– Послушай, я ведь не знаю.
– Вот и я не знаю. Но так как мы не прицелились точно, чтобы выскочить снова в свое пространство в другой его точке, мы можем быть сейчас где угодно. Я имею в виду – вообще где угодно. Мы можем находиться в другом пространстве-времени, абсолютно не связанном с нашим. – Он опять бросил взгляд на чужие звезды.
Макс спустился вниз, чувствуя себя еще хуже, чем раньше. По пути он встретил Саймса, поднимавшегося в центр; астронавигатор зло посмотрел на него, однако не сказал ни слова. Когда Макс вошел в свою каюту, он положил пленки в ящик – потом чуть подумал, выдвинул ящик совсем и спрятал их в пустоте позади него.
Макс сидел в каюте и чувствовал себя неспокойно. Больше всего его раздражала невозможность попасть в центр управления, очень хотелось самому поискать на новом небе известные звезды. Звезды класса В и О – это все прекрасно, но можно было придумать еще с полдюжины способов определиться. Например, шаровые звездные скопления – их было бы очень легко идентифицировать; подцепи их четыре штуки – и будешь знать, где находишься, так же точно, как если бы прочитал название улицы на углу. После этого осталось бы только все уточнить, и теперь уже было бы известно, какие звезды искать и где. А потом – со всех ног к ближайшей конгруэнтности, нанесенной на карту, сколько бы времени это ни заняло, хоть неделю, хоть год. Корабль не мог по-настоящему заблудиться.
А что, если они даже не в своей Галактике?
Эта мысль пугала его. Если это так, они никогда, до скончания света, не доберутся до дома. Эту мысль сменила другая, еще худшая. А что, если Келли прав в своих подозрениях и они в совершенно другой вселенной, в другом пространстве-времени? Ну что тогда? Он читал достаточное количество философских размышлений, чтобы понимать, что нет никаких теоретических оснований, чтобы это было невозможным: Создатель мог сотворить бесконечное количество вселенных – может, довольно сходных друг с другом, а может, отличающихся друг от друга, как сыр от пятницы. Миллионы, миллиарды Вселенных, все бок о бок друг с другом.
Другая Вселенная могла иметь другие физические законы, другую скорость света, другую гравитацию, другой темп течения времени – они вполне могут, если сумеют вернуться, обнаружить, что прошло десять миллионов лет и Земля сгорела, как уголек в костре.
Но лампа над столом светила нормально, сердце его билось так же, как всегда, подчиняясь привычным законам гидравлики, сиденье стула прижималось к нему так же, как всегда; если это и вправду другое пространство, различия не слишком очевидны. И если это и в самом деле другая Вселенная, с этим все равно ничего не поделать.
В дверь постучали, он впустил Келли, усадил его на стул, а сам сел на койку.
– Что-нибудь новенькое?
– Нет. Господи, как же я устал!.. Снимки у тебя?
Макс вытащил ящик, пошарил за ним и отдал пленки Келли.
– Слушай, шеф, у меня есть одна мысль.
– Давай.
– Предположим для начала, что мы в своей Галактике, потому что…
– Потому что если это не так, то и пробовать что-либо нет смысла.
– Ну, вроде того. Ну так, значит, мы в Млечном Пути. Тогда мы осматриваемся по сторонам, быстренько подсчитываем количество звезд на отдельных участках неба, отсюда оцениваем расстояние до центра Галактики и направление на него. Потом пытаемся идентифицировать спектры звезд, лежащих в этом направлении, решив сначала, какие будем искать, и прикинув видимые звездные величины для расстояния, полученного при оценке. Это даст нам…
– …большую экономию времени, – устало закончил за него Келли. – Не учи дедушку жить. А какого лешего, ты думаешь, делал я все это время?
– Ой, прости, пожалуйста.
