- Планы меняются. Осман. Он не сможет надуть нас сейчас, ослабевший, и всецело в наших руках. - Конан оглянулся на колдуна, хоть и сидящего теперь в седле прямо, но будто придавленного усталостью. Лейла ехала рядом с озабоченным выражением на лице. - Что за пламя там было? Твоя работа?
Осман ухмыльнулся:
- Ну. Я там оказался в одиночестве, все ушли на праздник. Я выбрал лошадей, оседлал их, привязал к своей и, зная, что у меня еще осталось немного времени перед твоим выходом из храма, решил потратить его на доброе дело. Я открыл стойла и вывел всю гвардейскую скотину во двор. Затем в бычьем загоне я развел огонь в огромном стогу сена. Решил, что это лучше всего отвлечет внимание.
- Так и случилось, - сказал Конан. - Это была умная мысль.
- Я же не такой болван, как остальные твои дружки, - самодовольно бросил Осман.
- Сейчас еще рано праздновать, - предупредил Конан. - Пока мы далеко не в безопасности. Сколько наших осталось?
Они ехали мерной рысью через холмы, избегая открытых пространств, и держались каменистых троп, дабы оставлять так мало следов, как это возможно.
Осман посмотрел назад:
- Мы растянулись, и всех я не вижу. Кроме нас двоих, чародея и девчонки, видно Ауду и Убо, скачущих бок о бок. А, вон еще Чемик - этот слишком ленив, чтобы лишиться жизни. Больше никого.
- Конечно же, это не могут быть все, - сказал киммериец. - Впереди маленький водоем. Мы остановимся там, немного отдохнем, а отставшие нас догонят.
- Не слишком ли рано для остановки? - обеспокоенно спросил Осман. - Погоня может быть совсем близко.
- И настигнет нас еще скорее, если мы загоним лошадей, - настаивал на своем Конан.
Через четверть часа они достигли водоема. По приказу Конана всадники спешились, дали лошадям немного попить, проверили сбрую и подтянули подпруги, позаботились о ранах у людей и животных. Пока они ждали, подоспели и остальные, некоторые были ранены. В конце концов, кроме Конана и Османа, оказалось восемь уцелевших бандитов.
- Клянусь Сетом, мы оставили там половину банды! - сказал Чемик, когда стало ясно, что больше никого не будет.
- Не такая уж большая цена, если вспомнить о добыче, - жизнерадостно заявил Осман. - И каждому из нас достанется куда больший куш.
- Ага, - согласился Мамос. - Мне приходилось видеть, как банда уменьшается наполовину в набеге за горсткой лошадей или стадом коров. Никто из нас, берясь за это ремесло, не рассчитывал насладиться долгой жизнью.
- Мы потеряли в Шахпуре добрых товарищей, - сказал Убо, выливая кровь из сапога. Стрела прошла через толстую телячью кожу, и рана оказалась поверхностной, но сильно кровоточила.
- Это правда, - сказал Измир, житель пустыни. - А еще, слишком нас мало осталось, чтобы драться с Загобалом, если он нас догонит. Что случилось с твоим превосходным планом, Конан?
У Конана были и свои сомнения, но он вовсе не собирался обнаруживать слабину перед этими переменчивыми в настроениях шакалами.
- Каждый сидящий здесь и каждый погибший там жил или живет с петлей на шее. Смерть в бою быстра и благородна. Жизнь - ставка в нашей игре. Кто-то выигрывает, кто-то теряет. Поехали, мы соберем нашу добычу и опрокинем по глотку вина за наших павших товарищей. И хватит причитаний.
Убо морщился, натягивая свой пропитанный кровью сапог.
- Ты прав, атаман. Поехали.
Были еще хмурые взгляды и недовольное бормотание, пока они взбирались на коней, но не прошло и часа, как все уже смеялись и шутили, строя планы, связанные с ожидающим их грандиозным уловом.
- Твои люди быстро обрели хорошее настроение, киммериец, - заметил Волволикус.
