ГЛАВА 14
ВУГУНДА
С восходом солнца листва начинала сверкать и переливаться, точно изумруды. Конан с удовольствием вдыхал сырой, пропитанный морем воздух, чувствуя себя освеженным после ночи хорошего крепкого сна и аппетитного завтрака из рыбы панги. Его не мучила головная боль, которую он ожидал заработать в результате своего чрезмерного увлечения куомо, не ныли помятые ребра. Одним словом, не считая слабого жжения в лодыжке, в том месте, где ее зацепили паучьи щупальца, он чувствовал себя как заново родившийся человек.
Ятаба стоял у холма и что-то обсуждал со стариками. Он выглядел уставшим. Похоже, он не имел возможности выспаться так, как Конан, если, конечно, вообще ложился спать.
– А эта ваша атланга, она тоже сделана из камня? – спросил варвар, поравнявшись с ганаками. Он с удовольствием снял с бедра меч и сделал в воздухе росчерк, отчего лезвие засверкало.
– Никто из ныне живущих ганаков не видел атланги, – задумчиво ответил Юкона и посмотрел на лидера.
Ятаба потер припухшие глаза и тщательно проморгался.
– Юкона прав. Однако, думаю, ты без труда ее узнаешь. В наших легендах она описана детально: длинная, как рука человека, загнутая, как клык змеи, и цвета, как море в безветренный день. Камень, из которого ее выковал Мухинго, невозможно встретить на земле, поэтому лезвие атланги острее любой нашей ракушки.
Конан попытался представить себе такое оружие. В жизни ему не приходилось видеть ничего подобного, и он даже засомневался в его существовании. Варвар по опыту знал, что рассказчики любили приукрасить свои истории, так что описание любой вещи могло обрасти неправдоподобными деталями. Даже мудрецы и книгописцы частенько перевирали факты, зная, что молчаливая правда истории надежно спрятана под пыльными плитами над могилами тех людей, которые когда-то эту историю совершали. Конан так же верил в возможность отыскать атлангу, как и в то, например, что она изготовлена из берцовой кости Митры.
Конан обернулся, заслышав за спиной чьи-то легкие шаги. Прямо позади него Шейра стояла с тремя ганачками, все девушки скромно улыбались.
– Кром! – прошептал киммериец. Они ступали так же бесшумно, как кошки по толстому ковру. В былые времена он мог только мечтать о таких компаньонах.
– Ну что, Конан из Киммерии, готов ли ты прогуляться с нами в мертвые земли? – В голосах охотниц звучало явное заигрывание.
Конан усмехнулся, но решил поддержать игру:
– Я был готов еще вчера. Какого дьявола вы так долго возились?
– Мы проснулись давно, еще до того, как лик Анамоби растворился в небе. Аврана, Канитра, Макиэла и я приготовили в дорогу припасов. Звери и травы в запретных землях не всегда пригодны в пищу.
Конану пришлось согласиться, его так и скрутило при одном только воспоминания о завтраке из паучьих яиц. Он принялся натирать себя горстью ягод, которые ему передал Юкона. Варвар поморщился:
– Эта ваша отрава воняет хуже, чем заморийская выгребная яма. Не думал, что на земле могут встречаться такие растения!
Юкона усмехнулся:
– Ягоды тут ни при чем. Они лишь придают цвет. Основной же компонент мази – свежий помет птицы цацы, которая охотится в джунглях на мелких насекомых. Вот откуда берется запах. Этот запах способен отогнать большинство москитов и прочих кровососов, укусы которых приводят к болезни или даже смерти. Потерпи немного, и ты к нему привыкнешь.
Конан с сомнением оглядел свое размалеванное тело.
– Боюсь, что этот же запах может привлечь тварей куда более страшных, чем москиты. Ну да не важно, если это необходимо, я вынесу любое благоухание, даже это. А что действительно имеет значение – то, как скоро мы отправимся в путь. Думаю, мы должны вернуться к закату. Я не очень бы хотел провести ночь в джунглях.
Ответом было молчаливое согласие.
– Как там Гомба? – поинтересовался Юкона.
