Макс немного удивился, однако не ждал ничего особенного, когда однажды между вахтами ему приказали явиться к астронавигатору. Он надел чистую форму, причесался и отправился на палубу "В".
– Картограф-стажер Джонс явился по вашему приказанию, сэр.
Келли тоже был здесь. Они с астронавигатором пили кофе.
Хендрикс ответил на приветствие Макса, но оставил его стоять.
– Да, Джонс. – Хендрикс повернулся к Келли. – Может быть, вы ему скажете?
– Если вы так хотите, сэр. – Келли явно чувствовал себя несколько неловко. – Ну так вот, Джонс, дело обстоит так… По правде говоря, вы не подходите для моей гильдии.
Макс был настолько потрясен, что не мог ничего ответить. Он хотел сказать, что он думал… он так понимал… он не знал… но не мог произнести ни слова. Келли продолжал:
– Дело в том, что вам надо учиться на астронавигатора. Мы с доктором все уже обсудили.
Хаос, царивший в голове Макса, увеличился. Он не сразу понял, что доктор Хендрикс уже не в первый раз повторяет:
– Так как же, Джонс? Вы хотите попробовать? Или не хотите?
Макс с трудом заставил себя произнести:
– Да. Да, сэр.
– Ну и хорошо. Мы с Келли присматривались к вам. У него и у меня сложилось мнение, что, возможно (только возможно!), вы обладаете латентной способностью развить необходимые умение и скорость. Вопрос только в одном – вы-то с этим согласны?
– Да… ну, то есть… я хотел бы надеяться, сэр!
– Я тоже хотел бы надеяться, – сухо сказал Хендрикс. – Мы поглядим. Если этой способности у вас не окажется, вы всегда сможете вернуться в свою гильдию, тут нет ничего страшного. Опыт обучения на астронавигатора сделает вас прекрасным картографом. – Астронавигатор повернулся к Келли. – Я тут малость порасспрашиваю Джонса, Келли. А потом мы все решим.
– Очень хорошо, сэр. – Келли встал.
Когда главный вычислитель вышел, Хендрикс вытащил из ящика своего стола трудовую книжку и резко спросил:
– Ваша?
Макс бросил взгляд, проглотил комок в горле и пробормотал:
– Да, сэр.
Доктор Хендрикс посмотрел ему в глаза.
– Что скажете, Джонс? Насколько полно она отражает вашу карьеру до настоящего момента? Вы хотели бы что-нибудь сказать на эту тему?
Пауза продолжалась недолго, какую-нибудь дюжину биений сердца, однако Максу она показалась нескончаемым испытанием. Затем наступил катарсис, и он услышал, как отвечает астронавигатору:
– Плоховато отражает, сэр. Это все липа, от начала до конца.
Произнеся эти слова, Макс удивился, зачем он это сделал. Он чувствовал, что одним ударом вдребезги разбил единственный в жизни шанс осуществить свою мечту. Но вместо ощущения непоправимой трагедии он внезапно почувствовал… облегчение.
Хендрикс положил трудовую книжку на стол.
– Хорошо, – сказал он. – Очень хорошо. Если бы вы дали какой-то иной ответ, я бы выкинул вас из своего центра управления. А теперь, не желаете ли рассказать мне об этом? Садитесь.
Макс сел и все ему рассказал. Он только опустил имя Сэма и некоторые детали, по которым можно было его вычислить. Естественно, доктор Хендрикс заметил пробелы в рассказе и спросил об этом напрямик.
– Я не скажу, сэр.
Хендрикс кивнул головой.
– Хорошо. И я хотел бы добавить, что не собираюсь делать попыток идентифицировать этого вашего… э-э-э… друга, если даже сверх всяких ожиданий он находится на этом корабле.
– Спасибо, сэр.
Последовало длительное молчание. В конце концов Хендрикс сказал:
– Сынок, что заставило тебя прибегнуть к такому нелепому жульничеству? Разве ты не понимал, что тебя все равно поймают?
Макс немного подумал.
