То, что идея про кошек пришла Кате в голову после просмотра "Операции Ы", сомнений не вызывало, мы этот фильм позавчера смотрели все вчетвером. А про тигров после чего? Насколько я помнил, "Полосатого рейса" в моей коллекции не было.
– Не волнуйся, до них дело если и дойдет, то не скоро, – успокоила меня Катя. – Но котят все-таки захвати в первый же заход.
Вообще-то меня, как и мою женщину, сильно интересовал вопрос – отчего неандертальцы проиграли битву за жизнь и были уничтожены в истории нашего мира? Раньше, во время редкого чтения научно-популярных статеек, все было вроде понятно – из-за глупости и неорганизованности. У них, мол, были слабее развиты те области мозга, которые отвечают за коллективизм. А объем мозга получился столь большим за счет развития участков, обеспечивающих эмоциональные порывы. Поэтому нет ничего удивительного, что легко возбудимые индивидуалисты в конце концов проиграли дисциплинированным коллективистам, несмотря на свое исходное преимущество в численности.
Так вот, видел я нечто другое. Во-первых, все наши неандертальцы были людьми очень спокойными. Во-вторых, дисциплинированными, вождь обладал вполне достаточной властью. А сам он всегда прислушивался к тому, что ему говорила Апа, так что и тут все было в порядке. В-третьих, у них четко работал принцип "один за всех и все за одного". Не бросили же они больного мальчика, когда еще можно было удрать от появившихся с востока врагов! В-четвертых, среди них встречались и довольно умные особи, уж во всяком случае не глупее, чем среднестатистические москвичи. Так, один из сыновей Апы – не тот, что поначалу испугался нас, приняв за кроманьонцев, а который потоньше, – быстро научился играть в шахматы. И Паша утверждал, что у него очень неплохо получается, хотя поначалу он не мог нормально брать маленькие фигурки своими толстыми и короткими пальцами. Может, причина именно здесь? Руки наших здешних приятелей оказались очень плохо приспособленными для выполнения тонких работ. Причем явно имела место положительная обратная связь. Такими пальцами трудно было изобразить что-то мелкое и изящное. Поэтому никто и не изображал, в результате чего пальцы грубели еще больше. Например, все наши попытки научить хоть кого-нибудь рисовать пока терпели неудачу. Неандертальцы просто ломали и карандаши, и фломастеры. В моем блокноте, куда записывалось, что необходимо притащить из будущего сразу после окончания периода зимней изоляции, давно значились антивандальные письменные принадлежности.
Однако в качестве причины проигрыша это, с моей точки зрения, как-то не очень годилось. Какая разница, насколько аккуратно обработаны каменные наконечники копий, которые противники кидают друг в друга? Здесь тщательно зашлифованные изделия кроманьонцев не имеют никаких преимуществ перед грубо, в десяток ударов вырубленными треугольниками неандертальцев. Хотя Ксения считала, что дело именно в этом, и сейчас Паша по ее подсказкам мастерил игрушки, долженствующие хотя бы в следующих поколениях как-то исправить сложившееся положение вещей.
Павел же считал, что причиной всему является строение языка и глотки аборигенов. Действительно, говорили наши здешние друзья довольно своеобразно. Из гласных у них нормально получались только "А", "У", "О" и "Ы", а из согласных – в основном глухие и шипящие. Вот Паша и родил теорию, согласно которой бедность воспроизводимых звуков ведет к бедности и архаичности языка, а это, в свою очередь, резко тормозит развитие его носителей. Правда, и эта гипотеза меня как-то не убеждала. Да, для постройки атомного авианосца язык неандертальцев явно беден. Но для обеспечения всех текущих потребностей его более чем достаточно. Опять же, что мы видим в будущем? Весьма архаичный и не очень логично построенный язык не помешал англичанам подчинить себе полмира.
