Могилевский хмыкнул, попросил показать часы и записал их показания в блокнот. Затем внес туда же данные с экрана служебного чарофона.
- Куда поехали?
- Домой.
- Это туда? - указал дознаватель в сторону пересечения Южного бульвара с Красным проспектом.
- Именно.
- Видели здесь кого-нибудь?
- Передо мной были две женщины. Ушли почти сразу.
Могилевского эта информация не заинтересовала, и он уточнил свой вопрос:
- На выходе никого не видели?
Я ненадолго задумался, потом покачал головой.
- Нет, никого.
- На парковке машины были?
- Точно не было. Спокойно развернулся.
- На чем приезжали? Модель, цвет, регистрационный номер.
Я продиктовал все данные, тогда дознаватель махнул рукой курившему у "газели" подчиненному:
- Варламов! Ходь сюды! - А когда тот выкинул бычок в урну и подошел, потребовал: - Запроси в информационном центре записи с камеры на перекрестке Южного и Красного. Время десять тридцать девять тире десять сорок три. Нужно точное время проезда вот этого автомобиля…
Могилевский протянул подчиненному блокнот и отпустил, а сам крикнул:
- Горин! Твой выход!
Из-за угла салона появился смутно знакомый дружинник, за ним вышли те самые дамочки, что покупали "Пандору". Меня они узнали с первого взгляда и принялись что-то горячо обсуждать между собой.
Что-то? Меня они принялись обсуждать. Меня!
- Запротоколируй показания! - крикнул Могилевский.
- Юрий Васильевич, - проговорил я вполголоса, впервые назвав дознавателя по имени-отчеству, - что ж вы мне дело так откровенно шьете…
- Спокойствие, Вячеслав Владимирович, только спокойствие. Никто вас ни в чем не обвиняет.
Слово "пока" не прозвучало, но произносить его вслух и не было никакой нужды.
Пока ни в чем не обвиняет. Пока.
В кармане задергался чарофон. Я ответил на вызов - звонил Иван.
- Все нормально, набери через полчаса.
- Все нормально? - хохотнул, закуривая, Могилевский. - Да вы, батенька, оптимист!
- Не сказал бы.
- Ах да! - потер переносицу дознаватель. - Как мог забыть! У вас же такая насыщенная жизнь!
- Что за сарказм?
Прежде чем Могилевский успел ответить, распахнулась дверь салона, и к нам вышел криминалист в обычном хлопчатобумажном комбинезоне и бахилах поверх туфель. Он стянул с рук медицинские перчатки, убрал закрывавшую кудри прозрачную пластиковую шапочку и объявил:
- Одни ножевые.
У меня мороз по коже побежал, до того обыденно это прозвучало.
А ведь "ножевые" - это как минимум один труп. Как минимум…
- Вячеслав Владимирович, нож с собой носите? - спросил Могилевский.
- Всегда, - ответил я, не видя смысла врать.
- Можно посмотреть?
Но тут уж я отрицательно покачал головой.
- Не думаю, что в этом есть необходимость.
- Мы ведь просто просим, - улыбнулся дознаватель, и вновь явственно прозвучало "пока просто просим".
Я пожал плечами, достал из кармана штанов выкидной нож и утопил кнопку.
- Микротек Хало, - пробормотал криминалист, взглянув на выскочивший из рукояти клинок, и посветил на него непривычного вида фонариком. - Нет, сомневаюсь, что это орудие убийства.
- Почему?
- Свежих следов крови нет, а такой нож полностью очистить просто нереально. Плюс, похоже, работали обоюдоострым клинком. Официальное заключение позже будет.
- Понятно, - промычал Могилевский.
- Нож изымать будете? - поинтересовался тогда криминалист.
- На фига? - флегматично спросил дознаватель.
- В коллекцию.
- Хрен вам, - выдал я, втянул клинок в рукоять и сунул нож в карман.
Криминалист фыркнул, спустился с крыльца и закурил.
- Кого убили? - спросил я тогда Могилевского.
