Ниун с превеликим удовольствием схватил бы старого грубияна за шиворот и тряхнул бы хорошенько, но он боялся, что колдун тут же испустит дух, а кроме того, они пришли сюда по делу и, видимо, придется терпеть, пока старик не ответит на все вопросы. Поэтому он молча кивнул, и они с Маев вошли в дом, похожий на что угодно, только не на человеческое жилище. Всюду лежала пыль, с потолка плотными гроздьями свисала паутина, утрамбованный слой земли на полу говорил о том, что пол в этом доме никогда не ныли.
И только две стены в комнате сияли чистотой. На одной из них висело всевозможное старинное оружие, а на другой были сделаны полки, уставленные массивными книгами в кожаных переплетах. В середине комнаты стоял стол, на котором в величайшем беспорядке располагались чашечки, плошечки, миски, мешочки с травами, пакетики с какими-то порошками, сосуды с разными жидкостями.
Пока гости рассматривали дом, хозяин уселся на лавку и уставился на них не по-стариковски яркими глазами. Тонкие губы старика изгибались в едва уловимой улыбке. Он явно был чем-то очень доволен, но старательно скрывал причину своего хорошего настроения. Ниун решил, что все дело в подарках, которыми они угодили Покрану.
- Понимаешь, отец, - заговорил Ниун. - Моя жена ждет ребенка. И нам очень хотелось бы узнать, мальчик это или девочка. Ты можешь нам помочь?
- Что с вами поделаешь? - отозвался старик. - Раз уж мужчина бросил все дела и притащился в такую даль, придется помочь.
Он повернулся к Маев, окинул ее изучающим взглядом, потом встал, подошел к стене с оружием, снял маленький тонкий кинжал и шагнул к женщине. Она вздрогнула и невольно отшатнулась,
- Боишься? - захихикал Покран. - Ничего я с тобой не сделаю. Мне нужна лишь крохотная прядка твоих волос и несколько капель слюны.
Маев кивнула и распустила свои роскошные волосы. Колдун отделил тонкую прядь и срезал ее кинжалом. Затем он взял одну из плошек, сдул с нее пыль, протер рукавом, положил на нее волосы и что-то забормотал. Когда заклинание закончилось, он поджег прядь, и та вспыхнула ярким пламенем. Пламя погасло, оставив на плошке маленькую горку пепла. Старик повернулся к Маев:
- Подойди, женщина, и плюнь на пепел. Только аккуратней, не испорти мои порошки и травы.
Капелька слюны упала на самую верхушку горки, и на пепле образовался какой-то рисунок. Старик наклонился над ним и опять что-то заговорил вполголоса, потом удовлетворенно кивнул и сказал:
- У тебя родится сын. Но это будет не простой мальчик. Его ждет сложная и необычная судьба.
- Какая судьба? - спросил Ниун. - Ты можешь предсказать судьбу моего сына?
- Могу, - кивнул Покран. - Но не сейчас. Сначала придется поработать тебе.
- Я принесу тебе еще козла.
- Сам ты козел. Не нужен мне твой вонючий скот. Что я буду с ним делать? Ты изготовишь мне меч.
- Меч? - удивился Ниун. - Зачем тебе меч, старик? С кем ты собрался воевать?
- У тебя еще меньше мозгов, чем у бабы, - огрызнулся Покран. - Мальчик - будущий воин. Всякий воин - сын Крома, а значит, только с его помощью можно узнать судьбу твоего ребенка. Кром - сам воин, и говорить со мной он будет только через меч.
- Хорошо, - кивнул Ниун. - Через три дня у тебя будет любой меч, какой только пожелаешь. - Засунь свой меч… - начал колдун, но почему-то решил не продолжать. - Мне не нужны твои игрушки. Ты сделаешь мне другой клинок. Он должен быть тонким, узорчатым, резать волос на лету и сгибаться в кольцо.
- Такого оружия не бывает.
- Много ты знаешь! Я дам тебе металл. Из него ты и сделаешь мне клинок. И еще возьмешь у меня травы. Их добавишь, когда начнешь ковать оружие. И не три дня тебе понадобится, а все три месяца.