– Поправляется. Он сознает свою вину и стыдится своих поступков. Он пожелал Конану счастливого пути и скорейшего возвращения, – тихо соврал ятаба.
Юкона отвел глаза и ничего не ответил.
– А мы и не собираемся задерживаться, – сказал Конан холодно; он до сих пор не мог простить предательства Гомбы.
Закончив все приготовления, маленький отряд двинулся в путь. Впереди шла Макиэла – самая высокая среди девушек. За ней – Конан и Шейра. Аврана и Канитра замыкали процессию. На их бедрах болтались сумки с провизией. Сумки были изготовлены все из того же чешуйчатого материала, скорее всего шкуры угря или змеиной кожи.
Макиэла двигалась с грацией пантеры, отыскивая на земле следы, оставленные им и Юконой вчера вечером.
– Макиэла – наша лучшая охотница, – с гордостью сообщила Шейра.
Конан оценивающе посмотрел на великаншу:
– Отыскивать следы… Подумаешь, велика премудрость! В землях, граничащих с Киммерией, живут дикари, называемые пиктами. Любой из них без труда выследит змею до самого ее логова. А проследить наш с Юконой путь – так и начинающий следопыт справился бы с такой задачей.
До сих пор находить следы было действительно несложно, однако следовало отметить, что Макиэла делала это так же быстро, как пикты, а что самое главное – была при этом намного симпатичнее.
Шейра широко улыбнулась:
– В свое время ты поймешь, что я имела в виду. Естественно, что ты гордишься своими людьми, так же, как и мы своими. Но ты еще слишком многого не знаешь ни о нашей земле, ни о нашем народе.
Они давно уже пересекли границу деревни и теперь уверенно шагали за Макиэлой, которая все время шла впереди, в нескольких шагах от Шейры и Конана. Две другие охотницы выстроились по бокам и постоянно изучали окрестности. Джунгли казались подозрительно тихими; несколько змей, которые им повстречались, были вялыми, а зачастую и вовсе спящими, и только птицы иногда покрикивали.
– Мы наберем яиц ананси, сразу как только встретим. Ананси не водятся в этой части джунглей, так как боятся света. Дальше нам надо быть осторожнее.
– Кроме ананси, я не встречал других тварей, которых стоило бы бояться. Вряд ли кто-то еще может помешать нашему продвижению.
– Тебе просто повезло! Ананси сами являются пищей для хищников, еще более страшных. Держи свое оружие наготове, ибо наши собственные копья бессильны против крадунчиков.
– Крадунчиков?..
– Старики называют их вугундами. Вугунда нападает столь бесшумно, что жертва не успевает ее даже заметить. Они охотятся поодиночке, никогда не объединяются к стаи, как ананси. Раниоба, что была до меня, видела, как они дрались между собой: та, что была побольше – а самки крадунчиков всегда крупнее самцов, – заживо сожрала супруга. Старики говорили, что видели вугунду ростом в два раза выше Юконы.
– Зверя с такими пропорциями не заметит только слепой, – усомнился варвар.
– Но не крадунчика! Их тела, как…
– Тс-с… – Макиэла поднесла палец к губам и нахмурилась.
Конан огляделся вокруг, гадая, что же все-таки могло ее встревожить. Деревья пока что еще росли редко, и солнце проглядывало сквозь кроны. Они еще не вышли на ту тропу, которая вела в запретные земли.
– Вы слышали звук?.. – Голос Макиэлы был низким, как у мужчины, однако приятным и даже мелодичным.
Конан ничего не слышал, хотя, несмотря на болтовню с Шейрой, не переставал вглядываться и вслушиваться. Листва тихо шептала на ветру, а пузатые насекомые назойливо кружили…
– Я могу повести, – предложил Конан. – Я помню дорогу, да и как вы сами сказали, от вашего оружия сейчас не много толку.
Макиэла рассмеялась:
– Мужчина-чужестранец ведет раниобу и ее трех лучших охотниц по джунглям! Как вам это нравится? Нет, Конан из Киммерии, не стоит даже пробовать.
