, почтительно склонились подавальщики. "Девчонка хороша! - Он представил себе, как проведет с ней сегодняшнюю ночь, в чреслах возникло знакомое томление, и он даже зажмурился от удовольствия, продолжая тем не менее равномерно двигать челюстями.- За такую можно было бы и чашу серебра отдать… Видят боги, это я и предлагал неразумной женщине!"
У советника было множество невольниц из разных мест: рослые белокурые и белотелые красавицы из Гандерланда; смуглые, пышные брюнетки из Турана; стройные зингарки, чернокожие кушанки и дарфарки, не говоря уж о заморанских прелестницах - по числу и разнообразию гарем советника уступал разве что гарему его повелителя. Но со временем девушки надоедали советнику, и хотелось чего-нибудь новенького и свежего; тогда, проезжая по улицам Шадизара, он обращал внимание на какую-нибудь из местных красавиц - и не успокаивался до тех пор, пока очередной предмет вожделений не оказывался в его опочивальне.
Он с ухмылкой поглядел на евнуха, стоящего поодаль и ожидающего знака господина. "А тебе этого не дано, кастрат,-подумал он, но от этой мысли по спине пробежал неприятный холодок: в свое время евнух был оскоплен за распутство, принявшее столь невероятный размах, что возмутило даже привычный ко многому Шадизар, и повелитель вынужден был вмешаться.- Ну нет, клянусь Митрой, со мной такого не произойдет, повелитель меня любит, да и ничего непотребного я не делаю…" На миг чернобородый перестал жевать и зашептал молитву, прося богов ниспослать всяческое благоденствие повелителю, после чего кивнул слуге, и тарелка вновь была наполнена.
Прожевывая молодые побеги кхитайского бамбука, он вспомнил, как потчевал сим изысканным яством того варвара. Мысль о могучем киммерийце заставила советника зябко поежиться; приподнятое настроение внезапно испарилось без следа, по спине заструился холодный пот. "Что, если этот киммерийский гигант вздумает явиться за обещанной наградой? - содрогнувшись, он вспомнил холодный блеск синих глаз.- Лекаришку-то не спасли ни стража, ни толстые стены, ни крепкие двери… Может, я и зря не выполнил своего обещания насчет этих пяти чаш серебра?"
- Где управляющий? - рыкнул он на слугу.
- Сейчас, мой господин.
Словно выпущенная из лука стрела, слуга вылетел из зала: приказания здесь привыкли исполнять молниеносно. Вскоре он вновь появился перед хозяином и, распластавшись на полу, дрожащим голосом произнес:
- Господин, он уехал в город, чтобы приказать купцам быть завтра здесь!
- Отродье, вечно его нет в самый нужный момент! - выругался советник.- Как появится, мигом ко мне!