Мужчины закричали от ярости, слыша вызов своему повелителю. Если бы Отто не поднял руку, заставляя их замолчать, на бедном парне разорвали бы одежду, и сотня ножей заставила бы его поплатиться за дерзкие слова.
- Я буду биться с ним! - предложил Вандар.
- Нет, я! - наперебой закричали остальные.
Мужчины сердито переглядывались.
Каждому хотелось воспользоваться такой возможностью, чтобы защитить жизнь вновь обретенного повелителя.
- Почему ты так говоришь со своим королем? - обратился Отто к дерзкому парню.
- Я хочу получить эту рабыню, - ответил Китерикс, а это был он.
Откуда-то сбоку послышался негромкий, изумленный возглас, где дрожа и сжавшись, обхватив себя руками, стояла белокурая Ята, рабыня Отто. Она выползла из зала совершенно незамеченной. Видя, как на нее устремилось множество глаз, она упала на колени в снег, прижавшись к нему головой.
- Я дам тебе тысячу овец и тысячу свиней за нее, - предложил Китерикс.
Мужчины изумленно ахнули от такого щедрого предложения.
- Она не продается, - возразил Отто.
- Тогда пусть посмеется сталь, - настаивал Китерикс.
- Должно быть, ты слишком сильно хочешь ее, - произнес Отто.
- Она должна быть моей, - упрямо заявил Китеркс.
- Но она не твоя.
- Я получу ее или умру.
- Не понимаю, - покачал головой великан.
- Я люблю ее, - сердито признался Китерикс.
Рабыня вновь негромко и удивленно вскрикнула. По толпе мужчин и женщин, вышедших из зала, пронесся грубый смех.
- Он любит рабыню!
- Ничтожную рабыню!
- Он просто дурень!
- Еще бы!
И смех разгорелся с новой силой.
- Я получу ее или умру, - повторил Китерикс.
- Как хочешь, - вздохнул Отто. - Принеси мой меч, - обратился он к Вандару.
Вскоре огромный меч был вложен ему в руки.
- Неужели ты надеешься победить меня? - спросил великан.
- Нет, - признался Китерикс.
- И все равно вызываешь меня на поединок?
- Да.
Мужчины расступились, давая им место на снегу. Образованный круг достигал пятнадцати футов в диаметре.
- Прошу вас, не надо, господин! - вскрикнула рабыня.
- Успокойте ее, - приказал Отто.
Ближайший из воинов ударом свалил рабыню в снег. Она лежала, сотрясаясь от рыданий.
- Принесите ему щит, - приказал Отто, и щит тут же протянули Китериксу.
Луна вышла из-за тучи и ярко осветила заснеженную поляну с неутоптанным по краям снегом, где он блестел вдали от зала и толпы.
Огромный меч взметнулся, отсекая верхнюю часть щита.
Китерикс отступил назад, скользя по снегу. При втором ударе левая половина щита разлетелась в щепки. Китерикс отбросил бесполезный щит, двумя руками схватился за меч и безнадежно попытался прикрыться им от большого меча, который удар за ударом обрушивался на него, звеня, высекая искры и постепенно и безжалостно придавливая свои весом. Наконец, Китерикс был вынужден встать на колени, - каждый удар пригибал его меч к земле, заставляя держать его все ближе к себе, к голове и телу. Китерикс упал, великан подступил к нему и вновь занес меч. Руки Китерикса дрожали и ныли от ударов. Рукоятка его меча жгла ладони с содранной кожей. С последним ударом меч великана повернулся, не нанося смертельного поражения, подхватил оружие Китерикса под гарду и легким движением, дождавшись, пока захват ослабеет, когда Китерикс будет перехватывать меч и изготовится отражать удар, выдернул его из ладоней, отбросив вверх и в сторону. Меч пролетел над головами людей и вонзился в снег на расстоянии нескольких ярдов. Китерикс понурился, понимая, что всем его намерениям пришел конец.