– Пожалуй, я понимал, что так оно и произойдет, сэр, – рано или поздно. Но я хотел в космос, а других путей не оставалось. – Поскольку Хендрикс ничего не ответил, Макс продолжал. Теперь, когда было сброшено невыносимое бремя лжи, у Макса появилось желание объяснить и оправдать свои поступки. Кроме того, его несколько раздражало, что доктор Хендрикс почему-то не видел, что он, Макс, сделал то единственное, что мог сделать, – так, по крайней мере, казалось самому Максу. – А что бы вы сделали на моем месте, сэр?
– Я? Откуда я могу знать? Видимо, настоящий смысл вашего вопроса следующий: считаю ли я ваши поступки не только противозаконными, но и аморальными?
– Мм, пожалуй что, так, сэр.
– Дурно ли лгать, подделывать документы и давать взятки для достижения своей цели? Это хуже, чем дурно, это недостойно!
Доктор Хендрикс задумчиво пожевал губу и продолжил:
– Возможно, сказав это, я взял на душу грех фарисейства, тут мое упущение. Не думаю, что юный бродяга без гроша в кармане, каким, судя по вашему собственному рассказу, вы были, может позволить себе роскошь выбирать достойные пути. А что касается всего остального, то человеческая личность – очень сложная вещь, и я в таких делах не судья. Адмирал Нельсон был лжецом, развратником и человеком абсолютно недисциплинированным. Президент Абрахам Линкольн был человеком очень вульгарным, с неустойчивой психикой. Список можно продолжать до бесконечности. Нет, Джонс, я не собираюсь вас судить, вы должны сделать это сами. Ваши прегрешения против закона оценят власти, в чьей юрисдикции это находится. Меня же интересует только, обладаете ли вы теми способностями, которые нужны мне.
Тут Макс испытал новый шок. Он уже смирился с мыслью, что потерял последний шанс.
– Сэр?
– Не поймите меня неправильно. – Хендрикс постучал пальцами по фальшивой трудовой книжке. – Мне это не нравится. Мне это совершенно не нравится. Возможно, со временем вы поймете и искупите свою ошибку. Но в настоящее время мне крайне необходим еще один вахтенный офицер. Если вы сможете с этим справиться, я мог бы вас использовать в этом качестве. Кроме того, здесь есть еще и личный момент. Ваш дядя учил меня, я попытаюсь обучить вас.
– Я постараюсь справиться, сэр. Спасибо вам.
– Не нужно меня благодарить. В настоящий момент я даже не испытываю к вам особенно дружественных чувств. Не говорите об этом никому. Я попрошу капитана назначить собрание гильдии, и там он, мистер Саймс и я проголосуем по вашему вопросу. Мы сделаем вас учеником-стажером, что даст капитану возможность присвоить вам временное звание кадета торгового флота. На корабле формальности несколько отличаются от обычной процедуры, что вам, без сомнения, известно.
Максу ничего не было известно, хотя он и слышал, что в офицеры иногда попадают "через грузовой люк", но поразил его совсем другой момент.
– И мистер Саймс, сэр?
– Обязательно. Согласно этой процедуре, суждение о вас должны выносить все астронавигаторы, с которыми вы служите.
– Э-э-э… и это суждение должно быть единогласным?
– Да.
– В таком случае… знаете, сэр, об этом можно забыть. То есть я, конечно, очень благодарен вам за желание сделать… э-э-э… но… – Голос Макса затих.
По лицу доктора Хендрикса скользнула безрадостная улыбка.
– Может быть, вы позволите мне самому позаботиться об этом?
– Извините, сэр.
– Когда все будет организовано, я вас извещу. Или, раз уж вам так хочется, – "если и когда".
– Да, сэр. – Макс встал. – Сэр? Тут есть еще пара вещей, которых я не понимаю.
Хендрикс успел уже опять повернуться к своему столу.
– Что еще? – спросил он немного нетерпеливо.
– Вы не могли бы сказать мне – ну, просто чтобы удовлетворить мое любопытство, – на чем вы меня поймали?