С этими словами старик подошел к стоявшему возле стены сундуку и попытался открыть его, но крышка не поддалась.
- Старею, - вздохнул Покран. - Подойди сюда, - обратился он к Ниуну, - открой крышку и возьми металл, который лежит в сундуке.
Ниун с некоторым усилием откинул тяжелую крышку и увидел на дне сундука крупный кусок оплавленного металла, совершенно не знакомого ему.
- Что это, отец? Я никогда не видел такого железа.
- И не мог видеть. На земле его нет. Этот металл скинул с небес сам Кром. - Старик немного помолчал, а затем вдруг обратился к Маев: - Женщина, выйди. Мне надо сказать кое-что твоему мужу.
Маев поспешила покинуть этот негостеприимный дом. Она боялась старика, хотя почему-то чувствовала, что он не причинит ей никакого зла, что он вообще не хочет и не может причинять зла.
Когда Маев вышла, Покран обернулся к Ниуну и, хитро сощурив глаза, проговорил:
- Я и без этого представления прекрасно знал, что у тебя родится сын. Но ведь бабы не верят никому на слово. Им зрелище нужно. А этот пепел - он ни о чем не говорит. У тебя будет хороший сын. Достойный. А теперь иди. Работа тебе предстоит трудная. Но ты справишься, я не сомневаюсь. Есть в тебе что-то. Иди. Я устал. Отвык я от людей.
- Спасибо тебе, отец, Я сделаю такой меч, о каком ты говорил.
Маев и Ниун поспешили домой. Они шли молча, и каждый думал о своем. Маев, держа руку на животе, обращалась к своему будущему ребенку: "Мальчик мой, я не знаю точно, когда ты увидишь свет, но я уже люблю тебя. У тебя будут синие, как у отца, глаза и такой же спокойный нрав. Зачем тебе быть воином? Все киммерийские мужчины умеют держать в руках оружие, чтобы защищать своих жен, матерей, детей и стариков. И ты научишься владеть им, конечно. Но лучше бы тебе стать кузнецом, как отец, как деды.
И хорошо бы, чтоб на твою долю выпало как можно меньше битв. Потому что битвы - это кровь, это смерть, это горе. А мне бы хотелось, чтобы ты не испытал горя, чтобы руки твои не лишали жизни, а делали что-то, что украшает ее. Мало ли мы с отцом хлебнули горя? Мало ли бед пришлось нам пережить? Нет, ты будешь счастлив. А потом, когда-нибудь, еще очень нескоро, я возьму на руки внука, твоего сына, и расскажу ему, как мы ждали тебя, как ты родился, каким рос и каким стал умельцем, самым знаменитым, самым, самым.
Ее муж размышлял совсем о другом. "Боюсь, что старый колдун не в своем уме. Где это видано, чтобы меч сворачивался в кольцо? И чтобы был тонким? Он же сразу сломается. Что можно сделать таким клинком? И как изготовить такое оружие? Отец делал настоящие тяжелые киммерийские мечи, и они славно служили нашим вои- нам. И я вроде мастер неплохой, во и мои клинки не сгибаются и не режут волос. Да и металл он дал какой-то странный. Что с ним делать? Ладно. Если ничего не получится, сделаю ему такое оружие, которое придется ему по нраву, но так, как умею. Еще никто не отказывался от моих мечей".
Они не заметили, как подошли к своему селению. Вот уж впереди показался их дом, возле которого стоял старый кузнец и из-под руки вглядывался вдаль. Увидев Маев с Ниуном, старик поспешил им навстречу.
- Ну, что сказал колдун? - обеспокоено спросил он. - Он не прогнал вас?
- Не прогнал, - усмехнулся Ниун, - но радушным такой прием назвать нельзя.
- Да, он грубый человек, - согласился старик, - но не злой. И очень умный. Так что он сказал?
- Мальчик, - улыбнулась Маев.
- Да не простой мальчик, - добавил ее муж. - Колдун сказал, что у нашего сына будет необычная судьба, но, чтобы он смог узнать, какая, я должен сделать ему странный меч. Он и железо мне дал. Говорит, что оно из рук самого Крома. Ничего, справлюсь.
- Тебе помочь? - спросил старик.
