Теперь они попали в один из коридоров. Лотар снова проверил, нет ли за шёлковыми стенками арбалетчиков, или шпионов, или огневой бомбы, которая могла на время ослепить всякого, кто окажется поблизости… Нет, решил он, и снова распорол стенку шатра. Прошёл, вытащил Ло, подождал, пока Сухмет снова окажется рядом. Тринадцать раз Лотар прорезал стенки шатра, прежде чем оказался на воле. Ди со своими солдатами уже ждал их снаружи, но на приличном расстоянии.
Стоило Лотару выйти из очередной дырки, как три солдата тут же бросились к нему с мечами наготове. Вот оно, начинается, что-то рано, решил Лотар и чуть придушил Ло, чтобы тот не мог отдавать приказы. Но тут прозвучал голос главного досмотрщика:
- Назад, выродки, вы убьёте вашего главнокомандующего!
Трое не в меру ретивых стражников затормозили так, что только пыль поднялась, и отошли, спрятав за спину руки. У Чан-Джан Фо этот жест означал подчинение. Он показался Лотару довольно коварным: ведь неизвестно, что готовится в руках, которые не видишь. Такова была вся фойская цивилизация. И вдруг Лотар почти с оторопью понял, что эти люди и их повадки ему нравятся, что он был бы не прочь узнать их поближе и воспринять некоторые из их возвышенных и древних познаний.
А может быть, это ощущение возникло потому, что он очень глубоко проник в природу нынешнего настроения фоев, их мотивов, направления действий… Ведь считывание мира Чан-Джан Фо и было целью прихода в их лагерь. Из-за этого-то они и устроили весь карнавал с переодеваниями. И теперь нужно как следует запомнить всё, чтобы использовать потом. Если, конечно, останутся в живых.
Это казалось почти колдовством, но теперь об этом лучше было не думать. Всё равно их уже узнали, а значит, имеют представление о прежних похождениях. И теперь важно только то, что задумал Ди.
Пятясь, время от времени заставляя Сухмета быть его глазами на затылке, иногда поворачиваясь к противнику спиной, короткими перебежками они добрались до "Летящего Облака". Проскользнув между специально отведёнными на приличное расстояние солдатами, окружившими их корабль, Лотар, Сухмет и генерал Ло оказались около сходней, брошенных на чистый песок.
Лотар поднял голову. В воздухе кружило с полдюжины летающих кораблей фоев. Солдат вокруг них собралось две или три тысячи. Прямо к ним шагнул Ди. Тут-то всё и начнётся, решил Лотар, и не ошибся.
- Ты должен оставить нашего главнокомандующего с нами, Желтоголовый. Больше я не могу тебе верить, - перевёл Сухмет слова главного досмотрщика Ди.
- Мы высадим его на виду у вашего боевого охранения, когда твои летающие корабли пропустят нас.
- Отпусти его сейчас.
- Не могу, Ди, я подозреваю, что ты хочешь напасть на меня, когда ваш Ло будет в безопасности.
- Если ты не отпустишь его, я дам приказ атаковать вас.
Лотар поймал себя на том, что строит фразу по законам грамматики фоев. Эти желтокожие определённо произвели на него сильное впечатление.
- Ди, если ты дашь такой приказ, кровь главнокомандующего будет на тебе, и с тебя спросят за его жизнь. Неужели ты думаешь, что в вашей чиновной империи не найдётся охотников поставить тебе это в упрёк? Да у тебя пол-лагеря доносчиков, которые не замедлят…
- Убейте их и спасите вашего главнокомандующего! - сказал Ди и, отвернувшись, пошёл назад, к командирским палаткам.
Глава 15
- Купсах, - заорал Лотар, - крути крылья, улетаем!
Матросы сразу начали крутить педали. Крылья медленно повернулись. Лотар давно заметил, что сначала они ходили в шарнирах не очень быстро. К тому же и скрипели отчаянно, делая первые, не совсем уверенные обороты… Да ведь там песку - словно кто-то специально подсыпает, вдруг решил Лотар, но тут же забыл об этом.