Великан занес над головой меч.
- Нет! - крикнул тонкий голос, и маленькая фигурка бросилась к Китериксу, распростерлась над ним, прикрывая собой от удара. - Прошу вас, не надо, господин! - умоляла рабыня. - Убейте меня вместо него!
Изумленный Отто опустил меч.
Разумеется, меч способный ударом срубить небольшое дерево и снести голову коню, в руках великана смог бы разрубить оба тела и глубоко увязнуть в мерзлой земле. Но великан сдержал меч.
- На колени, - приказал он рабыне, которая в ужасе отпрянула от Китерикса и опустилась на утоптанный снег. Одной рукой великан пригнул ее голову вперед и отбросил волосы, обнажая тонкую стройную шейку, которую он мог бы сломать одной рукой.
- Ладно, - произнес он, - ее жизнь будет взята в уплату за твою.
Примерив меч к шее рабыни, великан занес его для удара.
- Нет! - выкрикнул Китерикс, протягивая руку и поднявшись. - Нет!
Он проворно подполз к рабыне, встав на колени, обхватил ее руками и заслонил своим телом от смертоносного меча.
- Пусть она живет, - попросил он. - Это моя вина. Это я осмелился поднять оружие на своего короля. Такое предательство карается смертью.
- Верно, господин, - подтвердил Ульрих.
- Король может казнить, - произнес Отто. - Король может миловать. Король поступает так, как ему угодно.
- И это верно, господин, - кивнул Ульрих. Среди воинов поднялся ропот.
- Я прощаю тебя, - обратился Отто к Китериксу. - Встань, будь настоящим отунгом.
Китерикс неуверенно поднялся на ноги.
- Почему вы пощадили меня, господин? - спросил он.
- Мне нужны люди, достаточно смелые, чтобы вызывать на поединки королей, - объяснил Отто.
Мужчины переглянулись.
- Только для таких людей я могу быть королем! - продолжал Отто.
- А что будет с рабыней? - напомнил Ульрих.
Отто посмотрел на рабыню, которая дрожала, опустив голову.
- Иногда, - произнес Отто, обращаясь к девушке, - рабынь приходится долго учить в цепях и веревках, чтобы они знали, кто их господин.
- Да, господин, - прошептала она.
Отто повернулся к Китериксу.
- Как ты думаешь, ты сможешь научить ее?
- Что, господин? - удивился Китерикс.
- Похоже, она больше твоя рабыня, чем моя, - объяснил Отто.
- Моя рабыня? - изумленно проговорил Китерикс.
Он взглянул на девушку, которая в этот момент подняла голову. В ее глазах блестели слезы. Она улыбнулась и кивнула, сделав легкое, почти незаметное движение головой, такое слабое, что казалось, будто она боится его.
- Я мог бы отдать ее тебе, - продолжал Отто, - но лучше продам.
- Как вам угодно! - воскликнул Китерикс.
- За одну свинью, - пояснил Отто, - я хочу, чтобы она понимала, чего стоит.
- Решено, господин! - обрадовался Китерикс.
- Ступай к нему, рабыня, - приказал Отто.
Ята поспешила подползти к Китериксу и с плачем и смехом выразила ему покорность, а затем, распростершись на животе и придвинувшись к его ногам, покрыла поцелуями сапоги своего господина.
- Я думал, ты ненавидишь меня, - растерянно произнес Китерикс.
- Я всегда любила вас, господин, - произнесла рабыня. - Я всегда хотела принадлежать вам - полностью, безраздельно, как может принадлежать только рабыня. Я всегда хотела быть вашей, не иметь выбора, повиноваться вам совершенно, беспомощно, безвольно, во всем, что бы вы ни захотели. Вот так сильно я люблю вас! Так страстно я хочу быть вашей рабыней! Я должна быть вашей рабыней! Я могу принадлежать только вам! Я всегда хотела быть вашей рабыней, я всегда мечтала об этом - даже тогда, когда была еще девочкой, а вы - мальчиком. Я надеялась, что не только вы будете считать меня вашей рабыней, но и я сама пойму, что я ваша, так, как вы пожелаете, и не просто рабыня, а любимая рабыня! Неважно, будете ли вы презирать меня или пренебрегать мною, господин, я не могу желать ничего иного, кроме как стать вашей беспомощной любящей рабыней!
