– Да, шесть малых детей. Мы из одного села, стреляли постоянно. Снаряд в садик попал, воспитательница погибла, вот нас сюда и перевели, пока война не закончится, – вздохнул я.
Те дети, которые якобы были из одного со мной села, стояли рядом, внимательно нас слушая.
– Так, вот твой наряд на заселение, почему-то тут стоит отметка об одноместном номере, отдашь его дежурной по этажу. Она покажет вам комнаты и выдаст бельё. Вот это наряды на заселение в номера на втором этаже для маленьких детей, которых ты сопровождаешь. У тебя две девочки и четыре мальчика. Трёх парнишек в один номер, вот наряд, одного парнишку к двум другим, в соседний номер, вот наряд ему, а девчушек в другой номер, потом я подселю к ним кого-нибудь. Кровати там для взрослых, но, думаю, это проблемой не станет. Помоги им с бельём, – попросила заведующая, а это, похоже, была она.
– Хорошо, – согласился я.
Все сумки с личными вещами малышни и так были навьючены на меня, поэтому, получив наряды, я позвал подопечных и, пропустив их вперёд, направился на второй этаж, который выделили для малышей. Кстати, и мой номер был на этом этаже. Когда мы поднялись, две девушки-воспитательницы из моих учеников, которые и были ответственны за этих малюток, забрали у меня их сумки и наряды. Теперь это их проблемы заселять и устраивать детей. Дежурной на месте не было, она выдавала бельё предыдущей партии, поэтому пришлось подождать.
Через минуту подошла дородная женщина, вытирая платком пот со лба. Было видно, что это утро её изрядно вымотало, столько народу принять и заселить непросто, тем более это не взрослые степенные мужчины и женщины, любящие ходить в походы и к которым она привыкла, а дети, от которых шума больше, чем от взлетающей межконтинентальной ракеты. Судя по тому, как дежурная морщилась, у неё уже начиналась мигрень. Ничего, это детишки ещё тихо себя вели на новом месте, дальше будет хуже, но расстраивать дежурную я не стал. Она выдала мне ключ от номера, велела устраиваться, а чуть позже подходить за бельём.
Номер был светлым, находился на солнечной стороне, и я, осмотревшись, довольно кивнул. Похоже, его недавно убирали и мыли, был запах свежести и моющих средств. В номере был санузел с унитазом и сидячей ванной. Кровать-двуспалка – номер, похоже, для семейной пары, шкаф, у окна журнальный столик и два кресла, палас-дорожка от двери до середины комнаты, люстра, занавески, картина на стене с зимним деревенским пейзажем, в углу – холодильник с открытой дверцей, вилка не воткнута в розетку, лежала сверху. Вся мебель помнила ещё советские времена, с тех пор здесь ничего не обновлялось, но было в приличном состоянии. Меня всё устраивало.
Достав из сумки электрочайник, я поставил его на столик, вещи разложил по полкам в шкафу, зубную щётку отнёс в туалет, положил на полочку над раковиной. И только потом направился за бельём. Дежурная уже была в бельевой. Я подождал, пока она выдаст бельё трём девушкам, и наконец получил сам пододеяльник, наволочку, простыню и два полотенца. Попросил только дополнительно ещё одну наволочку – у меня в номере было две подушки.
Что мне понравилось, в этой долине не было приёма сотовых телефонов, не работали они здесь. Только у Вольта не было никаких проблем: с его оборудованием для управления спутниками он мог находиться хоть на тропическом острове посреди океана, и сигнал у него всегда будет чёткий. Кстати, его аппаратура могла переправлять звонок и на базе, причём на выбранные номера, так что со связью у нас всё будет в порядке.
В штабной комнате сейчас убирались, потом Вольт развернёт в ней аппаратуру, но пока она лежала в наших машинах.
Выйдя на улицу, я осмотрелся. Корпуса я уже видел, в стороне была гравийная площадка, парковка, где выстроились в ряд наши машины, три джипа и два микроавтобуса. Два грузовика, которые я приметил по приезде, уже уехали, у склада стоял с бумагами директор, видимо, проводил проверку того, что привезли, рабочие суетились у здания кухни, а так вроде стало поспокойнее. И тут же оказалось, что я ошибся: из жилого корпуса с криками гурьбой выплеснулась молодёжь, мои самые маленькие ученики, но воспитатели быстро построили их в колонну, и они пошли к озеру, решили устроить прогулку перед обедом, который будет через час.
