* * *
Максим, разумеется, не воспринял слова Итаны "приходи один, и без оружия" буквально. Высокий уполномоченный Временного Совета, в одиночестве отправляющийся под вечер к верховной правительнице Пандеи через имперско-пандейскую границу - это выглядело бы до крайности нелепо. Не хватало еще переправиться через реку вплавь, выше или ниже по течению, а потом в темноте разыскивать в поселке нужный дом. Максим возглавлял важную дипломатическую миссию, и ему и в голову не могло прийти совместить эту миссию с чем-либо еще. Вечерний визит на пандейский берег был обставлен официально: Максим прибыл в сопровождении своего привычного эскорта и сверх того прихватил с собой двух офицеров контрразведки, раздосадованных тем, что они не смогли принять участие в утреннем визите к великой кёнигин. Последнее было со стороны Мака чистым мальчишеством: ты сказала мне прийти одному, а я приведу с собой еще больше народу - я сам это решаю.
Впрочем, кёнигин Итана и не предполагала, что Мак Сим поймет ее буквально: в Доме Встреч, судя по накрытому столу, ждали не гостя, а гостей - во множественном числе. Сам по себе накрытый стол был еще одним хорошим знаком, но Мак испытал вдруг что-то похожее на разочарование: ему почему-то хотелось, чтобы Итана ждала только его - одного. Несуразность этой мысли была очевидной, и Максим постарался выбросить ее из головы.
Банкет был строго официальным. Дружеским его назвать было нельзя: слишком много взаимных обид накопилось между двумя странами за долгие века, и забыть эти обиды было не так-то просто. Поднимались тосты за здоровье Исполреша Республики, за здоровье кёнига Торира Энгу и его несравненной супруги, за взаимопонимание и за процветание, за мир и дружбу, но холодок не уходил, он отчетливо витал в воздухе: кёнигин Энгу так еще и не дала ответа на предложение Мака Сима. Есаул Аанни с холодной улыбкой принимала цветистые комплименты офицеров-контрразведчиков, поочередно глядя на них обоих из-под полуопущенных ресниц, переводчики молчали и слушали, и только старый ротмистр налегал на пандейское вино и дичь, радуясь редкой возможности скрасить свое унылое пограничное существование. Максим ждал слов кёнигин, но Итана, сменившая свой деловой костюм на длинное искрящееся вечернее платье, молчала - казалось, она погружена в какие-то свои тайные мысли, не имеющие никакого отношения к переговорам на высшем уровне. Время от времени она бросала на присутствующих быстрые взгляды, и когда Максим встречался с ней глазами, ему казалось, она что-то намерена ему сказать. Отчего-то хотелось, чтобы все остальные участники банкета поскорее наелись и ушли, оставив их с Итаной наедине.
Что за наваждение, думал он, опять пандейская экстрасенсорика? Или древняя пандейская магия, в которую он готов был с удовольствием поверить? Или?.. Ну, же кёнигин! - говорил он себе, заедая душистыми лесными ягодами терпкое вино.
Максим ждал, и все-таки развязка была для него неожиданной. Итана допила бокал, встала из-за стола и сказала, глядя на Мака своими бездонными черными глазами, - сказала так, словно вокруг никого больше не было:
- Ты ждешь моего ответа, Высокий уполномоченный? Идем - я дам тебе ответ, Мак Сим.
И Мак встал и пошел за ней, чувствуя, как плывет под ногами прочный деревянный пол. Он ощущал спиной взгляды имперцев и взгляд Аанни и понимал, что ему все это безразлично. Он шел за Итаной, желая получить ответ, и не особенно признавался даже самому себе, что ждет от нее большего, чем несколько слов, пусть даже слов государственной важности.
Они миновали несколько комнат, оставляя за спиной ширмы, смыкавшиеся с тихим шорохом, и оказались в почти полной темноте, прореженной множеством слабо светящихся зеленых огоньков, окружавших их со всех сторон и казавшихся живыми. Итана повернулась к Максиму - глаза ее мерцали в такт живым огонькам на стенах - и прошептала:
- Ты ждешь ответа, посланник? Вот мой ответ: между нашими странами будет мир.