– Решения здесь принимаю я, – напомнила ей Шейра. – Будь он ганак, я бы с тобой согласилась. Действительно, наши мужчины в лесу, как дети. Однако Конан не первый раз в джунглях, и он уже видел древние стены. Пусть он ведет!
Не проронив ни слова, великанша пропустила Конана вперед и пристроилась за раниобой.
– Мы должны отыскать яйца ананси, пока не поздно.
– Я частенько встречал их на тропе. Птицы находят их весьма съедобными. – Варвар решил умолчать о своем собственном печальном опыте. Он был слегка раздражен насмешками Макиэлы и намеревался теперь доказать деревенщине, чего стоят киммерийцы. Конану доводилось участвовать в самых разнообразных экспедициях. И хотя в большинстве случаев флора и фауна чужих краев были не такими, как на его родине, он быстро адаптировался в любых диких условиях. В действительности в первобытном лесу он чувствовал себя больше дома, чем в переполненном городе. Обычные люди порой были страшней любых, самых дьявольских чудовищ, хотя и называли себя при этом цивилизованными. А бродить по темным городским улочкам было иногда опасней, чем по кишащим хищниками джунглям.
Стоило людям основать города, как они тут же выдумывали свои законы, порой настолько запутанные и противоречивые, что путешественнику или чужестранцу с трудом удавалось в них разобраться. А наказания же за любой проступок были столь жестокими, что казались просто безумными с точки зрения здравого смысла. Сколько раз он покидал города, преследуемый стражниками за нарушение странных местных обычаев. Здесь же, в джунглях Ганаки, так же как и в степях Киммерии или пустынях Шема, он знал хорошо лишь один закон: выживает сильнейший. Конан был варваром и поэтому во многих отношениях был ближе к зверю, чем к человеку.
Полуденное солнце повисло в небе, точно огромная раскаленная добела головня в широкой голубой жаровне. Безжалостная жара превращала джунгли в пылающий зеленый ад.
Пот в три ручья лил с Конанова лица и бисером блестел на загорелом мускулистом теле. Так же как и девушки, он был почти голым. Еще с утра он подыскал себе длинный широкий лоскут змеиной кожи и превратил его в грубую набедренную повязку, причем сделал это не из каких-то там моральных побуждений, а из сугубо практического расчета. Под этим незатейливым нарядом он протащит в деревню рубины. Кроме того, зеленый чешуйчатый пояс служил для его меча чем-то вроде ножен.
Наряды Шейры и ее охотниц также были предельно просты. Узенькие пояса крест-накрест обвивали их изящные талии, выставляя напоказ смуглые бедра. Скромные одеяния в джунглях были весьма удобны, ибо не стесняли движений и не усугубляли и без того невыносимую духоту.
Конан едва сдерживал восхищение. От пупка и до самой шеи тела девушек были абсолютно голыми, за исключением Шейры, которая носила ожерелье. Подобная манера одеваться была широко распространена в Пунте и Зембабве – землях к югу от Стигии. Природа тех королевств была столь же дикой, однако климат казался мягче. Эти же джунгли были так же невыносимы, как парная в туранской бане.
Конан заметил, что ганачки потели меньше: их кожа только поблескивала в тех местах, откуда с него текло ручьем. Краска на его лице давно поплыла, однако от москитов по-прежнему защищала. Бритые затылки охотниц казались куда удобней его собственной черной гривы. Стряхнув с лица пот, варвар оглянулся назад и снова поразился восхитительному виду. Это даже хорошо, что он шел впереди, не замечая своих обольстительниц.
– Вот… – Он указал на гроздь шаров, свисавшую с соседнего дерева.
– Наконец-то! – облегченно вздохнула Шейра и приказала ганачкам остановиться.
Конан припомнил, как на этом участке пути часто встречал разных птичек. Сегодняшнюю тишину могло объяснить лишь одно – присутствие затаившихся хищников.
В тревожном лице Макиэлы отразились его собственные мысли.
– Эта тишина!.. Клянусь Азузой! Джунгли будто бы поджидают нас, как змея в траве, свернувшаяся кольцом и готовая в любую минуту прыгнуть.