– Да нечего тут прощать. Наш глубокоуважаемый начальник и до такого додуматься не мог. Пока я пытался там работать, он ошивался вокруг, ища виноватых и пытаясь заставить меня сказать, что он был абсолютно прав, абсолютно во всем, – дрожал за свою шкуру, вместо того чтобы дрожать за свой корабль. Тьфу! И кстати, он забрал все записи, в точности как я и думал. "Чтобы показать капитану" – так он объяснил. – Келли поднялся со стула. – Я, пожалуй, пойду.
– Не спеши. Я позвоню, чтобы принесли кофе.
– Он уже течет у меня из ушей. – Келли вынул пленки из кармана и задумчиво поглядел на них. – Я сказал Ногги снять все два раза, тут два комплекта пленок. Пожалуй, тут у тебя хорошее место, чтобы прятать. Знаешь, давай-ка мы спрячем здесь один комплект, и пусть он себе лежит. Как знать, может, и пригодится.
– Келли, неужели ты и вправду ожидаешь, что будет какая-нибудь история с этими записями? Я думаю, что с нас хватит и того, что мы заблудились.
– Ты так думаешь? Макс, когда-нибудь из тебя получится хороший офицер. Но ты же наивен как ягненок. А вот я предпочитаю носить и подтяжки, и ремень. Так вернее. Я люблю по возможности оставлять как можно меньше на произвол судьбы. Док Хендрикс, мир праху его, был точно таким же. – Келли посмотрел, как Макс засовывает второй комплект пленок назад за ящик, а затем направился к выходу. У двери он остановился. – Забыл сказать тебе одну вещь. Так уж вышло, что мы выскочили довольно близко к одной звезде, да к тому же еще и G-класса.
– А… – Макс немного подумал. – Это не какая-нибудь из известных нам?
– Конечно нет, а то бы я так и сказал. Мы не успели еще толком оценить расстояние, но до нее от четырех недель до года пути – при максимальном ускорении. Тебе, наверное, интересно это узнать.
– Да, конечно. Спасибо. Только я не понимаю, что это меняет.
– Не понимаешь? А тебе не кажется, что нам сейчас совсем не плохо иметь поблизости от себя звезду солнечного типа и, вполне возможно, с планетами типа Земли, вращающимися вокруг нее?
– Ну, разве…
– А мне вот кажется. Все эти дела насчет Адама и Евы, мягко говоря, очень заковыристы, а нам, вполне возможно, предстоит долгая стоянка. – С этими словами он вышел из каюты.
Никто не пришел позвать Макса на обед; когда он заметил, что уже на несколько минут опаздывает, то отправился в салон. Большинство пассажиров уже сидело, кое-кто еще стоял, переговариваясь. Было невозможно не почувствовать смутное беспокойство, витавшее в зале. Макс обратил внимание на то, что капитана не было за столом, не было и мистера Уолтера. Когда он проходил к своему месту, мистер Хорнби попытался уцепиться за его руку.
– Простите меня, сэр, – отмахнулся Макс. – Я спешу.
– Подождите секундочку. Я только хотел вас спросить…
– Простите, пожалуйста. – Он торопливо прошел к своему столу и сел на место. Старшего механика не было видно, но все пассажиры сидели на своих местах. Макс поздоровался:
– Добрый вечер, – и потянулся за суповой ложкой, чтобы хоть чем-то себя занять.
Супа на столе не было, равно как и булочек с маслом, хотя со времени начала обеда прошло уже минут десять. В царстве главного стюарда Дюмона такого просто не могло произойти. Правда, если разобраться, и самого Дюмона не было нигде видно.
Миссис Дайглер положила руку ему на локоть.
– Макс? Расскажите мне, пожалуйста, что это за дурацкие слухи ходят по кораблю?
Макс попытался сохранить непроницаемое лицо.
– Какие слухи, мадам?
– Да вы и сами должны были их слышать. В конце концов, вы же занимаетесь астронавигацией. Говорят, что капитан свернул не за тот угол, или как там еще, и в итоге мы падаем на звезду.
Макс попытался поубедительнее изобразить смешок.
– Откуда вы это взяли? Кто бы вам это ни сказал, он, скорее всего, не смог бы отличить звезду от собственного локтя.