У Кати тоже явно имелись какие-то предположения относительно сложившейся ситуации, однако она ими пока не делилась даже со мной. Но, как все мы, явно искала выход, отчего, наверное, и решила заняться невербальной дрессировкой кошек. Хотя во время очередной метели, когда мы вынуждены были два дня подряд сидеть дома, почти не выходя на улицу, она мне рассказала кое-что интересное.
– Кроманьонцы вообще-то появились хоть и позже неандертальцев, но довольно давно, – начала любимая. – По наиболее правдоподобным теориям, где-то порядка трехсот тысяч лет назад. И сразу попытались устроить экспансию из своей родной Африки в Евразию, но поначалу у них ничего не получалось. Коренные европейцы, то есть неандертальцы, стояли насмерть, успешно отражая все атаки пришельцев. Так продолжалось больше двухсот тысяч лет, а потом на Суматре произошло извержение супервулкана Тоба. Как, ты не знаешь, что такое супервулканы? Даже я была в курсе еще до встречи с тобой. Весь двенадцатый год по Интернету кочевали панические статьи о скором взрыве Йеллоустона! В общем, это вот что. Во многих местах раскаленная магма подходит довольно близко к поверхности земли – иногда даже меньше чем на десять километров. Там образуются окруженные твердыми породами области расплава, находящиеся под очень высоким давлением. В большинстве случаев имеются каналы, по которым расплавленная магма, если проплавит совсем тонкую затычку у поверхности, может вырваться наружу. То есть если принять аналогию подземного тела вулкана с паровым котлом, то обычное извержение – это срабатывание его предохранительного клапана. Но такую деталь имеют не все подземные емкости. И, раз нет предохранительного клапана или он обладает недостаточной пропускной способностью, может рвануть сам котел – это и будет извержение супервулкана. Именно такой взорвался на Суматре. И разразилась катастрофа планетарного масштаба.
Всю Индонезию сожгло пирокластическими волнами, но это были еще цветочки. Четверть Азии оказалась засыпана вулканическим пеплом, под которым погибло почти все живое. А потом по всей земле начали выпадать ядовитые кислотные дожди. Полностью вымерли многие виды животных и растений. Довершило же картину глобальное похолодание из-за того, что частицы пепла резко ослабили солнечные лучи. Среднегодовая температура упала на десять, а по некоторым данным – и вовсе на двадцать градусов. Снег в Африке стал обычным явлением, и это продолжалось не меньше трех лет подряд.
Неандертальцам, конечно, пришлось туго, но они, хоть и с потерями, все же пережили тяжелые времена. Все-таки эти люди были привычны к морозам, хоть и не таким свирепым. Опять же им кроме привычки наверняка помогла густая шерсть. А безволосые и выросшие в теплом климате кроманьонцы вымерли почти полностью. Некоторые исследователи считают, что чисто случайно смогли выжить несколько человек, и все.
Кроманьонцам потребовалось двадцать тысяч лет, чтобы восстановить первоначальную численность и возобновить попытки завоевания Европы. Но теперь, судя по результатам, это были какие-то совсем другие люди, несмотря на то что анатомически они остались теми же самыми. Неандертальцы сразу начали терпеть поражение за поражением, и для их полного уничтожения хватило всего пяти тысяч лет. Но что именно случилось с кроманьонцами в результате извержения, я пока понять не могу.
Глава 12
Все выше, и выше, и выше
Все время, пока наш "Катран" преодолевал расстояние от острова Родос до того маленького, похожего на запятую (мы, кстати, его, а теперь уже ее, так и назвали), я чувствовал себя не в своей тарелке. И погода тут была ни при чем – как говорится, и хотелось бы лучше, да некуда. Хоть зима выдалась холоднее предыдущей и довольно снежной, весна наступила рано, в первых числах марта, и была очень дружной. Уже в начале апреля закончились весенние ветры, стало тепло, тихо и солнечно, но мы выждали еще неделю, прежде чем отправиться на Запятую.
За зиму Катя сшила целых два стакселя, и один из них мы поставили на катамаран. От этого он вроде поплыл немного побыстрее, но точно можно будет сказать только на обратном пути – с грузом.
