Услышав тихое едва различимое слухом обычного человека шуршание, варвар стремительно обернулся, отпрыгивая в сторону и выхватывая меч, но было уже поздно. Нечто, похожее на щупальце спрута-хамелеона, обитающего в глубинах моря Вилайет, в мгновение ока схватило стоявшего рядом с Конаном стража и потащило его по коридору. Тот бессильно колотил по полу руками и ногами, делал отчаянные усилия, чтобы схватиться за колонну или барельеф, но щупальце стремительно протаскивало его мимо. Конан бросился вперед, желая перерубить его, но меч только выбил искру, встретившись с каменным полом. Стремительная размытая тень добралась до глухой стены, которой заканчивался коридор, мелькнула наверх, чуть задержалась среди лепных украшений на карнизе… Не помня себя от ярости Конан хотел полезть вслед за похитителем прямо по гладкой стене, но к немалому его удивлению, советник остановил его.
- Не нужно, господин Конан, ему уже не поможешь, а мы пока что не выполнили главного и не можем задерживаться. Скоро зайдет солнце и тогда одним богам известно, что здесь может происходить. А самое печальное, что тогда у нас не будет возможности посоветоваться с зеркальным оракулом. Только он может нам сказать, куда следует идти в поисках… этой вещи.
Конан нахмурился; любезный собеседник падал в его мнении все больше и больше. Его подчиненного только что унесла и возможно уже сожрала неведомая тварь, а его это, судя по всему, ничуть не расстроило. Не желая устраивать ссору, варвар ограничился нарочито простодушным замечанием:
- Но вы же сказали, что выросли здесь и знаете расположение дворцовых покоев как свои пять пальцев.
- Именно так - иронично улыбнулся в ответ собеседник. - Но речь идет о совершенно особых комнатах. Не стану утруждать вас подробностями из области тонкой механики, но лишь зеркальный оракул может указать верный путь.
- Если мы точно знаем, что нужная вещь лежит в одной из комнат - заглянем в каждую и найдем ее в конце концов, - рассудительно заметил северянин. Сколько бы их ни было, все равно мы сможем заглянуть в каждую.
- Особенно если учесть их количество, - снова улыбнулся Мохсендар, - их столько же, сколько дней в году. К тому же не во все из них можно войти, не зная зеркального слова-ключа, которое может подсказать лишь оракул. Речь идет о колесе вращающихся комнат, но все это не так важно. Сперва нужно благополучно миновать зеркальную галерею. Каждое зеркало в ней может таить в себе опасность, - продолжил он, обращаясь уже ко всем. Они могут отражать как то, что существует на самом деле, так и ваши тайные страхи и желания, которые вы скрываете даже от самих себя. Зеркала имеют способность поднимать все самое скверное со дна человеческих душ… Тот, кто хоть на мгновение задержится перед одним из них, может пенять только на себя.
И не оборачиваясь, он быстро зашагал вперед. Бросив взгляд за окно, где солнце висело уже почти над самой дворцовой стеной, Конан последовал за ним, сопровождаемый последними тремя стражами.
* * *
Убранство галереи также поражало роскошью. Длинные узкие зеркала красовались друг напротив друга в позолоченных резных рамах, между которыми плотно друг к другу висели многоцветные вышивки, которыми славятся мастерицы Иранистана и Султанапура. Потолок был искусно расписан цветочными гирляндами, которые соединяли находящиеся напротив друг друга зеркала подобно аркам в саду коринфской аристократки.
В дверях Конан жестом велел стражам идти впереди него. Он лучше остальных сможет встретить любую опасность, гораздо лучше этих растяп, которые из-за своей глупости гибнут один за другим.
Варвар мягко ступал по мозаичному полу, стараясь не упускать из вида все, что творится вокруг. Когда-то давно одна из его случайных подружек, черноволосая заклинательница химер долго объясняла любознательному северянину, что женщины от рождения наделены умением замечать все, что находится сбоку от них, не поворачивая головы. Это очень полезно, объясняла она, ведь только так можно отличить истинно существующее от того, что может оказаться всего-навсего иллюзией. Насчет того, что мужчины лишены возможности преуспеть в этом искусстве, она оказалась не совсем права, во всяком случае, в отношении Конана. Киммериец имел достаточно возможностей и причин овладеть этим умением, одинаково полезным и для гладиатора и для охотника за ценностями.
Некоторые зеркала, стоило украдкой взглянуть на них, в самом деле отличались от других - если остальные были всего-навсего стеклами, то эти казались дверями, ведущими в другой мир, бездной, в которую так и хочется заглянуть. В одних зеркалах северянин замечал свое отражение, в других мелькали картины, не имеющие ничего общего с тем, чему положено отражаться в обыкновенном зеркале. Впрочем, северянин предпочитал не всматриваться. Трусости не было места в его сердце, просто ко всему, что было создано при помощи колдовства, он испытывал сильнейшее отвращение.