– Вы не хотите обмануть свою старую тетю Мэгги?
– Я могу совершенно точно заверить вас, что "Асгард" не падает на звезду. Или даже на звездочку. – Он повернулся к столу. – Зато создается впечатление, что в камбузе что-то и вправду упало. Обед страшно запаздывает.
Он ни к кому не поворачивался, пытаясь избежать дальнейших расспросов. Однако это не помогло. Мистер Артур резко окликнул его:
– Мистер Джонс!
– Да? – повернулся Макс.
– Почему вы от нас скрываете? Мне известно из надежных источников, что наш корабль потерялся.
Макс попытался изобразить на лице удивление.
– Что-то я не совсем вас понимаю. Мы же вроде находимся в нем.
Мистер Артур негодующе фыркнул:
– Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Что-то пошло наперекосяк с как-там-это-называется – переходом. Мы заблудились.
Макс начал отвечать, как школьный учитель не слишком сообразительному ученику, загибая по очереди пальцы:
– Мистер Артур, я могу вас заверить, что корабль не подвергается абсолютно никакой опасности. А что касается того, что мы заблудились, то я могу столь же твердо вас заверить, что, если так и произошло, капитан забыл сообщить мне об этом. В момент перехода я находился в центре управления, и он, по всей видимости, был вполне удовлетворен ходом дел. Вы не могли бы быть столь любезны, чтобы рассказать мне, кто распространяет подобные небылицы? Это ведь очень серьезное дело, все всегда и начинается с таких слухов. Не раз бывало так, что люди впадали в панику.
– Ну… это был кто-то из команды. Я не знаю, как его зовут.
– Так я и думал, – кивнул Макс. – Так вот, из своего опыта я знаю, – продолжал он, цитируя своего дядю, – что быстрее света распространяется только одна вещь – слухи по кораблю. И им совсем не обязательно иметь под собой хоть какие-нибудь основания – они все равно распространяются мгновенно. – Он огляделся вокруг. – Но все-таки интересно, что там случилось с обедом? Не хотелось бы идти на вахту голодным.
– Так, значит, у нас все в порядке, правда, Макс? – нервно спросила миссис Вебербаур.
– С нами все в абсолютном порядке, мадам.
– Макс, – наклонилась к его уху миссис Дайглер, – а чего это вы вдруг так вспотели?
Спас его слуга из команды стюарда, торопливо подошедший к их столу и начавший расставлять тарелки с супом. Макс остановил его и тихо спросил:
– Джим, а где Дюмон?
– Стряпает, – столь же тихо ответил официант.
– С чего это? А где повар?
Официант нагнулся к нему и прошептал:
– Французик совсем скис. Думаю, ему этого не переварить. Ну, ты понимаешь, о чем я.
Макс отпустил его. Мистер Артур резко спросил:
– Что он вам сказал?
– Я просто пытался выяснить, что случилось на камбузе, – ответил Макс. – Создается впечатление, что повар привел себя в недееспособное состояние. – Он зачерпнул ложкой суп. – По вкусу этого супа я склонен предположить, что он сварил в нем свой палец. Довольно паршиво.
От дальнейших уверток Макса спасло появление первого помощника. Мистер Уолтер подошел к капитанскому столу и постучал ложкой по бокалу.
– Внимание, пожалуйста! – Подождав, пока в зале воцарится тишина, он вынул из кармана бумагу. – От имени капитана я должен сделать вам объявление. Те из вас, кто знаком с теорией астронавигации, знают, что пространство, благодаря перемещению звезд, находится в постоянном изменении и что, вследствие этого, не бывает двух абсолютно одинаковых рейсов. Иногда, по этой причине, становится необходимым производить некоторые изменения в расписании. Именно такие обстоятельства возникли в текущем рейсе, и "Асгард" достигнет следующей своей точки назначения с некоторой задержкой. Мы крайне сожалеем, однако изменить законы природы не в наших силах. Мы выражаем надежду, что все вы воспримете эту задержку как не слишком серьезное неудобство или даже как приятное продолжение отдыха в дружественной и комфортабельной атмосфере нашего корабля. Не забывайте, пожалуйста, также, что страховой полис, прилагавшийся к вашему билету, полностью покрывает все потери и упущенные выгоды, которые могут возникнуть у вас из-за опоздания корабля.