- Как дети, - сказала Лейла, - что за сто ударов сердца успевают посмеяться, поплакать и вновь посмеяться.
- У этих людей отрезано прошлое и нет будущего, - ответил киммериец. - Для них ничего, кроме настоящего, большого смысла не имеет. А сейчас виды на кучу золота заслоняют все остальное.
Они скакали уже глубоко в ночи, под мерцающими звездами. Многие давно бы уж запутались в лабиринте холмов, оврагов и высохших русл, но Конан вел их безошибочно. И когда наконец зарею окрасился восток, они вступили в ущелье, ведущее к их убежищу. Добравшись до водоема, разбойники издали счастливый рев при виде огромной груды сундуков. Сокровища так и приземлились в виде обелиска, а затем, когда рассеялись чары колдуна, обрушились длинной, неровной кучей. Сообразительный Осман первым заметил: что-то не так.
- Мне это не нравится, атаман, - сказал он Конану.
- Кром! - пробормотал Конан в растущей тревоге. - Где верблюды?
Имелась масса следов, говорящих о том, что верблюды здесь были, но ни одного животного в поле зрения не оказалось.
Глава шестая
- Свежий след! - крикнул Амбула из Пунта.
Тощий смуглый босой человек спешился и побежал через каньон, его лук и стрелы были закинуты за спину, а сам он весь ссутулился, будто вынюхивал след своими широкими ноздрями. Он наклонился, что-то подобрал и побежал обратно к Беритусу, размахивая несколькими почти невидимыми прядями блестящих черных волос.
- Конский волос? - спросил аквилонец.
- Волос из стриженой гривы, - подтвердил Амбула. - Стражники Загобала стригут гривы своих лошадей. Понюхай. Это мазь из финиковых цветков, такую использует Загобал, чтобы наводить глянец на своих скакунов.
Беритус ровным счетом ничего не учуял, но он знал, что может доверять обонянию этого прирожденного следопыта.
- Туда! - скомандовал он.
Амбула вскочил в седло, и они поскакали через каньон.
- Это хорошо, - сказал Урдос из Кофа. - Я уж думал, что мы потеряли их.
- Мы никогда не упускаем дичь, - сказал Беритус. - Но признаю, что этот Конан - нелегкая добыча. Он выбирает лучшие тропы, дабы оставить как можно меньше следов. Будь он один и пеший, понадобились бы месяцы, чтобы обнаружить его в этом лабиринте. Но следуя большой группой, да еще верхом, невозможно избежать хоть каких-то следов, а с такими следопытами, как Амбула и Бахдур, мы их не упустим.
Беритус произносил эти слова с улыбкой на устах, ибо он любил охоту. Вне зависимости от высокой платы, что он требовал от своих нанимателей, он наслаждался состязанием в сообразительности и ловкости со своей жертвой. Неважно, была ли эта жертва запуганным беглым рабом, бандой оборванных мятежников или скрывающихся от правосудия разбойников, - разница лишь в степени удовольствия. Но больше всего ему нравились вот такие минуты - преследовать свирепого, опытного бойца, который в любой момент может повернуть и встретить тебя в засаде. Он не опасался такой возможности прямо сейчас - ведь киммериец не знал, что за человек гонится за ним. Но если бы Беритус и его спутники не сумели расправиться со всеми в единственной схватке, игра просто перешла бы в новую и куда более опасную фазу.
Беритус уже понял, что человек, которого он преследует, такой же, как он сам. Там, на крышах окружающих площадь домов, когда другие усердно натягивали свои луки, Беритус не принимал участия в схватке. Вместо этого он пристально наблюдал за Конаном, оценивая мастерство, силу и слабости противника. Что до последних, он не обнаружил ничего, кроме определенной неохоты, с которой киммериец оставлял своих друзей ради спасения собственной шкуры.
В мастерстве владения мечом он чуть ли не превосходил всех, когда-либо виденных Беритусом. Высшую оценку аквилонец оставил лишь себе самому. Что до качеств тактика и лидера, здесь северянин был просто великолепен, одержав верх в дерзком набеге с изяществом и остроумием. Лишь вмешательство лучников на крышах помешало назвать этот грабеж идеальным.