- Не готов это обсуждать, - ответил тот.
- Убитых сколько?
Дознаватель просто отвернулся.
Я оглядел топтавшихся в отдалении цеховиков, их микроавтобус у парковки и предположил:
- Цеховики первыми на место прибыли?
Могилевский лишь неопределенно пожал плечами, но в ответе не было никакой нужды. Порядок на Южном бульваре, где большинство заведений принадлежало участникам Торгового Союза, обеспечивал именно Цех.
В этот момент боковая дверца "газели" следственной группы сдвинулась, и на тротуар спрыгнул Варламов.
- Камера зафиксировала автомобиль подозреваемого…
- Свидетеля! - вскинулся я.
- … в десять сорок одну. По фотографии из личного дела оператор опознал Хмелева Вячеслава Владимировича, одна тысяча девятьсот…
- Точно в десять сорок одну? - перебил подчиненного дознаватель.
Варламов кивнул.
- И вызов цеховикам поступил в десять сорок одну?
- По их часам в десять сорок три, но они на две минуты спешат. Так что в десять сорок одну.
- Вряд ли я мог оказаться в двух местах одновременно, так?
Могилевский хмуро глянул на меня и криво усмехнулся:
- Мы посекундную проверку сделать можем.
- А я сделал, - влез в разговор Варламов. - Машина пересекла перекресток через двадцать секунд после вызова.
- Вот как? - удивился дознаватель и оглядел бульвар. - Где разворачивался?
- Прямо тут.
Могилевский переглянулся с подчиненным и уставился на меня:
- Тогда, получается, грабители должны были зайти внутрь, как только машина отъехала от салона! Точно никого не было?
- Там рельсы, поэтому не отвлекался и по сторонам не смотрел.
Дознаватель выругался.
- А теперь, Вячеслав Владимирович, поскольку вы были в магазине непосредственно перед грабителями, придется пройти внутрь и рассказать нам обо всех изменениях. Варламов, протоколируй.
- Только не натопчите там! - крикнул криминалист. - И не трогайте ничего, еще отпечатки пальцев снимать!
Я вслед за Могилевским поднялся на крыльцо салона и не удержался от не относящегося к делу вопроса:
- А камеры на всех улицах стоят?
- Какой! - досадливо махнул рукой дознаватель. - Кроме Южного бульвара, почти нигде нет. Торговый Союз с финансированием тянет.
Варламов открыл дверь, запуская нас внутрь, и первое, что бросилось в глаза, - это опустевшие витрины. Грабители унесли абсолютно все. Пол был усыпан мелкими осколками рассаженных стекол. Касса стояла открытой, на прилавке в беспорядке валялись выписанные чеки.
Ага! Вот как на меня вышли!
По чеку.
- Зачем было разбивать стекла? - удивился я. - Могли взять у консультанта ключи от витрин.
- Запиши! - приказал подчиненному Могилевский. - Товар был на месте, когда вы уходили?
- Разумеется!
- Много было свободных мест?
- Не обратил внимания.
- Проходите! Осмотритесь.
Я вышел в центр торгового зала и вдруг заметил торчавшие из-за стойки консультанта ноги. Штанины задрались, открыв черные носки, каблуки мужских туфель были стоптаны с внешних сторон.
Не спрашивая разрешения, я заглянул туда и отступил, не в силах побороть гримасу отвращения. Охранник едва ли успел хоть что-то почувствовать - его убили чисто, распахнутый пиджак открывал окровавленную в районе сердца сорочку, - а вот макияж девушки-консультанта оказался смазан, словно кто-то зажал ей рот, прежде чем ткнуть ножом под левую грудь.
- Вячеслав Владимирович, - словно специально выгадал момент для очередного вопроса Могилевский, - чек выписан в десять тридцать четыре, а ушли вы отсюда только в десять сорок. Что вы делали эти шесть минут? Вы же не курите, так? Флиртовали с убитой?
Я решил, что шила в мешке не утаишь, и ответил вопросом на вопрос:
- Гравер, что с ним?
