Рука женщины, протянутая за бокалом каны, вздрогнула.
- Юлиан из рода Аврелиев, - продолжал Иаак, - метит на престол. Он замышляет собрать передвижные войска из варваров - войска наемников с кораблями, оружием и получить их в свое распоряжение. Варвары будут преданы только ему, а не Империи.
- Схватите его, - пожала она плечами. - Конфискуйте его имущество - ведь вина достаточно значительна.
Аврелии были одним из самых старинных и богатых родов Империи. Этот род уходил корнями в древнюю телнарианскую планету, откуда начала расти сама Империя.
- У него в руках слишком большая власть, и мы должны быть осторожны, если не хотим развязать гражданскую войну. Ему преданы многие офицеры флота.
- Так что же нам делать? - спросила она.
- Мы должны вбить клин между ним и его варварскими войсками, должны расстроить его план призвать варваров в регулярные войска. Это решающий первый шаг. Мы должны поссорить его с его сообщниками, а потом посеять недоверие к нему самому и к его плану обороны Империи.
- Может ли Империя обороняться самостоятельно? - спросила она.
- Конечно, - кивнул он.
- А кто этот варвар или варвары? - поинтересовалась она.
- Кажется, они повстречались в лесах на планете Варна, когда варвар был вождем вольфангов.
- Я никогда не слышала о них, - удивилась женщина.
- Это одно из племен народа вандалов.
- Понятия не имела, что существует такой народ, - повторила она.
В то время подобное невежество было распространенным. Очень мало кто в Империи слышал о вандалах. Редкие люди, не входящие в административные или военные органы, слышали об алеманнах, или, как называли их в Империи, аатах. Даже в военном министерстве о подобных народах не вспоминали, думали о них столько же, сколько о бесконечных расстояниях, черноте далеких небес, случайных вспышках молний над горами и прочих незначительных вещах.
- Его зовут Оттоний, - продолжал Иаак.
Женщина своими длинным пальцем коснулась бокала с каной и слегка повернула его, наблюдая, как колышется внутри рубиновая жидкость.
- Я женщина, - задумчиво произнесла она.
- Но знатная женщина, из благородного и гордого рода, та, на которую можно положиться.
Она подняла голову.
- Кроме того, великолепная красавица, - добавил Иаак.
Она опять слегка сжалась, как прежде, и смущенно взглянула на него.
Она гордилась своей поразительной красотой, наслаждалась ею. Женщине нравилось производить впечатление на мужчин, вертеть ими как заблагорассудится. Она обожала мучить, соблазнять и раздражать их. Как приятно было дразнить и возбуждать, а потом с холодным пренебрежением отвергать!
- И богатая? - подозрительно спросила она.
- Это вам решать, - любезно отозвался он.
- Говорят, что Иаак - самый влиятельный человек в Империи, - как бы невзначай произнесла она.
- Я всего лишь смиренный третейский судья, - возразил он, - скромный служащий, которому не полагается обладать никакой властью или влиянием.
- Говорят, что к вашему мнению прислушивается сама мать-императрица, - произнесла она.
- Она советуется со мной по пустякам - например, по поводу убранства дворца, этикета и прочим незначительным делам.
- Какой будет участь этого Оттония? - спросила женщина.
- Через два дня он отправляется на Тангару, собирать войско среди отунгов. Я прослежу, чтобы наш возлюбленный Юлиан, отпрыск Аврелиев, не смог сопровождать его.
- Тангара - это так далеко, - задумалась она.
- Там расположена провинциальная столица, Вениция, - объяснил он.
- А что должно случиться на Тангаре?
Иаак поднялся, прошел к буфету, стоящему у стены комнаты, открыл его, передвинул на полке какие-то мелкие предметы и нажал кнопку. Панель скользнула в сторону, открывая потайную нишу. Из нее Иаак извлек плоский прямоугольный кожаный футляр. Отложив его в сторону, он привел в порядок буфет, вновь поставил на место предметы на его полках и закрыл дверцу. Затем он поставил футляр на стол в центре комнаты, между собой и женщиной.
