- Я и прослужил-то два дня, - сказал он, - и как раз на второй день хозяин сказал, что лучшая музыка, которую он слышал в жизни - это звон золотых монет! А я в ответ ляпнул, что да, мол, музыка жизни, исполняемая на золотых монетах и завершаемая славным ударом кинжала в спину…
- И что? - спросил Конан.
- Да он что-то обиделся. Видимо, посчитал мои слова каким-то намеком и велел выдать мне две дюжины… Да нет, не золотых, конечно! Плетей…
- Ну и как, выдали?
- Да стражники оказались неплохими ребятами. Недодали половину, но посоветовали сматываться, пока не поздно. Ну я и побежал…
Конан и Лорейс провели в лесу жаркое время дня, а потом двинулись в путь. Конан не спешил, а Лорейс держался за стремя коня, чтобы не отставать. Засветло еще приехали в деревню, возле которой возвышался замок барона. На горизонте сплошной стеной стояли громады гор. Самые высокие вершины были покрыты шапками льда. Небольшая речка, текущая вдоль деревни, была перекрыта хорошим мостом, возле которого располагался замок. На мосту стояла стража. Конан нашел таверну и заказал комнату. Лорейс упросился ночевать на полу у порога, лишь бы под крышей.
- Какое-то невеселое местечко, - заметил Конан.
- Барон сильно крестьян прижимает, - сказал Лорейс. - Я слышал, пару лет назад здесь были волнения, но барон выбил предводителей и запугал всех остальных. Так что народ здесь сейчас притихший.
- И чем же ты собирался развлекать таких господ? Что-то ты меня по дороге не очень развеселил.
- Да их развлекает сама должность шута. Достаточно пары фраз, передразнивающей их тупые разговоры. "Мир этому дому и его бесплатным обитателям!" Что-нибудь в этом роде.
- Понятно.
Конан отправился ужинать в общем зале, Лорейс, получив миску горячей каши, пристроился в уголке, где сидели слуги и наемные проводники торговцев. Конан тем временем расспрашивал торговцев о пути в Хоршемиш. Дорога через перевалы была непроходима для повозок, и торговцы везли товары из Хоршемиши в Офир малыми партиями. Несколько вьючных лошадей при переходе через горы могут взять не так много груза. А большой караван не сможет размещаться на маленьких площадках для отдыха, которые только и есть на тропе. Конан вспомнил, что надо будет проверить подковы коня перед переходом через горы. Тем временем группе стражников, пьющих рядом, наскучило пить и захотелось развлечений. Трогать торговцев им было запрещено, поскольку даже самые глупые бароны давно поняли, что помехи торговле приводят только к убыткам для их казны. А вот киммериец был явно не торговцем, не посланником - иначе бы он представился и сейчас пировал бы в замке у барона.
- А вот интересно, чем этот варвар собирается торговать в Кофе? - спросил один из стражников.
- Наверное, божками собственного изготовления, - предположил другой, - они там, я слышал, вырезают божков из дерева и молятся им, пока те помогают. Перестают помогать - они их сжигают и вырезают новых. Очень удобное верование.
- Мой бог - Кром! - не выдержал Конан. - Бог воинов! И мой меч насытился кровью не одного десятка придурков, у которых язык был длиннее, чем ум.
- А, все понятно! Это мастер-фехтовальщик! Будет конников Кофа обучать биться длинными мечами! Говорят, лет двести назад такие мечи были в большой моде. В самом деле, убойная вещь, если противник прибит к полу гвоздями. Тогда его можно разрубить вместе с любыми доспехами одним ударом. Вот только пока он им размахнется, его саблей раз пять достанут, ха-ха-ха!
- Такой знаток оружия, - сказал Конан, сдерживая ярость, - как нельзя более кстати в дружине, не имеющей противников опаснее крестьян.
- Да что ты знаешь про нас, варвар, - рассердился стражник, - и про то, с какими противниками нам приходилось сражаться!
- Да уж вижу, что два десятка таких воинов как вы, справятся с любым противником. Если он будет пьяный и связанный…
- Ах, ты!..
