- Ну… что произошло… Без Деда такое началось… Чистка рядов, как они выражались. Начали вокруг меня петли нарезать - друзей на допросы таскать да подчиненных моих. В общем, собрал я три десятка таких же, неблагонадежных… Взяли мы по автомату да по цинку с патронами и ушли на запад. Свою войну там начали. Аккурат в тот год эстонцы от финнов вооружение и боеприпасы в большом количестве получили… Ну и поперли на восток за рабами. А тут мы…
- Давай-ка, Боря, примем еще по сто грамм! - увидев, что я расчувствовался, вспоминая былое, генерал поставил передо мной стакан с водкой.
- За удачу! Чтобы она никогда нас не оставляла! - провозгласил Тихий.
Вторая "соточка" прошла в организм гораздо мягче. Словно обжигающе-ледяной ручей, водка проскочила по пищеводу и привольно разлилась в желудке. Мне стало почти хорошо.
- Ты это… давай закусывай, сынок! - Тихий заботливо подложил на мою тарелку картошку. - Ведь пару дней не ел?
- Угу! - кивнул я с набитым ртом. - Что-то не рассчитали мы с Валерой. Надеялись, что быстрее дойдем. Но товарищ мой уже плохой был совсем - быстро идти не мог, да и я тоже ходок еще тот.
- Я вообще удивлен, как ты с больной спиной сюда дошел. Да еще и двух бойцов на наших глазах скрутил! - улыбнувшись, заметил полковник, а сам буквально впился в меня глазами, ожидая ответа на вроде бы невинное замечание.
- Укол морфина в позвоночник, - криво усмехнулся я. - На два-три дня хватает. Валера колол. У него была тяжелая рука, но теперь и такой нет…
- Позволь взглянуть! - напрямую сказал Тихий.
Я развернулся к собеседникам спиной и задрал рубаху, чтобы офицеры убедились в правоте моих слов - следы инъекций не скрыть.
- Ничего страшного - у нас в лагере есть фельдшер, - успокоил Белоусов, сочувственно глядя на меня. Да и морфия в санроте хватает.
- Спасибо, - кивнул я, заправляясь. - А то собственного запаса осталось на неделю. Впрочем, продуктовые припасы мы проели еще раньше. Даже вода кончилась. А по пути ни ручейка, ни колодца. Как в пустыне, блин!
- Да тут вода до сих пор фонит! - сказал Тихий. - Фильтровать замучаешься! Надо из глубины воду качать - там более-менее чистая. Это ведь Московская область - сюда основной удар пришелся.
- Кстати, а ведь Дед Афган тоже из Московской области! - неожиданно вспомнил я. - Он рассказывал, что после отставки в какой-то "Железке" жил.
- Это так город Железнодорожный называли! - усмехнулся Тихий. - А как Дед Афган умер?
- Да он ведь уже старый был - под семьдесят! Вроде бы сердце не выдержало. Хотя ходили слухи, что помог кто-то… Из молодых, которые к власти тянулись… Суки…
- Ладно, мужики, третий тост. Помянем Деда Афгана и всех наших друзей, что не дошли с нами сюда! - мы встали и, не чокаясь, выпили.
Потом посидели молча пять минут, подумали каждый о своих… недоживших…
- Так вы мне все-таки скажите - зачем сюда целую бригаду из Югороссии занесло? - "вспомнил" я. - А то как-то… неправильно сидим!
Белоусов и Тихий снова переглянулись. На этот раз кивнул Белоусов.
- Расскажем! Я ведь еще на том пустыре, где тебя встретили, сказал, что нам бойцы нужны! - сказал Тихий. - Только учти, сынок, после получения данной информации ты будешь не вправе покинуть нас! У нас тут не партизанская вольница, к которой ты привык! Считай, что мы тебя на службу принимаем и в случае чего покараем за дезертирство! Информация слишком важна, и мы не можем рисковать! Ну, как? Готов пойти на такую ответственность?