Взглянув на него, женщина обеими руками приподняла крышку футляра.
- Прелесть, - прошептала она.
- Кто знает, что может случиться на такой дикой планете, как Тангара, - объяснил Иаак, - особенно за пределами города? Только осторожнее, - предупредил он.
В футляре лежал тонкий, короткий кинжал с блестящим лезвием длиной около семи дюймов и овальной желтой рукояткой, достигающей пяти дюймов, украшенной черным витым узором.
- Это женский кинжал, - заметила она.
- Да, - кивнул Иаак.
Между рукояткой и лезвием блестела изящно выгнутая гарда. Она, помимо того, что уравновешивала кинжал, не давала руке соскользнуть к лезвию. В некоторых ситуациях подобное преимущество оружия было незаменимым. Такие гарды, способные защитить руку, имелись у различных видов оружия, которыми приходилось наносить удары через шелк или бархат, прикрывающие, скажем, кольчугу из переплетенных металлических цепочек.
Женщина восторженно разглядывала вещицу.
- Не прикасайтесь к лезвию, - предупредил он. - Оно покрыто прозрачным ядом. Достаточно тончайшей царапины, малейшего повреждения кожи, и яд попадет в рану. Самая неприятная и безобразная смерть должна последовать в течение нескольких секунд.
- Значит, он не должен проникать глубоко в тело, - размышляла женщина.
- Он очень острый, - объяснил Иаак. - Вонзить его в тело противника способен даже ребенок.
- Или женщина, - добавила она.
- По самую рукоятку.
- Понятно, - кивнула она.
- Но хватит даже одной царапины.
- Если вы хотите погубить его, почему бы вам не нанять убийц? - вдруг спросила она.
Глаза Иаака затуманились. Затем он улыбнулся.
- Нет, - возразил он, - лучше всего это сделает агент на отдаленной планете, подальше от внимания публики, агент, чье присутствие не вызывает подозрения - совершенно безопасный на вид.
- А если я не смогу приблизиться к нему, если он будет в доспехах? - поинтересовалась она.
- Вам легко удастся приблизиться к нему, - заверил Иаак, - и я подозреваю, что в вашем присутствии он снимет доспехи, а если этого не случится, помните, что вполне достаточно даже крошечной царапины на руке. Так вы согласны?
- Пожалуй, - раздумывала она. - Но я не отношусь ни к военным, ни к охотникам, ни даже к ремонтникам. Я не понимаю, под каким предлогом я окажусь в экипаже корабля, направляющегося на Тангару.
- На корабле на Тангару повезут различные товары.
- Товары? - переспросила она.
- Конечно, которыми можно торговать, которые можно использовать для приманки, в качестве подарков, - все, что может заинтересовать варваров, к примеру, кожа, вина, зерно, одежда, драгоценные камни, шелк, масла, медная посуда, пряности, золото, броши, кольца, гвозди, проволока, слоновая кость, железо, серебро - словом, множество вещей, от самых обыденных до изысканных.
- Изысканных? - вновь переспросила женщина.
- Да, таких, как изумрудные камеи с портретом императора.
- Не понимаю…
- Пейте кану.
Она поднесла к губам крошечный бокал. Поверх кромки чистейшего фарфора, так называемого люксита, из долин Рафа, позднее обработанного по традициям Ториничи, она изучала собеседника. У женщины были огромные голубые глаза. Запрокинув голову, она одним глотком осушила бокал. При этом движении Иаак впился взглядом в ее белую шею, прикрытую высоким вышитым воротником. Женщина вновь взглянула на Иаака и поставила пустой бокал на стол.
Он обратил внимание, что ее волосы обладали теплым золотистым оттенком. Они были убраны в манере, обычной для знатных дам Империи - зачесаны вверх, уложены в сложную прическу, которую удерживал на месте прямоугольный остроконечный головной убор из золотой проволоки и украшенной драгоценностями кожи.
