Мальчишки держались изо всех сил. Рамисос уже устал. Он тяжело дышал, с него градом катился пот. Каш пропустил ударов пять, и, хотя это были скорее царапины, чем раны, но их было уже слишком много. Он терял силы. Лишь Бостапарт, стараясь быть похожим на Лотара, стремился действовать рационально и мог ещё держаться некоторое время…
Лотар оглянулся. На траве, на песке, на камнях в разных позах, переваливаясь со стонами, отползая прочь, протягивая руки или спокойно, без жалоб, умирая, лежала половина отряда сипаев - более полусотни человек. Значит, Рампаширосом уже пустил в дело резервы, а зря. Теперь у него оставались только простые солдаты из лагеря, но что толку? Они лишь столпились бы вокруг Лотаровой команды, мешая друг другу, потому что обучены были куда хуже, чем те, с кем Лотар и его мальчишки уже справились.
Наверное, сейчас они что-то придумают, решил Лотар, и приготовился, потому что до статуи оставалось не больше двух десятков саженей. Сейчас придумают.
Рампаширосом придумал. Он велел выкатить вперёд телегу с большой бочкой, в днище у которой торчало длинное и тонкое жало - сопло. Потом возле бочки появился человек в капюшоне и с факелом. Да это же огнемёт, понял Лотар. Сейчас этот в капюшоне подожжёт запальник у сопла, потом ударит в специальную затычку, выпускающую горючую жидкость, которая под огромным давлением хранится в бочке, - и огненная река обрушился на них, не щадя, разумеется, и сипаев… Скотина он всё-таки, решил Лотар. Но интересно, что они используют - напалм или просто сгущённую нефть?
- Сухмет! - позвал он, опережая не в меру самоуверенного юнца ударом ноги в коленную чашечку.
Восточник хмыкнул:
- Вижу, господин мой, это проще, чем капусту сварить. Они даже не защитились, ротозеи огородные…
Он вдруг вытянул вперёд руки и что-то заверещал так тонко и пронзительно, что Лотар даже слов не разобрал. От бочки тут же повалил дым. Парень с факелом отшатнулся от неё, но кто-то из вендийских командиров на него зарычал, и он снова бросился к своему агрегату… Но время было упущено.
А ведь ему и в самом деле необходим капюшон, как палачу, решил Лотар. Ну, поджарил бы он с нами вместе десятка четыре сипаев, неужели ему бы это простилось? Ведь у тех, кто мог сгореть, наверняка были друзья и родственники… Они бы посчитались. Впрочем, считаться уже не с кем…
Не успел он подумать, как бочка с горючей смесью взорвалась и выбросила огромный куст ярко-рыжего пламени, да такого, что даже Лотар с расстояния в сотню шагов ощутил его жар.
От взрыва сипаи замерли, многие стали оглядываться. Это было очень кстати. Лотар просто сбил ближайшего вендийца кулаком в лоб и заорал:
- Бегом!
Расстояние, отделяющее их от статуи, они пробежали легко и почти весело. Три или четыре вендийца на пути беглецов не пытались всерьёз задерживать их, а так - изобразили атаку для начальства. Но даже Рамисос справился со своим соперником в одно касание. И только Каш, как Лотар и ожидал, разрубил своего хладнокровно и очень жестоко - как барана, когда проверяют остроту клинка - поперёк корпуса, на две половинки… И как у него получился горизонтальный удар такой силы, надо будет спросить, решил Лотар. Он подождал, пока Рамисос, Бостапарт и Сухмет влезут на ноги статуи и поднимутся выше, на её округлые, тёплые от солнышка телеса.
Сипаи догнали их, когда Каш и Лотар стояли у ног статуи, причём Желтоголовый ждал, что мальчишка полезет первым, а тот всё жаждал крови.
- Каш, наверх! - скомандовал Лотар. Юноша даже не повернул к нему голову. - Каш, когда мы окажемся на корабле, тебе придётся искупить своё непослушание.