С этими словами она резким движением рванула рубашку на груди Мака.
Ну вот, промелькнула в голове Максима несвоевременная и предельно нелепая мысль, оправдывайся теперь перед интендантом Департамента за испорченную новенькую форму. Вторая - любопытная версия дипломатии. И третья мысль, гораздо менее нелепая: а как же Рада? Но тут же эти мысли были смыты потоком взбунтовавшейся крови. Он подхватил Итану на руки - она показалась ему легче перышка - и понес ее к широкому ложу: землянин Максим Каммерер отлично видел в темноте.
* * *
- Я не ошиблась в тебе, посланник, - шепот Итаны вырвал Максима из накатывавшей на него дремоты. - Скажи мне, откуда ты появился?
- Что? - последние слова пандейки стряхнули с него сонное оцепенение. - А с чего ты взяла, что я откуда-то появился?
- Я смотрела тебя - так, как умеем делать это мы, потомственные ведьмы лесов. Ты не прост, Мак Сим, и дело даже не в том, что ты силен, как демон Тайных Пещер. Ты другой - есть в тебе что-то, чего я не встречала раньше ни в одном мужчине, а их я познала немало.
Ведьмовское чутье, подумал Максим. Да, Страннику не стоит направлять в Пандею своих сотрудников-землян: наверняка кёнигин Энгу не единственная ведьма на всю эту экзотическую страну. И версия с горцами не прокатит - за сотни лет пандейцы что-нибудь о них да узнали и отличат подделку от подлинника. Да, об этом надо обязательно сообщить Сикорски.
- Я не знаю, откуда я, то есть не помню. Ученые называют это амнезией, а я сам…
- Не хочешь говорить - не надо, - Итана дотянулась до шеи Максима и ощутимо ее куснула. - Думаю, ты пришел из-за небесной тверди, есть у нас легенды о таких пришельцах. Но это не важно - важно то, что ты подходишь.
- Подхожу для чего? - подозрительно осведомился он, приподнимая голову.
- Для исполнения древнего пандейского пророчества, Мак Сим.
Пророчества, мелькнуло в сознании Мака, уж не того ли самого пророчества жрицы Итаны, о котором сообщал преподобный Туку в своих "Хрониках"?
- Ты станешь отцом моего сына, - Итана зажмурилась и закинула руки за голову. - У меня будет сын - мы умеем регулировать пол ребенка, - он вырастет, у него будет много жен, которые родят ему много сыновей, моих внуков, и через несколько поколений новая раса людей овладеет всем нашим миром. Древнее пророчество исполнится, посланник.
Оригинальный способ прогрессорства, ядовито подумал Максим, надо будет предложить его КОМКОНу. Но что самое интересное, в нем есть рациональное зерно: земляне биомодифицированы и отличаются от аборигенов Арканара или Саулы, и от своих предков-землян они тоже отличаются. Вот тебе и ведьма пандейская…
- Так ты затеяла все это лишь потому… - спросил он, ощущая себя уникальным образцом.
- Не только, - Итана обняла землянина и с неожиданной для Максима нежностью поцеловала его в щеку. - Ты понравился мне - сразу. Женщины редко обращают внимание на мужчин только по необходимости, и никогда это не доставляет им большого удовольствия. У меня будет сын, Мак Сим, и он будет расти в мире - между нашими державами не будет больше войн.
- Так ты решила покончить с враждой Пандеи и бывшей Империи только по этой причине?
- Не только, - повторила Итана. - Ты мудр, ты нашел простые и понятные слова и показал мне бессмысленность старых вассальных распрей между нашим странами. И я окончательно решила, что ты обязательно станешь отцом моего ребенка.
Благодарность, выраженная в очень своеобразной форме, подумал Максим.
- Спасибо и на этом, - он усмехнулся, надеясь, что в темноте Итана не заметит его усмешки.
