* * *
– Итак, что нам известно, – сказал я, развалившись в кресле на веранде своего дома, укутавшись в теплый плед, чашка с горячим кофе, разбавленным коньяком, стояла передо мной на столе.
– Да, в сущности, почти ничего, – ответил Красавчег.
Он сидел рядом со мной в соседнем кресле и грел в руках большую черную чашку с кофе.
– Это и огорчает. А если нам ничего не известно, жди беды. Подбрось и выбрось. Не привык я штаны просиживать в пустопорожнем ожидании. Что-то надо делать.
– А что ты тут будешь делать? Мы не знаем, что происходит и кто в этом виноват.
– Надо определить события последних дней это явления естественного порядка, или за этим кто-то стоит, – сказал я.
– Ясно что стоит. С чего бы нашей вселенной бунт устраивать, – ответил Красавчег.
– Это, конечно, логично. Но кто может устроить все это и остаться в тени. Я знаю всех на Большом Истоке. Никто из наших на такое не способн. Да и в чем смысл всех этих явлений. За любым действием стоит какая-то цель. Какую цель преследует наш субъект?
– Если бы я знал, я бы не сидел с тобой на веранде и не потягивал кофе, – раздраженно сказал Красавчег, состроив рожу.
И что у него за странный талант. Когда кривляется, становится просто очаровательным, любую красотку с ума сведет, заставит плясать под свою дудку. В нормальной же жизни скорее отпугнет кого угодно. Не урод, конечно, но и не красавец.
– Что самое печальное. Все события являют собой просто хаотическую бессмыслицу, подбрось и выбрось. И мы ничего с этим не можем сделать. Как найти то, что мы и сами не знаем, как выглядит.
Некоторое время мы сидели молча.
Я пытался вернуться к той неясной мысли, которую нащупал, стоя напротив переулка с паутиной. Но она ускользала от меня, и пряталась в хаосе бессвязных обрывков посторонних размышлений. Все-таки за последние несколько дней на меня, как и на весь район, слишком много всего свалилось.
– А что если это кто-то с нами играет? – неожиданно предложил версию Красавчег.
Теперь я услышал ту мысль, которую пытался сам так долго и безуспешно сформулировать.
– Кто-то шалит, дразнит нас, разыгрывает, – продолжал рассуждать Ник.
– Ты прав. В этом что-то есть, – сказал я.
Но развить мысль мне не удалось.
В кармане Красавчега запиликал сотовый телефон. Он выгнулся дугой, чтобы, сидя, достать трубку из кармана джинс. Наконец у него все получилось, он принял вызов. Несколько минут общался, после чего оборвал связь и с мрачным видом сообщил мне:
– Кажется, у нас появилось еще одно происшествие.
– Что случилось?
– На площади Звезды в центре Большого Истока выросло колесо обозрения.
– Подбрось и выбрось, это неожиданно.
– Не то слово. Оно постоянно вращается, и кабинки кем-то заняты.
– Кем? – заинтересовался я.
– Очевидцы не могут рассмотреть. Кабинки затянуты туманом, но там явно кто-то есть.
– С чего ты взял?
– Так говорят.
– Интересно, подбрось и выбрось. Поедем, посмотрим, – предложил я.
И хоть покидать уютное кресло и расставаться с теплым пледом совсем не хотелось, я все же совершил усилие над собой. Когда еще на моем районе будут происходить такие чудеса. И чтобы я такое пропустил, нет уж – увольте.
* * *
Бьюик Роадмастер 1954-ого года выпуска доставил нас на место за пятнадцать минут.
Огромное десятиметровое колесо обозрения возвышалось над близстоящими домами. Оно встало аккурат между рестораном "Сто священных коров", кинотеатром "Дженезис" и сквером, в котором до явления чуда играли дети. Теперь они стояли и глазели на медленно вращающегося исполина с открытыми от удивления ртами. Никогда еще в своей жизни они не видели ничего подобного.
Я перевел взгляд на колесо. Огромное. Вот что можно было сказать о нем. А по сравнению с маленькими уютными домиками нашего района, оно выглядело словно Гулливер, забравшийся по-пьяни в деревню к лилипутам. Разноцветные кабины на двух человек были окутаны густым туманом, постоянно находящемся в движении. Складывалось впечатление, что туман живой, только какая-то неведомая сила не выпускает его из кабинок, заставляет концентрироваться возле них. Что прячет в себе туман? Вот что взволновало меня больше всего. Нет ли там внутри чего-то ужасного, представляющего для жителей Большого Истока опасность.
– Что ты об этом думаешь, преподобный? – спросил Ник, скривившись, точно раскусил капсулу с рыбьим жиром.
