- Вот именно. - Незнакомец, похоже, получал особое удовольствие, всякий раз перебивая Агиери и не давая тому закончить фразу. Повелительные нотки в его голосе звучали все отчетливее, и Палома теперь не сомневалась, что перед нею человек, облеченный немалой властью. Что делало всю эту ситуацию лишь еще более загадочной. Боги, кто бы ей объяснил, что здесь творится?! - Я готов взять на себя это дело и поручиться за даму. Если она заявляет о своей невиновности и готова в течение одной луны отыскать настоящего убийцу - я поддерживаю ее в, этом намерении. И готов ответить головой.
Судья наморщил лоб.
- Покорно прошу простить меня, Месьор, но… вам-то что в том за корысть? Видит Митра, я не хотел бы оскорбить вас, но…
- И не надо, милейший. И не надо. Поверьте, никакого злого умысла здесь нет. Я просто отчаянно скучаю последние дни. И мне подумалось, зрелище людских пороков и отчаяния хоть немного скрасит уныние будней. А провести целую луну с очаровательной преступницей - что может быть… пикантнее?!
- Вот как? - Тонкие губы растянулись в плотоядной усмешке, судья окинул Палому таким взглядом, словно видел ее в первый раз, и девушке захотелось его убить. - Вот как, Месьор?..
- Ну да. Ведь вы доставите мне такое удовольствие, ваша праведность. Я умею быть благодарным, вы же знаете…
- Конечно, Месьор. Не сомневаюсь в этом.
- Отлично. В таком случае пусть ваш писец оформит все необходимые бумаги. К вечеру кто-нибудь из моих людей зайдет за ними, я все подпишу.
- Месьор… - Судья Агиери, похоже, готов был сделать последнюю попытку отговорить загадочного незнакомца. - Неужто вы и в самом деле готовы поручиться собственной жизнью ради этой… Ведь вы понимаете, если она сбежит, даже в вашем случае граф не согласится сделать исключение, закон есть закон…
- О, прекратите, милейший! Мы толчем воду в ступе… - В тоне вельможи смешалась скука и раздражение. - Так мы до вечера будем твердить одно и то же. Я ведь сказал, что готов взять на себя ответственность, что вам еще надо? К тому же, если она сбежит - вы уверены, что это не обрадует многих из тех, кого мы знаем?!
- Именно поэтому я…
- Довольно! - Теперь голос незнакомца звучал по-королевски жестко, не допуская никаких пререканий. - Это мое дело, и хватит об этом. - Он усмехнулся, устало взмахнув рукой, словно недавняя вспышка гнева отняла у него последние силы. - Закончим на этом, пожалуй. Отправление правосудия - весьма утомительная вещь, как оказалось. Вы были правы, когда отговаривали меня… Сейчас время обеда, и я голоден. Так что давайте простимся на этом.
Крысиная мордочка судьи сморщилась.
- Воля ваша, Месьор. - Он явно готов был признать поражение. - Как вы желаете, чтобы мы поступили с этой женщиной? Отправить ее обратно в камеру?
- Ни в коем случае. Она более не ваша забота, Агиери. Забудьте о ней.
- Только на одну луну, - ядовито подчеркнул судья.
Незнакомец в нише пожал плечами.
- Пусть так.
- Тогда - оставляю ее вам. - Агиери сморщился так, словно у него болели зубы. - И… приятного аппетита, Месьор!
С этими словами, кивнув писцу, чтобы следовал за ним, судья ретировался через боковую дверцу. Двое стражников, Палома и незнакомец остались одни в огромном зале.
- Осмелюсь заметить, Месьор, - со смехом объявил черноволосый, - Это было здорово… Старина Агиери едва не подавился собственной мантией!
Человек в нише чуть заметно усмехнулся.
- Рад был доставить тебе удовольствие, мой друг. А теперь ступай во внутренний двор, отыщи моих ребят. Они уже должны были вернуться, пусть идут сюда. А ты, Таген, - он обратился ко второму стражнику, - беги в левое крыло, в мои покои, скажи, пусть накроют стол на двоих. Я и правду проголодался.