Стражник выхватил кинжал и полоснул Конана режущим ударом. Такой удар редко бывает смертельным, но отразить его гораздо труднее чем колющий выпад. Конан сумел все-таки перехватить руку стражника, пересиливая его, повернул кинжал к нему острием и вдавил в грудь. И тут же получил такой удар по голове, что потерял сознание.
* * *
Утро следующего дня Конан встретил связанным в тюремной камере барона Левереза. Заключение, впрочем, не оказалось долгим. Конана вывели из камеры и привели во двор замка, где барон в качестве окружного судьи рассмотрел дело и вынес приговор:
- За убийство стражника полагается взыскать с убийцы пятьдесят золотых! Изъятые у тебя при аресте деньги конфискуются в счет оплаты, так что можешь быть свободен.
- Но я же только защищался! - начал было возражать Конан.
- Да. Поэтому ты и получаешь штраф, а не смертную казнь. Тебе даже вернут твое оружие.
- Но пятьдесят золотых - это все, что у меня было!
- Да. Поэтому будь доволен, что у тебя хватило денег расплатиться за убийство. У убитого осталась вдова и трое малых детей. Ты их что ли будешь кормить, варвар?! Смотри, я могу и ужесточить приговор!
Конан понял, что спорить дальше бесполезно, подавил в себе ярость, получил у мрачных стражников свой меч и под их недобрыми взглядами вышел из ворот замка. У ворот его встретил взволнованный Лорейс:
- Все уладилось, господин Конан?
- А ты уже прикидывал прибрать к рукам мои вещи и моего коня?
- Зачем вы так? - смутился Лорейс. - Я вправду за вас волновался. А вещи целы. И конь тоже стоит на конюшне. Я в таверне вчера не успел вас предупредить. Тот стражник, который позади вас был, он вас и приложил. Только убивать вас они вовсе и не собирались. Тот стражник сзади лохань к вам пристраивал, чтобы вы отшатнулись от кинжала и в лохань упали.
- Ну и что же мы будем делать? Денег у меня не осталось. Ищи теперь другого хозяина.
- Ну, денег вы-то заработаете легко. Торговцы всегда набирают людей для перехода через горы. Меня, правда, не возьмут, нет. А только если позволите, я бы с вами еще пару переходов в горы прошел. Там, говорят, есть обитель святого отшельника, к которому порой ходят люди за мудрым советом и за тайными знаниями.
- И что, он всем подряд тайные знания раздает?
- Нет, конечно. Кто, говорят, вовсе от него не возвращается, кто получает то, что искал, а кто и с ума сходит.
- А ты на что рассчитываешь?
- Что будет, то пусть и будет. Мне здесь уже невмоготу.
Они пришли к таверне, и Конан сразу стал седлать коня, а Лорейс сбегал в комнату за вещами. Конан нашел в мешке несколько серебряных монет, достал запасной кинжал - меч ему вернули, но он не стал требовать, чтобы вернули и кинжал, пропавший при аресте. Конан послал Лорейса купить пару хлебов и изюма, чтобы иметь запас еды на пару дней, наполнил водой бурдючок. Собравшись, они отправились из таверны, заплатили на мосту последние монеты стражникам и вскоре двинулись по направлению к горам. Когда замок скрылся из вида, Конан свернул в ближайший лесок.
- Я не уйду отсюда без денег! - твердо объявил он. - Каждый человек имеет право защищать свою жизнь, и погибший стражник сам был виноват!
- Но что ты можешь сделать?
- Я все могу сделать! Я этот поганый замок этого поганого барона по камешкам разнесу! Сейчас я еще немного проеду по окрестностям, чтобы определиться с путями отхода, потом вернусь к тебе, и мы двинемся назад. Ночью я пойду в замок, а ты покараулишь коня, пока я не вернусь.
- Но замок ночью запирается!
- И что с того?!