Внезапно один из стражей, который был больше похож на девушку, ради шутки надевшую мужской костюм, застыл, глядя в зеркало, а потом с криком: "Предатель, ты все-таки сделал это!" выхватил кинжал и бросился на ничего не подозревающего товарища. Не успели остальные остановить безумца, как тот отправился вслед за своей жертвой. Последний оставшийся из всего отряда дворцовой стражи проделал весь путь до выхода из галереи закрыв глаза и крепко вцепившись в одежду Конана.
* * *
Пройдя через несколько залов, гостиных и комнат для малых приемов, они остановились на пороге небольшой, по меркам дворца, комнаты, стены и потолок которой были обшиты темным резным деревом. Взглянув на них, Конан почувствовал, что не испытывает никакой симпатии к хозяину покоев, кем бы он ни был. Тонкая искусная резьба изображала не обычный для дворцового помещения орнамент из цветов и фруктов, не охотничьи или даже любовные сцены. Отовсюду на него угрожающе смотрели, косились, скалились разнообразные существа, один вид которых должен вызвать страх и отвращение у любого, кто руководствуется разумом и здравым смыслом. Миниатюрные горгульи взирали на вошедших как бы размышляя, что бы такого с ними такого сотворить, существа, обладающие телом женщины и омерзительными ни на что не похожими головами, угрожающе растопыривали крылья, увенчанные длинными острыми когтями. Здесь был гигантский кракен, который заглатывал стоящих перед ним людей одного за другим, причем, остальные почтительно склонившись, ждали своей очереди. Рядом виднелось изображение молодого мужчины, поражающее красотой и совершенными пропорциями. Гармонию разрушал лишь рог, который рос у него прямо из середины лба. Ближе к громадной кровати под выцветшим шелковым балдахином, которая составляла единственный предмет мебели, во всю стену красовалась сцена отвратительной оргии, исполняемой теми же отвратительными существами.
Чутье подсказало варвару, что не следует безрассудно идти вперед, позабыв о всякой осторожности. Удержав любопытного стража, он присел на корточки и принялся внимательно вглядываться в немного потускневший пол из узорных квадратиков. Примерно тo же самое испытывает обычно путник, остановившийся на краю бездонной трясины. Будь я один, - размышлял про себя киммериец, - было бы гораздо удобнее и безопаснее пересечь эти покои, перелезая по стенам и ни в коем случае не ступая на пол. Хотя, нет, стены здесь также не внушают доверия. А что скажет об этом знаток и страстный любитель дворцовой архитектуры?
- Покои королевы Северины, - прошептал Мохсендар, печально опустив глаза, - одно из самых опасных мест во всем дворце. Единственный путь к зеркальному оракулу лежит через них. Каждый год перед началом церемоний придворному магу удавалось задобрить дух королевы и она милостиво позволяла проследовать через ее личные комнаты. Но после его гибели такое вряд ли возможно. Не так легко найти замену: никто из тех, кто достаточно сведущ в магическом искусстве, не откликнулся на приглашение королевского двора. Лишь один взял на себя труд прислать ответное письмо, но лишь для того, чтобы в достаточно непочтительной форме сообщить, что считает службу при дворе столь небольшого государства недостаточно почетной для себя, а оплату - недостаточно высокой…
- А что требуется, чтобы задобрить покойную королеву? - деловито поинтересовался Конан, заметив про себя, что уж с женщиной-то он всегда сможет договориться, особенно если она окажется к тому же молода и красива.
Как бы угадав его мысли, Мохсендар спокойно ответил, как если бы речь шла о самых обыкновенных вещах:
- Ей нужны мужчины - молодые, полные сил и достаточно привлекательные с виду. Сюда, в парадную спальню, много лет подряд приводили преступников, осужденных на смерть. Наивные, они полагали, что смогут выжить или что переход в иной мир будет для них более легким и приятным чем при… обычных способах. Утром на этой кровати находили лишь безжизненную мумию; это служило знаком, что на время необходимое для церемоний путь свободен. Те же, кто пытался проникнуть сюда без позволения, бесследно исчезали, так же как многие, кто пользовался расположением королевы при ее жизни…
- Значит, ловушки и прочие сюрпризы, - задумчиво произнес Конан. - Но вам все это должно быть известно?
- Все, что может ожидать в этих апартаментах непрошенного гостя, известно лишь самой королеве Северине. К несчастью даже ее наследник, принц Хольдерам, не смог обнаружить никаких записей, касающихся внутреннего устройства покоев. Все, кто принимал участие в их обустройстве, разумеется, сразу же после этого умерли. Сохранились лишь обрывочные рассказы старых слуг, которым удавалось что-то случайно узнать.