Первых атакующих задержал Сухмет, прочертив вокруг "Летящего Облака" широкий круг огня. Добрых два десятка солдат повалились на землю, объятые пламенем. Но других это не остановило. Они просто перепрыгнули через горящих, как факелы, товарищей, на бегу выхватывая мечи.
Тогда Лотар изо всех сил толкнул им навстречу главнокомандующего Ло и приготовился к драке. Он решил пощадить Ло потому, что, во-первых, тот уже передал Лотару всё, что Драконьему Оборотню нужно было узнать. А во-вторых, потому, что уж очень хотелось испортить Джа Ди карьеру. Ведь живой Ло мог погубить Ди в отместку за коварство и предательство. А остановить такого опасного врага, как Ди, было уже немалой победой.
Потом Лотар проверил противоположный борт "Летящего Облака", где фои также пошли в атаку, но не так ретиво, ибо их Ди видеть не мог. Там несколько человек тоже горели на земле, как головешки, и это сдерживало атакующих.
Первые фойские солдаты бросились на Лотара всем скопом. Тогда Желтоголовый применил сложный восточный приём, названный "две мельницы, останавливающие тучи". Внешне всё было просто: каждое его движение - замах или сам удар в любом направлении - превращалось в лёгкий секущий выпад и опережало любое защитное действие противника. Но решиться на это Лотару было нелегко, потому что такая техника боя не оставляла никаких шансов тому, кто владел мечом хуже Желтоголового. К тому же поражённые солдаты отваливались назад, а добиться этого можно было только ударами в самые уязвимые места, вызывая нестерпимый болевой шок. Да и фойские доспехи почти не защищали тело…
То есть Лотару приходилось бить на поражение. Он и бил, взмахивал Гвинедом, словно веером. А тех немногих, которые случайно прорывались вперёд, - уже оцепеневших от боли и практически мёртвых, - на всякий случай встречал кинжалом.
Пару раз он пожалел, что у него нет леворучного меча, равного Гвинеду. С ним удалось бы не всех убивать, а пощадить хоть десяток олухов, которые и мечами-то размахивали, как крестьяне цепами. Кинжал всё-таки был слабоват - блокировать выпады или отводить их в сторону ещё можно, но вся сила ударов каждый раз приходилась на руку. Будь у него вакизаши, левая рука осталась бы невредимой, а так она очень скоро заныла от кисти до локтя, и Лотар понял, что теперь придётся её щадить и больше работать Гвинедом.
В общем, остановить вал атакующих удалось легче, чем могло вначале показаться. Фои просто отвалились после четырёх-пяти рядов полёгших, как колосья под серпом жнеца, солдат. Трое или четверо попытались подпрыгнуть, повиснуть на крыльях и не давать им набрать полные взмахи, но было уже поздно: крылья двигались очень быстро, приподнимая "Летящее Облако" над песком. Кроме того, в воздухе запели стрелы и прошили чересчур догадливых торопыг.
Вдруг Купсах на юте заорал, что "Летящее Облако" взлететь почему-то не может.
Лотар остановил очередных пятерых атакующих тремя горизонтальными ударами и посмотрел, что творилось по ту сторону борта. А творилось там такое, что… В общем, кто-то из молодых и прыгучих солдатиков всё-таки достал левое крыло "Летящего Облака" и сумел его затормозить. Ему помогли, теперь там висела по меньшей мере дюжина фоев, и крыло практически остановилось. Это грозило полным поражением.
Лотар услышал визгливый крик Джимескина. Неужели банкир бросился в атаку, подумал Лотар, но тут же отбросил это соображение: этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Отвлекшись на мгновение от драки, он снова посмотрел, что творилось с той стороны.
К висящим на крыле фоям пробивался небольшой отряд - в нём были Рубос, и Партуаз, и Каш с Виградуном. Лучше всего дело шло у Каша. Он работал мечом почти как Лотар, был весь в крови и продвигался к крылу, как раскалённый нож сквозь рыхлый снег… Виградун сражался в своей манере, стремясь одолеть как можно больше противников. Лотару даже показалось, что он пытался дотянуться до некоторых отпрянувших от него и практически уже не опасных вояк - преследовал, чтобы доказать своё совершенство, своё превосходство над ними. Рубос… Ну, Рубос оставался самим собой - от его могучих ударов тела противников разваливались до пояса, в разные стороны летели отрубленные руки и ноги, он с удовольствием проламывал хлипкие фойские кожаные доспехи и выбивал чудовищными по силе ударами мечи из рук противников.