– А, это… Без всякого сомнения, вы выдали себя нескольким людям. Судя по некоторым моментам, которые избегает упоминать Келли, он догадывается. Вот, например, однажды я слышал, как Ланди что-то сказал вам про киферовский "Риц" на Луне. По вашему, хотя и неопределенному, ответу было ясно, что в действительности вы не знаете, о какой забегаловке он говорит, – а любой астронавт обязательно знает это место – вход в него расположен прямо напротив восточного шлюза порта.
– Да уж!
– Но окончательно я все понял в связи с этой штукой. – Он снова указал на фальшивую трудовую книжку. – Джонс, я работаю с числами, и мой мозг не может перестать извлекать из них всю содержащуюся в них информацию, так же как я не могу перестать дышать. Здесь сказано, что вы ушли в космос за год до отставки вашего дяди, – я помню, в каком году это произошло. Однако вы говорили мне, что дядя учил вас дома, и ваша подготовка подтверждала это. Два набора предполагаемых фактов противоречат друг другу; нужно ли добавлять, что я был точно уверен, где правда?
– Да, похоже, я не проявил особой сообразительности.
– Нет, не проявили. Числа – очень острые орудия, Джонс. Не жонглируйте ими, а то можно порезаться. А какое второе дело?
– Понимаете, сэр, я подумал: а что будет со мной? Я насчет этого.
– А, вот вы про что, – безразличным голосом ответил Хендрикс. – Это касается исключительно гильдии стюардов и бухгалтеров. Моя гильдия не будет предпринимать действия в связи с дисциплинарными проблемами другой гильдии. Разве только они назовут это "позорным поступком" и докажут, что так оно и есть.
С этим слабым утешением Макс и покинул каюту астронавигатора. Но все равно у него на душе было легче, чем когда-либо с того момента, как он записался на корабль. Перспектива наказания казалась бременем не столь тяжелым, как ежеминутное ожидание, что тебя разоблачат. Через некоторое время он и вообще забыл об этой проблеме, остался только восторг от возможности – наконец-то! – попытаться стать астронавигатором.
Ему хотелось рассказать об этом Сэму… или Элли.
Глава 12
Альцион
Введение в должность стажера происходило в конце того же дня. Капитан вызвал Макса к себе, принял у него присягу и поздравил, обращаясь к нему "мистер Джонс". Церемония была совсем простой, зрителей – только двое, доктор Хендрикс и секретарь капитана.
Мелкие бытовые подробности, которыми сопровождалось повышение, в первый момент больше поразили Макса, чем само повышение. Начались они сразу.
– Вы бы отдохнули остаток дня, мистер Джонс, встряхнулись бы, – как-то странно подмигивая, сказал капитан. – Вы не против, док?
– Конечно, сэр.
– Ну и хорошо. Беннет, вы не попросите Дюмона зайти на минутку?
Главный пассажирский стюард не выказал ни малейшего удивления, увидев недавнего третьего помощника стюарда уже в ранге офицера. На вопрос капитана он ответил:
– Я собирался поместить мистера Джонса в каюту Б – ноль четырнадцать, сэр. Вы находите это удовлетворительным?
– Без сомнения, без сомнения.
– Я скажу ребятам, чтобы они сейчас же отнесли его вещи.
– Очень хорошо. Идите с Дюмоном, мистер Джонс. Нет, подождите еще секунду. Нужно найти вам фуражку. – Капитан подошел к своему гардеробу и стал в нем рыться. – Где-то тут у меня была подходящая.
Хендрикс стоял, заложив руки за спину.
– Я захватил фуражку, капитан. Мне кажется, что у мистера Джонса и у меня один размер.
– Вот и хорошо. Только, может, за последние несколько минут его голова раздулась, совсем чуть-чуть. Как?
– Если это так, – жестко усмехнулся Хендрикс, протягивая Максу фуражку, – то я позабочусь, чтобы она быстренько снова усохла.
Астронавигатор уже снял с фуражки широкую золотую полосу и изображение солнца. На их месте была узенькая полоска и крохотное солнце, окруженное кольцом, – отличительный знак стажера. Макс подумал, что, наверное, это старые знаки различия, которые доктор Хендрикс хранил из сентиментальных соображений. Поперхнувшись, он пробормотал слова благодарности, а затем, спотыкаясь, вслед за Дюмоном вышел из капитанской каюты.