- А почему вас это интересует?
- Я был у него, обговаривал детали заказа. Хотел сделать дарственную надпись.
- Сделали? - прищурился Могилевский.
- У него было слишком много работы, - ответил я. - Договорились на следующую неделю.
Варламов оторвался от блокнота и многозначительно заметил:
- Отличное объяснение вашим отпечаткам пальцев в служебных помещениях!
- Спросите мастера!
- Он убит.
У меня заныло в груди.
- Убит? Но как?!
- Грабители решили взломать сейф в кабинете заведующего и наткнулись на него по пути. Подтвердить ваши слова он уже не сможет.
- Идите к черту! - выругался я. - Оба! Ясно вам? Нужно подтверждение моих слов - спросите Ольгу Александровну.
- Ольга Александровна - это…
- Заведующая салоном, - пояснил я. - Она подтвердит, что я всегда заказывал гравировку!
- Не горячитесь так, - попросил Могилевский. - Никто вас ни в чем не обвиняет. - Он сделал паузу и вздохнул. - И даже не подозревает.
В этот момент на улице послышался рык мощного двигателя, и к салону подъехал огромный внедорожник. Поначалу я решил даже, что это невероятным образом провалившийся в Приграничье "хаммер", но смутила непонятная эмблема на непривычной на вид решетке радиатора. Распахнулись дверцы, из машины выбрались бойцы в серьезной на вид броне, круглых шлемах с забралами из бронестекла и чарометами на изготовку.
Цеховики организованно и синхронно, словно стая рыбешек, отступили от ювелирного салона; дружинники разошлись в разные стороны, но шансов выстоять в схватке у них не было ни малейших. Впрочем, Братство могло выиграть сражение, но никак не войну.
Да - на место преступления пожаловали именно братья. И я даже догадывался, что их сюда привело…
- Какого хрена им здесь понадобилось?! - выдал Могилевский.
- Не знаю, - шумно сглотнул его подчиненный, - но чарометы у них точно не сертифицированы!
Да уж, от таких никакая служебная бляха не защитит…
Могилевский повернулся ко мне и указал на дверь:
- Уходи. Пришлю кого-нибудь подписать показания.
Я вышел на крыльцо и посторонился, пропуская незнакомого брата среднего возраста, столь же средних лет и внешности тоже - средней. Тот скользнул по мне безразличным взглядом, толчком распахнул дверь и с порога объявил:
- Один из убитых состоял в ордене, поэтому Братство проведет самостоятельное расследование. С вашим руководством это уже согласовано!
Дверь со стеклянным звоном захлопнулась; я спустился с крыльца и зашагал к перекрестку. Отвозить домой меня точно никто не собирался - как, впрочем, и задерживать, - а препирательства по поводу полномочий могли занять и час, и два. Более запутанной области права в Форте попросту не существовало.
Чарофон задергался в кармане, когда шел мимо рынка, примыкавшего к поселку Луково. Я сообщил встревоженному Ивану, что возвращаюсь домой, но заметил поджидавшего меня впереди человека, произнес в трубку:
- Немного задержусь, - и прервал звонок.
Между рынком и бульваром располагалось несколько одноэтажных зданий; в крайнем еще не так давно располагалась хинкальная, теперь же вывеска на фасаде гласила: "Пельменная". Именно у его угла и стоял Климов.
- Перекусим? - предложил он, когда я подошел и пожал протянутую руку.
- Ты платишь, - пробурчал я.
- С чего бы это?
- Один черт на представительские расходы спишешь. Это ведь деловая встреча, так?
- Деловая, - подтвердил Климов. - Сам понимаешь, служба…
У входа в пельменную курили пузатые дядьки в не по погоде теплых куртках - то ли торговцы с рынка, то ли приехавшие в Форт на выходные большой компанией покупатели, - внутри также оказалось достаточно многолюдно. Свободных столов было два или три; Клим выбрал самый дальний, в глухом углу.