– Прежде чем открыть рот, той змее придется познакомиться с моим мечом, – угрюмо проворчал киммериец.
– И с моим копьем! – решительно подхватила Канитра.
Макиэла вскарабкалась на дерево и стащила яйца вниз. С гроздью шаров в одной руке и с копьем в другой она ждала новых распоряжений раниобы.
Шейра махнула рукой, и отряд снова двинулся в путь.
Конан отметил про себя, что ракушечные ножи копий были отменно заточены, наверняка о специальный камень, наподобие того, что использовался на материке с той же целью.
– Груда костей лежит дальше. – Он жестом указал вперед. По мере того как они углублялись, он все больше внимания уделял веткам над головой. – Поосторожнее с паутиной, они набрасывают ее сверху.
Вообще-то Конан заметил, что стал бояться пауков гораздо меньше с тех пор, Как вернул свой меч. Стальной клинок в этих лесах был так же незаменим, как коса во время жатвы. Что же его на самом деле беспокоило, так это мистические крадунчики – гигантского размера твари, при этом невероятно бесшумные. Хотя, впрочем, они были такими же созданиями из плоти и крови – и это весьма утешало. Реальная же опасность таилась там… за стенами мертвой крепости.
– Я вижу кости! – вскрикнула Шейра, когда тропинка свернула налево.
– Останки храбрых ганаков, которые так и не увидели старой деревни, – мрачно добавил Конан. – А вот и труп паутинщика, которого я прикончил.
Хотя с той ночи прошло уже почти двое суток, паук тем не менее выглядел все таким же чудовищным и ядовитым.
Шейра одарила Конана восхищенным взглядом, протянула руку и потрогала его внушительный бицепс.
– И ты справился с ним голыми руками? Юкона не преувеличил, когда назвал тебя могущественным воином! Вряд ли в деревне найдется ганак, равный тебе по силе.
Она взяла Конана под руку и зашагала рядом.
– Даже Гомба? – усмехнулся варвар.
– Бедный Гомба, – тихо вздохнула Шейра, но руку не убрала.
Наступило неловкое молчание, нарушаемое лишь их собственным дыханием да шелестом листвы под ногами. Похоже, его насмешка обидела раниобу.
К счастью, Шейра заговорила снова:
– Возможно, по силе он тебе не уступит. Но ты, Конан… Ты намного мудрее, и за это он тебя ненавидит. Знаешь ли, когда мы хотели с ним пожениться…
Конан удивленно поднял бровь, но от комментариев воздержался.
– Я любила его и сейчас, возможно, люблю, – как сестра может любить брата. Но никогда я не стану его женой – только не после того, что случилось. Гомба доблестный воин, но его взгляды на жизнь, его видение того, что хорошо, а что плохо для его народа, – слишком упрощенные. А ведь он так упрям! Никогда еще не видела его таким угрюмым.
– Угрюмым? Кром, девочка, твой Гомба ворует мой меч, бросает меня на острове и, наконец, пытается убить твоего отца, – не выдержал Конан.
– Гомба вспыльчив. А мой отец всегда его ненавидел. Они оба упрямы, как пни. Да, он украл твое оружие, но из лучших побуждений: с помощью твоего меча он надеялся защитить деревню. Я верю, если бы не кезатти, вы бы могли стать друзьями.
– Мне не нужны друзья, которые меня бросают. И хватит об этом! – резко ответил варвар.
Дальше они шли молча.
– А правда, что, пока в небе сияет лик Азузы, ананси не нападают? – Вопрос Авраны прозвучал так неожиданно, что Конан вздрогнул.
– В такие места, как это, лучи Азузы не проникают, – мрачно заметила Макиэла.
И действительно, чем дальше они продвигались в джунгли, тем плотнее становилась тьма. Все реже клочки голубого неба показывались над головой. Конан нахмурился.
– Они были полны решимости сожрать меня с потрохами. Интересно, увидев свои яйца, станут ли они прятаться или же просто пропустят нас, не трогая?
– Нам известно только то, что ананси не нападают на тех, кто несет их потомство, – тихо ответила Шейра.