А вот Партуаз сдавал. Он вообще сунулся в это дело только по приказу Джимескина, который просто струсил. Теперь телохранитель расплачивался за неразумного господина… Он получил два удара по ногам, остался стоять только благодаря воле и истерической силе выживания… Но было ясно, что мгновения его сочтены, он слишком слаб, чтобы ввязываться в такую драку.
Откуда-то сбоку появился забрызганный кровью Сухмет. Он положил почти десяток фоев каким-то смертельным колдовством и заорал:
- Всё, господин, левое крыло свободно, будь готов схватиться за верёвку, когда мы взлетим!
Лотар кивнул, показывая, что услышал и понял. Тогда Сухмет быстро, как белка, взобрался по скобам на борт "Летящего Облака", и Лотар тут же услышал, что скрип крыльев стал очень быстрым. Их корабль снова взлетал.
Пуганув фоев, Лотар сунул кинжал за пояс и схватился левой рукой за скобу, по которой только что взобрался наверх Сухмет, оттолкнул ногой какого-то дурня с расширенными от ужаса глазами и приготовился взлететь. "Летящее Облако" поднялось над песком, Лотар подивился, какая гора трупов в три, иногда четыре ряда лежала вдоль того борта, который он защищал, и тут увидел фойских лучников…
Впрочем, их не стоило опасаться - тут постарался Сухмет, одевший гондолу с помощью посоха Гурама в почти непробиваемую, невидимую противнику броню силовой защиты…
Кроме того, прямо над Лотаром, выпрямившись в полный рост, как на стрельбище, стояли Бостапарт и Рамисос. Они били из луков в темпе, от которого даже у Лотара зарябило в глазах. Вдвоём они никому не позволили прикоснуться к левому крылу и сдерживали невероятное количество фойских вояк, убивая почти каждого, кто казался слишком опасным. Молодцы, решил Лотар, даром времени не теряют.
Корабль поднялся уже саженей на пять, когда откуда-то сзади раздался вопль отчаяния. Лотар взлетел на палубу, чуть поскользнувшись на досках, потому что его сапоги были залиты кровью погибших фоев, и проскочил к левому борту. Да, положение было не таким уж безоблачным…
Партуаз внизу погибал, это было ясно. Он ещё держался, но лицо его превратилось в маску гибнущего зверя, а десяток ран на шее, плечах и руках не оставляли сомнения, что он быстро истечёт кровью. Он ещё отмахивался от тех, кого видел, должно быть, уже сквозь кровавый туман, но надежды не оставалось.
Телохранитель не упал только потому, что, рядом, пытаясь прикрыть его сразу со всех сторон, носился Виградун. Он упивался своей силой и неуязвимостью, он бился с таким пылом, словно пытался доказать что-то целому свету… Он дал себе волю, отпустил вожжи и позволил победить в себе той пружине, которая всегда заставляла его слишком яростно стремиться к победе.
Закреплённый верёвочный трап свисал прямо на плечи Партуазу, но тот не обращал на него внимания.
- Купсах, висеть, не подниматься! - закричал Лотар. Потом снова посмотрел вниз: - Виградун, поднимайся на борт. Я приказываю.
- А этот?!
Кончиком своего левого меча, залитого кровью до самой гарды, Виградун показал на Партуаза, который вдруг опустил руки и, покачиваясь, стал падать на песок. Лотар вздохнул. Его ученик был прав.
- Я иду один! - заорал он, не сомневаясь, что остальные, если бы он не запретил, тут же последовали бы за ним, и спрыгнул, стараясь ногами в воздухе оглушить сразу двух фоев, которые подобрались уже слишком близко.