Мистер Уолтер спрятал бумажку в карман; у Макса создалось впечатление, что в действительности он по ней не читал.
– Это все, что хочет сообщить вам капитан, но я хочу добавить еще кое-что и от себя. До меня дошло, что в связи с этим небольшим отклонением от расписания кто-то распространяет совершенно дурацкие слухи. Я хочу выразить свое сожаление, если кто-либо из вас был встревожен этими россказнями, и твердо заявить, что, если их автор будет обнаружен, к нему будут применены самые жесткие меры. – Тут первый помощник рискнул величественно улыбнуться. – Но вы же все понимаете, как трудно бывает проследить путь какой-нибудь вздорной сплетни. Во всяком случае, я хочу вас уверить, что "Асгард" не подвергается ни малейшей опасности какого-либо рода. Этот старичок работал в пространстве задолго до рождения любого из нас, и он будет в расцвете сил, когда все мы уже умрем от старости, – благослови Господь его крепкие кости. – Он повернулся и, не задерживаясь, вышел из зала.
Макс выслушал этот монолог, раскрыв от восхищения рот. Он родился и вырос в местности, где "треп" считался вполне уважаемым литературным жанром, и все же ни разу в жизни не слышал, чтобы ложь излагалась столь изящно, чтобы она столь мастерски переплеталась с правдой. Если брать по кусочку, невозможно было сказать, что какая-либо часть рассказа первого помощника лжива, но в целом они слагались в утверждение, что "Асгард" не заблудился, а уж это-то была самая натуральная ложь. Он снова повернулся к своим соседям по столу.
– Передайте мне кто-нибудь, пожалуйста, масло.
– И вы говорили нам, – глаза мистера Артура метали молнии, – что ничего не произошло.
– Отстаньте от него, Артур, – прорычал мистер Дайглер. – Макс, если принять во внимание обстоятельства, вел себя очень порядочно.
У миссис Вебербаур на лице появилось удивление.
– Но ведь мистер Уолтер сказал, что все в порядке?
Дайглер посмотрел на нее с сожалением.
– Мы влипли в неприятности, мамочка Вебербаур. Это совершенно ясно. Но нам не остается ничего другого, кроме как сохранять спокойствие и доверять офицерам корабля. Так, Макс?
– Пожалуй что, так, сэр.
Глава 15
"Это не пикник"
Этим вечером и весь следующий день Макс почти не выходил из каюты, не желая отвечать ни на расспросы пассажиров, ни на вопросы, почему его освободили от вахт. Поэтому вышло так, что он пропустил бунт на борту, попросту проспал его. Впервые Макс узнал о бунте, когда уборщик, занимавшийся его каютой, появился с синяком во весь глаз.
– Кто это так вас разукрасил, Гарсия?
– Да я точно и не знаю. Это получилось во время вчерашней заварушки.
– Заварушки? Какая такая заварушка?
– Вы что, хотите сказать, что ничего не знаете?
– Да я первый раз про это слышу. Что там произошло?
Гарсия Лопес задумчиво закатил глаза.
– Ну, я бы не хотел много про это рассказывать. Вы же понимаете, как это бывает, – никто не хочет доносить на своего товарища.
– Да кто тебя просит стучать на товарища? Мне совсем не нужны фамилии, но что там такое вышло?
– Ну так вот, сэр. Кое-кто из ребят довольно слабо соображает…
Понемногу Макс разобрался, что произошло. Беспокойство в команде было значительно сильнее, чем среди пассажиров, – возможно, потому, что астронавты яснее представляли себе ситуацию, в которую попал корабль. Кое-кто из них подкрепил свои мысли джордановской водкой, и тогда они решили явиться к капитану все вместе и потребовать прямого разговора. Драка произошла, когда корабельный старшина попытался остановить их на трапе, ведущем на палубу "В".
