7
Мэддокс приподнял воротник.
Было холодно.
Он чувствовал себя странно, – точно во сне, когда ты – не ты, и делаешь то, о чем никогда не помыслил бы наяву.
Словно Зона, своим зловонным дыханием, отравляла разум.
Он прошел еще несколько шагов, и спустился в овраг.
Если не знать, что здесь, узкой змеей притаилась потайная тропа, – никогда и не догадаешься.
И не надо бояться любопытного взгляда, – в таких горах, где все изрезано, словно сам Господь скомкал эту землю, как ненужный клочок бумаги, – никто даже не заметит, что человек шел-шел, да и провалился под землю.
Мэддокс замер перед небольшой дверью.
Несколько секунд стоял, не зная, повернуть ли назад.
– Что я делаю? – пронеслось в его голове.
Ему не в первой было нарушать правила и приказы. Но он никогда еще не преступал закон; даже если казалось, что цель оправдывает средства.
Если войдешь, дороги назад не будет…
На долю секунды, Мэддокс заколебался.
Он даже был готов повернуться и зашагать прочь.
Есть и другие способы найти Ковача, и прикрыть его паскудную лавочку. Законные. Правильные. И не придется вести дела с такими безумцами, как Вацлав и Рейгодор.
И все-таки Мэддокс постучал.
Два удара, пауза, потом еще три.
– Надеюсь, ты меня не подставил, Вацлав, – пробормотал он.
Молчание тянулось долго, как на похоронах.
Или это судьба подсказывала ему, – что еще не поздно повернуть назад, и уйти? Может и так, – но Мэддокс уже принял решение.
Он сделает то, для чего приехал в Проклятый Край. Покончит с Драганом Ковачем. А потом, дай бог, прижмет к ногтю и Рейгодора.
Бог…
Мэддокса передернуло.
Он словно услышал слова Вацлава, его вязкие, липучие рассуждения о Господе и служении.
Стало вдруг неприятно, – словно из твоей кружки, любимой, домашней, маминой, – пили чужие люди, мерзкие и вонючие, и теперь, беря ее в руки, – ты думаешь о них, а не о своем доме.
– Вот черт, – пробормотал Мэддокс.
Дверь открылась.
На пороге высился карлик, с бритым черепом и серьгой в правом ухе.
– Чего приперся? – неприветливо спросил он.
– Господь меня прислал, – бросил Мэддокс. – Велел взять тебя за уши, и вытянуть до потолка. Саттон здесь?
Карлик поглядел на него недобро.
– И кто же тебя нам сосватал, умного такого…
Он посторонился, Мэддокс вошел.
Пути назад не было.
Оставалось только идти вперед, – нарушить закон, забыть свои убеждения, уничтожить все, что делало его Джоном Мэддоксом.
– Откуда узнал о нас? – спросил Саттон.
То был высокий, плотно сбитый канадец, с рыжими волосами.
В небольшом погребе, все было заставлено ящиками и бочками. "Осторожно! Опасность", – гласили надписи.
– Кто тебе рассказал о нашем убежище?
– Это неважно…
В ладони Мэддокса пряталась небольшая ампула. Он надломил ее.
Сердце сжалось, – до последней секунды Джон не верил, что все сработает.
Изумрудная капля упала на грязный стол. Превратилась в маленького жука. Тот сердито зашуршал крыльями, и поспешил прочь.
Это был знак для контрабандиста, – вроде пароля, – что незнакомому гостю можно доверять.
– Хорошо, – бросил Саттон.
Они с карликом переглянулись.
– Чего же ты хочешь, друг?
Мэддокс постучал по одному из ящиков согнутым пальцем.
Там, внутри, что-то забилось и запищало.
– Мне нужны головы зерфольфов, – бросил он.
Саттон нахмурился.
– Да ты в своем уме, братец? Знаешь, сколько это добро стоит?
Мэддокс хмыкнул.
Вацлав долго его натаскивал. Объяснял, как должен себя вести зомби-дилер.
– Мне плевать. Деньги не мои. Мои боссы щедро заплатят за два десятка голов. И смотри!
Мэддокс помнил все напутствия Вацлава.
– Чтобы были целые. Не нужна мне костяная мезга.
– Обижаешь, мил человек, – прогудел Саттон. – Мы здесь все люди честные.
Карлик спрятал ухмылку за кулачком.
– Деньги покажи, – велел торговец.
Мэддокс выложил на стол несколько купюр.
– Остальное после сделки.