Когда они подошли к трапу, Дюмон остановился.
– Вам нет необходимости спускаться в кубрик, сэр. Если вы сообщите мне цифровую комбинацию вашего шкафчика, мы позаботимся обо всем.
– Ой, да что там, мистер Дюмон! У меня же и багажа-то почти нет. Я могу отнести все наверх сам.
Лицо Дюмона было бесстрастным, как у хорошего дворецкого.
– Если вы, сэр, разрешите мне дать вам совет, то, пока мы займемся этим делом, вы могли бы познакомиться со своей каютой.
Это не было вопросом. Макс совершенно правильно перевел слова Дюмона на нормальный язык: "Послушай-ка, придурок. Я разбираюсь в этих делах, а ты ни черта в них не понимаешь. Так что поступай, как тебе говорят, если не хочешь наделать ошибок".
Макс позволил собой руководить. Перепрыгнуть из рядовых в офицеры, оставаясь на том же корабле, – дело нелегкое. Дюмон, в отличие от Макса, это знал. Может, в нем взыграли отцовские чувства, может – просто любовь к точному соблюдению протокола, а может – и то и другое одновременно, но только Дюмон не собирался разрешать новоиспеченному младшему офицеру спускаться ниже палубы "В", пока он не научится вести себя с достоинством, подобающим его новому положению. Так что Макс отправился на поиски каюты Б-014.
На койке был самый настоящий поролоновый матрас, а также покрывало. Была крохотная раковина с водопроводным краном и зеркало над ней. Была книжная полка над койкой и шкаф для одежды. Был даже откидной письменный стол. На стене висел телефон, и была кнопка, при помощи которой он мог вызвать вахтенного помощника стюарда! Стул, не привинченный к полу и полностью его собственный, корзина для мусора и – подумать только! – маленький коврик. А самое главное, дверь была с замком.
То, что вся каюта была вряд ли больше, чем ящик для перевозки рояля, не беспокоило его ни в малейшей степени.
Пока Макс изучал все это великолепие, пришел Дюмон. Дюмон сам не нес жалкие пожитки Макса, это дело было поручено одному из рядовых, обслуживавших верхние палубы. Помощник стюарда вошел следом за Дюмоном и спросил:
– Сэр, куда это положить?
Тут Макс с внезапным смущением сообразил, что человек, прислуживающий ему сейчас, все эти месяцы обедал в кают-компании прямо напротив него.
– О! Привет, Джим! Брось это хозяйство на койку. Большое спасибо.
– Да, сэр. Я искренне вас поздравляю.
– Спасибо. – Они пожали друг другу руки.
Дюмон позволил этой подобающей церемонии продлиться самое минимальное время, а затем сказал:
– На этом все, Грегори. Можете вернуться в кладовую. – И повернулся к Максу. – Что-нибудь еще, сэр?
– Нет-нет, все прекрасно.
– В таком случае осмелюсь предположить, что вы, вероятно, не пожелаете собственноручно пришивать знаки различия на униформу? Ну разве что вы обращаетесь с иглой значительно лучше, чем я сам это делаю. – При этих словах Дюмон слегка, не выходя из рамок приличия, хихикнул.
– Да, пожалуй, я сумею сам.
– Миссис Дюмон весьма искусна в обращении с иголкой, ведь она заботится о пассажирах. Что, если я захвачу форму с собой? Она будет готова и отпарена к обеду.
Макс с радостью отдал форму Дюмону. Его вдруг поразила новая мысль – ведь он же будет есть в салоне палубы "Б"!
До обеда Максу пришлось принять еще одного гостя. Он как раз заканчивал рассовывать по местам свои вещи, когда послышался стук в дверь, после чего, не дожидаясь ответа, кто-то вошел в каюту. Макс обернулся и оказался нос к носу с мистером Саймсом.
Саймс поглядел на фуражку на голове Макса и расхохотался.
– Сними-ка эту штуку, а то уши натрешь!
Этого Макс делать не стал. Вместо этого он спросил:
– Я вам нужен, сэр?
– Да, ненадолго. Ровно настолько, умный мальчик, чтобы дать тебе хороший совет.