- Разумеется, ты будешь моей рабыней, - ответил Китерикс.
- Да, господин!
- Только рабыней.
- Если бы мне было позволено иметь свои желания, я не захотела бы ничего иного, господин.
Она дрожала на снегу.
- Простите меня, господин, - испуганно произнесла она.
- Ты Гортанс, - произнес Китерикс, давая ей имя.
- Я - Гортанс, - повторила она. Это имя должно было служить напоминанием, что рабыня некогда звалась Гортанс, хотя теперь это имя принадлежало рабыне и являлось всего-навсего кличкой - такой же, как у свиньи или собаки, которую пожелал назвать так хозяин.
- Много раз мне снилось, что мне принадлежит гордая, надменная Гортанс, - произнес он.
- Теперь она ваша, - ответила рабыня. Склонившись над ней, Китерикс завернул ее в свой плащ и поднял на руки.
- Я отнесу тебя в зал, - сказал он, - и согрею у очага, а потом ты будешь прислуживать мне у моего места за столом.
- Да, господин! - ответила она. Она плакала от радости, целуя его.
- Как долго я ждал, пока ты будешь принадлежать мне! - произнес он.
- Как долго я ждала, пока буду принадлежать вам! - воскликнула она.
Китерикс еще сильнее прижал к себе рабыню.
- Как я должен относиться к тебе? - спросил он.
- Помните, что за меня вы заплатили всего одну свинью, господин, - сказала она.
- Хорошо, - кивнул Китерикс. Он повернулся и понес ее в зал.
- Теперь Китерикс готов умереть за тебя, - заметил Ульрих.
Великан огляделся.
- Я бы не отказался от женщины, - сказал он. - Где же рабыни отунгов?
Мужчины смущенно переглядывались.
- Единственная рабыня среди отунгов, - произнес один из них, - это рабыня Китерикса.
- Герулы не позволяют нам иметь рабынь, - добавил другой.
- Это их решение, - продолжил третий, - им нравится насмехаться над нами и унижать нас, считать нас слабыми, отказывать нам в праве повелевать и обладать, в праве проявлять мужество.
- Теперь все будет по-другому, - сказал Отто. - Мужчинам нужны рабыни.
- Рабыням тоже нужны хозяева, господин, - почти неслышно проговорила какая-то женщина.
- В Империи есть множество женщин, - продолжал Отто, - которым нужны сильные господа.
- И не только в Империи, - отозвалась женщина.
- Не смей возбуждаться по примеру ничтожной рабыни, - сердито предупредил ее мужчина.
- Нет, нет, - поспешно ответила женщина.
- Они другие, - объяснил мужчина, - не такие, как вы!
- Конечно! - воскликнула женщина.
- Вы совсем другие.
- Да, да, - торопливо согласилась она.
- Вы горды, благородны и свободны.
- Да, - кивала женщина. - Да.
Великан повернулся к ней, мгновенно охватив взглядом, характерным для мужчины, который умеет обращаться с женщинами. Он решил, что в цепях она будет выглядеть недурно. Она будет усердно целовать и лизать его ноги, стоит один раз поучить ее плетью.
- Думаю, среди вас вскоре будут женщины, - заметил великан. В то время он был уверен, что рабыни с корабля ждут его в Вениции - несколько дней назад они и вправду были еще там.
- Королю нужна королева, - сказал Гартнар и вытолкнул вперед девушку. - Моя дочь, Гертруда, хорошенькая девчонка.
