Пока подоспевший Деофад помогает королю встать, я достигаю цели.
Лицо Ламорака белее мела.
- Кейн… - шепчет он, и в его глазах появляется отсутствующее выражение, как у человека, находящегося в мысленном зрении. - Не надо…
- Заткнись.
Я выдаю ему правый хук в челюсть, прямо под ухом, и сустав послушно трещит у меня под рукой.
- А ну, без глупостей! - Я трясу его за шиворот. - Я с тобой еще не закончил. Ну, поколдуй еще! Давай! Он прикрывает руками голову и отводит глаза.
- Нет, - с трудом произносит он, - нет, пошалуйста, не надо, ты мне шелюсть шломал.
Я поднимаю кулак и медленно считаю до десяти, вспоминая, почему я должен оставить его в живых.
Когда я досчитываю до восьми, король кричит:
- Стой, Кейн! Всем стоять! Проклятие! Никому не двигаться!
Наступает долгое молчание. Я не свожу глаз с Ламорака. Если он попытается войти в мыслезрение, я его вырублю.
Позади внизу слышна ругань - рыцари встают и осторожно рассматривают свои раны. Ламорак обеими ладонями закрывает лицо и не смотрит мне в глаза.
Позади себя я слышу негромкий голос короля:
- Можешь мне объяснить, что тут, черт возьми, происходит?
Увидев мой взгляд, Ламорак отшатывается.
- Что ты помнишь? - спрашиваю я короля.
- Я все помню, Кейн. Черт, я просто не мог остановиться - и при этом прекрасно все понимал. До чего же мерзко!
Он обходит меня и садится на скамью рядом с Ламораком, разглядывая его с садистским выражением лица.
- Не одолжишь ли мне большой нож, а? Я качаю головой, внезапно приняв решение. Это всего лишь предчувствие, но очень сильное и навязчивое.
- Пусть живет.
- Ну да, как же!
- Пожалуйста, окажи мне эту услугу.
- Ничего не понимаю, - признается король. - Я думал, ребята, вы друзья. Так почему он сделал это с тобой? И почему ты его отпускаешь?
Я смотрю на Ламорака, и на этот раз он не отводит глаз. Я, слегка приподняв бровь, киваю на короля с немым вопросом:
"Рассказать?" В глазах Ламорака появляется мольба, и я небрежно пожимаю плечами.
- Той ночью у нас был долгий разговор, помнишь? - медленно объясняю я. - Пэллес сказала ему, что возвращается ко мне. А ему это не понравилось. - А-а, понятно.
Глаза Ламорака готовы выскочить из орбит.
- Ты, - бормочет он, - врешь! Это вше лошь! Он, он…
- Сказано тебе, заткнись, - говорю я.
Быстрый удар сбоку - и нос у Ламорака хрустит, а голова ударяется о каменную скамью позади него. Глаза закатываются, и он обмякает - только кровавые пузыри лопаются на губах.
Господи, до чего же это было здорово! Какое-то мгновение я борюсь с почти неодолимым желанием добить его, но я с трудом овладеваю собой.
- Сделай мне одолжение - подержи этого типа у себя. Запри его в том месте, где мы встретились после выхода из Донжона, но сделай так, чтобы никто из твоих подданных не мог слышать его голоса.
- Ясен пень. Ладно. Но когда ты с ним разберешься, он мой.
- Идет.
Король с кряхтением поднимается на ноги.
- Так что будем делать с Пэллес?
Вот этого вопроса я ждал. Не могу сказать, проистекает ли такая забота от самого короля или это действие заклятия Очарования. Да и какая разница в конце-то концов?
- Думаю, тебе пора открыть карты. Он настороженно смотрит на меня.
- Ты о чем?
- Я знаю, чего ты хочешь, твое величество. Но этого нет на Стадионе. И в Лабиринте тоже нет. Ты играешь по более высоким ставкам.
- Я не понимаю, о чем ты…
- Черт! Ты не стал бы рисковать своим королевством, поддерживая Саймона Клоунса исключительно по доброте душевной. Тебе плевать на актиров, и на всех остальных тоже.