- Как обычно, только вдвойне. Одну порцию с бульоном, - небрежно бросил он на ходу официанту в замызганном белом переднике, снял куртку и положил на соседний стул.
Я хоть поначалу раздеваться и не хотел, последовал его примеру. Уж больно жарко оказалось внутри. Отдельной кухни как таковой не было - немалых размеров печь и плиты стояли прямо в центре обеденного зала.
- Смотрю, ты здесь завсегдатай, - хмыкнул я, откидываясь на спинку стула.
- Да ты знаешь, - задумчиво поскреб небритую щеку Климов, - в прошлом месяце один дружочек сюда вытащил, и как-то втянулся. Теперь обедать хожу. Хорошие пельмени, сейчас сам попробуешь.
Официант выставил на стол два пузатых чайника, и Клим немедленно принялся наполнять свою кружку ароматным травяным настоем.
- Отличный чаек! - выдохнул он, сделав осторожный глоток. - То, что нужно!
Чай и в самом деле оказался неплох. Я попробовал и отставил чашку, давая остыть травяному настою.
- Штормит после вчерашнего? - спросил, с улыбкой наблюдая за расплывшимся в блаженной улыбке Климом.
- Есть немного, - признал брат, покопался в куртке и выложил на стол потрепанный блокнот на пружине и ручку. - Ладно, пока варят пельмени, начнем предварительный опрос.
- Предварительный? - удивился я.
- Предварительный, - подтвердил Клим. - Я лишь помогаю в следствии.
- Кто главный? Кто-то из Пентагона?
- Бери выше!
Я присвистнул.
- Из Туманного пришлют?
- Уже.
- В смысле? - не понял я. - Как - уже? Заранее, что ли?
- Почему заранее? Два телепорта - и человек здесь.
Я округлил глаза.
Телепорты были продуктом штучным, крайне дорогим и не слишком стабильным. Ко всему прочему их воздействие не лучшим образом сказывалось на организме, и на два прыжка в день можно пойти лишь по большой нужде.
- Считаете, это не случайное ограбление? - догадался я.
- Ситуация оценивается как нападение на орден.
- Дядя Миша давно отошел от дел.
- У нас есть веские причины рассматривать ситуацию именно под этим углом, - отрезал Климов. - Глава следственной комиссии наделен чрезвычайными полномочиями. Понимаешь, что это значит?
Я кивнул.
- Кто не с нами, тот против нас.
Принесли пельмени; Клим принялся хлебать бульон, я особо аппетита не испытывал, но от угощения отказываться не стал.
- Итак, - как бы между делом произнес брат, - зачем ты приезжал в ювелирный салон?
- Подарок Ирине выбирал.
- Есть повод?
Я недобро глянул на собеседника и резко бросил:
- Тоже дело шить будешь?
Клим рассмеялся.
- Кто меня опередил?
- Дознаватель.
- Ясно, - кивнул Климов. - Слава, сам посуди - чем больше непонятных моментов мы закроем сейчас, тем меньше вопросов зададут потом. Так был повод?
- Ирина из Северореченска вернулась, будто сам не знаешь!
- А я ничего и не должен знать. Купил подарок-то?
- Купил. Платил чеком, по нему на меня и вышли.
- Это важная информация, - кивнул Клим, сделал пометку в блокноте и уточнил: - Алиби?
Я шумно выдохнул, но возмущаться не стал, решив высказать все, что думаю о приятеле, после.
- Проехал перекресток Красного и Южного через двадцать секунд после поступления тревожного сигнала. Имеется видеозапись камеры уличного наблюдения.
- Это очень хорошо, просто очень хорошо, - улыбнулся Климов. - Только не было никакого вызова.
- Как так? - растерялся я. - Как не было, если туда цеховики примчались?
- Ну формально - не было. Здесь во всех торговых точках в охране цеховики низового звена. В случае ранения или смерти остальные это сразу чувствуют. Вроде как сигнализация, получается.