- Это за Вигра, - проговорил Каш.
И вдруг, вместо того, чтобы влезть на статую, бросился вперёд, на подоспевших вендийцев. Их было немного, человек пять, но изрядно вымотанному мальчишке справиться с ними оказалось не по силам.
Трое вендийцев, на которых налетел Каш, расступились, и вперёд выступил пожилой сипай с лицом, бледным как бумага. Он взмахнул рукой, и навстречу юноше вылетела тонкая, поблёскивающая металлическими нитями сеть.
Лотар рванулся изо всех сил, но… опоздал. Сеть мягко и неторопливо охватила Каша, он повернулся, теряя равновесие в попытке уйти от этих прозрачных, но смертельно опасных складок, и, прежде чем сумел выпрямиться, два клинка с отвратительным чавкающим звуком впились в его бок и шею…
Кровь ударила фонтаном. Пожилой вендиец деловито подошёл к Кашу и добил его ударом очень короткого кинжала в межключичную ямку. Потом поднял глаза на замершего Лотара и усмехнулся.
Лотар отчётливо понял, что старый сипай не намерен отдать даже тело юноши. Он наклонился, подхватил его под руку и приготовился тащить… Они хотят скормить его псам, догадался Лотар. Вокруг них уже стояло десятка два сипаев. И ещё несколько сотен солдат бежали от палаток на помощь своим. Они не очень и торопились - были убеждены, что Лотар не улетит, не похоронив своего ученика. А значит, никуда эти чужаки не денутся.
- Лло-о-оттар… - очень медленно, как сквозь сон, позвал Сухмет.
Только тогда Лотар понял, что он всё так же и оставался в невероятно высоком темпе восприятия. Он немного сбросил напряжение.
- Лотар, он мёртв! - кричал Сухмет. Старик боялся, что Лотар выкинет какую-нибудь глупость, вроде той, какую устроил Каш. - Возвращайся, господин!
- Сухмет, - позвал Лотар, - его нужно похоронить.
Сухмет вздохнул с облегчением. Лотар услышал этот вздох даже внизу.
- Понял, - сказал восточник и вытянул руки.
В тот же миг там, где стояло два десятка сипаев, и старый вендиец тащил тело мёртвого Каша, образовался вихрь пламени. Он становился всё горячее, поднимался всё выше…
Вендийцы, спешившие на помощь, остановились и разлетелись в разные стороны, как спугнутые воробьи, но убийцы Каша и тело юноши оказались в самом центре костра. Лотар знал, что они обратятся в пепел скорее, чем на погребальном костре…
Желтоголовый вздохнул и поднялся на первые складки бронзового одеяния Боллоба. Забираться было легко, места для рук и ног хватало. Он поднял голову. С корабля бросили верёвочный трап, который звонко стучал о голову вендийского бога. Рамисос уже поднимался вверх, а Бостапарт, оглядываясь во все стороны, подталкивал его в ноги, чтобы карабкаться следом.
От палаток прилетели три или четыре стрелы, но силовое поле, защищающее от них корабль и гондолу, теперь охраняло и статую Боллоба, и ползущих по ней, как муравьи, людей. Всё-таки молодец Сухмет, решил Лотар, ещё неизвестно, кто из нас лучший воин - мы, которые мечами машем, или этот неприметный в бою старец, который на памяти Лотара не допустил ни одной серьёзной ошибки.
С корабля скинули ещё одну лестницу. Сухмет, убедившись, что с Лотаром всё в порядке, стал подниматься. Статуя в самом деле оказалась отличной стартовой площадкой для бегства. Двигаться было удобно, а вендийцы не решались преследовать врагов, опасаясь кары своего божества.