– Кто-нибудь пострадал?
– Да не то чтобы пострадал, я бы так не сказал, ну, разве что порезался малость. Я вот получил эту штуку… – Лопес осторожно потрогал свой глаз. – Потому что слишком уж хотел посмотреть, что там происходит. Этот скелет Ковак сломал ногу.
– Ковак! Он-то как попал в эту историю? – Было совершенно невероятно, чтобы кто-либо из их компании принял участие в таком безрассудстве.
– Он спускался вниз – наверное, шел с вахты. Может, он пытался помочь констеблю. А может, его просто дверью ударило. Вот ваш дружок Сэм Андерсон – он-то уж точно был в самой гуще.
Сэм! Максу стало прямо нехорошо – Сэм снова нарвался на неприятности!
– Это точно?
– Да я же сам там был.
– Э-э-э, но он же не был главарем, правда, не был?
– О, да ты меня совсем не понял, Ма… мистер Джонс. Он все это дело и успокоил. В жизни своей не видел человека, который так здорово орудует руками. Он хватал двоих… трах! Их головы трескаются друг о друга. А потом он хватает двух следующих…
Макс решил выйти из своего укрытия, чтобы сделать две вещи: заглянуть к Коваку и узнать, в каком он состоянии и не нужно ли ему чего, а кроме того, встретиться с Сэмом. Однако не успел он выйти из каюты, как пришел Смит с распорядком вахт, в котором он должен был расписаться. Из этой бумаги Макс выяснил, что назначен на попеременную вахту с Саймсом – и что он должен сию же минуту явиться на вахту. Он отправился наверх, размышляя на ходу, что это заставило Саймса сменить гнев на милость.
В помещении центра управления находился Келли. Макс огляделся по сторонам, но Саймса не было.
– Это ваша вахта, шеф?
– Только пока ты меня не подменишь. Это моя последняя вахта.
– Чего это вдруг? Неужели теперь уже вы стали любимой занозой в его заднице?
– Да, можно и так сказать. Но только не так, как ты думаешь. Он нарисовал это свое вахтенное расписание, и в нем мы с ним следовали друг за другом. Тогда я вежливо указал ему на законы гильдии, на то, что мне не платят за то, чтобы я брал на себя ответственность за руководство вахтой.
– Ни фига себе! И что же он тебе сказал?
– А что ему сказать? Он мог бы мне приказать в письменной форме, а я мог бы, точно так же, в письменной форме, согласиться, занеся свои возражения в вахтенный журнал, – и тогда бы он подставил себя со страшной силой. У него остался не слишком богатый выбор – снова поставить тебя в расписание, попросить капитана подежурить через раз с ним или сказаться больным и уйти отдохнуть на пару неделек. Теперь, когда Ковак слег, выбора у него и совсем не осталось. Слышал про Ковака?
– Да. Расскажи, как там все было? – Макс глянул на Ногучи, скучавшего за компьютером, и понизил голос: – Бунт?
Келли сделал круглые глаза.
– Я что-то вас не понимаю, сэр. Ковак поскользнулся и упал с трапа.
– А, значит, так?
– Так записано в журнале.
– Хм… Ну что ж, наверное, мне надо вас подменить. Как тут обстановочка?
Они шли с ускорением в направлении ближайшей звезды G-класса; приказы были занесены в книгу приказов… почерком Саймса, но с подписью капитана Блейна. Почерк капитана показался Максу каким-то неуверенным, дрожащим, как будто капитан писал в сильном нервном возбуждении. Келли уже успел вывести корабль на нужный курс.
– Вы бросили попытки определить, где мы находимся?
– О нет. Приказано заниматься этим столько времени, сколько позволят остальные дела. Но я ставлю семь против двух, что и ты ничего не найдешь. Макс, это же какое-то совсем другое место.
– Не надо опускать руки. Откуда ты можешь это знать?
– Я не знаю, я чувствую.