Тот, кто лишался расположения королевы, на следующее утро, мог запросто провалиться в бездонный колодец, который внезапно разверзался под его ногами, мог быть раздавлен опускающимся потолком вроде того, который мы уже… наблюдали. Несчастный мог заснуть на королевском ложе, уверенный, что у него впереди жизнь полная удовольствий. Незадолго до рассвета на него опускался тяжелый балдахин…
Те же, интерес к кому еще не угас, не могли по своей воле покинуть эти покои. Один гладиатор из глупого упрямства не пожелал делить ложе с королевой Севериной, даже после того, как она купила его. Рассказывают, что оставшуюся часть жизни он провел в клетке, поставленной в одной из задних комнат в обществе таких же несчастных. Подробности, которые мне довелось услышать позднее, чересчур ужасны и отвратительны, чтобы подробно останавливаться на них.
После ее смерти, которая наступила в весьма почтенном возрасте из-за чрезмерного пристрастия к… удовольствиям, покои королевы содержались в порядке, как и все прочие апартаменты покойных королей. Первое время она кое-как мирилась с тем, что в ее личные комнаты кто-то заходит. Но после того, как один из слуг позволил себе неслыханную дерзость, присев на ее кровать, она оставила довольно красноречивое послание… Ее величество Северина умерла задолго до моего появления на свет, но в старых летописях говорится, что она была прекраснее весеннего дня и развратнее самой распущенной девки.
- Неужели развратнее? - раздался насмешливый женский голос.
Испуганно обернувшись, путешественники увидели, что в комнате они больше не одни. Посреди кровати, которая мгновение назад была совершенно пустой, на покрытых пылью шелковых покрывалах, полулежала женщина, казалось, только перешагнувшая порог молодости и неспешно приближающаяся к расцвету жизненных сил и красоты. Вид ее поражал удивительной гармонией: даже мраморные статуи, украшающие лестницу храма богини красоты в столице Гипербореи казались бы рядом с ней жалкими замухрышками. Волосы цвета старого золота, удивительно яркие голубые глаза и рот, уголки которого поднимались вверх подобно рогам туранского лука, приковывали взгляд, вызывая желание любоваться ими всю оставшуюся жизнь и несколько последующих.
Под полупрозрачным пеньюаром цвета закатного неба над Рабирийскими горами угадывалась фигура, соблазнительнее которой Конану не случалось видеть ни у одной из танцовщиц и ни у одной из обитательниц веселых домов. Хотя варвар, посетивший предостаточно заведений такого рода, считал, что обладает достаточным опытом во всем, что касается женской красоты.
Но странная женщина отличалась от всех виденных Конаном не только поистине божественной красотой. Взгляд ее вызывал трепет и причиной тому было вовсе не восхищение. Хозяйка покоев смотрела на застывших перед ней мужчин даже не так, как ребенок смотрит на игрушки, которыми жаждет обладать, даже не как покупатель на рынке рабов. Холодный оценивающий взгляд более всего походил на взгляд повара, разглядывающего лежащие перед ним куски мяса и прикидывающего, какое блюдо из них лучше всего приготовить.
- Так что же вам понадобилось в покоях ужасной и развратной королевы? И кто вы такие, что осмелились побеспокоить меня? - снова заговорила женщина, соблазнительно изогнувшись на своем ложе, нимало не заботясь, что ее пеньюар распахнулся, открывая взгляду гораздо больше, нежели позволено приличиями.
- Прошу простить нас, ваше величество, - проворно склонился в церемонном поклоне Мохсендар, побуждая спутников последовать его примеру.
Страж - рослый хорошо сложенный юноша - опустился на одно колено, густо покраснев и опустив глаза; Конан изобразил самый вежливый поклон, на какой был способен.
- Говори - милостиво разрешила королева, во взгляде которой зажглось неприкрытое вожделение, а голос стал удивительно мелодичным, 'завораживающим подобно флейте бродячего заклинателя. - Ну, смелее же, не заставляй меня ждать.
- Я имею честь состоять при дворе, ваше величество, - заговорил Мохсендар, речь которого журчала подобно спокойной реке в безветренный день. - Мне поручено подготовить апартаменты Священного дворца для ежегодных церемоний. Как известно вашему величеству, они должны состояться в ближайшее новолуние…
- Ну и что из этого? - томно спросила королева, играя рукой безупречной формы и белизны. Лучи заходящего солнца играли на ее ногтях покрытых лаком цвета запекшейся крови.
- Осмелюсь напомнить вашему величеству, что для этого нам необходимо получить ответ зеркального оракула. Мы смиренно просим вас о разрешении пройти через ваши покои.