И вдруг Лотар почувствовал, что в его руки вливается какой-то странный огонь. Желтоголовый даже не заметил, как поднялся на позолоченную голову статуи. Он прижался к округлой поверхности не только ладонями, но и лицом, грудью… Золото - благородный металл - куда лучше бронзы впитывало эмоции, мысли и действия людей, а значит…
Значит, эта золотая плёночка на голове статуи Боллоба за последние месяцы жреческих служений вобрала в себя все сведения о походе, причём верные сведения - ибо кто же будет лукавить перед богом? Направление похода читалось так же легко, как в сознании живых людей, пожалуй, даже отчётливей, - ведь ментальные способности вендийских командиров значительно превосходили даже таланты западных епископов, похваляющихся своими духовными достижениями.
Да, теперь Лотар видел направление как на ладони, хотя всё это, конечно, ещё следовало проверить.
- Лотар, - позвал с высоты Рубос, - поднимайся. У них же есть ещё эти - фламинго, или как их там.
Лотар посмотрел вниз. В том месте, где сгорел Каш, земля сплавилась в стеклянистую, блестящую массу. Около неё бродили оставшиеся в живых сипаи. Они даже смотреть боялись на чужеземцев, которые, несмотря ни на что, вырвались из самого центра их лагеря. Они боялись смотреть и в сторону командирских палаток, где заседали их начальники. Да, нелегка солдатская служба, подумал Лотар без ненависти и злобы.
Там, где они прошли, остались лежать трупы убитых сипаев. Погибших в такой стычке могло быть гораздо больше. А может быть, тех, кто погиб от его руки, стоило и пощадить - кто скажет? Узнать это предстояло Лотару лишь в смертный час.
А сейчас в голове Желтоголового были очень точно прочерчены направления действий армии вендийцев - гораздо точнее, чем войск ханнов и фоев. Всё было сделано. Назад не повернуть, и ошибок, к сожалению, тоже не исправить.
Лотар вздохнул и стал подниматься по лестнице. Мигом набрав силу и скорость, крылья "Летящего Облака" застучали чаще и унесли корабль и Лотара на верёвочном трапе прочь от ставки великой вендийской армии.
Глава 19
"Летящее Облако" шло на Запад. Лотар с удивлением отметил, что это направление вызывает в нём непонятное умиротворение и покой. Наверное, у него, обостренно чувствующего направления, выработалась какая-то эмоциональная подоплёка многих магических ощущений. Это было неправильно с точки зрения высокого воинского искусства, но могло значить и что-то ещё - более важное и значимое, чем просто предпочтение одного направления перед другими.
- А ведь я даже родился не тут, а на границе Западного и Северного континентов, - пробормотал он, хотя сам не был уверен, что обращается к Сухмету.
- Да, я знаю, господин мой, - ответил восточник. - Ты из племени славов, почтенных, мирных поселенцев, способных даже в степи прокормить всех и каждого.
Лотар покачал головой:
- Нет, я не о том. Я о направлениях, которые играют в этом деле особую роль.
Сухмет сидел на цветастой подстилочке, которую нашёл среди вещей фойского посланника, и что-то делал с посохом Гурама. Лотар заметил, что в последние несколько дней Сухмет возился с ним гораздо больше, чем требовалось, чтобы получить энергию или просто восстановить магические способности. Старик что-то затевал, и Лотар не мог уловить, что именно. Впрочем, он не особенно и приглядывался - не было времени.
Солнце опускалось к западной кромке горизонта. Ещё несколько дней назад Лотар сказал бы просто, что солнце садилось, но теперь ему хотелось каждый раз подчёркивать слово "запад". Он вздохнул.
Земля внизу уже погрузилась в вечернюю тьму. Лотару пришлось изменить зрение, чтобы разглядеть идущих по тёмным дорогам людей. У каждого на плече пика и щит. Сбоку сумка с нехитрым скарбом, на другом боку - меч или длинный кинжал. Кое у кого были слуги, но и для них тоже подобрали оружие, и слуги стали солдатами.
Запад готовился к войне. Ждать её оставалось недолго. Лотар чувствовал даже на такой высоте, что над головами людей витала безнадёжность. Они просто готовились к смерти, они знали, что не смогут выстоять против трёх колоссальных армий, готовых уничтожить всё, что составляло это коротенькое слово - Запад.