Первый из воинов уже скрылся в коридоре, второй же, ринувшийся было со всех ног исполнять приказ, задержался в дверях, переводя недоуменный взгляд с мужчины на женщину.
- Но, месьор, оставить вас вдвоем… ведь вы же… Я не могу…
- Ничего, ступай, парень. Мне скорее грозит смерть от голода, чем от руки этой прелестницы, уверяю тебя. Так что поспеши, если не хочешь стать причиной моей гибели!
Покачав головой в знак того, что не одобряет такой риск, стражник с усилием затворил за собой тяжелую дверь. Палома проводила его взглядом. А затем повернулась к человеку в нише и в упор уставилась ему в лицо, решив сразу перейти в наступление.
- У тебя есть имя, Месьор? Или только кличка?
Она ожидала, что он встанет, подойдет к ней. Возможно, даже попытается ударить за дерзость. Тогда она убьет его, попытается бежать. Может быть. Или еще что-нибудь. В любом случае, нужно какое-то движение, нужно, чтобы хоть что-то произошло… она задыхалась от бездействия!
Он не сдвинулся с места.
- Так ты не знаешь, кто я такой?
- Понятия не имею! - Она высокомерно вскинула голову. - А должна бы?
- Возможно. Как-никак, я твой спаситель… Палома передернула плечами.
- Ты меня еще не спас.
- Верно. И, возможно, не стану этого делать.
Она помолчала, оценивая намек. Что ж, скорее всего, он прав, и ей стоит быть полюбезнее. Но ей так не нравились тайны. И эти игры, что затевались вокруг нее, без ее ведома.
Он по-прежнему сидел в своем кресле. Только сейчас, приглядевшись, она заметила одну странность: от сиденья с двух сторон торчали вперед какие-то странные рукояти, каждая в пару локтей длиной. Догадка забрезжила в мозгу наемницы. Она подошла ближе, очень медленно, не сводя глаз с ног сидящего.
- О, да. - Он верно оценил ее взгляд. - Я не смогу убежать, если ты надумаешь убить меня сейчас.
Теперь она видела его лицо. Усталое, одутловатое лицо человека лет тридцати пяти, с глубокими складками у губ и запавшими глазами. Лицо человека, привыкшего к неподвижности.
Калека!
Увечность всегда внушала ей отвращение. Что может быть ужаснее, чем потерять власть над собственным телом. Это все равно, что и не жить вовсе… Палома, нахмурившись, взирала на незнакомца.
Тому, похоже, было не привыкать к подобным взглядам. Лицо его осталось совершенно бесстрастным, ни на миг не утратив скучающего выражения.
- Боги, как я голоден, - пробормотал он, не сводя глаз с дверей. - Куда же они запропастились?
Словно в ответ на призыв, створка приоткрылась, впустив самую странную пару, какую только могла себе представить девушка.
Сперва она решила, что это дети. Только какие-то неправильные, с ненормально широкими плечами, длиннорукие и головастые… И лишь когда они приблизились, она поняла: перед нею карлики. Ростом они были ей едва до груди - и чуть ниже сидящего человека. Неудивительно, что калека выбрал себе таких слуг. На них он может смотреть, не задирая головы.
Не обращая на Палому ни малейшего внимания, карлики приблизились к креслу, один подхватил передние рукояти, другой - точно такие же сзади, они одновременно подняли свою ношу и двинулись к выходу.
Девушке ничего не оставалось как направиться за ними.
Глава IV
Стол, как и было велено, оказался накрыт на двоих.
Гостеприимный хозяин жестом указал гостье на ее место и сам, едва только слуги поставили кресло, не говоря ни слова, с аппетитом принялся за еду. Палома, покосившись на него, так же молча последовала его примеру.