- Нет, отец, я должен все сделать сам. Неужели я не осилю какой-то меч?
- Хорошо. Тогда я займусь колыбелью для внука. Сегодня же и отправлюсь собирать прутья. Сплету ему такую замечательную колыбельку, каких вы еще и не видывали.
Глава пятая
Прошло несколько дней. Целые дни напролет Ниун проводил в кузнице. Даже еду Маев носила ему туда. Он стал совсем молчаливым, ни на какие вопросы не отвечал, но по его озабоченному ляпу было ясно, что дела идут плохо и что-то не ладится. Однако Ниун дал себе слово справиться с заказом старого колдуна самостоятельно и поэтому ни к кому не обращался ни за помощью, ни за советами.
Нельзя сказать, что он был расстроенным. Он злился. Злился потому, что железо, которое дал ему Покран, не плавилось. Сколько бы ни держал его в печи кузнец, как ни накалял, железо не становилось мягким, и никакой молот его не брал.
Ниун перепробовал все, что знал и умел, но упрямый металл не хотел подчиняться. Вконец измучившись, Ниун решил-таки изготовить клинок из своего металла и отнести его старику.
Может, колдун просто не знал, какие замечательные мечи умел делать Ниун? Может, он посмотрит на добротный киммерийский клинок и поймет, что именно такой ему и нужен?
Эти мысли немного успокоили кузнеца, и за три дня он сделал такое чудесное оружие, каких еще не выходило из-под его молота. Клинок получился широким, прочным, острым, легко перерубал гвозди, и при этом на нем не оставалось даже зазубрин. Тщательно отделанная рукоять хорошо ложилась в руку. Осмотрев меч и оставшись довольным тем, что сделал, Ниун засобирался в дорогу.
- Почему ты идешь один? - поинтересовалась Маев.
- Если старик скажет, что он доволен клинком, я вернусь за тобой.
Покран встретил кузнеца, как всегда, неприветливо.
- Чего приперся так рано? - злобно спросил он.
- Отец, я принес клинок и хочу, чтобы ты на него посмотрел, - пояснил Ниун, показывая старику меч.
- Чего мне на него смотреть? - пожал плечами колдун. - Что я киммерийских мечей никогда не видел? Меч как меч.
- Может, он тебе подойдет?
- Зачем? Я на войну не собираюсь. Стар уже. Да и в молодости не любил махать оружием. Врачевать - пожалуйста, а драться - это не для меня.
- Для предсказания. Ты ведь говорил, что для предсказания нужен клинок.
- Вот дурак. Я, кажется, объяснял тебе, какой клинок нужен. Ты чего, совсем тупица?
- Твое железо не плавится. Я пробовал. Ничего не выходит.
- А уж это не моя забота. Кузнец-то ты, вот ты и думай, если, конечно, есть чем. И не теряй времени. Предсказание должно быть сделано до того, как родится ребенок. Ступай. Ты мне надоел.
С этими словами Покран повернулся к Ниуну спиной и исчез в доме. Кузнец постоял немного, убрал меч в ножны и отправился восвояси. Он понимал, что придется нарушить данное самому себе слово и обратиться за советом к отцу Маев.
Тот уже стар, много видел, много знает, может, слыхал когда-то о чудо-клинке, о котором говорил колдун? Если и он ничем не поможет, придется искать ответа далеко от родных мест. И не только потому, что очень хочется узнать судьбу сына. Но ведь если такие мечи есть на свете, если кто-то делает их, то почему для него, уже опытного кузнеца такая задача оказалась не по зубам? Нет! Он узнает секрет и изготовит клинок.
Старика Ниун нашел неподалеку от дома. Тот сидел на небольшой полянке, разложив вокруг себя тонкие ветви кустарника, который рос на берегу реки. Прутья были старательно очищены и лежали пучками - самые тонкие отдельно от более толстых.
Прежде чем пустить прутик в дело, старик проверял, достаточно ли он гибкий, и, если прут не ломался, вплетал его, тщательно прижимая один к другому. На коленях старика лежало уже почти готовое донышко колыбели, основу которого составляли толстые длинные ветви, переплетенные более тонкими. Концы толстых прутьев загибались кверху, образуя остов стенки. Сейчас мастер перебирал заготовленные ветки, выискивая наиболее ровные и длинные. Он был так увлечен своим занятием, что не заметил приблизившегося к нему Ниуна и даже вздрогнул, когда тот заговорил:
- Отец, ты можешь ненадолго отложить колыбель и побеседовать со мной? Мне нужен твой совет.