Санс на юте что-то закричал, Лотар оглянулся. Трое изнурённых матросов вылезли из люков и стали разбираться со снастями. Лотар посмотрел под ветер и тут же увидел замок Астафия Задорского. Отсюда они были изгнаны… всего-то чуть больше недели назад. А кажется, что прошло много лет.
Тогда ещё и Каш с Виградуном были живы. Теперь же…
Лотар присмотрелся к замку. Только в двух башенках окна были освещены. В одной находился королевский кабинет, где они в прошлый раз проводили совет, а в другой, кажется, располагалась королева. При мысли о королеве Ружене у Лотара странно изменился ритм сердца. И самое смешное, что он ничего для этого не делал, всё произошло само собой. Его сердце вело себя, как непослушный ученик, который вздумал отвлекаться.
Лотар повернулся к Рубосу, который появился из люка, разыскивая его глазами, и Джимескину, который стоял всего в пяти шагах от Желтоголового, но делал вид, что не имеет с ним ничего общего.
- Господа, нужно привести себя в порядок. Полагаю, нас примут сразу, как только мы появимся под стенами замка.
Джимескин медленно спросил, стараясь разглядеть лицо Лотара в уже сгустившейся тьме:
- Тебе не кажется, что лучше садиться не в замковом дворе?
Из-за плеча Джимескина выглянул мэтр Шивилек. Джимескин после гибели Партуаза привязался к адъюнкту, и в последнее время они не разлучались.
Не ответив, Лотар пошёл в свою каюту, чтобы умыться и переодеться в свежую сорочку.
Король принял их не сразу. Они простояли под стенами замка почти час, прежде чем их пригласили на аудиенцию. Джимескин всё время нервно оглядывался, хотя вокруг замка было полно людей, и даже на кромке ближайшего леса тут и там горели костры ещё не ушедших на фронт отрядов. Но большинство солдат уже переправили к месту сражений.
Глядя на опустевшие, вытоптанные, потравленные лошадьми окрестные поля с огромными оспинами от походных костров, Лотар думал о том, что теперь они, может быть, и не успеют предотвратить бойню, если заговор окажется хоть чуть-чуть сложнее, чем он думает. А в том, что он может быть сколь угодно сложным и притом чрезвычайно коварным, сомневаться не приходилось. Вот только удастся ли его разгадать… Ладно, решил Лотар, всё свершится по воле Кросса.
В замке их окружили, словно вражеских парламентёров или даже пленных. Но провели прямой дорогой к королю.
Пока они шагали, Лотар различил несколько знакомых лиц в толпе солдат. Зато офицеры были новыми. Почти сплошь мальчишки, не получившие и начального воинского воспитания. Очевидно, это были младшие сыновья тех благороднейших семей, которые король хотел во что бы то ни стало сохранить. Значит, он ещё не совсем поддался отчаянию. Хотя… Да, понял Лотар, здесь чувствуется рука королевы - король не способен на такое предвидение, по крайней мере, был не способен, когда они оставили его десять дней назад.
В зале, где совещались в прошлый раз, народу было гораздо меньше, и Лотар сразу увидел королеву. Она стояла у стены в строгом платье с высоким воротником. Казалось, происходящее её не касается. Но каждый знал, что она не упускает ничего, и всё сумеет повернуть по-своему, не повышая своего мягкого и ровного голоска. Поэтому даже король внешне казался спокойным.
Но как только Лотар пригляделся к нему, стало ясно, что он по-прежнему едва не теряет голову от огромного напряжения. А это самое скверное, что может случиться с королём, тем более накануне серьёзной войны.
Сразу после поклонов Астафий Задорский заговорил очень резко и холодно:
- До меня дошли сведения, Желтоголовый, что ты мог, но не захотел избавить нас от Торсингая, предводителя ханнов. Что ты скажешь и своё оправдание?