- Так вы ведь в любом случае меня отсюда живым не выпустите? - пьяно усмехнулся я. - Так что… Одной головной болью больше, одной меньше…
- Ну так слушай… - Генерал разлил остаток из второй бутылки по стаканам. - Основная наша задача, кроме ведения общей разведки местности, состоит в том, чтобы найти расположение кадрированного танкового полка. По нашим весьма достоверным данным, есть тут такой, с танками Т-62 в подземных хранилищах. На глубокой консервации.
- Ого! - восхитился я. - А полк - это… это сколько танков?
- По Штату № 010/520 от 1986 года должно быть девяносто четыре штуки. Но на складе их может быть около сотни - сверхштатное количество, - пояснил Белоусов. - В общем, именно из-за этих танков в состав моей бригады включили техников и механиков-водителей. Найдем, расконсервируем и угоним на юг столько, сколько сможем. Но это все, по большому счету, туфта для отвода глаз.
- Поиски танкового полка скрывают что-то более интересное?
- Именно! - кивнул Белоусов. - На самом деле мы хотим найти резервный пункт управления и контроля орбитальной спутниковой группировки. Основной-то пункт супостаты раздолбали - кто рядом был и выжил, рассказывали, что вроде бы проникающей антибункерной боеголовкой. А вот про резервный пункт враги не знали. Впрочем, наши все равно не успели перехватить управление.
- А на хрена вам этот пункт… или пульт? - удивился я. - А разве спутники не того?..
- Да, за тридцать лет большая часть спутников выработала ресурс и сошла с орбиты. Но несколько штук еще дышат - по крайней мере у нас периодически начинают работать навигаторы системы ГЛОНАСС. И если мы доберемся до управления, то сможем так перестроить орбиты, что навигаторы будут работать постоянно. А это, учитывая облегчение топопривязки артиллерии, большой плюс! К тому же могли уцелеть и спутники-шпионы, да и связные тоже бы помогли.
- Ага! - кивнул я. - Дело хорошее! Но подозреваю, что и это служит прикрытием чего-то большего!
- Умный, черт! - с улыбкой сказал генерал, и мои собеседники опять переглянулись. Ну, прямо-таки игра в переглядки. - Но знать тебе об этом пока не стоит. Меньше знаешь - крепче спишь! А вот поспать тебе надо! Так что мы тебя сейчас на постой определим. А утро вечера, как известно, мудренее!
Это точно - придавить минут шестьсот мне не помешает. Я уже больше суток на ногах. Да и с водки развезло. Я встал из-за стола и, несмотря на сильную "качку", первым делом прихватил свои стволы. Глядя на это, Тихий одобрительно кивнул.
- Опанасенко! - крикнул Белоусов в пространство.
Вошел давешний боец с налившейся на лбу здоровенной шишкой.
- Проводи товарища в свою палатку и поставь на довольствие! - распорядился генерал. - В том числе вещевое - бушлатик-то у него, сам видишь, тю-тю…
Я пожал руки собеседникам и вышел на свежий воздух. Охраняющие штабную палатку бойцы посмотрели на меня с видимым уважением. А "боец номер два" Карпов даже кивнул, как старому знакомому.
- Нам туда! - взмахом руки указал направление Опанасенко и вполне дружелюбно предложил: - Давай помогу вещички нести!
Я, после секундного сомнения, отдал ему рюкзаки и второй автомат. Идти сразу стало легче, хотя земля ощутимо качалась под ногами. Заметив, что меня "штормит", Опанасенко даже взял меня за локоть и аккуратно придерживал на поворотах. Впрочем, идти оказалось недалеко - палатка охранников располагалась всего в пятидесяти метрах от штабной. По конструкции они были аналогичны - тот же армейский стандарт. Никакой мебели внутри не было - только вдоль стен аккуратно, через равные промежутки, стояли рюкзаки и лежали свернутые пенополиуретановые коврики и спальные мешки.
- Вот здесь свободно, - Опанасенко показал на незанятый угол слева от входа. - Присядь пока, а я "пенку" и спальник принесу.