Да, никаких сомнений. Это обещало стать одной из его самых незабываемых гонок.
- Кровь! - воскликнул Бахдур, когда они выехали из маленького каньона в чуть больший. Он указал на свою находку, и остальные не стали слезать с коней, дабы проверить его, а просто бросали взгляд, проезжая мимо. Несколько капель красновато поблескивали на верхних листьях чертополоха, что вырастал здесь чуть выше двух футов.
- Задел ногой человек в седле, - заметил Барка, миновав куст. - Возможно, ранен в ногу. Рана не может быть серьезной, иначе мы бы уже заметили кровь.
- Точно, у них много убитых, но среди ускакавших явно было несколько раненых, - сказал Беритус. - Кому что.
К тому времени, как их настигла тьма, они знали, что всего несколько часов отделяют их от жертвы. Несмотря на все предосторожности, киммериец ничего не мог сделать с лошадиными лепешками, а их состояние позволяло охотникам за людьми оценить время, когда здесь проследовали грабители.
- Продолжим охоту с факелами? - спросил Беритуса Урдос.
- Нет, это же не беглые рабы. Зоркий горец увидит единственный факел за многие мили и устроит засаду еще до рассвета. Мы разобьем здесь лагерь и подождем до зари. Не бойся, завтра после полудня они будут наши.
Они спешились и расседлали коней, почистили их и огородили частоколом. Затем, не разжигая огня, они запили водой припасенную снедь, раскатали одеяла и уснули. Идя по следу, эти люди себя не баловали. На время они стали охотничьими псами.
- Где они? - завопил Мамос. Он вытянул грязный палец в сторону Конана. - Ты! Ты говорил, что верблюды будут здесь! Почему же их нет?
Левой рукой Конан схватил ножны, в то время как правая легла на рукоять меча.
- Тебе известно, где я находился последние дни, Мамос. Если ты думаешь, что это мое вероломство, то ты так же туп, как уродлив, а это уже предел тупости.
- Они были здесь, - настаивал Ауда. - Вы же все видите их следы и навоз. Но где Джунис, которого мы оставили присматривать за животными и лечить свою раненую ногу?
- Хотя бы это ясно, - сказал Убо. - Смотрите. - Он вытянул руку, указывая на стервятников, кружащихся в нескольких сотнях шагов, за поворотом в маленький каньон.
Они помчались к каньону и, отогнав целую тучу копошащихся стервятников, обнаружили на чахлом дереве Джуниса. Тот был разрублен на мелкие кусочки, многочисленные члены его свисали с ветвей. Бедолага был уже порядком обглодан, и мясистых частей недоставало.
- Они нашли его! - завопил Ауда. - Те гадючьи, проклятые богами верблюжатники дошли по следу своих животных прямо досюда и забрали их! Они раскромсали Джуниса и подвесили его в качестве предупреждения!
- Видать, то были демоны в человеческом обличье, - насмешливо произнесла Лейла. - Кто бы мог подумать, что люди способны на такое?
То ли неприглядное зрелище, то ли запах побудил ее отвернуться от дерева.
- Прекрати насмехаться над нами, женщина, - предостерег Чемик. - Там подвешен наш товарищ.
- Не держи меня за дуру, бандюга, - сказала она. - Вы, негодяи, печетесь друг о друге не больше, чем стадо волков. Вы забиваете слабого со звериной жестокостью, так не надо вкручивать о своих бедненьких, разделанных на кусочки друзьях. Верблюды пропали. Проблема в том, что делать с этой огромной грудой металла.
Хладнокровные слова женщины ошеломили и обратили к реальности даже толстокожих разбойников.
- Точно, девка права, - сказал Убо. - Что нам теперь делать?
- Великий Волволикус, - сказал Осман, - не можешь ли ты помочь нам переместить золото посредством твоих магических искусств? Ты перенес его оттуда с такой впечатляющей мощью и, конечно, сможешь повторить это тем же манером.