- Конечно, вы можете оказаться непригодной, когда придется действовать.
- Непригодной? - обиженно переспросила она.
- Однако сейчас мне кажется, что вы обладаете всеми качествами, чтобы выполнить это поручение. В роли, которая вам будет поручена, вы должны выглядеть натурально, - продолжал он. - Иначе немедленно возникнут подозрения, и вы пропадете.
- Надеюсь, я смогу правдоподобно сыграть предназначенную мне роль, - резко возразила она.
- Мои осведомители полагают, что с этим не возникнет затруднений, - хладнокровно подтвердил Иаак.
- Осведомители?
- Да, прислужники в женских банях и прочие люди.
- Не понимаю…
- Но вы ведь понимаете, что я должен знать наверняка, - возразил он. - Необходимо убедиться в этом. Встаньте сюда, - он указал на мраморный пол, в нескольких футах от стола.
- Зачем? - удивилась она.
- Делайте, что говорят!
- Я не привыкла выслушивать подобные приказания, - холодно возразила она, но подчинилась.
- Хорошо, - кивнул он. - Теперь снимите всю одежду.
- Господин! - возмутилась она.
- Выполняйте! - нетерпеливо прикрикнул он.
- Я патрицианка!
- Ну, живее! - скомандовал он.
Она сердито сбросила одежду и многочисленное нижнее белье. Ей это удалось с трудом, поскольку женщины ее положения обычно одевались с помощью нескольких горничных.
У Иаака вырвалось довольное восклицание. Глаза женщины вспыхнули.
- Выпрямите тело, - приказал он. - Отлично! Вы чем-то недовольны?
- Я патрицианка! - в ярости повторила она.
- Вы впервые оказались обнаженной перед мужчиной? - поинтересовался он.
- Да, - призналась она.
- Снимите головной убор, - потребовал он, - распустите волосы.
- Прошу вас, перестаньте!
- Живее, - грозно добавил он.
Она сердито расстегнула головной убор, подняла его и положила поверх одежды на пол, у своих ног, а затем убрала заколки. Сегодня днем на ее прическу было потрачено более трех часов.
- Потрясите головой, чтобы волосы освободились, - сказал он.
Раздраженно тряхнув головой, она выполнила приказ.
- Откиньте волосы назад, на плечи.
Женщина зло запрокинула голову.
- А теперь медленно повернитесь.
Женщина послушалась.
- Встаньте на колени, - Иаак указал место у стола. - Выпрямите спину, положите руки на бедра, поднимите голову и раздвиньте колени.
После этого он внимательно осмотрел ее.
- В экспедиции на Тангару, - объяснил он, - среди вещей, подарков и тому подобного барахла для раздачи варварам, будет двадцать рабынь - потрясающе красивых, самых красивых, каких удастся найти.
Она подняла голову.
- Вы задрожали, - заметил он. - Неудивительно, должно быть, вы впервые оказались перед мужчиной в такой позе.
- А в какой я позе? - удивилась она.
- Это одна из распространенных поз для рабынь, - пояснил он.
Женщина сердито фыркнула.
- Не стоит смотреть в глаза мужчины или любого свободного человека, пока вам не позволили это сделать или не приказали, - наставительно заметил Иаак.
- Я свободна! - воскликнула она.
- Да, но видя вас в такой позе, вполне простительно усомниться в этом.
- Я встану! - заявила она.
- Нет, пока не будет дано разрешение.
- Разве я не свободна? - напомнила она.
- Конечно, - ответил Иаак.
Женщина осталась стоять на коленях. Она не получила позволения встать.
- Да, - наконец с одобрением произнес он. - Думаю, вы сделаете все, как надо.
- Полагаю, я с удовольствием возьмусь за дело.
- Разумеется, - усмехнулся он.