- Только спасибо? Мне этого мало… - пандейка привстала. - Наше путешествие еще не закончилось, посланник…
Глава 4
КОЛЬЦО НЕНАВИСТИ
Ночь завершилась самым обычным утром, и безудержная Итана снова стала великой кёнигин Пандейской, холодной властительницей. Никто ни единым словом не позволил себе даже намекнуть о событиях этой ночи, хотя в ледяных глазах есаула Аанни Мак увидел какой-то странный огонек. Он насторожился, но вскоре заметил блуждающую шалую улыбку на лице одного из контрразведчиков и пятно у него на шее и сообразил, что есаулу нет никакого дела до дипломатических собеседований ее госпожи - этой ночью у пандейской головорезки была своя собственная дипломатия.
…Пышных проводов не было - было деловое совещание, в ходе которого высокие договаривающиеся стороны приняли совместный меморандум, определяющий дальнейшие отношения между Пандеей и Республикой. Условия меморандума устраивали всех, и после ратификации его правительствами обеих стран договор о дружбе и взаимовыгодном сотрудничестве должен был вступить в силу. Максим не сомневался, что кёниг Торир Энгу подчинится своей энергичной супруге и поступит так, как она пожелает.
Дипломатическая миссия Мака завершилась. Дело было сделано, и вскоре пограничная река разделила его и Итану. Как подозревал Максим - навсегда: минувшая ночь уже принадлежала прошлому. На полевом аэродроме Мак расстался со старым ротмистром, пожав ему на прощанье руку и подарив бутылку коньяка из представительских запасов. Пограничник держался молодцом, но Мак видел, что ему нездоровится: старый вояка накануне явно переусердствовал, сражаясь с алкогольными напитками потенциального противника. Каммерер пересел на летающую платформу, ожидавшую высокоуполномоченного Временного Совета.
Взвыли винты. Секретарь-переводчик, хмурый, как осенний день в дождливую погоду, возился в углу салона, сосредоточенно сортируя документы, офицеры охраны дремали, и Максим, вытянувшись в кресле, получил возможность поразмыслить.
Это что же получается, думал он, глядя на проплывавшие внизу серые равнины бывшей страны Неизвестных Отцов, я целовал Итану сугубо в дипломатических целях? Нет, брат, ты целовал бы ее не менее жадно, даже если бы на следующий день между Пандеей и бывшей Империей началась атомная война. Ты целовал ее не ради мира во всем мире, а ради себя. И был ты свиньей по отношению к Раде… А ведь мне с ней тепло, и ей тепло со мной. Рада мне ближе, а не пандейская ведьма-кошка, которая гуляет сама по себе. Да, по отношению к Раде я поступил не очень хорошо, но что-то я не хочу искать для себя никаких оправданий.
…Сикорски, получивший от Максима кодированное сообщение, состоявшее всего из одного слова - "успех", встретил его сразу по приземлении, несмотря на позднее время. Он сам вел машину, и по пути в Департамент Максим рассказал ему все, от и до.
- Кольцо ненависти разорвано, - сказал Рудольф, выслушав его рассказ. - В одном месте, но разорвано. Я был прав, Максим, - ты прекрасно справился со своей задачей.
Вот тебе и дипломатия любви, подумал Максим. Или любовь, или ненависть, или-или, третьего не дано. Хотя нет, есть еще равнодушие. А Странник - он у нас кто: ненависть, любовь, равнодушие?
- Послушайте, Рудольф, а вы с самого начала отводили мне роль дипломатической игрушки кёнигин Энгу? Поэтому меня и послали?
- Я не исключал такой возможности, - спокойно ответил Сикорски, - хотя и не знал, что пандейское посольство будет возглавлять именно она. Не надо делать из меня чудовище - я не рассчитывал на такое решение великой кёнигин Пандейской, ты сам кинулся во все тяжкие, и, насколько я понял, с немалым удовольствием. Ты сумел убедить кёнигин, и это главное, а ваши с ней истории - это другой вопрос. Хотя, не скрою, я доволен таким поворотом событий - и как советник по особым делам, и как прогрессор. Но политика политикой, а отношения между мужчиной и женщиной - материя тонкая; жаль, что этому тебя не учили в школе. В объятиях прекрасной пандейки ты ведь наверняка не думал о союзном договоре, не так ли?