Потом он встал спиной к Виградуну и заставил откатиться трёх самых наглых восточников, изрезав двоих так, что они надолго выбыли из строя.
Здесь, на песке, в привычном ракурсе боя, всё выглядело совсем не так безобидно, как сверху. И противник был близко, и его атаки проходили, примерно одна из трёх, а то из пяти десятков, но проходили. И Виградун был уже несколько раз ранен… А главное, противник был не сломлен. Фои хотели добиться хоть какого-то результата.
- Подхватывай его, и наверх, - коротко приказал Лотар и повернулся, чтобы прикрыть спину Виградуна, слишком резко наклонившегося к Партуазу.
И всё-таки опоздал. Мальчишка слишком устал, слишком истощился… Три клинка почти одновременно вонзились в спину Виградуна, и он зашатался.
Лотар стиснул зубы и тут же наказал фоев. Одному незаметным ударом снизу он отсёк руку у локтя, второму вспорол вену с внутренней стороны ноги, а третьему просто рассёк голову почти до шеи, разбив надвое и шлем, и налобную пластину, и всё, что было миром этого человека…
- Всё, поднимайся сам, Партуаза захвачу я… Купсах, вверх помалу, только не спеши!
Корабль стал медленно подниматься. Капитан "Летящего Облака" головы не терял, это их сейчас и спасало.
Виградун, качаясь, повис на верёвочном трапе, продев ногу меж перекладин. Он быстро слабел, уж очень скверными были у него раны. Лотар подхватил Партуаза под мышки, продев левую руку под скрещённые ремни перевязей, отогнал несколько атакующих солдат и уцепился за перекладину.
Кто-то ещё попытался броситься вперёд, но опоздал. Лотар угостил дурака сверху колющим ударом в шею и оказался вне досягаемости.
Верёвочный трап уже подтягивали. Виградун качался, но кулаков не разжимал. Кровь из ран на его спине стекала Лотару на плечи, на голову, в лицо. Партуаз, которого он держал, прижимая к себе, был уже мёртв. Это была их первая потеря.
Глава 16
"Летящее Облако" стояло внизу в долине. Около него остались только матросы. Остальные поднялись на вершину холма, который стал естественным курганом над двумя свежими могилами. Ближе всего к могиле Виградуна стоял Лотар. Ему было зябко, хотя жара стояла такая, что с Рубоса пот катил градом, и очень хотелось пить.
- Он первый из нас, - сказал вдруг Каш, имея в виду только Виградуна. - Будут ли другие?
- Если не побережёмся, то непременно будут, - буркнул Рубос. Теперь, после первых смертей, он проникся к мальчишкам непритворным чувством боевого товарищества. Он видел, как они работают в бою.
- Как такое вообще могло получиться? - спросил Сухмет, опережая Лотара.
- Мы очистили крыло от фоев, потом отступили к корпусу корабля, - сказал Рубос. - Партуаз уже вымотался, с его техникой вообще нельзя было сходить с борта и ввязываться в свалку, но Джимескин приказал…
- Я приказал, потому что нужно было что-то делать.
Пухленький банкир заметно нервничал. Лотар не знал, в каких отношениях он был со своим телохранителем, но понимал, что теперь ему в любом случае придётся привыкать обходиться без своей живой тени.
- Приказ был идиотский, - спокойно сказал Рубос. - Он не решил ситуацию, а люди погибли.
- Что-то нужно было делать, - повторил Джимескин.
- Это мы уже слышали, - вдруг очень жёстко сказал Каш.
- Каш, - позвал его Лотар, - нет.
Хотя Джимескин был виноват в гибели Виградуна лишь косвенно, его вина была неоспоримой. Но теперь и об этом Лотар предложил не упоминать, и банкир вздохнул с заметным облегчением.