- Да нет, ничего…
Конан поехал по дороге, осматривая окрестности и размышляя о том, что подняться на стену замка по неровной каменной кладке ему не составит большого труда. Мирная жизнь должна была достаточно усыпить бдительность стражников, поэтому вряд ли часовой будет прислушиваться к каждому шороху, скорее уж он будет вести неравную схватку с дремотой. Оглушить его и пробраться вниз…
А дальше? Это же не дворец в городе, это крепость. Покои барона, весьма вероятно, окажутся запертыми изнутри, да не на замок, который можно было бы открыть, а на засов. Но в своих покоях барон не хранит казну - неудобно выдавать деньги при каждой надобности. Казнохранилище должно быть ниже, под охраной кордегардии. Точно, кордегардия охраняет и вход в подземелье, и лестницы, ведущие наверх, и казнохранилище. И там постоянно дежурит не менее четырех человек. Без шума с ними не справиться, а на звуки боя подоспеют другие стражники… Плохо. Плохо, что при таком раскладе не получается добраться до денег!
Конан вспомнил, как один из старых воров в Шадизаре говорил ему, что у него внешность, плохо подходящая для вора. Если уж тебя заметили и приходится убегать, важно, чтобы тебя не опознали. А могучую фигуру киммерийца трудно спутать с какой-нибудь другой. Что хорошо для воина, то не годится для вора. В общем-то, так и получилось, что из Шадизара Конану пришлось уходить с боем…
Тут на дороге появился всадник, едущий навстречу. Конан насторожился. Всадник был одет так же, как стражники барона - пластинчатый нагрудник, широкие штаны, шлем, обмотанный чалмой, высокие сапоги. И один! Поравнявшись с встречным, Конан рванулся к нему, резко схватил его за плечо и рванул на себя. Стражник оказался не слабым противником, и они некоторое время молча боролись, между тем как их кони пританцовывали друг вокруг друга.
Наконец Конан пересилил противника, и тот не удержался на лошади, однако он смог не упасть, а твердо приземлиться на ноги. Конан прыгнул на него с коня и едва не напоролся на удар кинжалом. Он успел отвести удар локтем и тут же стремительным ударом кулака сбил стражника с ног. Стражник упал в дорожную пыль, лежал и не шевелился.
- Раз уж ваш барон так не любит, когда его людей убивают, то я доставлю ему это удовольствие - никого убивать и не буду, - бормотал Конан, быстро освобождая стражника от лишнего имущества. В сумке у поверженного противника он нашел несколько стопок мелких серебряных монет, завернутых в пергаментные расписки. Расписки Конан бросил на землю, а серебро забрал. Оглядевшись по сторонам, Конан оттащил стражника в сторону от дороги, связал ему руки его же поясом, представил, как стражник очнется и пойдет в свалившихся без пояса штанах, и остался удовлетворен этой картиной. Потом Конан вернулся на дорогу и вскочил на коня. Лошадь стражника была, по-видимому, приучена к боевым стычкам и не ушла далеко. Конан взял ее за уздечку и поскакал назад. Лорейс ждал его на месте.
- Едем, - сказал Конан, - барон прислал нам лошадь и немного денег, так что я не стану сейчас устраивать налет на его замок.
- Доброта барона просто безгранична, - с восторгом произнес Лорейс.
Они поскакали вперед. Конан внимательно следил за дорогой, но вокруг не было ни души. Для погони было еще рано, а торговцы, выехавшие утром, были уже далеко. К вечеру Конан и Лорейс догнали торговый караван, остановившийся у входа в ущелье. Здесь обитало несколько горских семей, живущих в небольших каменных башнях, сложенных из камней без раствора. Горцы встретили гостей радушно, и после ужина Конан обратился к торговцу:
- А что, дорога в Хоршемиш здесь безопасна? Охрана вам не нужна?
- Дорога тяжела и опасна, но разбойников здесь не бывает. Горцы если и ходят в набеги за добычей, то на равнину. А нарушать торговый путь им самим невыгодно.
- Дорога, должно быть, нахоженная? Или без проводника можно сбиться с пути?
- Если ты хороший следопыт, то не собьешься, а новичок может и заблудиться. Бывало такое.
- А слыхали вы о святом отшельнике, живущем где-то в этих горах? - спросил Лорейс.