- Не думал, - признался Максим. - Я тогда вообще ни о чем не думал, даже о Раде.
- Рада, - Сикорски бросил на него быстрый взгляд, - Рада у тебя умница, и она тебя любит. Надеюсь, она тебя поймет - если, конечно, ты сумеешь найти нужные слова. Но тут я тебе не советчик, Максим, - это личное дело.
…Рада выслушала его, молча. Она грустно молчала и потом, когда он закончил рассказ. Нет, сказал он себе, между нами не должно быть никакой лжи. Итана - Итана уже растаяла, превратилась в дымку, в легкий туман, а Рада - вот она, рядом, и будет рядом с ним всегда.
- Я знала, что это случится, - тихо сказала она, не поднимая головы. - Ты большой вождь, Мак, генерал-предводитель, как назвал тебя дядюшка Каан, а вождей всегда любили женщины. У тебя будет много женщин, да? - она подняла голову, и Мак увидел в ее глазах набухшие капли слез.
- Ну что ты, что ты, Рада, - сказал он, взяв ее за плечи. - У меня есть ты, и не нужен мне никто, и вообще…
- Не надо, - попросила она, высвобождаясь из его объятий. - Я тебя люблю, и я согласна, что я никогда не буду для тебя единственной. Если надо, я уйду… - добавила она с горечью.
Нашел слова, называется, растерянно подумал Максим. И что же мне теперь делать, как ее успокоить? Ему вдруг пришло в голову, что самое лучше - это взять Раду на руки, закрыть все замки и целовать ее долго-долго, до самого утра, пока горечь ее не растает.
Но осуществить свое благое намерение Максим не успел - раздался телефонный звонок, показавшийся ему пулеметной очередью в спину.
- Да, - произнес он, взяв наушник (наверняка это Странник, массаракш!).
- Максим, - в наушнике действительно раздался голос Сикорски, - даже если у тебя серьезные осложнения в личной жизни, отложи их на потом. Ты мне нужен - срочно!
* * *
- Господин генерал, пора принимать решение, - настойчиво повторил "кошелек". - Коммерческую схему мы с вами обсудили, технические вопросы тоже. Остались пустяки, сущие пустяки: ваше согласие или несогласие. Итак, ваше слово: да или нет?
Попался бы ты мне пару лет назад, с бессильно злобой подумал Лике Шекагу. Я не стал бы даже марать о тебя свои честные солдатские руки и тратить на тебя пулю - я отдал бы приказ, и мои легионеры, содрав с тебя дорогой костюмчик и попинав тебя сапогами, отвезли бы тебя в грязном грузовике - в кузове, массаракш, мордой вниз, - в Департамент общественного здоровья, где тебе очень бы обрадовались. И там ты очень быстро признался бы в том, что ты хонтийский шпион - собственно, это так и есть, - а заодно и в шпионаже в пользу Пандеи, Островной Империи и даже в пользу южных варваров и мутантов-выродков. А теперь я, кавалер двух Золотых Знамен, носитель знака "Порыв и натиск", гроза и пламя, броненосный кулак Отцов, слушаю тебя, мозгляка, и даже киваю благосклонно… Где они, Отцы, - времена изменились, сила и величие рассыпались в пыль, и такие "кошельки" царят и правят. Массаракш-и-массаракш, тридцать три раза массаракш…
Никуда ты не денешься, с уверенным презрением думал хонтиец, потому что некуда тебе деться. Ты привык властвовать, распоряжаться жизнями, приказывать и повелевать, ты слишком к этому привык. Ты любишь власть, тупорылый солдафон, а еще ты очень любишь молоденьких девочек и коллекционный коньяк. Все это - и власть, и удовольствия - раньше ты имел по статусу, а теперь за все это надо платить "оливковыми", которые у нас - есть, а у тебя - нет. И ты обменяешь на деньги свой патриотизм, непременно обменяешь, потому что весь твой патриотизм - дутый, прыщ ты бронированный… А с ответом ты тянешь только потому, что боишься продешевить; ты считаешь-прикидываешь, как тертая уличная девка. Но в итоге проститутка все равно задерет подол и снимет трусы, по-другому не бывает.