Волновался же я оттого, что маленький остров вовсе не был конечной точкой путешествия. С него предстояло перейти в Москву, а там я не был уже почти полгода. И, понимая, что мысли типа "а как оно там, все ли в порядке" лишены какого бы там ни было основания, все равно волновался. Хотя отлично знал, что вернуться мне предстоит в тот же момент, в какой покинул столицу – плюс всего две секунды. Там сейчас середина декабря. Скоро Новый год, но он не стал ни на минуту ближе за то время, что мы в компании неандертальцев зимовали на Родосе.
Естественно, на Запятой за время нашего отсутствия никого не было и ничего не случилось. Два домика и два сарайчика стояли на своих местах, внутри было чисто и сухо. В бухточке откуда-то появились новые мидии, хоть и не в таких количествах, как при первом моем визите. На огороде в паре мест даже начали пробиваться ростки моркови и картошки, хотя никто ничего не сажал – видимо, осенью мы выкопали не все.
Пройдя на поляну, с которой происходили переходы в будущее, я снова почувствовал какое-то смутное беспокойство. Теперь мне казалось, будто здесь что-то изменилось. Несмотря на то что никаких хоть сколько-нибудь заметных изменений не было!
Я постарался превозмочь иррациональное беспокойство. Даже если в силу каких-то причин путешествия в будущее отсюда больше невозможны, то что теперь, топиться с расстройства? Да нет, мне и тут неплохо. Хотелось бы, конечно, принести оттуда еще много полезных вещей, но, в конце концов, мы и так недурно обеспечены.
Вздохнув, я сел на траву и приготовился к перебросу. Который у меня получился, но не совсем так, как в прошлые разы. Тогда от меня требовалось только желание попасть в будущее и мысленный поворот кольца. Сейчас же понадобилось еще и что-то вроде подтверждения уже отданной команды. Как будто кольцо, почти как компьютер, уточнило: "Вы действительно хотите именно туда?"
– Да, хочу! – вслух сказал я и оказался в своей квартире.
Посидел минут пятнадцать, обдумывая появившиеся нюансы, ни до чего не додумался и потянулся к первому листу памятки, оставленной мной самому себе при отбытии в прошлое перед зимовкой. Понимая, что до следующего визита может пройти полгода и, значит, что-нибудь да забудется, я записал все, что происходило в последние дни, и свои планы на будущее. Так, с работой более или менее ясно, все свои задачи я прекрасно помню. А вот что мне понадобилось на радиорынке? Написано "Царицыно", и стоит какая-то невразумительная закорючка. Кажется, это что-то для Ксении, вот только что? Ага – кажется, вспомнил. Ей понадобилась приблуда к ноутбуку, похожая на коврик для мыши. Но предназначенная для рисования – если по ней чем-нибудь водить, то на экране отобразится траектория. Как она называется, Ксения не знала, я тоже, но купить хреновину все равно надо. Будем надеяться, продавцы поймут, что именно я от них хочу. Ну а если нет – тоже не критично. Если бы этот коврик был позарез нужен Ксюше, то она наверняка бы не раз мне о нем напомнила, а не молчала всю зиму. Значит, ничего страшного не случится, если я приобрету его позже, когда узнаю, как он называется.
На радиорынке быстро выяснилось, что желаемая мной приблуда без затей называется графическим планшетом, да и стоит не очень дорого, так что вечером я перечеркнул запись про нее, ставшую неактуальной после покупки. И вновь задумался, были ли странности в поведении кольца или они мне только показались? И если да, то что они могут означать.
Вообще-то одна гипотеза у меня уже имелась. Правда, с обоснованием у нее пока было не очень, просто мне так хотелось, и уже довольно давно.