Он не отвечает, угрюмо глядя на раненых рыцарей, копошащихся на арене.
- Я знаю, что у тебя на уме, - говорю я. - Знаю, что ты собирался вычислить всех помощников Саймона Клоунса и сдать их Королевским Глазам. Что тебе обещано? Титул? Или просто Тоа-Сителл прикажет Глазам и констеблям становиться слепыми и глухими, когда ты будешь обделывать свои делишки в городе? А может, тебе обещана помощь в борьбе с конкурентами?
Король поворачивается ко мне с выпученными глазами, словно я порядком придушил его. Он пытается что-то произнести, но из горла вырывается только хрипение.
Он вздрагивает, когда я кладу руку ему на плечо, но это всего лишь дружеское пожатие.
- Все в порядке, твое величество. У меня все дома.
- Кейн, Кейн, клянусь, она сказала, что бросила тебя, - я думал, ты только спасибо скажешь…
- М-да, надо же, какие сложности!
- Но сейчас все иначе, - продолжает король. - После того как я узнал ее… Черт, Кейн, я никогда не причиню ей вреда. Никогда.
- Я даю тебе возможность помочь ей. Ты поможешь ей, а я помогу тебе. Понял? Я переиграю Тоа-Сителла. Если ты поможешь Пэллес, то получишь больше, чем если бы предал ее. Сделай это для меня, - убеждаю я его, - и в твоих руках будет вся Анхана.
Он поворачивается ко мне с жадным блеском в глазах. Все его внимание теперь приковано к моим словам.
- Что я должен сделать?
- Мне нужно, чтобы я смог ходить по улицам свободно, а Ма'элКот не сумел бы отследить меня, понимаешь? Мне нужен мятеж. Не мелкая суета и трепыхание в Лабиринте, ясно? Мне нужно, чтобы констебли, Королевские Глаза и вся королевская рать были заняты, пытаясь взять ситуацию под контроль. Мне нужно, чтобы город загорелся.
- Ты просишь слишком много - нет, даже больше. Так может взорваться все королевство,
- Слушай, выбора у тебя все равно нет. Пэллес не может вечно находиться под допросом. Когда Ма'элКот расколет ее, он узнает, кто помогал ей в ее делишках, и пошлет на тебя свою треклятую армию. Ситуация вышла из-под твоего контроля в тот самый момент, когда Пэллес была схвачена живой. Сейчас уже поздно возиться с ее помощниками, потому что Ма'элКот справится с ними и без тебя, а потом займется тобой. Тебе придется очень-очень хреново - и это не преувеличение, поверь. Ты должен ударить первым. Ты должен ударить сейчас же. Это единственный шанс, твое величество. Знаешь пословицу: судьба что крапива - хватай крепче, не то обожжешься?
Он задумчиво смотрит в пространство, и я даю ему несколько секунд на осмысление сказанного. - Мы можем зажечь костры, - говорит наконец король, - но этого будет мало. Мятеж, который тебя устроит, нуждается в мощной поддержке, в главарях. Он должен стать самодостаточным после того, как мои мальчики возьмутся за дело. Люди должны испугаться и разозлиться…
- Это нетрудно. Они уже напуганы. Им всем досталось во время императорской охоты на актиров. А превратить страх в злобу совсем не сложно.
- Да ну? И как же?
Что ж, эту часть я уже продумал.
- Мы можем побить Ма'элКота его же собственным оружием. Ма'элКот, - я протягиваю руки, словно собираюсь показать фокус, - один из них.
Король хмурится, а я улыбаюсь.
- Он сам актир, - подмигиваю я. - Вся эта охота затеяна как прикрытие, только для того, чтобы никто не заподозрил его самого.
Король широко открывает глаза и цепляется за мой рукав.
- Разрази меня гром… - задыхается он. - Это правда?
- А какая разница? Когда ты во всеуслышание расскажешь эту историю и повторишь ее много раз, она сыграет на боязни предательства и станет для людей правдой.