Великан взял девушку за подбородок и взглянул в ее глаза, которые она внезапно отвела. Никогда еще на нее так не смотрели. Но ведь она не была рабыней, ее не выставили на продажу! И уж во всяком случае, она не была на торгах!
- У меня есть племянница, - встрял Гелерих, - из рода Пертинакса, клан Орти.
Вперед вытолкнули еще одну женщину.
- Не надо Орти! - воскликнул Астаракс. - Возьми женщину из клана Ени, ее зовут Уна - из дома Фендаша, или другую, по имени Туза, или Гретхен, из дома Герцауфена. Уна, Туза, Гретхен, выходите вперед!
- Дочери Гундара, Еса и Естрид, настоящие красавицы, - вмешался мужчина из клана Они.
- Где только он их прячет? - рассмеялись мужчины.
- Он не хочет, чтобы герулы узнали о них и обратили в рабство!
- Наверное, они все равно станут рабынями, - решил кто-то.
Великан полагал, что многие женщины должны быть рабынями, в том числе и женщины отунгов, которые ничем не отличались от других. Они могли бы быть достойными рабынями для продажи на далеких, богатых, чуждых планетах, быть закованными в цепи и служить строгим хозяевам.
Но отунги тоже должны иметь женщин, думал он.
- В клане Элби есть тоже немало хорошеньких женщин, - сказал Ульрих.
Женщины сгрудились. Некоторых выталкивали вперед, других выводили или вызывали, остальные же выходили сами, даже торопясь и спотыкаясь.
"Это зрелище напоминает показ на торгах, - думал великан, - в тех редких случаях, когда сильный человек, желанный хозяин или богатый покупатель хочет осмотреть сразу всех рабынь". Разумеется, женщины отунгов в отличие от рабынь не были облачены в шелковые короткие одежды или обнажены, не носили ошейников и не стояли на коленях.
Внезапно в голову великану пришла мысль о Филене. Он помнил ее с той ночи, когда привязал к своей постели. Он слышал, когда она, считая его спящим, беспокойно и осторожно двигалась, еле слышно стонала.
В Филене он заметил что-то странное, хотя и не был уверен в этом. Он полагал, что она еще просто не почувствовала свое рабство и не смирилась с ним. Вскоре это можно будет легко проверить. Она находится на Тангаре, в Вениции. Великан оглядел свободных женщин. Одна улыбалась, другая повернулась, показывая свою фигуру.
"Они свободны и опасны, - думал великан. - Все они осознают власть своей свободы, власть обычаев, жестоких законов, защищающих их слабость, позволяющих им замышлять сотни уловок против мужчин, унижать и высмеивать, отвергать их, с помощью своих тел покупать то, что им понадобится, возбуждать мужчин, предлагать свою красоту в качестве взятки - и все это абсолютно безнаказанно. Как отличались от них рабыни, которые принадлежали и должны были угождать!"
"Женщины - враги, - думал великан. - Почему мужчины, которые гораздо сильнее, не могут просто покорять их а затем предоставлять им возможность враждовать между собой, принадлежать и повиноваться? Так приятно укрощать женщин, делать их послушными, самоотверженными, страстными рабынями, приводить их в сексуальное возбуждение в тысячу раз сильнее того, какое способны испытать свободные женщины, приковывать их у изножья постелей, к полу, связывать им руки и ноги, заставляя умолять о прикосновении! Да, - думал великан, - женщинам положено быть рабынями: они созданы для ошейников и цепей. Странно, но и сами женщины мечтают иметь хозяина. Они жаждут цепей, как будто знают, что должны быть закованы в них, чувствуют, что это будет справедливо. Место женщин - у ног их хозяев, и в глубине души они знают это, хотя отрицают, боятся сказать об этом и сопротивляются.
Они презирают мужчин, не сумевших поставить их на колени. Они отвечают со всей полнотой своей чувственности только тем мужчинам, перед которыми должны пресмыкаться.