Она воздала должное ароматному бульону из дичи, нежному мясу со специями и - в меньшей мере - терпкому коринфийскому вину. Не то чтобы ей не хотелось выпить… однако здравый смысл подсказывал, что лучше сохранить трезвый рассудок.
Наконец было покончено и с десертом - нежными плодами в сладком сливочном соусе, - и наемница, довольная, откинулась на стуле. Что ж, жизнь, в конце концов, не так плоха. А если это и есть последний обед осужденного… по крайней мере, это был отличный обед.
Так она и сообщила своему гостеприимному хозяину, впервые за все время вызвав у того улыбку.
- Рад, что вам понравилось, моя дорогая. В моем… хм-м… состоянии, доставить женщине удовольствие не так-то просто.
Он странно говорил о своем увечье. С одной стороны, ничуть не стесняясь этой темы, едва ли не бравируя, но с другой… потаенная горечь все же ощущалась в каждом слове. Похоже, калекой он стал не с рождения. Те ведут себя совсем иначе.
- О, со мной у вас не будет проблем. Я весьма неприхотлива в своих желаниях, и мне нетрудно угодить. - Палома не сводила с него взгляда серых глаз. И если решит, что она излишне дерзка - пусть себе! Ей терять нечего.
- Рад слышать. - Вельможа - а этот человек, кем бы он ни был, несомненно, принадлежал к сильным мира сего - не реагировал на дерзости и оскорбления. Словно задался целью раззадорить гостью, проверить, как далеко она отважится зайти. - Могу ли я сделать для вас еще что-нибудь?
Этот странный человек, похоже, мог ей помочь. По крайней мере, он спас ее от немедленной казни. Однако явно ожидал чего-то взамен. Но почему тогда он не скажет в открытую, что ему нужно? Все это было очень и очень странно.
- Вы можете сделать для меня одну вещь, это мне будет столь же полезно, сколь и приятно. - Палома, вспомнив юные годы, прошедшие при дворе в Бельверусе, старательно скопировала манеру речи знатной дамы, надменную, чуть снисходительную, и по вытянувшемуся лицу собеседника поняла, что ей это удалось вполне. Похоже, он начал понимать, что в гости к нему залетела не такая простая пташка. - Назовите все-таки себя, мой любезный хозяин. Иначе у вас слишком большое преимущество передо мной…
- О, оно не станет от этого меньше, уверяю. Но вы правы, моя дорогая, простая вежливость требует представиться. Мое имя - Грациан. Хотя все зовут меня просто Месьор. Это, конечно же, не официальный титул, однако… они просто не знают, как иначе меня называть. Ибо, видите ли… Граф Лаварро Коршенский - мой отчим.
О, боги. Боги, боги, боги, боги.
До сего дня Палома ни в малейшей степени не интересовалась внутренними делами Коршена, этого небольшого коринфийского графства на границе с Немедией и Заморой. Даже перед поездкой сюда ей и в голову не пришло наводить справки. И то сказать - она рассчитывала отыскать Скавро, прикончить негодяя и в тот же день убраться отсюда навсегда. Так к чему забивать голову лишними сведениями? Но теперь она жестоко пожалела, что не сочла нужным выяснить хотя бы самое необходимое.
Впрочем… за эти два дня она видела и слышала не так уж мало. В свое время ее учили делать выводы и на основании куда более скудных данных. Не далее как нынче утром она блестяще продемонстрировала свои способности Гарбо, разгадав его планы. Так что мешает ей сделать то же самое сейчас?
Сосредоточившись, Палома постаралась представить себе все элементы головоломки. Блестящие осколки кружились перед внутренним взором, она вертела их и так, и эдак, пока наконец они не начали складываться во вполне логичный рисунок…
- Поправьте меня если я ошибаюсь, Месьор, но… нынешний владыка, граф Лаварро Коршенский - он ведь происходит не из той семьи, что правила здесь прежде? Не прямой наследник рода… - начала она сперва неуверенно, но затем все более твердо, словно вытягивая это знание из собеседника через незримую нить, протянувшуюся из ее глаз - в его. И он не в силах был отвести взгляд! - Да, наследницей была ваша мать. Он женился на ней потом, верно? И появились еще сыновья. И проблемы с наследством. И тогда с вами произошел… несчастный случай. Все правильно. Не могли же вы занять трон!.. - Она хмыкнула. - По-хорошему, вы еще должны сказать спасибо… В других краях вас уже давно бы не было в живых… Месьор.