Она вздрогнула, испытывая одновременно смущение и ярость. Она не знала, понравится ли ей поручение. В глубине ее прекрасного, трепещущего тела пробуждались чувства.
Затем она вновь превратилась в патрицианку.
- Я прослежу, чтобы вас включили в список грузов для отправки на Тангару, - заметил он.
- Другие девятнадцать женщин тоже будут свободными и знатными? - поинтересовалась она.
- Нет, - покачал он головой. - Это будут обычные рабыни, разве что, пожалуй, удивительно красивые.
- Но я должна быть красивее всех, - настаивала она.
- Это неизвестно. Кто будет самой красивой из вас, решат мужчины.
- Презираю мужчин, - поморщилась она. - Конечно, кроме вашей светлости, - торопливо добавила она.
- С вами будет послан еще один человек, - продолжал Иаак. - В интересах безопасности он свяжется с вами позднее.
- Это будет член экипажа?
- Да.
- Он передаст мне кинжал?
- Да, и поможет в вашей работе, насколько это возможно.
- Не понимаю…
- Он будет обязан убедиться, что вы получили кинжал, - объяснил Иаак, - но, в конце концов, не ему придется остаться наедине с варваром ночью.
- Понятно, - протянула она.
- Кроме того, он устроит ваш побег после того, как все будет закончено, поможет вам спастись и достичь внутренних областей Империи, где вы получите награды, богатство и титул, новые поместья и дворцы и тому подобные знаки признательности Империи.
- Благодарю, господин!
- Так вы считаете, что справитесь с поручением?
- Несомненно, господин, - улыбнулась она.
- Сможете ли вы оставаться такой же твердой, когда ваши маленькие, прелестные ножки охватят стальные браслеты, когда вы всем телом почувствуете цепи, а шеи коснется сталь ошейника?
- Я буду знать, что все это просто притворство, - ответила она.
- Думаю, вас будут охранять так же строго, как любую другую девчонку на корабле.
- Девчонку? - изумленно переспросила она.
- Так обычно называют рабынь, - объяснил он, - потому что они ничтожные создания, потому что они начисто лишены ханжества и лицемерия и способны открыто заявить о своей чувственности.
- Я смогу носить цепи, - гордо ответила она, - утешая себя тем, что их тяжесть потом мне в тысячу раз воздастся золотом!
- Можете встать, - объявил он.
Она поднялась и заспешила к одежде, кучей сваленной на мраморном полу.
Неумело поднимая и разбирая одежду, она повернулась к собеседнику.
- Вы позволите мне позвать горничную? - спросила она.
- Нет, - усмехнулся третейский судья.
- Но как же я справлюсь со всем этим? - изумленно поинтересовалась женщина.
- Рабыня, маску которой вам придется надеть, редко нуждается в помощи - обычно ее одежда бывает чрезвычайно простой, если ей вообще позволяют одеться.
- А мои волосы? - напомнила она.
- Ухаживать за ними тоже будет весьма просто, - объяснил Иаак. - Их придется только как следует мыть, сушить и расчесывать, чтобы они выглядели естественными, пышными, живыми, блестящими и длинными.
- Я хотела бы взять с собой горничную, - заметила она.
- Нет.
- Я хочу еще каны, - раздраженно потребовала она.
- Нет, - вновь покачал головой Иаак. - Не одевайтесь здесь. Я занят.
Она застыла на месте, прижимая к себе одежду.
- На вашем месте я бы на время забыл, что значит пить кану из люкситовых бокалов. Вам придется привыкать лакать воду из миски, стоя на четвереньках.
- Конечно, это я буду делать только некоторое время, - уточнила женщина.
- Несомненно, - подтвердил он.
Она метнула в него яростный взгляд. Женщину провели во дворец тайным путем и точно так же должны были выпроводить обратно. Иаак предпочитал, чтобы как можно меньше зевак видели приходы и уходы таинственной компании, слышали шаги в темноте, приезд и отъезд закрытых автомобилей, в которых находилась сама знатная дама и ее эскорт.