Как уже говорилось, кольцо всегда возвращало меня в тот же момент времени и на то же место, откуда был произведен старт. Причем в нашем времени я мог переноситься в прошлое откуда угодно, но возвращался всегда в тот же момент туда же. А это в ряде случаев могло представлять некоторое неудобство. Например, если мне вдруг понадобиться убежать от какой-то опасности, то это получится прыжок в один конец. Ведь когда бы я ни решил возвращаться обратно, все равно в двадцать первом веке будет та же секунда, в которой я его покинул. Разумеется, в прошлом можно будет спокойно все обдумать, вооружиться до зубов, но далеко не факт, что это поможет. Если же мест возвращения в будущее станет хотя бы два, все решительным образом изменится.
Кстати, на рынке я купил не только планшет, но и аккумуляторы – там продавались самые дешевые из тех, что идут для юпиэсов. Ибо автомобильные все-таки были дороговаты, а их основное преимущество – большой стартерный ток – нам было совершенно не нужно. Однако купленные были дешевле, но отнюдь не легче, так что я тащил тяжеленную сумку к машине с остановкой для отдыха. Он состоялся в небольшом туннельчике, в котором под железной дорогой проходило бывшее Старокаширское шоссе. Я стоял, привалившись спиной к неровным камням, и пытался сообразить – там, в прошлом, вроде бы утомляемость была не так заметна? Во всяком случае, от бревен не так немели руки.
В будущем я задержался на пару дней. Да, утомляемость тут явно повысилась, но больше вроде никакого заметного ущерба для здоровья не появилось. А тот, который уже был, не прогрессировал. Впрочем, я все равно вернулся на Запятую с радостью. Потому что там меня ждала Катя. Увидев мое возвращение, она улыбнулась, обвела рукой вокруг и поинтересовалась:
– Нравится?
Причем это она сделала с таким видом, будто только что сама создала весь этот мир специально для меня. И теперь, значит, интересуется, как будут оценены ее усилия.
– Очень! – подтвердил я.
– Тогда почему ко мне никто не бросается с поцелуями?
– Потому что руки заняты сумкой с аккумуляторами.
– Вообще-то я говорила только про поцелуи, а про объятия и прочее, для чего действительно понадобятся свободные руки, собиралась намекнуть немного погодя. Но раз уж ты все равно ничего такого не начинаешь, то тогда расскажи, как прошло путешествие. Мне показалось или со стартом туда что-то было не так?
Я сел рядом, приобнял любимую за плечи, поцеловал в ухо и признался:
– Не знаю. Мне тоже только показалось, но что именно, я так до конца и не понял.
– Зато, кажется, я поняла. Ну-ка, посмотри мне в глаза! И руку дай, надо пульс пощупать. Тебя не тошнит? Странно, вообще выглядишь совершенно здоровым.
– Почему странно?
– Милый, иногда ты начинаешь соображать просто на удивление медленно. Что ты сегодня принес на остров?
– Сумку с аккумуляторами, два пакета еды, бутылку кагора, три мешка цемента и твои кастрюли с антресоли, это они завязаны в пододеяльник.
Тут до меня наконец дошло. Ведь все это весило порядка ста семидесяти килограммов, а я перекинул груз на остров, даже не задумываясь! И без всяких последствий для здоровья, хотя в прошлый раз они очень даже были. Да и вообще, перед переходом ничего такого не чувствовалось, а ведь я как-то научился заранее понимать, тяжело ли будет переместить в прошлое конкретный груз.
– Однако есть два совершенно объективных критерия, – заметила Катя, роясь в пакетике, который она захватила на поляну переноса. – Первый – это когда восстановится возможность перехода в будущее. Насколько я помню, обычно на это требуется часов пять.
– В принципе может хватить и трех.
– Да? Какой ужас – оказывается, у нас почти совсем нет времени! Потому как имеется и еще один признак. В прошлый раз, перетащив сто шестьдесят кило, ты несколько суток не то что куда-то там перемещаться – вообще ничего не мог. Как я это пережила, до сих пор удивляюсь. Предлагаю срочно убедиться, что сейчас такой трагедии не случилось.
Любимая достала из своего пакета простыню и закончила:
– Поэтому не будем терять времени. Пойдем к бухте, за зиму мне надоело заниматься любовью в четырех стенах.