Молчание. И затем - он несколько раз соединил кончики пальцев… пародия на аплодисменты.
- Браво, моя дорогая. Браво. Однако вы меня не убедили. Это известно всем и каждому.
- Так я права?
- Ну, разумеется. Забыли лишь сказать, что граф так до сих пор и не назначил наследника, никак не может выбрать одного из троих сыновей… но это не суть важно. Равно как и то, что я - незаконнорожденный сын, посему убивать меня было необязательно… Но, повторяю, это известно всем и каждому.
Палома пожала плечами.
- Возможно - в Коршене. Но вы сильно преувеличиваете свою значимость для остального мира. Уверяю, за пределами Коринфии ваши внутренние дрязги отнюдь не являются излюбленной темой застольных бесед.
- О. - Во взгляде калеки зажегся интерес. - Тогда откуда…
Объяснять было бы слишком долго, да и почти невозможно. Странный титул - Месьор, в котором одновременно и почтение, и неуверенность в статусе носителя. И этот странный Дворец, величественное здание, носящее столь явные следы запустения и намеренного - озлобленного - разрушения. Так мог бы обращаться какой-нибудь иноземный завоеватель с родовым гнездом прежней династии; Палома готова была поручиться, что нынешний граф поселился в замке, построенном недавно, специально для него; и то, что Грациан - единственный обитатель этих руин, тоже сказало ей о многом. Ну, и еще множество деталей…
- Все очевидно - для того, кто умеет видеть, - произнесла она коротко.
Калека улыбнулся.
- Воистину так. Ну что же… Даже если бы вы намеренно задались целью доказать, что вы - именно та, кто мне нужна, вам это едва ли удалось бы лучше.
- А я нужна вам?
- Ну, разумеется! - Теперь он смеялся. - Очаровательная женщина… вы станете украшением моего двора.
- Если меня не казнят через одну луну. Что у вас делают с осужденными на смерть? Вешают? Сжигают живьем? Отрубают голову?
- Четвертуют, - в тон ей отозвался Грациан, невозмутимо, точно речь шла о погоде. - Но вам это пока не грозит.
- Пока?
- Конечно. У вас все же целая луна в запасе.
- В запасе? Но для чего?
- Чтобы снять с себя обвинение в убийстве, разве не помните? Закон Эмбория Первого, на который вы так удачно сослались… Или вы желаете кончить дни на плахе? Это была бы ужасная потеря, моя дорогая…
Наемница начинала чувствовать, что хваленая смекалка и самообладание начинают ей изменять. Этот странный человек словно продумал все наперед, просчитал на дюжину ходов. Как будто знал заранее все, что должно произойти. Но как - если она и понятия не имела ни о каких законах Эмбория, пока черноволосый стражник не подсказал ей…
- Меня удивляет лишь одно, - процедила она сквозь зубы. - То, что вам пришлось особо извещать слуг, чтобы стол накрыли на две персоны. Могли бы сказать им об этом сразу с утра…
Несколько мгновений он смотрел на нее с искренним изумлением - а потом разразился хохотом. И, отсмеявшись, произнес:
- Сдаюсь, вы уличили меня и сразили окончательно. Я забыл. Можете себе представить, еще подумал за завтраком, что нужно бы предупредить повара - и забыл. О, горе!..
Теперь засмеялась и Палома. А что ей еще оставалось делать?
- Но что мне помешает сбежать из вашего проклятого городка при первой возможности?..
Калека покачал головой.