- Можете идти, - коротко сказал он.
- Я не привыкла к такому обращению, - возразила она. - Я - дама из сословия сенаторов.
- Теперь вы мой тайный агент и должны привыкнуть к приказам, - объяснил он.
Она смутилась и еще крепче прижала к себе одежду.
- Потом вы сможете стать знатной дамой со своим вновь обретенным богатством и положением, - продолжал он. - Теперь же вы не более, чем тщеславная, обедневшая аристократка сомнительной репутации, отвергнутая собственной семьей.
- Негодяй! - пробормотала она.
Иаак поднял голову, и она отшатнулась.
- Надо бы ударить вас, - сухо заметил он.
Она затаила дыхание.
- Вероятно, вы можете себе представить, что почувствуете, если вас схватят и подвергнут насилию?
Она съежилась и оборонительным жестом завернулась в одежду.
- Я шучу, - пояснил он.
- Конечно, господин! - рассмеялась она. - Господин…
- Что?
- Вы говорили о своих осведомителях - о служащих бань и так далее…
- И что же? - удивился он.
- Моя личная горничная тоже была среди них? - с раздражением поинтересовалась женщина.
- Возможно.
- Я побью ее, - пообещала женщина, - так, как еще никогда не наказывала!
- Ваша машина ждет, - перебил Иаак, третейский судья. - Завтра с вами свяжутся вновь, чтобы передать необходимые указания. Оденьтесь за дверью.
- Да, господин, - кивнула она и попятилась к выходу.
За дверью ею овладели чувства, подобные плещущему вокруг морю, с хаотичными приливами, непостижимым волнением, штормами смущения, радости, тщеславия, ярости, унижения и любопытства. Ее ждало блестящее будущее - возврат удачи, предвкушение новых титулов, богатства и власти, так, что она может занять место среди самых знатных дам Империи, вероятно, ее даже пригласят ко двору! И все это можно купить так запросто, за такую незначительную плату - всего лишь улучить минуту и сделать крошечную царапину! Она с легкостью могла проделать это, а потом вернуться в Империю, уничтожить свою семью, расправиться со всеми врагами и всеми другими, с кем только пожелает, кто выскажет неодобрение хотя бы одним словом - да что там, она готова разделаться даже с теми, кто смел бы лишь неодобрительно взглянуть на нее! И вдруг она затряслась от унижения и ярости. Там, в комнате, мужчина смотрел на нее, патрицианку, заставив раздеться, будто рабыню! Конечно, у него не было выбора. Женщина уверяла себя, что он должен был убедиться в том, что она полностью пригодна для выполнения его планов, удостовериться в ее соответствии той роли, для которой он предназначал ее. Да, да, и по-видимому, он счел ее подходящей! Она изумительно красива! Она знала это. Она блестяще справится со своей задачей, лучше, чем любая другая женщина! Она чрезмерно гордилась своей красотой, сознавала ее власть. И все же ее тревожили чувства, которые она испытала под взглядом мужчины, когда он заставил ее повернуться, приказал опуститься перед ним на колени и точно выполнять все его приказы. На мгновение она с ошеломляющей силой и испугом ощутила себя всего лишь женщиной и ничем иным, почувствовала себя существом, которым овладели древние, мощные психосексуальные порывы, существом, у которого нет выбора, нет прав, кроме совершенной, беспомощной женственности. Она была существом, женственным до мозга костей, таким, что эта женственность вызывала в нем благодатную, сияющую, глубокую и порочную страсть. На мгновение она почувствовала суть всепоглощающей любви, послушания и служения, глубокую чувственность существа, которое всего-навсего принадлежит и обязано под угрозой ужасного наказания быть усердным, возбужденным, преданным и самоотверженным. С трудом пытаясь сопротивляться самой себе, она чувствовала себя просто женщиной - настоящей, истинной женщиной до последней клетки, до самых своих основ.