Как великолепно тело Филены, - вспоминал великан. - И она осталась где-то в Вениции! Я должен отправиться туда вместе с мужчинами, должен появиться в Вениции".
На следующий день после своего избрания и мучительной и беспокойной ночи великан узнал, что торговая экспедиция с вездеходами, товарами, палатками и всем прочим под командованием Лисиса пыталась следовать за ним и достигла края леса всего час назад.
Герулы, по-видимому, одержимые любопытством, обошли экспедицию стороной. Кроме того, они не решались появляться в лесу.
Назавтра великан вместе с десятью выбранными воинами, включая Вандара, вышел из лесу и увидел вдалеке лагерь, окруженный защитной решеткой и освещенный прожекторами.
Отунги, бывшие с ним, никогда еще не видели такого лагеря. Он слишком отличался от скопища повозок герулов.
Через некоторое время великан приблизился к лагерю и, не доходя нескольких ярдов до ограды, назвал себя.
Сам Лисис и молодой белокурый офицер, удостоверившись, что ночной гость действительно Отто, вышли за ограду.
Его приветствовали горячо и долго.
- Мы так и думали, что встретим вас здесь, - говорил Лисис, старший офицер "Нарконы". - Почему вы так внезапно уехали из Вениции?
- Мне было необходимо уехать одному и подготовить все, - объяснил Отто.
- Разве телнарианцы - нежеланные гости в лесу? - удивился молодой белобрысый офицер Корелий.
- Телнарианцев не слишком жалуют повсюду, - ответил Отто.
- Ваша миссия прошла успешно? - поинтересовался Лисис.
- Думаю, у нас есть все причины для радости, - сказал Отто.
- Кто это с вами?
- Отунги, - ответил Отто. - Я не советовал бы вам приближаться к ним, у двух есть луки.
- Сколько их здесь? - спросил Лисис.
- Десять.
- Это не слишком много, - усмехнулся Корелий.
- Пусть они войдут в лагерь, - предложил Лисис.
- Телнарианцы и отунги - враги, - объяснил Отто. - Думаю, нам лучше не сводить вместе солдат и отунгов, пока и те, и другие не будут готовы к этой встрече.
- Он прав, - кивнул Корелий. - Достаточно одного жеста или слова, вытянутого ножа или револьвера, и вся работа Оттония пропала.
- Отряд наемников, который мне поручено создать, - продолжал Отто, - и который теперь начинает формироваться, будет совершенно самостоятельным подразделением, функционирующим независимо, подчиняющимся только высшему командованию. В идеальном варианте он должен как можно меньше входить в контакт с постоянными силами Телнарии, особенно войсками специального назначения.
При этом великан взглянул в сторону солдат гарнизона, считающегося мобильным подразделением.
- Значит, знакомство будет опасным? - заключил Лисис.
- Лучше не держать медведя-арна и викота в одной клетке, - ответил Отто.
Действительно, эти звери были естественными врагами, воинственными, агрессивными и яростно обороняющими свои территории.
- Вероятно, вы должны вернуться к ним и попросить их подождать, пока мы не обсудим все полностью.
- Я тоже так думаю, - согласился Отто.
- Надеюсь, вы будете довольны нашим гостеприимством, - любезно сказал Лисис.
- Надеюсь, - кивнул Отто.
- Мы приготовили великолепный ужин.
- Я вернусь через минуту, - предупредил Отто. Отойдя назад, он переговорил со своими людьми, приказал им возвращаться и сообщил, что присоединится к ним позднее.
Отунги растворились во мраке леса. Вскоре Отто догнал Лисиса и Корелия.
- Сегодня, - сказал Отто, - после беседы и ужина мне понадобится женщина.
- Мы приготовили вам одну из рабынь, - ответил Лисис.
- Которую? - поинтересовался Отто.
- Филену, - сказал Корелий.
- Отлично, - заключил Отто.