Пока я стоял, греясь на солнышке, вернувшийся Мик доложил, где можно держать связь: чтобы кому-нибудь позвонить, нужно пробежать два километра до крутого, поросшего соснами склона, подняться на вершину, и там будет лишь неустойчивый сигнал. Туда даже тропинка была протоптана, видно, все здешние служащие ходили к сопке.
– Я всё вокруг осмотрел, – с некоторым удивлением ещё сказал Мик, – ну нет здесь линии электропередачи. На пятьдесят километров вокруг ни одного населённого пункта. Движка не слышно, как они электричество получают?
– Скорее всего, где-нибудь рядом есть или был секретный военный объект, – предположил я, – под землёй турбины, дающие электричество, были его излишки, вот и построили здесь этот центр.
– Ну да, вполне может быть, – согласился капитан. – Пойду договорюсь насчёт боксов гаража. Там стоит одна легковушка директора да полуразобранный грузовик. Машины наши туда поставим.
– Давай, – согласился я и направился узнавать, как там Вольт.
Выяснилось, что они уже начали устанавливать аппаратуру, но это я и сам видел, как они бегали с ней от машин к зданию, хотел узнать, сколько времени у них на это уйдёт. Оказалось, к обеду закончат. Сейчас двое сержантов на чердаке возились, спутниковые антенны устанавливали и юстировали.
Через час вернулись довольные прогулкой малыши, их первыми покормили, а то утром они только всухомятку поели. Потом и мы заняли столы. За одним сидели я, Мик, Эрих, Вольт, Белла и Одна. Вольт сообщил, что остались последние приготовления и можно работать. Эрих пообщался с директором, и тот не против, если группа взрослых подростков на несколько недель уйдёт в горы, обещал выдать инструктора и удивился, когда от него отказались. Но это, понятное дело, для прикрытия, боевая группа будет направлена в тыл укропам, у лейтенанта уже руки чесались повоевать там. Как и многие из моих учеников, он смотрел новости и пользовался Интернетом, поэтому национальную гвардию Украины очень недолюбливал, как и артиллеристов хунты. Мик договорился насчёт гаража, машины уже загнали, а также насчёт лодок. Озеро было крупным, на нём была выстроена лодочная пристань и вытащенные на берег четыре лодки. И директор дал согласие ими пользоваться, вёсла – в сарае, рыболовные снасти там же – здесь и рыба водилась, специально завезли, причём хорошую, форель.
Когда обед заканчивался, я сказал:
– Значит, так. Сегодня все отдыхаем, завтра Эрих с ребятами и девчатами-добровольцами начинают готовиться к рейду. Ночью мы вас перебросим через границу. Пусть Вольт подберёт место для высадки, где много ваших нелюбимых нацгадов. Дальше держите связь с ним и координируете все свои действия, чтобы не зажали где. Вольт, ты свою задачу в отношении группы Эриха понял. Также найдите поблизости от базы отдыха ровную площадку, мы там устроим замаскированный аэродром, натянем масксети. Это на случай, если Эриха потребуется вывести с территории Украины, а я буду в Москве. Оставим там транспортник и запас топлива. Одна, на тебе все ученики, которые здесь находятся, досуг, отдых и учёба. Конечно, со временем слух о нас пойдёт, но, думаю, недели две-три у вас будет для спокойного отдыха. Белла, на тебе, как всегда, малыши, что делать, ты знаешь. Ну а мы с Миком, медиками и четвёркой ребят охраны вернёмся в Москву, дел у нас там много. Вылет в ту же ночь, что и Эриха. Это пока все планы на ближайшее будущее. Вопросы есть?