- Но… но… Разве так может быть? Я хочу сказать, если актиры бывают… Да, это имеет смысл, отлично! Все совпадает! Если еще добавить какое-то доказательство или свидетельство, люди будут сражены. Знать ненавидит его в любом случае и легко выступит против него. Армия не станет защищать императора… Но без нее…
Теперь я понимаю, что я должен делать.
Будет больно. Много лет будет больно.
Но вопрос о выборе между моей честью и жизнью Пэллес даже не стоит.
Я кладу руки на плечи короля и заглядываю ему в глаза со всей честностью и искренностью, на какую только способен.
- Ладно, друг мой, - с чувством произношу я. - Это правда. Сам подумай: Ма'элКот появился буквально из ниоткуда во время Равнинной войны. Как можно избежать известности или слухов, имея такую внешность, такой рост, такую силу? Ему сколько - сорок? Где же он был все эти годы? Во имя всех богов, как он ухитрился стать императором меньше чем через пять лет после того как появился - будто с неба упал? Откуда он родом? Кто его друзья детства? Где его семья? Нет у него ни семьи, ни друзей, ни истории. Он актир, король. Он один из них.
- Понимаю, - тихо лепечет он. - Гром небесный! Понимаю! Но мне нужны доказательства, Кейн, что-нибудь, что я мог бы представить дворянам и взбунтовать их.
Я отвечаю со всей непререкаемостью честного человека:
- Я добуду тебе доказательства.
Король смотрит мимо меня в пространство, представляя себе, как выглядит Великий зал дворца Колхари с Дубового трона.
- Дай мне эти доказательства, и мятеж будет. Я качаю головой.
- Мне понадобится несколько дней. А мятеж нужен сейчас. Через два дня Пэллес расколют или убьют, а имперские солдаты оккупируют Лабиринт. Твоему королевству придет конец. Надо ударить сегодня, и не позже чем через час. Действуй решительно, действуй немедленно - и ты победишь. Начни мятеж, и через два дня ты получишь доказательства. Клянусь!
Он смотрит в мои глаза, выискивая правдивое выражение, которого там нет и быть не может. Я отвечаю ему твердым взглядом, меняя десять лет дружбы и все его доверие, завоеванное мною за это время, на одно большое предательство.
К тому времени, как он обнаружит ложь, мы с Пэллес либо будем дома, либо умрем. Даже если заклятие Очарования уже начало исчезать, оно все же должно склонить его к тому, чтобы он помог нам. Однако природный практицизм подсказывает королю, что он может зря потерять немало подданных - и он колеблется.
Он долго не может принять решения, взвешивая годы нашей дружбы и доверия. Он вспоминает мою репутацию: "Кейн скорее убьет человека, чем солжет ему" - и наконец резко кивает, словно сорвавшись с проволоки в бездну.
- Ладно, - убежденно говорит он, - я тебе верю. Через час начнется мятеж.
Я хлопаю его по плечу и смотрю на лицо еще не очухавшегося Ламорака - он словно презрительно смеется надо мной.
"Смейся-смейся, сволочь, - бормочу я про себя. - Я никогда не говорил, что я лучше тебя".
- Сжечь целый город… - Король задумчиво таращится на меня. - Ничего себе цена за жизнь одной женщины!
- К черту город! - отвечаю я. - Я весь мир сожгу, лишь бы спасти ее. Что ж, это по крайней мере правда.
8
Приказ разлетелся в разные стороны из центра, которым являлся Медный Стадион в Лабиринте. Один из рыцарей, патрулирующий границу с Фейсом, разговорился с семьей прокаженных нищих. Один из этих нищих доковылял до улицы Мошенников и переговорил с несколькими чумазыми уличными сорванцами. Один из пострелят побежал в Рабочий парк и отыскал там товарища, который подрабатывал в "Службе свежих новостей Колина". Тот встретился с рабочим, который вместе с друзьями отдыхал возле здания "Углежогов Черного Гэннона" на углу Лакланда и Бонда. Рабочий прошелся по докам и перемолвился словечком с возчиком, который вез товары через Мост Дураков в Старый Город.