- А как же? Даже тропу видели, которая ведет к его обители. Но нам это ни к чему. К нему ходят горцы по нескольку раз в год, приносят ему подарки, просят его о покровительстве и набираются мудрости. Он, говорят, обладает немалым могуществом, но крайне редко им пользуется.
- И вам не было интересно к нему попасть? - спросил Лорейс.
- А зачем, - пожал плечами торговец, - о чем мне его просить? Да и мало ли сказок рассказывают про разные чудеса, существующие в этих горах? Говорят, в стороне от торгового пути есть страна джиннов, пещера, где пол вымощен золотом, а потолок покрыт драгоценными камнями.
- Точно, есть, - вмешался в разговор горец. - Мой дед сам слышал человека, вернувшегося из тех мест.
- И кто-нибудь приносил оттуда золото и драгоценности? - спросил Конан.
- Нет, кто возвращался, тот рад был, что живой вернулся, а золота не приносил, нет.
- Значит, сказки все это, - уверенно определил Конан.
- Нет, - твердо сказал горец, - мы знаем, что сказка, а что на самом деле есть. Пещера джиннов существует!
* * *
Два дня они поднимались в горы. Нет в мире ничего величественнее гор. Безбрежная ширь океана, бескрайняя степь, безграничный купол неба - но все они не дают человеческому глазу ориентиров, чтобы в полной мере оценить величину пространства перед ним. Оно все целиком охватывается восприятием человека, и он ощущает, как будто вместил его в свое сознание. В горах становится видно, насколько мал и ничтожен человек. Горы дают сознанию масштаб реального соотношения размеров человека и пространства.
Дорога вилась по перевалам, то проходя мимо крутых каменных стен, то пролегая по краю, пропастей, то вписываясь по краю щебеночных осыпей, то петляя между россыпей гигантских камней. Люди шли пешком, ведя навьюченных лошадей в поводу. Когда в очередной горной долине остановились на ночлег, проводник сказал Конану:
- Вот здесь развилка путей. Мы идем прямо, в Хоршемиш. Правая дорога ведет к святому отшельнику, а левая в страну джиннов. Только праздные люди не ходят к святому отшельнику. Идут только те, кто знает свои вопросы.
- Да я к нему и не собирался, - ответил Конан, - это Лорейс думал туда пойти, так я бы его проводил. Так что, Лорейс, пойдешь к отшельнику или двинемся в Хоршемиш?
- Пойду, господин Конан. Не сочтите меня неблагодарным, но это мой путь.
- Мальчик правильно говорит, - согласился горец. - Я слышал, как он играл. Отшельник может его принять. И проводить мальчика - это тоже правильно. Он один не дойдет. Тропа перед долиной отшельника имеет небольшую площадку, там надо оставить лошадей. А дальше тропа ведет по краю скалы и делает крутой поворот. Ты знаешь горы, ты пройдешь.
- Мы придем к нему с пустыми руками, он не обидится?
- Он святой. Если ему что-то понадобится, он скажет.
- Сколько времени займет дорога?
- За день обернешься.
На следующее утро Конан и Лорейс отправились в путь, оставив караван. Конан легко определял, куда надо идти. Для уроженца гор движение естественно, и ноги сами несут его по самому удобному пути, а следы людей когда-то шедших этой тропой подтверждают правильность выбранного пути. Через пару часов они оказались на ровной площадке, где можно было оставить лошадей. Тропа здесь заканчивалась, а вдоль огромной скалы, возвышающейся впереди, шел узкий уступ. Конан достал из мешка веревку и протянул Лорейсу:
- Обвяжи ее вокруг пояса.
- Ты удержишь меня, если я упаду? - спросил Лорейс, обвязываясь веревкой.
- Если смогу, удержу. А не смогу - брошу. В любом случае, тебе легче будет идти, чувствуя дополнительную опору.
Лорейс задумался и стал отвязывать веревку.
- Ты чего? - спросил Конан.
- Я подумал, что это неправильно. Если я не готов встретиться со святым, то упаду. А если готов, то я должен пройти сам. Я сейчас.