- Конечно, сынок. Я давно жду, когда ты обратишься ко мне. Вижу, что тебя что-то мучает. Но ты молчал, и я не стал вмешиваться.
- Понимаешь, колдун велел мне сделать меч, который можно согнуть в кольцо. И еще он должен резать волос на лету. И клинок у него должен быть узорчатым. Для этого колдун дал мне железо и травы. Но я не могу расплавить его металл. Сколько ни держу его в печи, он все твердый. Не берет его молот, даже не мнет, не то чтобы ковать. Как быть?
Старик задумчиво посмотрел на Ниуна, а затем кивнул:
- Знаю, что ему надо. Слышал я, что далеко на юге, в Иранистане, делают такие клинки. Для них нужно мягкое железо, с которым мы работаем, и твердое, наверное, то, что дал тебе колдун.
Из них выковывают два прута, переплетают их и, добавляя какие-то травы, куют меч. Причем долго куют. Но твердое железо не расплавить в той печи, к которой ты привык. И дело даже не в самой печи, а в угле. Мы берем уголь от дерева, а надо - от камня.
- Как это от камня? Он ведь не горит.
- Не горит. Не знаю, как он получается, но в горах можно найти куски, похожие на насквозь прогоревший камень. Они черные и блестящие. Если ты сумеешь отыскать их и набрать столько, чтобы можно было заполнить печь, то и твердое железо расплавишь.
- А где его искать?
- Где-то в горах. Там, где есть речки. Или ближе к ледникам. Вода иногда размывает скалы и выносит на поверхность уголь, который тебе нужен. Отправляйся в горы. А я пока постараюсь вспомнить все, что знаю об иранистанских клинках. Вернешься - поговорим еще.
Ниун поблагодарил старика и пошел домой - попросить Маев собрать ему припасы в дорогу. Узнав, что мужу придется идти в горы, она забеспокоилась, но возражать не стала, ибо спорить с ним было все равно бесполезно: если он что-то для себя решил, то непременно поступит так, как считает нужным.
Кроме того, Маев прекрасно понимала, что Ниуну просто необходимо сделать этот клинок, иначе он перестанет себя уважать, Поэтому она быстро собрала дорожный мешок и попросила Ниуна:
- Будь осторожен.
Встав на рассвете, Ниун отправился в горы. Он довольно легко пересек лес, раскинувшийся у подножия, потратив на это, однако, почти целый день. Решив не начинать восхождение на ночь глядя, он заночевал у кромки леса, а утром, наскоро перекусив, двинулся к горам, которые издали казались неприступными. Но разве можно отыскать во всей Киммерии хоть одного мальчишку, который никогда не лазал по скалам?
К самым вершинам поднимались, конечно, не все, но все равно любимым времяпровождением для мальцов было и оставалось обшарить более-менее доступные ущелья, расщелины, скалы, искупаться в горной речке со столь холодной водой, что дыхание останавливалось, а кожа становилась синей, покрытой мелкими пупырышками. Ниун улыбнулся, вспомнив беззаботное детство, и полез наверх. Он внимательно осматривался по сторонам, но как трудно что-то искать, когда толком не представляешь, как оно должно выглядеть! Пока, правда, ничего похожего на, как сказал старик, прогоревшие насквозь камни не попадалось, и Ниун все выше и выше поднимался в горы, пока не достиг перевала.
Он остановился, чтобы перевести дух и осмотреться, и невольное восклицание восторга вырвалось из его груди. Повсюду, куда ни кинь взгляд, простирались увенчанные ледяными шапками, словно драгоценными камнями, горные хребты.
Снег переливался под лучами солнца, искрился, и даже казалось, что пел. Внизу, почти под самыми ногами Ниуна, бежала быстрая речка, которая, будто серебряная нить, отделяла белые хребты от небольшой зеленой долины. Ниун долго стоял, любуясь красотой, пока вдруг его взгляд не наткнулся на россыпь черных камней, видневшуюся неподалеку от реки. Он быстро, не забывая при атом об осторожности, спустился в долину.