– А ты не замерзнешь? Все-таки еще не лето.
– Если и дальше будешь так сидеть, то, конечно, замерзну. Ну, побежали!
Примерно через четыре часа я пощупал кольцо, прислушался к своим ощущениям и сделал вывод, что способность к перемещению во времени ко мне полностью вернулась. Вообще-то она, кажется, сделала это довольно давно, просто раньше мне было совершенно не до нее.
Мы с Катей оделись и возвратились на поляну. В этот заход мне предстояло купить и переместить на Запятую мотодельтаплан.
Его удалось приобрести сравнительно дешево – всего за восемьдесят тысяч. Правда, слегка подержанный, но зачем нам совсем новый? Мало ли что в нем может отказать! А в данном экземпляре все, что могло сломаться, уже сломалось и починено. Мотор работает как часы, в этом-то я разбираюсь. Да и ни на крыле, ни на тележке нет никаких видимых признаков износа. Кроме того, летательный аппарат был довольно продвинутым – имел руль направления за винтом и управлялся не трапецией, а как самолет – ручкой и педалями.
Правда, один недостаток у дельтаплана все же имелся. Дело было в том, что двухместным он являлся довольно-таки условно. В нормальном положении спинка пилотского места устанавливалась так, что между ней и мотором оставалось сантиметров примерно сорок пять – этакий открытый багажник. Но ее можно было переставить вплотную к движку, и тогда появлялось место, куда в принципе помещался не очень толстый пассажир. От него требовалось втиснуться в эту щель, растопырить ноги и пригнуть голову. В этом случае спинкой для пилота становился живот пассажира. Или грудь, если пилотом буду я, а пассажиром – Катя. По идее больше на этом аппарате вдвоем летать никто не должен, а мы с любимой здесь точно поместимся. Зато не придется переплачивать за по-настоящему двухместную машину, которая стоит как минимум вдвое дороже.
Доставка разобранного дельтаплана в квартиру обошлась совсем недорого, и вскоре я уже собирался обратно в прошлое. Кроме летательного аппарата переносу подлежали еще пять канистр с бензином, и все. Больше я не стал брать по двум причинам. Первая – обещал Кате, что не буду пытаться прямо сейчас выяснить, насколько увеличилась максимальная грузоподъемность. А вторая – даже если бы я притащил, например, десять, то лишние все равно пришлось бы оставить на Запятой, потому как грузоподъемность "Катрана" тоже не беспредельна.
Следующим утром на Родосе впервые в этом мире начались полеты. Сначала мы с Павлом при посильной помощи Кати собрали дельтаплан. Проверили все что могли, после чего любимая заняла пилотское место. Мотор – РМЗ-500 с электростартером – заводился с кнопки, так что даже не пришлось прокручивать винт. Катя двинула вперед рычаг управления двигателем, и дельтаплан покатился по лугу на берегу пролива. Пробежав совсем немного, аппарат взлетел.
Любимая летала минут десять, а потом изящно приземлилась точно на место старта.
– Раньше я считала, что проще в управлении, чем По-2, не может быть ничего, – заявила она, вылезая с пилотского места, но не заглушив движок. – Однако ошиблась. Паш, можешь лететь. Только учти, что напротив мыса слегка поддувает справа, а этот механизм на поперечные движения ручки реагирует совсем тупо. По тангажу – примерно как самолет, но только на очень небольших углах, а потом зависает. Зато на крыло вообще не сваливается, при задирании носа просто проседает. Короче, ничего сложного, я его характер сразу почувствовала.
У Павла получилось не столь безукоризненно. И разбегался он дольше, и взлетел с какими-то подныриваниями, и разворот делал в несколько приемов. Но все-таки нормально слетал и даже приземлился, хоть и не впритык к нам – ему еще пришлось метров тридцать ехать по полю, чтобы подрулить к месту следующего старта. Теперь была моя очередь, но сначала в качестве пассажира.