- Боюсь, что нет, - ответил маг. - Перемещение подобной массы на такое расстояние почти полностью истощило меня. И в любом случае заклинание не подействует раньше чем с полной сменой луны.
- Луны? - вскричал Мамос, будто подобная мысль оскорбила его. - При чем здесь луна?
- Очень даже при чем, - сказал колдун. - Я мог бы поведать тебе о приливных силах и о воздействии их на кристаллическую структуру металла и камня, но ты не поймешь.
- Наверное, ты прав, - сказал Мамос, вытаскивая кинжал и пробуя пальцем острое как бритва лезвие. - Я мог бы подумать, что ты несешь свою чародейскую чепуху, чтобы скрыть истинные намерения.
- Хватит об этом, - прикрикнул Конан. - Чем пускаться во всеобщие дрязги, лучше сразу преподнести сокровища Торгут-хану. Каждый может убедиться, что вся эта огромная груда здесь, разве это не прекрасно?
С этим все согласились.
- Теперь, - продолжил киммериец, - мы просто должны придумать, как запрятать их подальше, так, чтобы и казна, и мы сами оказались вне пределов досягаемости Торгут-хана и его пса Загобала.
- Мы не можем украсть других верблюдов? - спросил Осман.
- Нет, - сказал Ауда. - Сейчас по всей округе любой, у кого есть хоть один верблюд, неустанно охраняет свою скотину. Для похитителей верблюдов теперь на долгие месяцы воцарились трудные времена.
- Более того, - указал Конан, - стражники Загобала пустятся на поиски. Скоро они выйдут на деревню, откуда были похищены верблюды, и не потребуется великого ума, чтобы сообразить, кому понадобилось схоронить столько верблюдов в потайном уголке. Те пастухи могут привести их прямо сюда. Долго мы здесь оставаться не можем.
- Хочешь сказать, что мы должны бросить основную часть? - проревел Чемик. - Просто ускакать с той малой толикой, что можно погрузить на коня? Да я скорей печенку тебе вырежу!
Толстопузый коринфиец схватился за рукоять меча, остальные последовали его примеру. Осман и Ауда встали бок о бок с Конаном.
Послышался мелодичный смех Лейлы:
- Рычащие псы грызутся над дохлой лошадью! Никто ни забрать не может, ни смотреть, как другие отрывают кусок. Никогда больше не поверю сказкам о красивой и свободной жизни разбойников. В жизни не видела подобных идиотов!
- Успокойся, дочка, - тихим голосом попросил Волволикус. - Это не слуги, чтобы распекать их.
Однако ее слова задели за живое уже готовых поднять бунт негодяев и заставили их вновь задуматься о своей судьбе.
- Что же тогда делать? - спросил одноглазый Убо. - Мы должны спрятать все здесь, - убежденно заявил Ауда, - до того времени, пока не сможем вернуться и унести сокровища. А с собой возьмем лишь необходимое на жизнь до того момента.
- Где? - осведомился Конан, обводя руками голые окрестности.
- Недалеко отсюда есть разрисованная пещера, - сообщил Ауда. - Я обнаружил ее как-то раз, когда скрывался здесь, а враждебная банда заняла этот оазис. Много дней я лежал там и лишь ночами выходил за водой. Они ни разу не заметили меня.
- Что еще за разрисованная пещера? - спросил Конан.
- Они скрываются в самых уединенных местах, - объяснил Ауда. - Их всегда трудно найти, и у них маленькие входы. Эту я обнаружил, когда туда шмыгнул заяц, за которым я гнался. Внутри ее стены разрисованы фигурками людей и животных. Должно быть, там укрывались охотничьи племена, но было это давным-давно, потому что многих из тех зверей никто в этих местах не видел.
- Покажи мне эту разрисованную пещеру, - сказал Конан.
Они последовали за воином-пустынником в боковой каньон, затем в следующий, и каждый был настолько схож с прочими, что лишь долгий опыт не позволял человеку заблудиться в них. Разбойники взобрались по разломанной глыбе, и Ауда указал на неровное отверстие под нависающей скалой, совершенно невидимое буквально в нескольких футах. Взрослый мужчина мог проникнуть туда лишь ползком.