– Да?
– Так вот. На этом корабле есть только один помощник астронавигатора, и это, – Саймс постучал себя по груди, – я. Ты про это не забывай. Я останусь им еще долго после того, как тебя вышвырнут назад подбирать навоз за коровами. Там для тебя самое подходящее место.
Макс кожей почувствовал, как румянец гнева медленно поднимается по его шее и начинает жечь щеки.
– А почему, – спросил он, – если уж вы так думаете, вы не наложили вето на мое назначение?
Саймс снова расхохотался.
– Ты что, за дурака меня держишь? Капитан говорит "да", астронавигатор говорит "да", а я буду высовываться? Проще подождать, пока ты высунешься сам, – а ты обязательно так и сделаешь. Я только хотел, чтобы ты понял, что этот огрызок золотой тесьмы не значит ровно ничего. Ты как был, так и остался значительно младше меня по званию. И не забывай этого.
Макс крепко стиснул зубы и не ответил. Саймс продолжал:
– Ну так что же?
– Что "что же"?
– Я только что отдал тебе приказ.
– А, ясно. Есть, мистер Саймс. Я не забуду этого. Ни в коем случае не забуду.
Саймс пристально поглядел на него и сказал:
– Я уж позабочусь, чтобы ты не забыл, – и вышел из каюты.
Макс все еще продолжал, сжимая кулаки, смотреть на дверь, когда в нее постучал Грегори.
– Обед, сэр. Через пять минут.
Макс тянул время, сколько мог. Как бы хотелось ему сейчас свалиться по трапу на палубу "Д" и занять свое обычное место в шумной, теплой, комфортабельной кают-компании. В салон он вошел не сразу – перед дверью его охватил страх, как актера перед выходом на сцену. Великолепный зал был залит ярким светом и показался Максу совсем незнакомым; прежде он бывал здесь только рано утром, чтобы сменить кошачью посудину, стоявшую в коридоре по дороге в буфетную; в такое время в зале горели только дежурные огни.
Он чуть не опоздал; некоторые из пассажиров уже сидели, но капитан еще стоял. Макс сообразил, что ему надо быть около своего места, быть готовым сесть, как только это сделает капитан, – точнее, когда усядутся все женщины, поправил он себя. Но куда ему идти? Он продолжал стоять, дрожа от страха и возбуждения, когда услышал свое имя:
– Макс!
Элли подбежала к Максу и бросилась ему на шею.
– Макс! Я только что узнала! Это же просто великолепно! – Она немного отстранилась, поглядела на него сияющими глазами, а затем расцеловала в обе щеки.
Макс покраснел до самых ушей. Ему казалось, что все в зале смотрели прямо на них, да так оно в действительности и было. Его смущение еще усугублялось тем, что на Элли было сейчас формальное вечернее платье в гесперианском светском стиле, которое не только делало ее несколько старше и значительно женственнее, но и разительно не соответствовало приобретенным в деревне пуританским моральным стандартам Макса.
Элли отпустила его, что, с одной стороны, было хорошо, но, с другой стороны, подвергло его опасности рухнуть на колени. Она начала что-то болтать – Макс не понимал, что именно, – когда рядом с ней возник главный стюард Дюмон.
– Капитан ждет, мисс, – твердо произнес он.
– Да ну его, этого капитана! Хорошо, Макс, встретимся после обеда. – Она направилась к капитанскому столу.
Дюмон тронул Макса за рукав и тихо пробормотал:
– Сюда, сэр.
Его место было в дальнем конце стола старшего механика. Внешне Макс знал мистера Компаньона, но ни разу еще с ним не разговаривал. Механик поднял на него глаза и произнес:
– Добрый вечер, мистер Джонс. Очень приятно видеть вас в нашем обществе. Леди и джентльмены, наш новый офицер-астронавигатор, мистер Джонс. Справа от вас, мистер Джонс, миссис Дайглер. Мистер Дайглер – справа от нее. Далее… – и представил всех сидевших вокруг стола: доктора и миссис Вебербаур и их дочь Ребекку, мистера и миссис Скотт, мистера Артур, сеньора и сеньору Варгас.