Кантийцы знали свое дело: каждый из них переговорил еще как минимум с тремя. Через час нищий на Дворянском пути сказал проходящему мимо покровителю:
- Знаете, что я думаю? По-моему, Ма'элКот что-то чересчур сильно давит на актиров. А вы когда-нибудь думали, откуда он сам явился? Как по-вашему, он ничего не скрывает? А по мне, на воре шапка горит, вот так-то.
Почти то же самое говорили в тавернах и харчевнях от Змеиной ямы до здания суда. Впервые услышав об этом, люди начинали смеяться. Это было невероятно. Это было нелепо. Но когда человек со смехом пересказывал глупый слушок приятелям, почти в каждой компании находился человек, который хмурился и говорил:
- Не знаю, не знаю… Где-то я уже слышал. Может, что-то в этом даже есть. Это не так уж невозможно…
История начала жить собственной жизнью, хотя могла зачахнуть через день или два. Несколько дней спокойствия и тишины способны унять неожиданные страхи и утихомирить любые дерзкие слухи.
Но всего через час после полудня короткого осеннего дня языки пламени лизнули заднюю стену Дворянского Игрового дома на Южном берегу реки. Не успела команда с ведрами начать работу, как в полумиле от этого места вспыхнула гостиница. Еще через полчаса загорелись стойла у Воровского моста. К тому времени капитан стражи моста уже начал рассылать своих солдат для тушения пожаров и запросил гарнизон о помощи.
Через несколько часов солдаты были рассеяны по столице. Красные и потные от жара пламени, многие из них ворчали, что, мол, "император может послать дождь в богом забытую провинцию, чтобы спасти урожай какой-то горстки крестьян, а на эти пожары ему жалко истратить хотя бы один дождик! Может, он хочет, чтобы сгорела вся проклятая столица?"
Капитан стражи разрушенного Рыцарского моста оторвал своих людей от ежедневных обязанностей и лично повел их на помощь. Слышали, как он сказал своему помощнику во время марша по острову:
- Это все дурно пахнет, точно тебе говорю. И будет еще хуже, уж поверь.
Никому в городе не было нужды говорить об этом. Люди чувствовали неладное.
Город вздохнул с испугом и ненавистью и задержал дыхание, дожидаясь ночи.
9
Кайрендал учуяла возмущение в потоке Силы за целую минуту до стука в дверь своей комнаты. Поток не был похож на тягучую хватку мага; это было нечто более мощное - оно собрало Силу вокруг себя в океан, в прибой. Поток, лившийся сквозь стены, казался всего лишь мельчайшей частицей этого невообразимого всевластия.
Туп сидела на спинке стула и причесывала серебристые волосы Кайрендал. Своими крошечными пальцами она ощутила, как напряглась ее хозяйка.
- Что случилось, Кайр?
- Позови Зака. Он у себя. - Сказав это, Кайрендал вскочила с кресла, как распрямившаяся пружина, и изогнулась всем своим бледным телом, напоминавшим туго натянутый лук. Ее золотистые глаза впились в стену. - Разбуди его. После этого вам следует притаиться. Что-то должно произойти.
- Кайр…
Эльфийка повернулась к маленькому существу.
- Не спорь! Действуй!
Перевязанное крыло Туп не позволяло ей летать, но ее народец отличался поистине обезьяньей ловкостью. Подстегнутая голосом хозяйки, она разогналась и перепрыгнула со стула на софу, потом соскочила на ковер и выбежала во внутреннюю дверь.
Кайрендал натянула на сухопарое тело платье, не желая расходовать Силу на создание иллюзии одежды. Она расширила свою Оболочку и осторожно обследовала поток, давление которого все росло. Она едва не задохнулась - Сила пронзила ее, словно грубый любовник. У Силы был любопытный оттенок - не вполне понятный, но смутно узнаваемый…
Кайрендал решительно отбросила эти мысли и стала формировать собственную Силу. Когда в дверь постучали условным стуком Фейса, она уже была готова ко всему.