Никогда не пробовал, но мерзость вероятно страшная.
– Подбрось и выбрось, я ничего не понимаю. Откуда эта дура здесь взялась?
– Сам бы дорого заплатил, чтобы узнать, – ответил мне шериф.
– И давно она тут глаза мозолит? – спросил я.
Ник подозвал одного из кентавров и подробно расспросил.
Получается, нарисовалось колесо обозрение где-то с полчаса назад, парализовав жизнь улицы. Тут же со всех окрестностей стянулись зеваки. Они в основном стояли в стороне и смотрели. Но нашлись два смельчака, подошедшие к колесу поближе. Один из них, Цер Хаос библиотекарь, попытался забраться в кабинку, но был отброшен в сторону со страшной силой.
– Очень интересно. Не находишь, – сказал задумчиво Красавчег.
В этот момент из клубов тумана кабинки, достигшей самой земли, выплыл мутный налитый кровью глаз, размером с человека. Он медленно осмотрел окрестности, оглядел столпившихся, охваченных ужасом людей, и растворился в тумане.
– Кто-то за нами наблюдает, преподобный? – спросил растерянный кентавр.
Я не знал, что ему ответить на это. Я и сам не понимал, что здесь происходит, и откуда взялось это чертово колесо, и кому принадлежит этот кровавый глаз.
У Красавчега зазвонил телефон. Он принял вызов и пару минут разговаривал, после чего доложил мне.
– У нас еще одна проблема.
– Может на сегодня хватит? – страдальчески спросил я.
– Кажется, кто-то считает иначе.
– Что стряслось на этот раз? Русские горки на кладбище нарисовались? И на них катаются зомби?
– Если бы… – Красавчег хмыкнул, цыкнул зубом, собираясь с мыслями и сказал: – Улица Вязов провалилась.
– Как это? – не понял я.
– Просто. Под землю.
– А подробнее?
– Это что-то типа зыбучих песков. Улица превратилась в зыбучие пески. Два автомобиля увязли, и около шестерых альтеров. Люди погибли. Машины еще засасывает. В полицию позвонил один из очевидцев. Он живет на улице Вязов. Пока что эффект зыбучих песков затронул только проезжую часть, но уже покачнулся первый дом и погружается на дно. Гражданин обеспокоен и просит его спасти немедленно.
– Не было печали, черти накачали. Не иначе как, – сказал я огорченно.
И что прикажете теперь делать? Как с зыбучими песками бороться? Это вам не асфальтовая река. Та течет по руслу, из берегов не выходит. А что если эта зараза опасная и начнет распространяться за пределы улицы Вязов? Как ее остановить? Она же может сожрать весь Большой Исток.
– Поехали, посмотрим. Здесь нам явно делать нечего, – предложил я. – Колесо не опасно. Ни на кого не кидается. Есть не просит. Так что обойдется и без нас.
Красавчег со мной согласился.
Весь оставшийся день мы промотались по объектам, и следующий день потратили на это никчемное занятие.
Мы наблюдали зыбучие пески, в которые обратилась благополучная тихая улочка. За несколько часов под землю провалилось полностью или частично двадцать домов. Жителей удалось заблаговременно эвакуировать. Погибли только первые шесть прохожих и двое водителей, которых так и не удалось вытащить из машин.
Следующим и пожалуй самым странным объектом, что нам удалось лицезреть, было огромное размером с автомобильный фургон бычье сердце, зависшее прямо в воздухе над Лебяжьим прудом возле городского парка. Налитое кровью, оно учащенно пульсировало и оглушительно стучало. Оно распугало не только лебедей, плававших в пруду, но и всех уличных кошек и собак, бегавших поблизости. Мы их подкармливаем, и они никого не боятся. Но вид, висящего в воздухе, огромного сердца изрядно их напугал. Они разбежались кто куда, потом их несколько месяцев никто не видел на улицах города.
Зевак это представление собрало предостаточно.
Мы вызвали Рому Пузыря, мастера иллюзий, для того, чтобы он дал экспертное заключение, что это за явление и как с ним бороться. Пузырь поколдовал вокруг бычьего сердца и авторитетно заявил, что иллюзиями тут не пахнет, мол что хотите то с ним и делайте. Но подумайте основательно, сердце бьется, стало быть существует, дает кому-то жизнь. Кому? А что если попытаться его уничтожить, не разрушим ли мы этим что-то большое и очень ценное. Рома Пузырь посоветовал проявить деликатность в обращении с бычьим сердцем, и на этом откланялся.
Через несколько часов бычье сердце растворилось в воздухе, не оставив и следа.