Я плюхнулся прямо на пол, приготовившись ждать, но боец вернулся очень быстро. И минуты не прошло. Сноровисто расстелив мне "постель", Опанасенко с сомнением посмотрел на мою старую, грязную, местами прожженную комку и кирзачи-гавнодавы.
- Вши есть? - участливо спросил он. Я отрицательно мотнул головой. - Хорошо, хотя вошебойка у нас имеется. Но все равно - скидывай-ка ты свою рванину и сапоги до кучи. Сменку я тебе сейчас принесу. А как проспишься - в баню сходишь.
Боец вышел, а я начал неловко раздеваться, в первую очередь вынув из тайника чип-ключ и засунув его под спальник. На этот раз отсутствовал Опанасенко минут десять, но зато порадовал, принеся чистую униформу натовского образца, пару комплектов белья, портянки, новенькие берцы (всего на размер больше) и шведский анорак.
- Откуда такое богатство? - удивился я, облачаясь в обновки. - Неужели вас враги снабжают?
- Нет, конечно! - рассмеялся Опанасенко. - Это маскировка! Мы здесь изображаем частную армию преступного авторитета с Урала. Так проще с местными бандюганами договориться. Потому и обмундированы в трофейную одежку.
- Да вас как ни обмундировывай, - один хрен - вояк за версту видно! - хмыкнул я.
- Ну и что? Так даже лучше - раз у нашего "Бугра" вояки на подхвате - честь ему, хвала и уважуха! - улыбнулся Опанасенко. - Ну, переоделся? Давай я твое шмотье заберу.
Боец хозяйственно прибрал мои старые вещички и уже на выходе, обернувшись, спросил:
- А ты тому приемчику, которым меня завалил, обучишь?
- Конечно! - кивнул я, душераздирающе зевая. - Как только просплюсь…
Опанасенко радостно кивнул и, пожелав мне спокойного сна, удалился. Уснул я почти мгновенно, едва щека коснулась подложенного под голову рюкзака. А во сне пригрезилась мне родная Пионерская республика.
Интерлюдия
Ирка из минус третьего отряда, развратно поводя своими зелеными глазами, медленно подходит ко мне, крепко обнимает за шею, притягивает к себе и тянется целоваться, успевая при этом шептать: "Милый мой… Хороший мой… Единственный мой…" Я с замиранием сердца прижимаю ее к себе и…
Тра-та-та - та-та! Трам-там-там-там-там-там…
Гром фанфар из репродуктора и радостный голос диктора "Здравствуйте, ребята! Слушайте "Пионерскую зорьку"!". Блин! Какой сон обломали! Однако что же делать - пора вставать.
Я скидываюсь с койки и тут же начинаю утреннюю гимнастику под аккомпанемент бодрого наигрыша на баяне и не менее бодрого голоса: "Встаньте прямо, ноги на ширине плеч…"
Сегодня - воскресенье, но в нашей дружине объявлен субботник. Сам Дед Афган вместе с Лениным участвовал в первых субботниках, в том числе и в том, знаменитом, когда они вместе, надрываясь, таскали бревна. Так что мне сегодня как звеньевому нужно, если и не первым, то в числе первых попасть на Площадь Павших Борцов - туда, где будет торжественный сбор перед началом работы. А потому после "…переходите к водным процедурам" я пулей влетаю в душ и быстренько обливаюсь холодной… просто-таки ледяной водичкой, не дожидаясь, пока колонка прогреет воду. Быстро растереться махровым полотенцем. А что? Законный мой трофей! Я его совершенно честно получил в свою самую первую кампанию…
Был я тогда в нулевом отряде, только-только пятнадцать сравнялось. Тогда Совет Дружин принял постановление об объявлении Зарницы, то есть большого похода на Скандинавию. И сам Дед Афган это постановление утвердил. Потому что достали!
Шведы и финны на нашу территорию почти сразу после Большой Тьмы вторгаться начали. И чего им дома не сиделось? Говорят, что во время Великого Конца их почти не задело. Так, ерунда - сровняли с землей Стокгольм и Хельсинки.