- Я хотел бы знать, от кого исходит предложение, - угрюмо буркнул генерал-легат.
- С самого верха, Ваше превосходительство, - "кошелек" снисходительно улыбнулся. - Операция санкционирована Кимси Туном, президентом демократической Хонти и главой Хонтийской Унии Справедливости. Военную часть акции обеспечивает лично генерал Тензе Ронг, начальник сухопутных сил Хонти. А мы, Союз Честных Негоциантов, обеспечиваем финансирование нашей сделки.
"Честный негоциант, - подумал Шекагу, - это все равно что шлюха-девственница".
- Более того, - продолжал хонтиец, добавив в голос задушевной проникновенности, - мы хорошо понимаем, что дальнейшее ваше пребывание на территории бывшей Империи - по завершении операции - может оказаться для вас не слишком, э-э-э… комфортным. И мы предлагаем вам политическое убежище - разумеется, в достойном обрамлении, - и даже, - он сделал многозначительную паузу, - может быть рассмотрен вопрос о назначении вас начальником Южного военного округа вместо Тем Фанга, креатуры премьер-министра Ли Шана, руководителя Хонтийской Патриотической Лиги.
"Как он сладко поет, этот "кошелек", - думал генерал-легат, - и как мягко стелет, как стелет, массаракш! Вам позарез нужны эти машины, и ради этого вы не пожалеете денег, и даже забудете о том, что генерал Шекагу считается в Хонти военным преступником, автором плана подлого нападения на вашу беззащитную и предельно миролюбивую страну. Там, на границе, до сих пор так и торчат из остекленевшего от атомного жара песка оплавленные башни танков со скелетами мертвых экипажей, однако эти экспонаты вы предпочитаете не замечать. Сорок тысяч погибших хонтийцев и здоровенное радиоактивное пятно, с которого ветры несут ядовитую перхоть в глубь вашей страны, - какая мелочь…"
- Послушайте, милейший, - сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало как можно пренебрежительное, - а если я сейчас позвоню в контрразведку или, скажем, прямо самому Страннику, а? Что тогда?
- Тогда, генерал, вы потеряете прекрасную - и, полагаю, единственную - для вас возможность вернуть себе прежний вес и значимость, - невозмутимо парировал хонтиец.
"А ты не настолько глуп, чтобы ее потерять", - добавил он про себя.
- В бывшей Стране Отцов для вас больше места нет. Конечно, вы можете попытаться организовать военный переворот, но каковы ваши шансы на успех? Странник - это вам не государь-император, и повторение бенефиса двадцатилетней давности не состоится. А если и состоится, что вы будете делать дальше? Башни-то молчат, и оживить их вам не удастся.
- А вам? - резко бросил Шекагу.
- Мы так далеко не заглядываем, - уклончиво ответил "кошелек". - Наши цели скромнее. Но мы теряем время, господин генерал. Итак, - жестко повторил он, - ваше слово?
- Хорошо, - с деланным отвращением выдает из себя главнокомандующий Легиона, - я согласен. Вы получите все данные по базе "Дзета" - охранные системы, прикрытие и так далее, - и главное: расположение ангаров и коды доступа к управлению интересующими вас машинами. Остальные военно-технические мелочи - это уже ваше дело.
- Не беспокойтесь, генерал, у нас есть специалисты нужного профиля.
- Я позабочусь и о том, чтобы большая часть войск была заранее выведена с базы: на внеплановые учения по уничтожению хонтийской банды, перешедшей через границу.
- Тема учений меня не интересует, - хонтиец равнодушно пожал плечами, - важно, чтобы на "Дзете" к часу "X" было поменьше солдат.
- Ну, а вы, - подытожил генерал-легат, слегка раздосадованный тем, что его шпилька насчет "хонтийской банды" осталась без внимания, - перечисляете деньги на мой именной счет в Центральном банке Хонти и выполняете все прочие ваши обещания, включая мою своевременную и безопасную эвакуацию.
- Само собой разумеется, - заверил его "кошелек".