- Мои покои? Кстати, почему они содержатся в таком небрежении? Где слуги, которые должны заботиться о чистоте?
- Они… неожиданно умерли, ваше величество. Как только церемонии завершатся…
- Что? Вы хотите сказать, что я еще несколько дней должна провести в такой грязи? И вы называете это службой при дворе? Я могла бы заставить вас самих вылизать здесь каждый уголок, но вижу, что в качестве уборщиков от вас будет мало толка. Так и быть, я подожду еще несколько дней и даже позволю вам пройти к зеркальному оракулу. Надеюсь, вы помните, какая плата за это положена?
- Да, ваше величество, разумеется, помню, - еле слышно прошептал Мохсендар.
- Можешь не беспокоиться за себя, - ответила зловещая красавица с легким презрением в голосе. - Меня никогда не привлекали худосочные и чересчур болтливые мужчины.
Взгляд королевы задержался на Конане. Северянин с удивлением понял, что эта прекрасная женщина вызывает у него примерно те же чувства, что когда-то вызывали противники на гладиаторской арене. Желание помериться силами, выяснить, кому из двоих нынче предстоит умереть - и ничего более.
- Нет, что-то мне сегодня не хочется возиться с неотесанным строптивцем, хотя потом это, возможно, меня и развлечет, - продолжала рассуждать хозяйка покоев, как будто забыв о том, что ее собеседники тоже наделены слухом. - Вот он! - Палец с длинным острым ногтем указал на стража, который от ужаса едва не осел на пол. - Да, этот юноша будет платой за то, чтобы вы беспрепятственно добрались до зеркального оракула и вернулись обратно.
Лицо молодого человека перекосилось, как если бы он собирался заплакать. Он рухнул на колени перед Мохсендаром, умоляя не обрекать его на гибель, что-то взахлеб рассказывая о невесте, пожилых родителях, дальнем родстве, в котором он состоит с достопочтенным господином советником. Но тот, ни слова не говоря, развернул перепуганного юношу и с силой втолкнул его в комнату.
Проскользнув почти на середину помещения по гладкому полу, страж вскочил на ноги и хотел рвануться назад. Но, с ужасом взглянув на несколько рядов узорных квадратиков, отделяющие его от спасительного порога, внезапно остановился и умоляюще протянул руки, обращаясь по очереди к королеве и к своему начальнику.
- Нет, умоляю вас, нет! Прошу вас, смилуйтесь! Ради всех богов только не это!
- Ты клялся отдать жизнь, если это понадобится, разве ты забыл? - равнодушно ответил ему Мохсендар.
Конан, которого до глубины души возмутило происходящее, ощутил желание восстановить справедливость. Он сделает это прямо сейчас, просто для собственного удовольствия. Какой способ избрать? Может быть, взять этого любителя прятаться за чужие спины за шиворот и забросить прямо в постель к развратной королеве? Будет тогда развлечение им обоим, правда, не совсем то, на которое они рассчитывали… Или просто объяснить ему, как должен вести себя мужчина? Для этого даже не придется пачкать оружие о такого подлеца… Но в это мгновение одна из плиток пола угрожающе качнулась под ним. Оглянувшись, он увидел, что Мохсендар, насмешливо поглядывая на него, осторожно потянул за веревку, на первый взгляд ведущую к звонку для вызова слуг.
- Не вмешивайтесь, - голос советника, до этого достаточно приятный, теперь напоминал шипение рассерженной змеи. - Никого не касается, как я распоряжаюсь своими подчиненными. Без меня вам ни за что не выполнить работу, за которую взялись, непобедимый воин. Потом, если хотите, мы можем вернуться к этому разговору, но не раньше, чем заказ будет выполнен.
Северянин неохотно согласился, дав себе слово, что пройдет не так много времени и коварный царедворец очень пожалеет о своих поступках.
Тем временем страж, повинуясь завораживающему взгляду королевы, прополз на коленях через всю комнату и замер возле самой кровати.
- Какая нынче трусливая молодежь, - промурлыкала хозяйка покоев, довольно жмурясь. - Если они испытывают такой ужас перед постелью, то каковы они на поле сражения? Мне жаль наше государство, которое охраняют такие защитники. Или это все же не так, юноша? Я жду доказательств, что передо мной мужчина, а не жалкий трус!
И, обернувшись к стоящим за порогу Конану и Мохсендару, она небрежно бросила через плечо:
- Входите, или вы намерены стоять там до следующего года? Я полагаю, вы знаете дорогу? Идите же и оставьте меня с моей новой игрушкой.
Последнее, что видел киммериец, покидая комнату с резными стенами, был юноша-страж, который неловко заключил королеву в объятия и брошенный искоса торжествующий взгляд прекрасной хищницы.