Ну, так вот и полезли к нам скандинавы с "гуманитарной помощью". Мол, ах да ох, как же это - детишки одни да без присмотра. А чего это "без присмотра"? Вожатых еще много было. Настоящих, тогдашних. Ну, и Дед Афган в придачу…
В общем, развернули они эту гуманитарную помощь, а потом… Потом оказалось, что мы им за эту помощь свои недра должны лет на триста вперед, да еще бесплатно на них пахать. А они нас к себе в "малые народности" запишут. А мы уже тогда с одной такой "малой народностью" схлестнуться успели. Как раз в семнадцатом с оленеводами отношения выясняли. Ну и послал их Дед Афган по известному адресу. После этого и началось: что ни лето - приходят скандинавы и наших, кого захватить успеют, с собой увозят. Мы это долго терпели: у нас тогда в основном мелкота была. Но как подросли тогдашние октябрята, что хоть во второй отряд записаться могли, тогда-то мы и решили ответный ход сделать.
Вот когда Петрозаводск в первый раз отбили, я там это полотенце себе и добыл. Трофей. Там, правда, еще много чего взяли. Но все остальное я, как и положено пионеру, сдал. Я бы и полотенце сдал, но наш вожатый сказал: "Оставь, Боря, себе на память". Вот и оставил…
Под эти приятные мысли я успел сжевать приготовленный еще с вечера бутерброд с яйцом и картофельным пюре, а второй прихватить с собой. По дороге дожую. Все, теперь бегом, бегом, бегом! Утром в воскресенье рейсовые машины ходят плохо, так что надо успеть…
К остановке "Минус шестой отряд им. Аркаши Каманина" я и автобус "Урал" подлетели одновременно. Вернее, подлетел один я: автобус-то, притормаживая, почти подполз. В кунге-салоне - битком. Еще бы: кому охота за опоздание на субботник с тимуровцами объясняться? Приволокут на Совет отряда, а там и десять суток без личного времени схлопотать недолго. Да ладно бы только это! Меня, к примеру, со звеньевых как миленького попрут. И никакие прошлые заслуги не помогут. И вообще-то - правильно! Нечего опаздывать! Не зря ведь у нас записано: "Пионер - всем ребятам пример!"
"Урал" с рычанием отъезжает от остановки. Я озираюсь. В неверном свете северного утра все лица кажутся одинаковыми. Хотя…
Не успеваю я додумать, как меня с силой хлопают по плечу:
- Боря! Салют!
Передо мной стоит Вовка Байкулов из отряда имени Алексея Ивакина. Поисковик, который ошибается один раз. В последнее время бредуны навострились ставить всякие хитрые ловушки, и Вовка со своими ребятами только и делает, что всякие подлые штуки обезвреживает. А без поисковиков нельзя: надо и оборудование вытаскивать, и оружие, и вообще: мало ли чего в старых развалинах "горячих" зон отыскать можно.
Вовку я крепко уважал после того случая, когда мой отряд имени пионера-героя Аркадия Каманина был назначен в охрану поисковых партий "ивакинцев". Поиск прошел великолепно: во-первых, за все время мы не видели ни одного бредуна, не то что орду, а даже и диких, да из зверюг напали только волкособаки, и то всего один раз. И стая была маленькая: штук сто, не больше, так что отбились легко. Во-вторых, поисковики отыскали старый армейский склад медикаментов, на котором были и драгоценные антибиотики, и шприцы, и десяток тысяч ампул с сильными болеутоляющими. В результате все навьючились почище древних ишаков и ползли обратно с черепашьей скоростью, когда…
Грохнул слитный залп, и половина моего звена легла замертво. Бредуны! Большая орда! Как дозорные умудрились проморгать эту нечисть, неизвестно, да и не спросишь уже. Из лесу на нас перло тридцать-сорок человек, что особенно страшно - все с автоматическим оружием!
Мои бойцы, заполошно паля из всех стволов, пытались сдержать бредунов, рассчитывая в лучшем случае подороже продать свои жизни, давая возможность юным следопытам Байкулова уйти с бесценным грузом.