- Здесь нет глупцов, моя дорогая. Описание твоей внешности - весьма приметной, осмелюсь сказать, - нынче же будет у каждого стражника. Особенно у тех, что охраняют городские ворота…
- Ха! - Она отметила, что его тон стал более фамильярным, он перешел с ней на "ты", и сама Стала говорить резче. - Как будто это меня остановит!..
- Возможно. Ибо есть и кое-что еще.
- Что же? - Она не собиралась сдаваться. О, нет. Не для того судьба подарила ей эту отсрочку! - Что удержит меня здесь?
- Точнее - кто. Я. Не забывай, тебя отдали под мою опеку, а это значит, я отвечаю за тебя головой. Признаюсь, несмотря ни на что, жизнь мне все же дорога… так что я просто обязан помешать тебе скрыться. И, можешь поверить, у меня это получится.
Крепкое словцо готово было сорваться у нее с языка - но Палома сдержалась. Нельзя показывать свою слабость. Он из тех, кто воспользуется этим без зазрения совести.
С ледяным спокойствием наемница осведомилась:
- И каким образом, позволь узнать?
- Во-первых, моей личной страже отдан приказ убить тебя, если ты переступишь порог своих покоев без моего особого разрешения. Они сделают это. И, не питай иллюзий, это не те городские олухи… Мои парни знают свою работу. Их отцы и деды… - Он криво усмехнулся шутке, понятной лишь ему одному, - они служили еще моим предкам!
- Все равно. - Девушка тряхнула головой. - Заключенный всегда упрямее тюремщика. Я убегу.
- Не захочешь.
- Что-о?
Грациан улыбался. Улыбка у него была, как у сытого кота, поймавшего мышь.
- Не захочешь, я сказал. И сама себе станешь лучшим сторожем.
- Поясни.
Калека, не торопясь, отхлебнул вина из высокого бокала. Пленнице он выпить не предлагал. А сейчас наслаждался, тянул молчание.
Палома понимала, что заговорить - это дать ему очередное преимущество, уступить в этом поединке воли. Но она была слишком измотана. И - да будь оно все проклято в конце концов!..
- Чего ты хочешь от меня? Зачем все это? Что ты задумал?
Он молчал еще несколько мгновений, оценивающе глядя на девушку, в волнении комкавшую камчатную салфетку. А когда заговорил, голос его был совсем иным - мягким, убаюкивающим.
Так приручают хищников, внезапно подумалось ей. Сперва доводят до исступления, а затем ломают волю лаской и лакомством…
- Должно быть, ты теряешься в догадках, что же случилось там, на суде. Какой-то незнакомец, который прежде ни разу в жизни тебя не видел и даже не знал твоего имени, спас тебя от плахи - и поставил на кон собственную жизнь. Зачем? Ты же не столь наивна, чтобы решить, будто я сделал это, очарованный твоими прелестями - хотя они и несомненны.
Наемница покачала головой.
- Но ведь и ты не так наивен, чтобы решить, будто это налагает на меня какие-то обязательства! Я ни о чем тебя не просила. Ты сделал это по собственной воле - тебе и нести ответственность за свое решение.
Рискованно было говорить ему об этом - но Палома решилась сыграть в открытую. Грациан слишком умен, чтобы не понимать всего этого. Значит, у него должен быть какой-то план. На что-то же он рассчитывает…
- Совершенно верно, моя дорогая. - Он кивнул, с таким довольным видом, будто она сказала именно то, чего он так ждал. - Благодарность, честь, совесть… все это прекрасные качества, и я не сомневаюсь, что ты наделена ими в полной мере, однако я не стал бы ставить на них. Ибо ставкой, осмелюсь напомнить, является и моя собственная жизнь. Так что нужен крючок посерьезнее.
- И это…
- Интерес, моя красавица. Твоя заинтересованность во мне.
Палома недоуменно воззрилась на него.
- Деньги?
- О, нет. Слишком примитивно. Хотя и это тоже будет, обещаю. Но и много чего еще. У нас еще будет время обсудить подробности - если ты справишься с первым испытанием.
- Первое испытание? О чем ты?