Следующим явлением, которое нам довелось лицезреть было стадо диких лошадей, пасущихся перед зданием городской управы. Откуда лошади тут взялись, никто сказать не мог. Еще секунду назад не было, и вдруг появились. Не ветром же их занесло. Все бы ничего, но лошади были ярко-красного, ядовито-желтого, и болотно-зеленого окраса. В наших краях подобной палитры у животных не наблюдалось. Что делать с этой живностью никто не знал. Выдвигались разные предложение, но все они казались абсурдными.
После этого мы прокатились до отделения полиции, где Джек Браун ознакомил нас с тремя десятками заявлений от граждан, поступивших к нему за последние три часа. Часть их них были сделаны по телефону, но некоторые поступили лично. Люди жаловались на пропажу вещей: от банальных кошельков, до надгробий на кладбищах у родных и матрацев из домов. Первое можно было списать на карманников, второе на вандалов, но кому могли потребоваться старые продавленные матрацы? Вот в чем вопрос.
В списке пропавших вещей так же значились:
– велосипед детский – 3 штуки,
– кровать железная солдатская – 1 штука,
– часы напольные с кукушкой – 1 штука,
– палатка туристическая старая – 1 штука,
– банковский сейф с ружьем охотничьим внутри – 1 штука,
– двигатель от автомобиля – 4 штуки (сняли прямо с машин),
– фотоаппараты – 12 штук,
– очиститель для водопроводной воды – 6 штук,
– Библия – все что было в городе, точное число не известно.
И так, кое-что еще по мелочи.
– Либо у нас на районе завелся маньяк клептоман, либо я ничего не понимаю, подбрось и выбрось, – не смог я сдержаться.
Другая порция заявлений касалась неожиданных находок и странных незнакомых людей, увиденных на улицах, и показавшихся горожанам очень опасными.
В списке неожиданных находок значились:
– бублики размером с автомобильное колесо, каменные – 6 штук,
– старый дряхлый грифон с выпавшими перьями и язвами на коже – 1 штука,
– неизвестной конструкции автомобиль, двигающийся без водителя – 3 штуки,
– объявления о пропавших вещах и людях сумасшедшего содержания – множество по всему городу,
– неизвестные науке животные – 18 штук,
– непонятный человечек видом как огромный пузырь с тремя глазами – 1 штука,
– памятник голой женщине – 1 штука,
– голографическая проекция рыцарского сражения – 1 штука.
И много чего другого.
Я устал перебирать и читать заявления.
В участок ввели под руки мускулистого бородатого кентавра, самого настоящего с телом лошади и торсом человека. Голову его украшал панковский ирокез красно-зеленого цвета, уши у него были проколоты, в них красовались золотые кольца. В зубах он держал дымящуюся сигару, громко ругался и требовал дипломатической неприкосновенности. Вот так у наших уличных кентавров появился самый настоящий кентавр. Мир определенно сошел с ума.
Из полицейского участка я уехал поздно ночью. Красавчег довез до дома и принял мое приглашение переночевать на диване. Мы распили бутылочку виски на веранде, попыхивая сигарами, так сказать для успокоения нервов. От завтрашнего дня не ждали ничего хорошего, и как в воду глядели.
* * *
И опять началось, и опять завертелось. Событие следовало за событием. Первую половину дня мы мотались по вызовам, но потом я запротестовал и потребовал у Красавчега покоя.
– Отвези меня домой. От нас на улице толку нет. Кентавры сами справляются, а нам надо подумать, как все это остановить. Подбрось и выбрось.
Зыбучие пески с улицы Вязов перекинулись на Кленовую улицу. Такими темпами скоро они весь Большой Исток поглотят. Нас еще спасало то, что удавалось скрывать подробности от Большой земли, иначе уже давно на нашу территорию ввели бы войска, или оцепили бы периметр района, да забросали бы чем-нибудь нехорошим, смертельным. Грядущая инспекция уже не пугала. Остановить бы Апокалипсис в отдельно взятом районе города, вот это головная боль. Наблюдателей, которые постоянно жили в Большом Истоке, удалось отвлечь. Трех человек вот уже несколько дней поили смертельно, так что они ничего кроме стакана вокруг не видели. А двух оставшихся заперли в больнице, сославшись на то, что в городе свирепствует вирус гриппа, и они уже заразились. Для достоверности их правда заразили чем-то внешне неприятным, но неопасным. Гарри Эпидемия постарался.
До дома мы долетели быстро. Я налил себе стакан воды, выпил залпом, налил второй и прошел на веранду, плюхнулся в кресло, забросил ноги на стол и вытянулся облегченно.
– Положение становится критическим, – сказал Красавчег, располагаясь рядом со стаканом виски.
– Я бы сказал, что оно становится кретиническим, – поправил я его.