Я только хмыкнул. Цех - не просто охранное предприятие, а своеобразная оккультная пирамида: неофиты проходили ритуал посвящения, после чего между ним и остальными членами общества возникала ментальная связь. Рядовые цеховики постоянно отдавали часть своих жизненных сил Директорату, но связь не была односторонней, и в случае серьезной опасности любой мог стать сильнее, быстрее и выносливей.
Поэтому охранника и убили первым.
- К дяде Мише заходил? - спросил Клим.
- Всегда захожу парой слов перекинуться.
- И в этот раз?
- И в этот.
- Он не показался тебе встревоженным?
- Не показался.
- О чем говорили?
- Обо всем понемногу, - пожал я плечами и подумал: не разговор ли об алмазах запустил маховик страшных событий?
Мог дядя Миша позвонить кому-то, чтобы освежить память?
Мог, наверное. И все же как-то быстро налет случился. Я еще толком отъехать не успел.
- О чем задумался? - прищурился Климов, заметив мою задумчивость.
- Только между нами.
Клим закрыл блокнот и отложил ручку.
- Говори.
- Можешь проверить, не звонил ли дядя Миша кому-нибудь за пару минут до своей смерти. Мы обсуждали одну тему…
- Что именно?
- Сначала узнай, звонил он или нет.
- Дядя Миша не доверял чарофонам.
- Он пользовался телефоном в кабинете заведующей. У него был ключ.
Брат задумчиво кивнул.
- Ладно, уточню. Не хочешь ни о чем мне рассказать?
- Никто бы не успел оказаться на месте так быстро.
Клим с этим утверждением спорить не стал, посмотрел куда-то за спину и предупредил:
- Помалкивай пока об этом.
Я обернулся и увидел, как от входа к нашему столу идет брат, который и заявил в ювелирном салоне об интересе ордена в расследовании.
- Брат Иннокентий. Брат Вячеслав, - формально поприветствовал он нас, усаживаясь на свободный стол. - Уже обсудили сложившуюся ситуацию?
Клима от подобного обращения откровенно передернуло, но выказать раздражения он себе не позволил.
- Да, брат Петр. Обсудили.
Начальник следственной комиссии начал изучать записи, а я вылил себе в кружку остатки чая и принялся украдкой изучать его самого.
Немногим за сорок, невысокий и худощавый, но производит впечатление сжатой пружины. Да и движения немного более резкие, чем нужно. Темные волосы с проседью коротко подстрижены, на шее под левым ухом белая нить старого шрама. Такая же отметина протянулась с тыльной стороны левой ладони. И краешек татуировки из-под рукава проглядывает. Какая-то надпись, не разобрать.
Брат Петр быстро просмотрел протокол предварительного опроса, прогнал меня по основным пунктам и поднялся на ноги.
- Что ж, давайте осмотримся в салоне. Уж не знаю, насколько нетронутым оставили нам место преступления…
- Осмотримся? - не понял Климов. - И… э… брат Вячеслав?
- И брат Вячеслав, - подтвердил руководитель следственной комиссии.
Он направился на выход, мы зашагали следом, и Клим тихонько выдохнул:
- Аккуратней с ним…
На улице светило солнце, пожалел даже, что не захватил темных очков, но идти было недалеко, голова разболеться, как случалось это в последнее время при ясной погоде, не успела. На парковке по-прежнему стоял фургон цеховиков, а вот "газели" дружинников уже разъехались. Только на крыльце курил вооруженный автоматом сержант, да еще рядовой трепался с возницей муниципальной труповозки. Саму телегу, дабы не смущать почтенную публику, отогнали за ювелирный салон.
Китайский клон "хаммера" никуда не делся, он перегородил сразу полторы полосы, и редкий автотранспорт сбрасывал скорость и сигналил, протискиваясь между ним и трамвайными путями.
Брат Петр первым поднялся на крыльцо и спросил дружинника:
- Вы уже закончили здесь?
- Петр Наумов? - уточнил сержант и протянул планшет. - Распишитесь.
Представитель Братства поставил в указанном месте закорючку и предупредил: