Итак, определилось! Сквозь строй Вепрей ему не прорваться – во всяком случае, со стрелой в боку. Но чтобы на Вепря охотились Вепри!.. Куда катится мир?
Наконец-то Герд сумел разозлиться. Не замедляясь, он врезался в живую стену, бешеным каскадом приемов руша четкий строй и вынуждая врагов отступать, раздвигаться. Но ему противостоял слаженный восьмирукий механизм, и исход боя был предрешен – Герд знал это. Сил почти не оставалось, ресурсы на нуле…
– Братья! – воззвал вдруг из тьмы знакомый голос. – Не обделите вниманием – я иду!
Взявшийся невесть откуда, Дан стремительно надвигался на Вепрей с тыла, будто танцуя на длинных напряженных ногах и вращая мерцающими клинками с устрашающей быстротой.
– Возрадуемся, братья! – бушевал он. – Ну, кто тут солирует в пляске смерти? Ты? Х-ха!..
Дан шатнулся, отмахиваясь от набегающего сбоку Пса, и бедняга осыпался на каменный пол, разваленный почти надвое. Без промедления Дан прыгнул на Вепрей, и те брызнули по сторонам – уж они-то помнили Дана отлично!
И Герд не упустил момент. Взорвавшись напоследок, он корпусом сбил с ног одного из Вепрей, круговым ударом ноги опрокинул второго и прорвался. Оглядываясь на Дана, тяжело побежал к выходу. Отогнав свою пару Вепрей, Дан неторопливо трусил сзади. Вместо мечей в его руках уже покачивались два заряженных под завязку игломета – Дан умел быть осмотрительным.
5
Рэй разрядил злость ударом кулака о подлокотник и расхохотался: ушел-таки – ну, Герд!.. А этот Дан – он-то откуда взялся? Из мертвых воскрес? Я же его искал…
– Преследование прекратить, – распорядился он в микрофон. – Тург, ко мне!
Преследование! – Рэй фыркнул. Какое там! Псы вшивые, им бы только диланов пытать!.. Да и Вепри хороши!
Рэй покачал головой: все же он злился. На кого? Сам виноват, нельзя требовать от слуг чрезмерного. А главное – ты ошибся в Герде, он оказался неуправляем. Ты разливался перед ним соловьем, а он мудро молчал и изучал тебя. А выяснив все, встал и ушел. И ты не смог его задержать. Никто не смог.
Рэй пробежал пальцами по клавишам пульта, озирая свои подземные владения. Задержался на камере, показывающей тело Кебрика. И все-таки это было великолепно! – вспомнил он. Какой бой! Кебрик – единственный, кто меня не подвел, но Герд переиграл и его. Кебрика жаль, его мне будет не хватать…
За спиной скрипнула дверь, и Рэй развернулся вместе с креслом, холодно прищурясь на приближающегося Турга. Вряд ли в неудаче следовало винить Вожака Псов, но не ждать же, пока начнут обвинять тебя?
– Поздравляю! – Рэй кивнул на экран. – Твои олухи превзошли все ожидания!
– Эта темень… – удрученно пробормотал Тург. – Кебрик не единственный, среди солдат тоже…
– Сколько?
– Трое убитых, пятеро ранено тяжело, еще трое…
– Вояки! – сказал Рэй. – Ладно, подготовь все к выходу – даю тебе час.
– Раненые…
– Оставить здесь, не до них. Безнадежных добить.
– И Чака?
– Не зарывайся, Пес! Иди. И пусть приведут ко мне Кэролл!
Кретин! – беззвучно шевельнул губами Рэй, глядя в квадратную спину Турга, исчезающую в проходе. Чак должен умереть сам, не хватало мне осложнений с Вепрями!..
Он наклонился к пульту и произнес негромко:
– Вепри – в рубку!
Рэй встретил их сердечной улыбкой. Жестом пригласил к экрану и нажал клавишу, предоставив Вепрям посмотреть в записи, как их достославного комбата накрыло решеткой, будто зазевавшегося мышонка. Пусть не думают, будто тот пал жертвой интриг Верховного.
– А теперь это.
Вепри увидели на экране себя, ожесточенно наседавших на Герда, – затем свое позорное, почти паническое отступление.
– Четверо против одного, – сказал Рэй. – Да еще своего же, да еще раненого!.. Это перебор, господа, – по всем меркам. Ваши этого не поймут: они ведь так не гибки! А тем более, вам не простят поражения.
Вепри угрюмо молчали: видимо, эти тезисы не встречали у них возражений. И, кажется, они уже догадывались, куда клонит Верховный.
– Держитесь за меня, ребята, – самый беспроигрышный вариант, – заключил Рэй. – А пока займитесь Чаком – может, он еще жив.
Так и не промолвив ни слова, они ушли, а Рэй вернулся к разбору своего разговора с Гердом. Он вспоминал его дословно, фразу за фразой, вглядываясь в непроницаемое лицо Герда на экране. Ошибки, конечно, были, но в мелочах. В целом же Рэй выглядел убедительно. Жаль только, что Герд этого не оценил.
Привели наконец Кэролл, по горло укутанную в плащ. Движением кисти Рэй отпустил сопровождающих, затем ткнул пальцем в пульт, и поперек прохода опустилась стальная плита, сделав комнату неприступной.
Рэй поманил девушку. Она приблизилась – без задержки, но и без поспешности. Брови нахмурены, губы поджаты, смотрит в сторону – демонстрация обиды. Усмехнувшись, Рэй привлек Кэролл к себе и усадил на колени – честь, которой он удостаивал ее не часто.
– Ну хватит! – сказал он ласково. – Скорее я тебя задушу, чем отдам другому.
Он лгал, и оба это знали. Но кто же не любит сладкой лжи.
Осторожно Рэй скользнул рукой под плащ и пробежал пальцами по ее напряженному телу, пристально за женщиной наблюдая. Он изучил ее досконально, чувствовал каждый ее нерв и мог сыграть на этом капризном инструменте любую мелодию. Сохраняя отстраненное спокойствие, Рэй умел доводить Кэролл до безумия, до затемнения, до обморока – и наслаждался своим могуществом, своей властью над нею. Может быть, за это он и ценил ее больше всего.
Но сегодня ему нужно было от Кэролл иное. Это потребовало времени, потому что женщина не забыла еще свои ночные страхи и сначала следовало снять возбуждение, затормозить все ее реакции, чтобы затем разогнать их снова – уже в другом направлении. Но Рэй был терпелив.
Чуткими ладонями он ощущал, как уходит из нежной плоти затверделость, как расслабляются и опадают мышцы, как отчужденность женщины растворяется в неге.
Наконец Кэролл прерывисто вздохнула и закинула руки за голову, уронив с себя накидку, прогнулась и разжала колени, открыв всю себя его ласкам. И тотчас руки Рэя стали настойчивей и уверенней, тонизируя размягченные мышцы, заряжая их энергией и жаждой движения. Кэролл зашевелилась бесцельно и сладострастно, из приоткрытого рта вырвался тихий стон. Широкими круговыми движениями Рэй стал втирать в ее тело флюоресцентный грим, ощущая, как нарастает под ладонями дрожь, будто он гладил птицу, рвущуюся в полет. Не глядя, Рэй протянул руку к пульту, и в комнате зазвучала музыка.
И тогда это произошло.
Женщина поднялась с его колен – статная, крутобедрая, легкая в движениях – скользнула к центру комнаты и закружилась в медленном танце, сверкая многоцветной кожей в лучах фонарей, направленных на нее Рэем. В хорошенькой ее головке замерли сейчас все мысли – теперь там жила только музыка с ее настойчивым, тревожным, ускоряющимся ритмом. Кэролл чувствовала музыку каждой клеткой, мелодия струилась по ее ожившему, расцветшему телу. Вне всякого сомнения, Кэролл была великой танцовщицей, огры сходили с ума целыми батальонами – не столько по ее формам, сколько по бесподобному совершенству движений.
Видел бы ее сейчас Герд! – подумал Рэй, завороженно впитывая зрелище. Хотя танцы диланок… это… н-да…
Он откинулся в кресло и смотрел на Кэролл, не отрываясь. Только на нее. На эту материализовавшуюся, ожившую музыку. Больше вокруг не было ничего – только божественное слияние музыки и танца Кэролл. Музыка и Кэролл, постепенно превращающаяся в гипнотическое мелькание бликов. И еще текст, который Рэй повторял, будто заклинание. И образ, реальный как жизнь, хотя и выдуманный Рэем от начала и до конца.
Он конструировал этот образ долго и тщательно. Несложно было придать ему внешнее сходство и заставить повторять нужные слова, но обмануть этим Лес?.. Нет, ты построй характер из глубины, от искренней веры, – вот тогда каждый жест, каждая интонация, каждая пауза станут правдой. Это искусство, это магия. Такое под силу единицам.
Когда танцовщица упала в изнеможении на ковер, Рэя уже не было в комнате. Здесь оставалось только его тело – груда костей и мышц, отброшенных владельцем за ненадобностью.
6
– Ах, дьявол! – бормотал Герд, прижимая к боку ладонь: боль нарастала, вгрызалась вглубь, становилась злобной, яростной. – Ходу, Дан, ходу!..
Его качало, голова кружилась, но он упрямо продолжал бег, включившись в автоматизм движений. Остановить его теперь могла только потеря сознания… или жизни. По сторонам Герд не смотрел и не оглядывался, доверившись Дану, – внимания хватало только на то, чтобы не спотыкаться.
На бегу Дан сорвал с ветки "одеяло" и перебросил Герду. Растение прилипло к телу, захлюпало с жадностью. Сразу стало легче, боль пошла на убыль.
– Ну что, удостоверился? – не удержался Дан. – Говорил же тебе – не суйся!
– Что в Лесу? – выдохнул Герд. – Новости?
Ветви расходились перед ними и тут же смыкались сзади, образуя непролазные дебри. Погони можно было не опасаться, и все же Герду хотелось убраться подальше: сзади была смерть.
– Молчит Лес, – ответил Дан. – Не пойму: он будто играет с нами.
Герд заметил громадную мохнатую ветвь, склонившуюся почти до травы, и охотно вскочил на нее, продолжив бег по восходящей, торопясь в обжитые уже верхние ярусы. Дан следовал вплотную, готовый поддержать, но координация пока сбоев не давала. Перепрыгивая с ветки на ветку, они вознеслись на десятки метров, и только тут Герд позволил себе остановиться и перевести дух, прислонившись к стволу. Рассеянно он наблюдал, как разрушается тропинка, соединившая ненадолго верхние ярусы Леса с дном.
– Ищи, Дан! – потребовал Герд устало. – Где Уэ? Ну, где?..
– Успокойся, Герд. Она найдется в нужный момент, не раньше.
– Нужный – кому?
– Лесу, разумеется, – не нам же? Забудь на время об Уэ, сейчас куда важнее разобраться с Псами.
– При чем здесь Псы?
– Герд, опомнись! Почему, ты думаешь, Лес благоволит к нам – из-за наших мускулов? У Псов они немногим меньше, а у Кебрика…
– Кебрик мертв.
– Тем лучше.
– Я понимаю: мы нужны Лесу.
– Именно! Каждый дилан – альтруист до нелепости, но Система должна быть жизнестойкой, и если для выживания ей потребуется жестокость… Пока мы защищаем диланов и Лес, мы включены в Систему.
– Да на что мы сейчас годны – беззубые?
– Герд, Герд!.. Отвлекись от ремесла, здесь неуместны военные мерки!
– А разве это не война?
Герд сполз спиной по стволу, присев на корточки, закрыл глаза. Боль отпускала, от раны разливалось по телу усыпляющее тепло. Он чувствовал себя почти сносно, а через пару часов, скорее всего, окончательно войдет в норму, но это не утешало. Внутри по-прежнему было пусто и безнадежно. Все его поступки – безумные, машинальные – с каждым часом становились или казались нелепей. Он растерял ориентиры, и все, что он ценил прежде, теперь потеряло смысл. Вепрь-одиночка, никогда и ни от кого не зависевший, – теперь он ощущал себя изувеченным обрубком, безмолвно вопящим от тоски. Уэ, девочка моя, где ты? – снова позвал он мысленно. О, дьявол!..
Морщась, Герд сказал:
– Какой Лесу от нас прок? Многим ли мы теперь отличаемся от диланов? Во мне даже ненависти не осталось!
Дан пожал плечами, огляделся и спросил:
– Ну, ты отдохнул?
– Надо идти?
– Недалеко. Встаем?
– Погоди. По-твоему, это Лес взял Уэ?
– Надо же было как-то вывести тебя из ступора, заставить оглядеться? Так мне кажется.
– Дан, а как же гуманность?
– Ты снова пытаешься приравнять Систему к диланам – напрасно. Система нечто большее и – другое. Диланы только верхушка айсберга, а какими темными инстинктами может руководствоваться вся махина – я лично не представляю. Даже диланы вряд ли знают все.
– Ладно, пошли.
Ветки с готовностью расступились перед ними, и Герд вдруг осознал, что уже принимает предупредительность Леса как должное, словно весь этот грандиозный механизм был частью его тела, чем-то вроде руки или ноги… Герд усмехнулся: мания величия в чистом виде. Скорее уж я стал частью Леса, его покорным придатком, его рабом. Пусть! Впервые я готов продаться, цена подходящая – Уэ.
Дан вывел его к толстенному корявому стволу, изуродованному наростами и дуплами, в одном из которых они разжились еще одной парой иглометов, и уступил лидерство Герду. Почти бегом они вернулись к скалам и расположились на ветвях против главного входа. Ждать пришлось недолго: спустя примерно час из пещеры показался отряд. Сейчас он стал поменьше, чем сутки назад, – недоставало Чака, Кебрика и с полдюжины Псов. Зато бедняжка Кэролл передвигалась теперь своим ходом, опекаемая парой Вепрей. Имперцы не торопились и не скрывались, но держались собранно, страхуясь от случайностей.
– Не знаю, чего мы этим добьемся, – негромко сказал Герд, – но лучше отрезать их от Логова.
Дан кивнул и лег поудобнее, нацеливая игломет. Ветви пришли в движение, точнее, в их постоянном шевелении обозначилась цель: они выстраивали заслон на пути отряда. Сверху это просматривалось отчетливо.
После минутного замешательства отряд перестроился. Во главе встали несколько рубщиков, и Псы начали вгрызаться в Лес – медленно, но безостановочно.
Дан ругнулся вполголоса и послал первую стрелу, прошив руку одному из рубщиков. Мгновенно отряд рассыпался, укрывшись за стволами, но вряд ли они успели заметить, откуда их атаковали. Герд встретился взглядом с Даном, тот подмигнул и прошептал:
– Погнали в болото?
Герд покачал головой. Рэй – мастер многоходовых комбинаций. Как только поймет, что Лес их не пропустит, сразу вернет отряд в пещеры – там безопаснее.
– Ну и что? – спросил себя Герд. Допустим, мы сможем продержать их в изоляции сколь угодно долго, но что это даст? Даже если мы прикончим Рэя, Псы не перестанут убивать диланов, а надолго ли тех хватит? Нет, опять мы делаем что-то не то… но ведь что-то делать надо?
– Это отсрочка, Дан, – сказал он вслух. – Всего лишь.
Дан кивнул:
– Все верно! Они угодили в собственную ловушку – это справедливо!
Герд вздохнул и пустил новую стрелу – в неосторожно высунувшегося Пса. Он не надеялся попасть, но постарался обмануть свой страх убийства возможно полнее. В результате Пес оказался пришпиленным к дереву за капюшон – кажется, Герд даже ухитрился оцарапать ему кожу. В панике рванувшись, Пес укатился за кусты. Секундой позже в ствол, за которым укрывался Рэй, с устрашающей силой ударил дротик. И снова стало тихо.
– Хватит демонстраций, Герд! – разорвал тишину звучный голос Рэя. – Мы отходим.
Остерегаясь, но с полным самообладанием имперцы ретировались в пещеру.
– Запереть так же и Логово, что ли? – задумчиво спросил Дан. – Н-да, но вот масштабы… Да и Лес там уже не тот – захирел.
Герд нацелил игломет в темный провал входа, но выстрелить не смог: а вдруг там кто-то стоит? Не хочу, подумал он с тоской, ничего не хочу! Я потерял себя. Что мною движет сейчас – инерция? Ну что все в меня вцепились? Грохнуться бы сейчас с высоты… Как же, так тебе Лес это и позволит! Ты ведь нужен ему… зачем-то. Ну хорошо, даже если мы изолируем всех Псов, что это даст? Псарню!
Герд поднялся и, не скрываясь, зашагал в глубь Леса, краем глаза наблюдая за скалой. Но стрелять по нему не стали – видимо, не заметили.
– Как твои болячки? – спросил Дан, догоняя его.
Пожав плечами, Герд бросил взгляд на "одеяло" – растение набухло и полиловело, но отлепляться не спешило: значит, рана пока не зажила. Но его она не беспокоила, и слава Духам!
– Ты можешь созвать всех? – спросил Герд. – Кстати, много нас?
– С полсотни я наберу, – Дан зевнул, прикрыв рот ладонью. – А что, ты уже нашел им применение?
– Ты зови! А там посмотрим.
– Тоже верно. – Дан снова зевнул. – Эх, выспаться бы!
Часть пятая. Штурм
1
Рэй в это время сидел против одного из верхних входов, положив на колени игломет. Он видел, как возник и скользнул по ветвям Герд, но попытку достать его стрелой посчитал безнадежной – наверняка Герд ждал выстрела. К тому же почти сразу в листве мелькнула тень второго, и стало быть, на этот раз Герд охотился не один.
Рэем были приняты все меры предосторожности, хотя вряд ли стоило беспокоиться: вторично соваться в пещеру Герду совершенно ни к чему, изоляция армейской верхушки должна его устраивать вполне. Но вообще Герд показал себя странно. За все время рейда он ни разу не применил оружия, а ведь раньше он набросал бы трупы по всем углам! Если и гибли, то по собственной глупости – Псы! И Кебрик… Остальные – пусть, но Кебрика жаль, он обеспечивал мне тылы. Ладно, Герд, ладно!.. – Значит, ты уже попал под запрет. И все же вырвался. Не без помощи Дана, но вырвался. Лес принял тебя, а меня вглубь не пускает. Собственно, почему? Разве я плохо играю?
Заслышав в глубине хода шаги, Рэй бесшумно поднялся и отступил в тень. Что еще за хождения? По сценарию должны спать все, кроме постовых.
Мимо его укрытия мерно протопал Тург и остановился на краю обрыва, озадаченно озираясь. Вожак был плотен и крепок, как большинство Псов, но рыхловат – не было в нем жесткости истинных, когда обрисовывается каждый мускул, каждая жила.
Псы не прощают промахов, вспомнил Рэй. Я вышел из образа, и это опасно. А что, если… К чему мне сейчас Тург – во главе ополоумевших со страху Псов? Кто разберет, откуда принесло стрелу? Нет-нет, рано! Пока что Тург предан мне, хотя я и покачнулся на пьедестале. Да и Вепри теперь вынуждены будут держаться за меня: на мое счастье, Чаку не повезло. Все не так плохо, если вдуматься, – во всяком случае, не безнадежно.
– Не спится, Тург? – негромко спросил Рэй, возникая из тени.
Вожак повернулся и склонился в поклоне, не таком низком, впрочем, как прежде.
– Солнцеликий… – завел он обычную песню.
– Ладно-ладно, в чем дело?
– Чак просит вас о встрече.
– Как он?
– Похоже, безнадежен.
– Ладно, иди!
Рэй подождал, пока затихнут шаги Турга, и не спеша двинулся следом. Как все-таки не хватает Кебрика! – снова подумалось ему. Постоянная настороженность угнетает.
Рэй обнаружил Чака там, где оставил сегодня утром, отправляясь в Логово. Оставил, скорее всего, умирать, потому что упавшая решетка покалечила Вепря жестоко. Но кто же виноват, что он такой неповоротливый? Герд дал им достаточно времени.
Да, Чак умирал – теперь это стало ясно всем, ему в том числе. Но самообладания он не утратил, и голос его звучал почти так же ровно, как и прежде, только значительно тише.
– Итак, мы в западне? – спросил Чак. – Герд вас не выпустил?
Он усмехнулся не без злорадства.
– Раунд за ним, – признал Рэй. – Ладно, подождем.
– Есть идеи?
– Будут. – Рэй улыбнулся. – А вас это заботит?
– Еще бы! – Чак вдруг зашелся в кашле, долгом и мучительном. С трудом подавил приступ, добавил:
– А вдруг дело повернется так, что я снова стану вам нужен? И тогда вы принесете мне "одеяло".
– Но "одеяла" не лечат переломы.
– Лечат, хотя и не быстро. И потом, я умираю не от переломов.
– Что же, я был бы рад сотрудничать с вами и дальше, – учтиво произнес Рэй. – Выздоравливайте, дражайший Чак, сделайте одолжение!
Изувеченное лицо Вепря пошло пятнами, глаза сузились в щели.