Он сел и закрыл глаза. Потом снял свою котомку, достал флейту и засунул ее за пояс, отцепил кинжал, который дал ему Конан, и положил на траву.
- Я готов, - сказал он.
Конан хмыкнул, подобрал кинжал и сунул себе за пояс рядом со своим кинжалом, отцепил ножны с мечом.
- Ну ладно. Пошли.
Они двинулись по уступу и стали осторожно продвигаться вдоль скалы. Конан шел не спеша, но вполне уверенно, Лорейс прижимался к скале и медленно передвигался мелкими шагами. За поворотом разверзлась новая пропасть. Каменный уступ переходил здесь в некоторое подобие мостика, перекинутого над бездной. Каких-то три шага, но без малейшей опоры справа или слева. И плита шириной в одну ступню, с небольшим подъемом. И скругленный край пропасти, за который не удержаться, если упадешь. Конан быстро шагнул вперед и через мгновение оказался на ровной площадке. Он обернулся и спросил Лорейса:
- Кинуть тебе веревку?
- Нет, - сказал Лорейс.
Он был бледен, но спокоен. Он выдохнул из себя воздух и быстро преодолел каменный мост.
- Молодец! - сказал Конан.
Они повернулись и спокойно смогли разглядеть место, к которому вел такой путь. Чашеобразная долина была покрыта густой зеленой травой, в центре долины блестело на солнце крошечное озеро, за ним росли несколько десятков деревьев.
Скала, преграждавшая путь в долину, вросла в соседнюю гору, в ее почти отвесном склоне виднелось темное пятно пещеры. А прямо за долиной раскрывалась панорама гор, неописуемо величественная. Череда гор вздымалась все выше и увенчивалась белыми шапками ледников. А здесь, на согретой солнцем площадке было тепло и уютно. Из-за деревьев за озерком вышел невысокий человек в длинном белом одеянии и направился к ним. Был он совершенно сед, но не выглядел старцем. Длинные белые волосы схватывала тонкая цветная веревочка, ясные серые глаза смотрели спокойно и пронзительно. Он подошел ближе, сказал Конану:
- Побудь здесь.
И протянул руку Лорейсу:
- Пойдем.
Они с Лорейсом ушли к одной стороне озерка, а с другой его стороны к Конану подошла девочка лет десяти, в длинном желтом платье и с черными волосами, заплетенными в длинные косы. Конан сел на траву, чтобы не возвышаться над ней.
- Как тебя зовут? - спросила она.
- Конан. Конан из Киммерии. Она села рядом.
- Ты, похоже, очень сильный, Конан?
- Я воин. Слабый живет недолго, его убивают.
Она коснулась пальцем кинжала и поморщилась.
- Наверное, это очень страшно, убивать людей?
- Нет. Это легко. Часто хватает одного удара клинка.
Она снова поморщилась:
- Наверное, ты очень глупый, Конан? Ты думаешь о движении железки в твоей руке и не чувствуешь крика души, отлетающей от умирающего тела?
- Мой бог - Кром. Бог воинов. Он примет мою душу после смерти, и это мой путь.
- Ты разве не знаешь, что душу каждого человека встретит тот бог, образ которого он носил в своем сердце? А, ты же сильный, Конан… Если ты хочешь что-то понять, стань слабым.
Она поднялась на ноги и, не оборачиваясь, ушла к деревьям.
Конан сидел, пытаясь собрать разбредающиеся мысли. Слова девочки были очевидно бессмысленными, но какими-то не детскими. Все, что она сказала, было глупо, неправильно, но объяснять ей что-то и доказывать было так же немыслимо, как убеждать осенний дождь или спорить с закатом солнца.
И мрачный Конан сидел неподвижно и безмолвно, пока к нему не подошел отшельник.
- Что ты хотел спросить у меня? - спросил он.
- Я? Ничего…
- Все приходят ко мне задавать вопросы. Впрочем, далеко не все бывают довольны ответами.
- У меня нет вопросов. Я просто провожал Лорейса.
- Тебе это только кажется. Тогда я задам тебе вопрос - что ты сделал в этой жизни?
- Я воин. Я убивал врагов, чтобы они не убили меня.