– Хорошо.
Торговец поцыкал зубом.
– Будет два морозильника. Подвезем к самому Рубежу. Потом ты сам по себе.
– Не пойдет.
Вацлав предупреждал, что Саттон захочет сжулить.
– Мне нужно, чтобы ты перевез все это на ту сторону Рубежа.
Торговец оценивающе посмотрел на гостя.
– Это будет стоить дороже.
Мэддокс выложил еще деньги.
Он понимал, что это уже излишняя осторожность. Но ему хотелось сделать все правильно. По закону.
Саттон должен был взять купюры.
Только тогда, по правилам, его можно арестовать.
– Будь по-твоему.
Рука торговца сгребла деньги со стола.
– Зервольфов привезем завтра. Можешь сам выбрать. Морозильники там, у стенки.
Мэддокс выхватил пистолет.
– DEA, – резко произнес он. – Вы оба арестованы.
Саттон напрягся.
Он ждал, – сейчас двери вылетят, и в убежище ворвется спецназ.
Одна секунда, другая.
– Так что, ты пришел один? – засмеялся карлик.
Маленький человечек хохотал, и махал крошечными ладошками.
– Не двигаться, – велел Мэддокс. – Держать руки так, чтобы я их видел.
– Зря ты это сделал, коп, – сказал Саттон.
Голова карлика отвалилась.
Она откинулась за спину, словно крышка ящика, обнажив рассеченную шею. Там, – в продолжение кровавого позвоночника, – росла белесая, прозрачная змея.
Тварь рванулась вперед, и зубы ее вцепились Мэддоксу в грудь.
Боль пронзила Джона, пальцы свела судорога. Пистолет выпал на грязный пол.
– Тихо, коп, – велел Саттон. – Если мой друг впрыснет в тебя яд, ты умрешь. Не сразу…
Торговец взмахнул рукой.
– Твое мясо, кости, – все растворится. В кисель. А кожа застынет. Грубая станет, прочная, что бурдюк. Эти существа так питаются. Тебя ему хватит на пару месяцев… Хочешь так умереть, коп?
Боль становилась все сильнее.
Джон едва мог устоять.
– Тогда скажи, кто тебя прислал, – велел Саттон. – И мы убьем тебя быстро. Откуда у тебя изумрудный жук?
– А у меня есть не только он, – глухо ответил Мэддокс.
Черный маленький диск вырвался из его ладони.
Все это время снаряд был там, – приклеенный пленкой, под цвет загрубелой кожи. Он пронесся по воздуху, отрубив шею змее.
Джон закричал от боли.
Резким движением, оторвал от себя обрубок. Тот дергался, извивался, – мутант очень не хотел умирать.
Голова карлика вернулась на место.
В темных глазах сверкнула ненависть. Потом они вытекли. Темным, бурлящим гноем. Кровь и слизь хлынули из ушей и рта карлика.
Крутящийся диск вернулся.
Рассек лилипута надвое. Струя ядовитой жижи хлынула к потолку.
– Ни с места, Саттон.
Джон направил на него пистолет. Он никогда не выходил на задание, без запасной пушки.
– В Гуантанамо тебя уже ждут. С нетерпением.
8
Чак О’Лирри покоился в огромном, прозрачном чане. Густая, вязкая влага покрывала его с головой.
Тонкая трубка шла изо рта к поверхности.
– Вы бывали в Башне Орла? – спросил я. – Уже после взрыва?
О’Лирри молча покачал головой.
– Мистер, – бросил охранник. – Вы заплатили только за посмотреть. Коль языком почесать охота, гоните бабки.
– Сколько? – спросил я.
– Тысячу долларов. За пять минут разговора.
– Неплохо.
Я вынул кредитку.
– А вы умеете делать деньги, мистер О’Лирри.
– Просто Лирри, – отвечал Чак. – Власти Англии, – боже, храни королеву! – уже давно запретили нам, ирландцам, носить наши истинные фамилии. С тех пор почти все мы живем без "О" и без "Мак". И ничего. Знаете, удивительно… Как много у нас такого, без чего мы можем прожить.
У Чака О’Лирри была голова.
И плечи.
Больше ничего.
– Помогает? – спросил я. – Ну, этот раствор?
– Клетки по чуть-чуть нарастают, – согласился О’Лирри. – Когда мои останки запихали сюда, у меня была одна голова. А сейчас, смотрите, – есть уже и шея, и плечи.
Охранник кашлянул.