– В который раз спрашиваю, что нам делать?
– И я в который раз отвечаю, давай думать логически. Мы уже решили, что это кто-то шалит, или развлекается. Но кто это может быть? Вот в чем вопрос. И пока мы его не решим, события будут повторяться.
– У кого-то очень плохое чувство юмора, – мрачно заметил Ник. – Столько людей погибло.
– А что если это существо, не будем пока говорить что это человек, вдруг это не так. Так вот что если оно просто не понимает, что такое хорошо, а что такое плохо, – предположил я.
– И кто же это может быть?
– Пришелец из будущего, инопланетянин, сумасшедший, – выдал я несколько версий и неожиданно сам для себя добавил. – Или ребенок.
– Ребенок, ну ты загнул, – скептически хмыкнул Красавчег.
– Вот именно ребенок. Возле всех мест происшествий было много зевак, и среди них было много детей, – развивал я свою мысль.
– И что нам теперь, пересажать всех детей Большого Истока, чтобы проверить твою версию?
– Подбрось да выбрось, нам нужно найти одного ребенка. Всего одного, кто стоит за всем этим. Возможно ему кажется, что все это очень весело. Может у него открылся какой-то необычный талант, о котором не известно его родным и близким, – сказал я.
– И как ты предполагаешь это сделать? – грустно спросил Ник, прихлебывая виски. У него не осталось сил даже на кривляния, отчего он сделался некрасивым и обиженным.
– Нам нужен Рэм Парадокс, только он может нам помочь, если конечно он работал все эти дни.
Красавчег мгновенно оживился. Его лицо покрылось волнами, преображалось, задвигалось, отчего он вновь стал обаятелен и привлекателен.
– А что? А мы это сейчас узнаем. Это мы сейчас проверим. Понимаю, куда ты мыслишь. Молоток, человек. Уважаю преподобного.
Ник созвонился с полицейским отделением и выяснил, что Рэм Парадокс все эти дни работал на самых крупных происшествиях, и сейчас он находится возле Бездонного колодца, образовавшегося возле городской школы. Красавчег приказал немедленно найти Парадокса и передать ему, чтобы он немедленно ехал к преподобному Крейну, где его уже ждут для проведения оперативно-следственного эксперимента.
Ждать пришлось недолго. Всего каких-то полчаса, что по событиям последнего дня в сущности совсем ничего. Улицы района охвачены волнениями, многие из них пострадали от событий, и теперь были непроездными. Так что передвигаться приходилось кривыми маршрутами.
Рэм Парадокс вырос на пороге моего дома деловитый, настроенный на серьезную работу. Это был низенький полный мужчина с аккуратной бородой эспаньолкой, черными грустными глазами и густыми бровями, сросшимися у переносицы.
– Рад тебя видеть, Рэм. Проходи. Дело есть, – приветствовал я его.
– И я рад вас видеть, преподобный, – замялся на пороге Парадокс.
– Да проходи, говорю тебе.
Рэм вошел в дом, скромно остановился в прихожей и замер, выжидательно уставившись на меня.
– Что встал столбом, пошли, – пришлось повторить приглашение.
Мы прошли на веранду, где нам удобнее было бы провести эксперимент.
Красавчег, завидев Парадокса, приветствовал его стаканом виски, поднятым вверх.
– Ты был на всех самых важных событиях последних дней? – спросил я.
– Так точно.
– И возле колеса обозрения был? – спросил Красавчег.
– Был.
– И на улице Вязов?
– И там тоже.
– Хорошо. Тогда ты должен показать нам события последних дней, – потребовал я. – Подбрось и выбрось, и постарайся ничего не пропустить.
Рэм Парадокс потому работал на полицию, что был естественным и незаменимым киноаппаратом, этакой живой видео камерой с функцией пост-показа. Он не просто запомнил события и места, где оказывался, но и мог показывать их окружающим людям, так что они видели все с эффектом присутствия и личного участия. Он мог замедлять показ событий, останавливать на каких-то моментах, приближать и удалять картинку. И при этом он был надежнее, чем любая видеокамера, потому что восстанавливал место происшествия во всех деталях.
Мы просмотрели события с трех мест происшествия: колесо обозрения, улица Вязов, бычье сердце. Потом посмотрели еще одно событие с невидимой паутиной. После этого я попросил еще раз прокрутить события, и когда показ закончился, мы знали, кто предположительно развлекался на улицах Большого Истока, шалил в меру своих сил и воспитания.
– Это мальчик, – сказал я потрясенно. – Подбрось да выбрось.
– Маленький мальчик. Лет семи, – добавил Красавчег. – И я его раньше никогда не видел.