Но Вовка, хотя и имел все основания уйти, оставив нас на съедение орде, не стал праздновать труса. Он приказал своим бросить вьюки и вступил в бой. Правда, его двадцать стволов особо на конечный итог боя повлиять не могли. Но на наше счастье, вовремя подоспел мобильный патруль юнармейцев с автоматическим гранатометом и двумя крупняками. И совместными усилиями нам удалось отбросить бредунов. Эту орду потом целую неделю три дружины по лесу гоняли, пока не перебили всех до последнего. В плен из них не сдался никто.
После этого раза было еще много чего, и с Вовкой мы не то чтобы подружились, но заприятельствовали крепко. А так как он тоже звеньевой, то и на советах дружины мы с ним встречались, и на слетах, и на кострах. Много с ним было всего съедено, выпито, да еще всякого такого сделано, за что на совете дружины, конечно, разбирать не будут, но и по головке не погладят, всплыви все наружу.
- Салют, Вовка!
- На субботник?
- Не, блин, гуляю. Привычка у меня такая: в полшестого утра гулять ходить.
- Ну, я так сразу и понял, - Вовка хмыкнул, а потом уже потише поинтересовался: - Борь, ты натворил, что ль, чего?
- С чего это ты взял? Не-е, за мной вроде больших грехов не водится… - Я изумленно уставился на Байкулова, но тот показал глазами на дверь: выйдем, мол, там и договорим.
На остановке "Площадь павших героев" мы выплеснулись из "Урала", и Вовка тут же оттащил меня в сторонку. Под грохот динамиков, из которых неслось задорное "Взвейтесь кострами", он проговорил мне в самое ухо:
- Тут днями меня в штаб тимуровцев вызывали. Так вот: тобой интересовались. Мол, как я к тебе отношусь, да как тебя оцениваю, да как что чего? По каким поискам тебя знаю, что о тебе другие мои ребята говорят? Боря, ты давай, колись: чего натворил? Если что - прикрою, как смогу. В крайнем случае, буду о переводе в наш отряд ходатайствовать…
Во как! Да ведь не было за мной ничего такого… Нет, ну конечно, по мелочи было всякое, но уж чтоб тимуровцы интересовались - нет за мною таких грехов! Хоть режьте - нет!
Вовка истолковывает мое молчание по-своему. Он шепчет мне в ухо:
- Да ты не бойся, чудик! Ну что мы - не свои ребята, что ли? Ну чего ты там натворить мог? В измену не поверю, а так… Ну что, поддал в честь торжественного сбора и вместо минус четвертого в четвертый отряд к девчонкам полез? По морде кому заехал, в процессе боевой и политической? Сэкономил свои полевые сто грамм и сменял две бутылки на продукцию потенциального противника?
От последнего вопроса мне становится жарко. Действительно, один мутный паренек из минус второго предлагал мне выменять у него "веселые" карты с… ну, в общем, с женщинами. На некоторых что-то было надето, но большинство… Я, правда, отказался, но ведь не сообщил… Да и, если честно, отказался-то только потому, что не было у меня двух бутылок. Еще мечтал, что покажу эти карты Ирке из минус третьего: там же такое… э-э-э-э… белье! Обалдеть!
Вовка, должно быть, заметил мое состояние и собирался задать новый вопрос, но вдруг… С ума сойти! Только что был человек, стоял перед тобой и - р-раз! - пропал, словно никогда и не было. А передо мной возникают двое тимуровцев. Здоровые такие быки. Одного из них я знаю: Колька Майков из минус шестого. Он к нам в отряд нового звеньевого тимуровского звена в прошлом году приводил…
- Волков Борис? - хмуро интересуется Майков, одновременно отдавая мне салют. И не дожидаясь моего ответа: - Пройдем-ка, товарищ звеньевой, с нами!
Ну и пошли мы…
- Проходите, товарищ звеньевой. Присаживайтесь. Позавтракать успели? - И, не дожидаясь моего ответа, тимуровский старший звеньевой, сидящий напротив меня, нажимает кнопку селектора: - Чаю нам, и чего там еще…