Я понял, что минуты здесь бегут быстрее, чем за дверью.
– Ладно, – я передал ему кредитку. – Снимайте сами.
Затем повернулся к Чаку.
– И что, так плохо – в Ирландии?
О’Лирри лишь усмехнулся.
– Видели фильмы, о Второй мировой войне? Как немцы входят в русскую деревеньку… что творят… ведут себя, как хозяева. Так вот – именно так поступают британские войска в Северной Ирландии. Но люди об этом не знают…
Он пустил парочку пузырей.
– Все рассказывают лишь о том, какие зверства творят мясники из ИРА. А о том, что простых ирландцев день за днем смешивают с дерьмом, не напишет ни одна из газет.
– Сочувствую.
– Хочешь создать террориста? – спросил О’Лирри. – Возьми простого честного парня. Мирного. Работящего. Самого обычного. А ты убей его семью. Сожги дом. И скажи, что он террорист. Если делать это достаточно часто… как англичане в Ирландии… как янки в Ираке… тогда и правда у тебя будет целая нация террористов.
– Зачем вы пошли в Башню Орла? – спросил я.
– Как и все… ради артефактов. Думал, найду там что-нибудь необычное. И сразу стану миллионером…
Он бросил взгляд на обрубки плеч.
– Похоже, так и случилось.
– И много артефактов нашли?
– С десяток… Только все они были мертвые.
– То есть?
– Хлам. Из них как выпили всю энергию. Я видел такое… Мощные аномалии, в самом сердце Зоны. Могут ослабить действие артефакта. Но чтобы высосать досуха… Не знаю, какая сила нужна для этого.
– Вы сделали карту?
– Да. Но почему-то никто покупать не хочет. Может, мой вид не очень их мотивирует…
– Посчитайте мне карту, – бросил я охраннику.
Затем помолчал немного.
– Да ладно, – сказал О’Лирри. – Чего уж стесняться. Спрашивайте. Как же случилось, что от тебя, дружок, осталась лишь голова?
Он затянулся воздухом из трубки, – как курильщик сигарой.
– Там, в Башне, я наткнулся на патруль деранторов. Этим сам черт не брат. Шли, как у себя дома. Я спрятался, в боковом коридоре. Только не рассчитал…
Губы О’Лирри выпустили трубку для воздуха.
Охранник заботливо поправил ее.
– Иду я, значит, вдоль стеночки, осторожно, – а потом вдруг пол рушится, и вот уже я вишу, болтая ногами, и даже не знаю, что подо мной. Пара футов до твердой земли, или пропасть в пятьдесят этажей. А потом пришли они…
– Кто?
– Зерфольфы. Я до сих пор помню их глаза… Алые, словно кровь. Я кричал, пытался отбиться. Черт, в тот момент я был бы рад попасть в лапы к деранторам. Только бесполезно. Они начали меня пожирать…
Лицо О’Лирри дернулось.
– По кускам. Сначала отгрызли ноги. Не знаю, как я не умер… Видно, была там какая-то аномалия… консерватор… Спасла меня. Да только это не очень-то меня радовало, вы знаете.
Он закрыл глаза.
– Эти твари… вставали на задние лапы. Упирались мне в грудь передними, и жрали, жрали меня. Как же я хотел умереть…
– А потом?
– Не помню. Очнулся в этой пробирке. Врачи говорят, нашли меня на полу. Просто живую голову… Я не знаю, кто меня спас. Как я попал из Башни Орла сюда, в это единственное на свете место, где такого урода, как я, могли бы спасти. А главное, почему я по дороге не умер…
– Может, это сделали деранторы?
– Доброта у них не в ходу, мистер… А даже если они, – как думаете, сколько может прожить одна, отгрызенная башка, без тела? Пусть там, в Башне Орла, меня спасла аномалия. Что насчет пути сюда, а?
О’Лирри покачал головой.
Выглядело это довольно жутко, – учитывая, что кроме головы почти ничего и не было.
– Не знаю я, как это случилось, – произнес он. – Да мне и дела нет. Я жив, мое тело восстанавливается, а люди, как оказалось, охотно платят, лишь бы только поглядеть на меня… Знаете, мистер?
О’Лирри подмигнул мне.
– Лучший способ разбогатеть – это потерять все.
Глава 5
1
Ричард редко бывал в Башне Ворона.
Старался не тратить деньги на пустяки. Слишком мало у него было настоящих друзей, и слишком далека была цель, – порой казавшаяся столь несбыточной.
– Думаешь, у него уже все готово? – спросил Ричард.
Они остановились у дверей с небольшой табличкой: "Картограф".
– Конечно. Торвальдсон заказчиков не подводит.
Девушка нажала кнопку звонка.
Тот плавно переливался разной мелодией, – и Ричард не сразу понял, что это Оксана жмет на него условным способом.
Девушка позвонила, потом еще и еще. Ответа не было; вдруг раздалось гудение антиграва, в коридоре появились двое рабочих с тележками.
– Картографа ищете?
Один открыл дверь универсальным ключом.
– Нет его больше здесь. Съехал старик, и вещи свои забрал. Ничего не оставил.
Оксана заглянула через порог. В просторной комнате было пусто.
– Странно, – пробормотала она. – Торвальдсон здесь всегда жил. С основания Башни.
– Всему приходит конец, – флегматично сказал рабочий.
Он с кряхтением заталкивал тележку в комнату. Теперь Ричард рассмотрел на ней фирменные лейблы: "Оружие и патроны. Торговля со скидкой".
Видно, на комнату уже нашелся новый хозяин.
– Он не оставил нам сообщений? – спросил Ричард. – У нас был срочный заказ.
– Не у вас одних, – хмыкнул рабочий. – Вы уже третьи, кто найти старика пытается. Видно, кинул он вас.
Оксана наклонилась.
Вынув из ножен кинжал, подцепила что-то, прилипшее к дверному косяку.
– Пошли, Ричард, – кратко бросила она. – Нам нечего больше здесь делать.
Они отошли в сторону.
– Что это? – спросил юноша.
– Видишь?
Оксана подняла кинжал.
На острие торчало раздавленное насекомое. Девушка коснулась его, и тварь разлетелась крохотными детальками.
– Жук-чистильщик, – пробормотала Оксана. – Кто-то постарался, чтобы не осталось ни следа от Торвальдсона.
– Но кто это мог сделать? – спросил Ричард.
– Тот, кто хочет тебя убить.
2
Ричард шел по узкой тропе.
Серый, ядовитый туман стелился над Проклятыми Болотами; из мутной воды следили за путником злые глаза зервольфов.
Далеко, у самого горизонта, высился хребет Черепов; мародеры и сталкеры редко ходили дальше, – там было слишком опасно. Многие гибли, заблудившись в предательских горных тропах, но еще больше тех, кто поворачивал и шел назад.
Лишь один отряд смог найти дорогу сквозь скалы, и достигнуть Болот Отчаяния, – вел его Игорь Перельман. С той поры никто не решался повторить их безумие.
– Я иду, – чуть слышно прошептал Ричард.
Он обернулся.
Там, в предрассветной дымке, возносилась к небу одинокая Башня Ворона.
Легкая улыбка появилась на лице юноши.
Да, Оксана очень рассердится, – когда поймет, что он пошел к обломкам один. Но Ричард уже принял решение. Слишком опасной была дорога, и времени на подготовку почти не осталось.
Это его путь, – и юноша не хотел, чтобы кто-то рисковал вместе с ним.
– Прощай, сероглазка, – чуть слышно прошептал он.
Ричард очень жалел, что втянул Оксану в свои опасные поиски. Ты должен был идти в одиночку, – не дожидаясь помощи, думал он.
У юноши хватало друзей, – и многие в Зоне согласились бы пойти вместе с ним. Но Ричард не мог допустить, чтобы кто-то из них погиб.
– Не бойся рисковать жизнью ради доброго дела.
В его памяти звучали слова матери, – так ясно, отчетливо, словно юноша слышал их только вчера.
– Но нельзя заставлять других сражаться за то, что свято для тебя самого.
– Я не подведу, – чуть слышно произнес Ричард.
Он не заметил, как исчезли зервольфы; вязкий туман сгустился, и неба больше не было видно. Серая мгла закружилась вокруг юноши, лаская лицо, обнимая ядовитыми лапами.
Ричард закашлялся.
Горло перехватило, ноги вдруг подогнулись. В глазах пошли алые круги. Он вскинул автомат, но не с кем было сражаться. Юноше не хватало воздуха, лишь терпкий туман наполнял его, разрывая легкие.
Он упал на колени.
– Оррим Молот хочет видеть тебя, сопляк, – раздался неясный голос.
Ричард поднял голову, – и сквозь густой туман различил две смутные тени; сокрушительный удар обрушился на него, и юноша потерял сознание.