Эльфийка потянулась воображаемой рукой - Сила отодвинула засов и открыла дверь.
В холле стояли люди - их Оболочки приобрели лимонно-желтый оттенок тревоги, который смешивался с аметистовой ноткой триумфа. Это были телохранители - человек и гном.
- Прошу прощения, Кайрендал, - сказал человек, - но мы поймали этого типа, когда он пробирался к нам, и подумали, что вы пожелаете поговорить с ним.
Между охранниками стоял человек в стальных наручниках. Его Оболочка пульсировала, отливая опасным белым цветом.
Но вот она стала гораздо темнее, чем прежде, что делало человека едва различимым среди окружавших его теней.
Это был Кейн.
Кайрендал невольно приоткрыла рот, увидев, что поток Силы движется по направлению к нему, словно он был великим магом, равным своим могуществом богам. Сила не входила в него, как входила бы в простого адепта; она кружилась и сворачивалась вокруг него, разбивая встречные потоки. Кайрендал видела, что он делает это не намеренно - он даже не стал погружаться в состояние мыслезрения, чтобы управлять Силой. Так что же это было?
- Мы теперь работай лучше, - сказал гном. - Поймай его сразу, а, Кайр?
- Не будь идиотом, - фыркнула эльфийка. - Брось придуриваться, Кейн. Покажи им!
Окруженный Силой, Кейн пожал плечами, и наручники со звоном упали на пол. Охранники подскочили как укушенные и схватились за оружие. Кейн поднял руки.
- Поговорим - или мне прикончить твоих щенков прямо здесь?
- Оставьте его! - приказала Кайрендал. - Входи, Кейн. А вы стерегите дверь - и постарайтесь сделать это лучше прежнего.
Кейн небрежно шагнул внутрь и улыбнулся чуть заметной сквозь поток Силы улыбкой. Он закрыл за собой дверь и облокотился на нее. В комнате сейчас же появились тени, призрачные двойники и помощники Кейна. Убийца был готов ко всему, и двойники встали вокруг него. Теперь Кайрендал видела их - чуть шевелящиеся сгустки Силы, прежде существовавшие только в ее воображении.
- Оставайся на месте! - приказала Кайрендал. - С прошлого раза утекло достаточно времени, и я готова тебя встретить. Любое резкое движение - и тебе конец.
Он развел руками.
- Не будь так враждебна, Кайрендал. Я пришел извиниться. Я позволил им схватить меня, так что не пришлось никого убивать.
- ИЗВИНИТЬСЯ?
- Ну да. Я же ворвался к тебе, избил твоего гнома, ранил маленькую дриаду…
Кайрендал искоса взглянула на Кейна, но его лица не было видно за сонмом двойников. Она так и не поняла, насколько искренне он говорит.
- Кому кошель, тому и любовь, Кейн, - ответила она. - Извинения принимаются только в золоте.
- Я так и думал.
- Ты обошелся мне в пятьсот ройялов. Черная бровь чуть приподнялась.
- Дороговато стоит сломанный стол и повязка на глаз.
- Именно столько я отдала Берну. После твоего… ухода… он рассчитался и ушел.
- Я верну тебе вдвое больше, - небрежно обронил Кейн. - Выдай меня.
Долгое мгновение Кайрендал могла только моргать. Может, она ослышалась?
Кейн между тем продолжал:
- Я серьезно. Ты знаешь, какая награда назначена за мою голову. Пошли гонца к Глазам, и я не удивлюсь, если Тоа-Сителл лично прибудет вручить тебе вознаграждение.
- Я не понимаю.
- Ну ведь кто-то же может получить эти деньги - и ты сама тоже можешь. - Что за игру ты затеял?
- А это тебя не касается. Нужны тебе деньги или нет?
- Что мне действительно нужно, - с неожиданной яростью произнесла Кайрендал, - так это объяснение: что тут происходит?
Кейн ухмыльнулся.
- Это нам всем не помешало бы.