- Он был моим земляком, из Мирама. Когда мы вернёмся домой, я прикажу выдать его матери…
- Заткнись, - не повышая голоса, посоветовал ему Рубос. Потом продолжил: - Когда мы уже взобрались на борт, я посмотрел на Каша и Виградуна, обрубил пару верёвок, по которым лезли фои, и вдруг понял, что кого-то нет. Выглянул за борт - Партуаза вот-вот должны были зарубить. Я хотел было спуститься, но… - Рубос вздохнул: - Я не решился, дело выглядело почти безнадёжным. И тогда Виградун скакнул вниз прежде, чем я успел его остановить. Он размёл фоев, поддержал Партуаза, но тот был уже очень плох. А потом, когда стало ясно, что он не может выволакивать Партуаза и отбиваться от восточников, я опять… не бросился вперёд.
- Почему? - спросил Лотар.
- Держал этого, - Рубос кивнул на Каша.
- Да, я хотел броситься вперёд, но он не дал. И я не сумел освободиться от его захвата. Перепробовал почти всё, что мог, а не освободился.
Лотар положил руку ему на плечо:
- От захватов Рубоса и мне не всегда удавалось освободиться.
- Ну, в общем, дело было плохо. Я заорал на Виградуна, он-то мог подняться на борт без труда, но всё не поднимался. Дрался, как демон, я в жизни не видел, чтобы мальчишка его лет практически без опыта творил такие чудеса, но не бросил Партуаза и не поднялся.
- Чудес маловато оказалось, - сухо сказал Сухмет.
- Он мог уйти, но не ушёл, - вздохнул Рубос. - Потом появился ты, но было поздно. Он пару раз пропустил удары сбоку и один раз очень скверный удар по ногам.
- Сухмет, - позвал Лотар, - от чего он всё-таки умер?
- Он бы выкарабкался, господин мой, но лезвие одного из мечей, которым его ударили в спину, было смазано очень скверной дрянью. Действительно очень скверной… Он был безнадёжен, она бы, не приведи Демиург, свалила и тебя, окажись ты на его месте.
- Это был кто-то из тех, кого?..
- Да, из тех, с кем ты потом сразу же расправился.
Лотар посмотрел на заходящее солнце, на облака, низко нависшие над равниной. Его злило то, что он не заметил отравленного меча, и то, что слишком резко приказал Виградуну подниматься на борт, и то… У поражения очень много причин, подумал он, никогда не знаешь, какая именно оказалась решающей.
Он сжал кулаки так, что треск заставил вздрогнуть Санса, который стоял в пяти шагах сбоку.
- Так. - Лотар никому не смотрел в глаза. - Все на борт, у нас очень много дел.
Они пошли назад. Лотар шагал, не оглядываясь. Чувствуя, что Сухмет, как всегда, рядом, он спросил:
- Когда ты наложил заклятье невидимости на "Летящее Облако", фои не смогли его снять. А ведь ты говорил, что у них полно монахов, магов, колдунов…
- На борту кораблей, которые кружили над нами, были только простые солдаты, господин, среди них не было ни одного мага. Иначе они раскололи бы мою хитрость, как гнилой орех.
- Может быть, в следующий раз они так и сделают, - буркнул Лотар.
- Ты думаешь, следующий раз будет? - спросил Сухмет.
Лотар не ответил. Он шагал и, вероятно, думал о следующем этапе этого дела.
Возле корабля к Лотару подошёл Купсах:
- Куда теперь?
- В лагерь вендийцев. Если уж что-то делать, то до конца.
- Что делать? - спросил всё ещё расстроенный Рубос.
- Определять направление. Теперь всё заключено в направлении, а не в фокусе.
Они летели медленнее, чем прежде, и под утро прошли всего двести миль от того места, где осталась могила Виградуна. Только теперь перестали попадаться конные разъезды огромной фойской армии. Зато почти сразу стали встречаться патрули великой вендийской армии. Они были наряжены в живописные халаты, а плюмажам их боевых верблюдов могли позавидовать южные страусы и павлины, вместе взятые.
Разглядывая их, Сухмет вдруг произнёс:
- С такой тягой к ярким краскам они не кажутся очень уж опасными воинами. Лотар слабо усмехнулся:
- Разве восточникам противна пышность?
- Восточникам, конечно, нет, но восточным воинам, как и всем воинам во всех странах, где я бывал, - пожалуй.
- Может, им приказали так вырядиться? - предположил Рубос. И он был, кажется, прав.