– Стена деревьев должна быть где-то рядом. – Конан наклонился, изучая следы.
Отпечатки принадлежали Гомбе или Юконе, а может быть, тому и другому сразу. Изучив джунгли на предмет притаившихся хищников, он осторожно свернул с тропы.
Нервное напряжение охватило ганачек, когда они нырнули во тьму, в которой только что растворился их проводник. С каждым шагом заросли становились гуще. Листья и ветки беспорядочно переплетались до тех пор, пока не превращались в сплошную мокрую массу зелени. Ухудшение видимости значительно замедляло дальнейшее продвижение.
– Джунгли не были столь дремучими. Боюсь, что мы заблудились… Хотя постойте, что это? Ха!.. Это же место, где валялся Юкона! Мы на верном пути, клянусь Кромом! Смотрите, вон там я пролез через стену. – Конан указал на пару деревьев, между стволами которых был зажат труп паука. Он спрятал яйца ананси в складки юбки, служившие чем-то вроде кармана, – сюда же он собирался спрятать алмазы. Остальные яйца Аврана и Канитра распределили по своим сумкам.
Освещенность улучшилась. Конан сделал еще несколько шагов, как вдруг неожиданно замер. Шейра и Макиэла застыли за его спиной.
Прямо перед ними лежал труп огромного паутинщика, едва заметный в сумеречной тьме. Он напоминал обезглавленный мешок с костями, так, как будто бы кто-то или что-то высосало все его внутренности. Ни брюшко, ни шея вспороты не были, все выглядело так аккуратно, как если бы тут потрудился топор палача.
Киммериец присвистнул:
– Боги небесные, кто же мог это сделать?
Шейра жестом приказала ему замолчать.
– Не знаю, – тихо прошептала она, – и надеюсь никогда об этом не узнать.
Аврана поддела труп копьем, сморщившись в отвращении. Суставчатая фаланга безвольно повисла в воздухе. Девушка опустила оружие, позволив безобразной клешне соскользнуть на землю, и вытерла острие о траву.
– Вперед, – скомандовал Конан, – чем быстрей мы попадем на поляну, тем лучше.
Добежав до деревьев, Конан высоко подпрыгнул, хватаясь на лету за толстую ветку. Вскарабкавшись на сук, он махнул девушкам.
Шейра и Макиэла старались как могли, хотя было очевидно, что ганачки не привыкли лазать по деревьям.
– Осторожно! – вдруг крикнула Макиэла, указывая на предмет, висевший у Шейры над головой.
Конан проследил за ее взглядом: с ветки свисало тело другого паутинщика, также обезглавленного и выеденного изнутри. Ноги его слабо покачивались, хотя не было никаких сомнений в том, что паук мертв.
Киммериец оглянулся вокруг в поисках следов борьбы или по крайней мере крови. Ничего… Работали чисто, без шума и пыли. Несмотря на страшную духоту, по спине варвара пробежал холодок. Этот потрошитель ананси был, по всей видимости, мастером маскировки – коварным неуловимым чудовищем с демонической жестокостью.
Жирная вонючая капля шлепнулась на ладонь. Кром! Свежая кровь! Труп паука раскачивался, вопреки полному отсутствию ветра!
– Быстро за мной! – рявкнул он вниз. Глаза варвара сверкнули голубыми факелами, а пальцы нащупали рукоятку меча.
Без лишних промедлений Аврана и Канитра вскарабкались вслед за остальными.
Стиснув зубы, Конан попытался протиснуться в узкую щель между стволами. Тщетно, проем был слишком узок. Уперевшись спиной в одно и ладонями в другое, он попробовал развести деревья в стороны. Шейра отдала свое копье Макиэле и также уперлась в стволы. После целой вечности усилий зеленые исполины дрогнули, уступив чудовищному напору связок и костей.
Макиэла нырнула в проем первой, кубарем покатившись по песку после приземления. За ней прыгнули Аврана с Канитрой.
– Быстрей! – прорычал Конан сквозь стиснутые зубы, руки его тряслись от напряжения.