- Очень красиво, - произнес карлик с самым серьезным видом. - Потрясающая красота! Только это ведь и ценно, не так ли?
- Ты понимаешь толк в жизни и ее удовольствиях, - одобрительно улыбнулась Бронвэг.
Она, впрочем, все время оглядывалась на дворец и явно беспокоилась. Конан понял это сразу.
- Мы не будем тебя больше задерживать, прекраснейшая, - сказал он. - Желаю тебе счастья с новым Фениксом, Бронвэг.
Он поцеловал ее в лоб, и она поспешно убежала. Все ее помыслы действительно были заняты золотым яйцом. И, будь Тульпис женщиной, которой вернули возлюбленного, он поступил бы точно так же.
* * *
Приятели очутились на улице. Сад сразу утратил всю свою прелесть и вновь глядел из-за ограды жутким монстром, клубком агрессивных ветвей.
И хотя Аграпур был прекрасен, все же обоим, и Конану, и Тульпису, казалось, будто краски вокруг как-то потускнели: реальный мир был куда менее ярким и уж совершенно точно куда менее волшебным.
- Я влюблен, - произнес Тульпис, глядя вдаль. - Увиденное потрясло меня. Отныне я предаю проклятию самую идею наживы. Я поклоняюсь только красоте… Покажи-ка мне те чудесные камни, которыми наделила нас Бронвэг! Я хочу напитать мое зрение их красотой.
Конан бросил взгляд на корзинку, прикусил губу и протянул ее своему спутнику. Тот сунулся посмотреть - и тотчас шарахнулся в сторону.
- А где самоцветы? - завопил карлик.
В корзине лежала гора гнилых фруктов. Никаких драгоценных камней там не было.
- Вор! - заорал Тульпис на Конана и затопал ногами. Он в ярости подпрыгивал на месте. - Ты украл все самоцветы! Немедленно снимай куртку и показывай, где ты их спрятал! Я знаю - ты сделал это, пока я, погруженный в мечты о наге, перебирался через ограду. Ты - ловкий воришка, Конан, и я доберусь до тебя! Не думай, что, раз ты такой верзила, я не найду на тебя управы! Нет уж, мой господин, сидеть тебе в тюрьме за кражи и убийство!
- Кажется, ты только что откровенничал, что отныне предаешь проклятию любую наживу и все презренные думы об обогащении, - напомнил Конан. - И вот, стоило тебе увидеть, что рубины с изумрудами исчезли, как ты впадаешь в бешенство. Где логика, Тульпис? Где справедливость? Разве можно тебе верить? Пожалуй, стоит рассказать малютке наге об этом.
- Она и сама непостоянна, змея, - сказал Тульпис. И накинулся на Конана с кулаками: - Где ты их прячешь? Отвечай!
Конан вздохнул. Он только теперь понял, что драгоценных камней не существует, - во всяком случае, их не существует по эту сторону ограды. И вся надежда заработать в Аграпуре обернулась прахом… как это случалось с киммерийцем уже не раз.
- Я не брал наших камней, - сказал Конан. - Смотри.
Он вынул из корзины гнилое яблоко и бросил его через ограду. И едва негодный плод пересек невидимую линию, отделяющую Проклятый сад от улиц Аграпура, как в воздухе сверкнул самоцвет. А затем сгинул - навсегда.
Тульпис повесил голову.
- Теперь понятно, почему Бронвэг не выходит в город, - пробормотал он. - Неизвестно еще, какой она предстала бы нам, будь она здесь, а не там…
- Неизвестно, кстати, какими она видит нас с тобой, когда мы забираемся туда, - заметил Конан.
Карлик схватился за голову.
- Везде иллюзии! Идем, Конан, выпьем. Я угощаю. Все равно ты меня почти разорил… И вообще, в Аграпуре мне делать больше нечего.
- Я так не думаю, - остановил его Конан. - Сейчас большой спрос на комнаты, ведь многие остались на улице. Бери плату чуть пониже, чем остальные, и от клиентов у тебя отбоя не будет. К тому же ты обещал маленькой наге свидание. Может быть, она и была иллюзией, но очень уж красивой…
Карлик повздыхал немного, а затем, свесив голову, поплелся обратно - к харчевне.
* * *
Отчаявшись найти зеркало, Саламар налил в чашу воды, подождал, пока поверхность ее станет гладкой и наклонился, рассматривая свое лицо. Сперва ему показалось, что никаких перемен в его внешности не произошло, но затем он тихо ахнул: нет, одна перемена, и притом весьма существенная, случилась.
Все его лицо было покрыто мелкими кхитайскими письменами, в точности повторяющими надпись, сделанную на костяной палочке - магическом предмете, который служит для перемены участи смертного человека.
Саламар так и не изверг из себя свой артефакт. Он сам в него превратился.
Осознавая это обстоятельство, он изрядно напился, так что возвращение Конана с Тульписом прошло для гирканца незамеченным: Саламар попросту крепко спал.
Наутро Конан собирался покинуть Аграпур. Все дела здесь были закончены, а стража наверняка не простит киммерийцу дерзкого побега и будет искать способа отомстить. Следует провести время где-нибудь еще, пока здесь все уляжется.
А там, кто знает, быть может, Конан и вернется. Судьба переменчива, и Саламар - яркое тому доказательство.
Раздавленный случившимся, гирканец следил из угла за тем, как Конан собирается в дорогу. Карлик принес ему немного лепешек и солонины, налил во флягу сильно разбавленного вина.
- Ас этим мне что делать? - спросил Конана Тульпис и кивнул в сторону Саламара. - На что мне это расписное чудище?
- Не знаю, - Конан пожал плечами. - Поставь его в угол, пусть служит для украшения. Или для устрашения пьяных клиентов. Как начнет кто-нибудь буянить…
- Если он действительно превратился в магический предмет, - сказал карлик, - то держать его в доме попросту опасно.
- Я не предмет, - подал голос Саламар, - я ведь еще человек.
- Это требуется доказать, - возразил Тульпис.
- Что же мне делать? - завопил несчастный Саламар.
- Можешь пойти и утопиться, - проворчал карлик.
- Я возьму его с собой, - решил Конан.
- Подумай десять раз, киммериец, - предостерег его карлик. - Я бы на твоем месте десять раз подумал. Или одиннадцать.
- Да я уже подумал… Саламар в том виде, в каком он существует сейчас, представляет собой великолепное оружие, - произнес Конан с важным видом. - И я намерен использовать его.
- Как?
- Положим, живет какой-нибудь гнусный богатей, - начал Конан. - А мы к нему запускаем Саламара… и спустя месяц, самое большее, наш богатей идет ко дну. Ну как, здорово придумано?
- Здорово, - кисло улыбнулся Саламар. - А ты не боишься, Конан, что подобные неприятности начнутся у тебя?
- Во-первых, они у меня не прекращаются, - сказал Конан, - так что перемены в моей судьбе могут произойти только к лучшему. А во-вторых, Саламар, учти: я сам - одна большая сплошная неприятность.
OCR.: Cepiyc
WWW.CIMMERIA.RU