- Там могут быть ядовитые змеи, - предупредил Ауда.
- Несколько человек пойдут и сделают нам факелы, - распорядился Конан. - Поблизости ничего не трогайте и не ломайте живых кустов. Мы не должны оставить ни малейшего следа.
Через несколько минут двое разбойников вернулись с сухими ветками, связанными в длинные факелы. Осман, выдающийся поджигатель, воспламенил ветки искрой, высеченной кремнем и сталью. Затем, держа перед собой факел, Конан нырнул и с трудом протиснулся в отверстие. Остальные последовали за ним. Замыкали шествие Волволикус и Лейла.
Внутри они обнаружили помещение неправильной формы, двадцати шагов длиной и восьми или десяти шириной. Не было здесь никаких боковых ответвлений, а пол был засорен лишь животными, находившими здесь приют: разными веточками для гнезд, перьями, яичной скорлупой и тому подобным. Если человеческие существа и разводили здесь огонь, то это было так давно, что не осталось даже золы или сажи.
- О Сет! - воскликнул разбойник, поднявший факел, дабы осмотреть стены и потолок. - Что это за существа?
Грубый камень покрывали изображениями людей и животных. Человеческие фигуры были лишь намечены палочками так, как рисуют дети, зато животные были исполнены просто великолепно, настолько детально и умело, что художники уловили не только внешний вид, но и движение, и самую сущность этих созданий.
- Это же слон, клянусь Митрой! - воскликнул один из разбойников. - Но глянь, как завиты их клыки и какой длинной шерстью они покрыты!
- Я видел несколько таких в далеких северных лесах, - сказал Конан, - хотя сейчас их почти всех перебили, и они очень редки.
- А вот это носорог, - сказал житель Кемана. - И тоже волосатый.
- А здесь жирафы, - указал Конан. - Но окраска и рожки не такие, как у тех, что мне попадались. А вон те - зубры или бизоны, что-то вроде того.
- А это лошади? - спросил Осман. - Если тут правильно нарисовано, как эти человечки охотятся за ними, то, похоже, эти кони не больше собак. Чародей, что означают эти рисунки?
- Прежде всего то, что мир - это древнее и чудесное место. Пойди в песчаную пустыню и просей сквозь пальцы песок. Вскоре ты обнаружишь осколки акульих зубов, ибо пустыня когда-то была дном морским. - Маг прохаживался вдоль стен, любуясь рисунками. - Пашня когда-то была джунглями, а там, где на плоской равнине стоит город, когда-то возвышалась гора, пока ветер и влага не сточили ее до основания. Горный склон в ледяной северной пустыне обнажает тепловодный коралл, что когда-то вырос в тропическом море. Все меняется. Что до этих, - он указал на рисунки животных, - осмелюсь предположить, что рисовали их люди из племени охотников, оказавшиеся вдобавок и одаренными художниками. Они делали эти изображения не ради удовольствия, но творили магическое действо, призванное помочь им в охоте. Приглядитесь - и вы увидите следы от стрел и дротиков, выпущенных в изображения в надежде, что это поможет в стрельбе по живым существам. Они шли на все, дабы завладеть самой сущностью своей жертвы, улавливая в этих творениях каждый штрих, жест и оттенок. Заметили, что себя они изображают фигурками из палочек, неотличимыми друг от друга? Это потому, что они боялись пасть жертвой собственной магии, ибо полагали, что изображение способно захватить дух самой модели.
Разбойники дивились на странные, загадочные рисунки, пока слова вожака не вернули их к действительности.
- Раз эта пещера служила убежищем тем людям, то послужит и нам, - заявил Конан. - Мы перенесем сюда наши сокровища и уничтожим все следы, затем укроем вход еще лучше, чем сейчас. Это будет нелегкая работа, зато места здесь более чем достаточно, и сундуки здесь будут в неприкосновенности столько, сколько понадобится. Принимаемся за дело.