Подняв один из камней, кузнец принялся рассматривать его. Очень похоже на уголь, но только необычайно твердый. Может, это и есть то, что он искал? Ниуну очень хотелось верить, что так оно и есть, а к тому же он все равно больше не встретил по пути ничего хоть отдаленно напоминающего эти камни. Недолго думая он раскрыл специально взятый мешок и принялся складывать в него свою находку. Набив мешок до отказа, Ниун выпрямился, взвалил тяжелую ношу на плечо и побрел
Любоваться красотами на сей раз он не стал. Все силы ушли на то, чтобы и самому спуститься с гор, и драгоценную поклажу не потерять. Обратный путь занял значительно больше времени, чем подъем, и Ниуну снова пришлось заночевать у кромки леса на месте своей бывшей стоянки. К счастью, никакие звери не беспокоили его, и за ночь он выспался и набрался сил.
Лишь поздно вечером Ниун подошел к своему дому. Его выбежала встречать жена, а следом за ней показался и старик.
- Ну как? Нашел? - спросил он, хотя уже понял, что Ниун вернулся не с пустыми руками.
- Что-то нашел. Посмотри.
Старик достал из мешка несколько камней, повертел их в руках, попробовал разломить и кивнул:
- Это они. Завтра загрузишь печь. Вот увидишь, все получится. Заходи скорее в дом. Маев накроет на стол, а я пока расскажу тебе все, что вспомнил.
Глава шестая
Когда рано утром Маев открыла глаза, Ниуна рядом уже не было: он убежал в кузницу. Ему так не терпелось поскорее приступить к делу, что он едва дождался, когда солнце встанет над горизонтом.
Быстрыми и уверенными движениями Ниун очистил печь от древесного угля и аккуратно выложил ее теми камнями, которые принес с гор. Где-то в глубине душа кузнец сильно сомневался, что камни будут гореть, но когда огонь мгновенно охватил, их, сердце Ниуна заколотилось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Прогрев печь, он бережно положил в нее кусок железа, который дал ему старый колдун. Раскалить до цвета солнца, стоящего над пустыней, и остужать до цвета царского пурпура", - так сказал ему вчера отец Маев. Но Ниун никогда не видел пустыни и плохо представлял, какого цвета солнце светит над ней.
Подумав немного, он решил, что солнце - всюду солнце. Какого оно может быть цвета? Золотое. Или бледно-желтое.
Когда металл раскалился настолько, что на него стало больно смотреть, Ниун взял щипцы, вдруг почувствовав, как от волнения подрагивают пальцы, сильным рывком выхватил металл из печи и бросил его на наковальню. Затем он взял молот и резко опустил его на расплавленное железо. И оно поддалось!
Ниуну хотелось петь от радости. Наконец-то он победил упрямую железку! Теперь главное - не забыть на слова, услышанного от старого кузнеца. Сначала он выковал прут на длину будущего клинка, а оставшийся металл отложил в сторону. Из него получится еще один меч. Если Покран говорил правду, и клинок будет обладать всеми свойствами, которые он назвал, то Ниун сделает второй меч - для себя. Или на продажу. Ему, наверное, цены нет.
Затем он раскалил обычное железо, с каким привык работать, и сделал еще один прут. Это заняло совсем мало времени, так как металл показался Ниуну на редкость мягким и податливым. Разогрев оба прута, он ловкими движениями переплел их и снова сунул в печь. Теперь осталось хорошенько поработать молотом - и чудо-клинок готов.
Напрасно колдун запугивал его трудностями. Да, раскалить твердое железо было очень и очень непросто, но теперь, когда оно наконец-то стало податливым, для опытного мастера остался пустяк. Сколько клинков уже вышло из-под его молота, и еще ни разу никто не пожаловался на оружие, купленное у Ниуна.
Настроение у кузнеца было приподнятое, работа ладилась, он уже почти видел, как изумится старый грубиян, когда поймет, что с его заказом мастер расправился так же легко, как с горстью лесных орехов.