Лотар чуть поднял брови:
- Я не должен ни перед кем оправдываться, король. Я выполняю другую миссию, а не диверсионно-террористическую. Мне показалось…
- Нам известно, что тебе кажется, Лотар. Ты это вполне отчётливо дал понять прошлый раз. Но тогда ты убедил нас, что способен принести хоть немного пользы.
Лотар посмотрел на говорящего - это был Вернон. Теперь и его лицо искажала гримаса нервического волнения. А ведь это командующий второй по силе и численности армии, которая должна была сдерживать врагов с Востока. Да, плохо тут обстояло дело, если высшие офицеры так распустились.
- Присгимул умер? - спросил он.
- Нет, но…
- Тогда разговор в таком тоне не может продолжаться, - спокойно, едва ли не лениво произнёс Лотар. - Мы кое-что выяснили и хотели поделиться своими сведениями. Это может помочь, и действовать в дальнейшем нам придётся на твоей территории, Астафий. Но то, как вы ведёте дело, исключает сотрудничество.
Он повернулся, давая знак Сухмету и Рубосу, чтобы они следовали за ним. Джимескин, Шивилек и Купсах, прихваченный на эту аудиенцию на случай, если потребуется помощь грамотного навигатора, могли поступать, как им заблагорассудится.
Тогда вперёд вышла Ружена. Она улыбалась, вероятно, углядев в поведении наёмников повадки непослушных и невоспитанных мальчишек. Потом королева низко присела с поклоном, воздавая Лотару почести, которых, вероятно, не всегда удостаивался даже главнокомандующий армией её венценосного супруга.
Потом посмотрела прямо в глаза Желтоголовому. В этом взгляде не было ни смущения, ни тревоги - только воля и решимость.
- Прошу учесть, сэр Лотар, что от твоих действий зависит судьба не только собравшихся тут людей, но и жизни всех тех, кто сейчас отправлен к месту будущих боёв. Если ты можешь сообщить то, что им поможет, говори. Мы все слушаем со вниманием.
Лотар низко поклонился и так надолго замер в поклоне, что в толпе придворных кто-то хмыкнул. Потом выпрямился и оглядел комнату.
- Лучше пройти к карте, королева.
Оскорбив Вернона и, возможно, даже короля, тем, что обратился именно к королеве, Лотар подошёл к столу, за которым Присгимул когда-то делал свой доклад, и подождал, пока все соберутся вокруг.
- Армии существуют, королева. Они идут отсюда, отсюда и отсюда. - Лотар показал направление движения всех тех рек воинов и вооружения, которые они видели с борта "Летящего Облака". - Армии очень большие. Каждая так велика, что даже мой друг Сухмет не сумел точно подсчитать.
- А ты мог бы определить примерную их численность? - ровным голосом спросила Ружена, словно никто больше не слушал доклад Лотара.
Желтоголовый посмотрел на Сухмета.
- Думаю, прекрасная королева, что вместе с обозами в трёх армиях более двух миллионов человек, - ответил восточник и поклонился с вежливой улыбкой.
- Два миллиона! - задохнулся Астафий, беспомощным взглядом обводя комнату.
Вернон поник головой и, помимо воли, прошептал:
- Мы надеялись, что их хотя бы триста-четыреста тысяч… А если отбросить обозы, это значит… Более миллиона воинов.
Королева посмотрела на своего короля. Под этим взглядом он стал твёрже, растерянность уступила место угрюмой сосредоточенности. Чтобы как-то оправдаться перед своей королевой, Астафий произнёс:
- Это верная гибель. С нашими тридцатью тысячами мы не выдержим даже первого удара.
- Лотар, есть ли у тебя какой-нибудь план? - спросила королева.
- Потому-то я и здесь, королева.
- Тогда продолжай, мы слушаем тебя.
- Ставка Торсингая, где я встретил его и действительно с ним сразился, - хотя и не мог бы, как донесла твоя разведка, непременно убить его, не поплатившись за это собственной жизнью, - находится тут.
Он показал место на берегу Говарли, где дрался с предводителем ханнов и чуть было не попал в засаду конников.