Вопросы, естественно, были, поэтому, попивая чай, я отвечал на них, подробно разжёвывая непонятные моменты. После обеда молодняк снова повели к озеру, вода там была, конечно, ледяная, поэтому были устроены игры на берегу. Наши любители порыбачить, набрав снасти и спустив две лодки, ушли на середину озера. Им нужна была лишь тишина, удочка и возможность поудить рыбу, и они это получили, так что пятёрка учеников была довольна.
Этот день прошёл спокойно, все отдыхали, все довольны, лишь штаб Вольта работал, вернее, работал вполсилы, просто чтобы держать руку на пульсе. Вольт лишь несколько раз отвлекал меня от отдыха. В первом случае – один из моих омоложенных был похищен наёмниками, и готовился его вывоз за территорию России с последующей передачей представителям зарубежных фармакологических концернов, туда же тянулись длинные руки Госдепа. Потом сообщил, что Валюху взяли на выходе из отдела полиции, где он получил новый паспорт, и повезли на Лубянку. Ну и третий случай: выходил на связь Игорь, он собрал своих знакомых, инвалидов войны, причём Вольт добавил, что того уже пасёт ФСБ, убрав с дороги полицию. Ну это и понятно. Ах да, ещё Михаил звонил, перекуп с авторынка, он нашёл нам ещё восемь "дефендеров" и узнавал, будем брать или нет, договорённость та же или нет.
На все новости я или отвечал, или комментировал. Велел скинуть анонимное письмо на сайт доверия ФСБ, где была информация о том, где содержится выкраденный омоложенный, пусть российские спецслужбы его освобождают. Они всё сделали правильно, и его освободили, и наёмников взяли, и посредника, что всё это организовывал, заказчики же, к сожалению, находились за границей. Ха, если бы моих учеников попытались так же выкрасть, да я бы тут же Европу с землёй сровнял, несмотря на последствия. Мои ученики – это мои ученики, а на того пациента мне плевать, просто пожалел его. Наверняка ведь вскроют и будут у него внутри искать что-то интересное. Именно поэтому я велел обзвонить всех клиентов, включая Валюху, и в подробностях рассказать, как выкрали того бедолагу, пусть остерегутся. Ну и информацию выложили с данными посредника и заказчиков, там уж спецслужбы подсуетились, выбросив информацию на новостные каналы. Всё в тему пришлось. Новый скандал, где западные бизнесмены снова предстают в нелицеприятном свете.
Валюху, которого увезли на Лубянку, стали контролировать отдельно, ну а когда выпустят, я велел связать меня с ним, интересно узнать, что спецслужбам от него надо было. Ну, что надо, и так понятно, мы их интересовали. Кроме Валентина они посетили всех, кто прошёл через процедуру восстановления молодости, но забрали к себе только его. Пока не звонили, видимо, его ещё не выпустили, два часа уже держат в сырых подвалах.
Игорю велел быть наготове, мы с ним сами свяжемся. Также предупредили, что лечение разовое, больше встречаться мы с ним не будем. Помогли ему, как могли, на ноги поставили, дали возможность прилично зарабатывать на собственном грузовике, дальше сам пусть крутится. От хвоста, что к нему прицепился, мы избавим, придумаем что-нибудь.
Михаилу тоже ответили: берём все тачки, оплата электронными переводами, пусть за дополнительную плату снимает их с регистрации и перегоняет к тому сервису, со стоянки мы все машины и заберём, с хозяином сервиса уже договорились. К тому же он сообщил, что две машины готовы, можно забирать… но лучше вечером, чтобы краска, нанесённый камуфляж, высохла. Обещали быть дня через два-три. Михаила спецслужбы пока не вычислили, как и наш сервис, но не думаю, что это продлится долго, как сказал Мик, аппаратура у нас крутая, тут мы выигрываем, но там оперативники ещё лучше.
Ещё могу добавить, что звонить генералу и его дочери уже не требовалось, их и так прижали, но не мы, с Лубянки грозно рявкнули.
Сам я с послеобеденного времени и до самого отбоя всё время проводил с малышами, став одним из их воспитателей, играя и читая им сказки перед сном, половина у меня на коленях посидеть успела. Это не только я им нужен, но и они мне тоже. Я как-то оттаивал душой рядом с ними, добрее становился. Ведь как ни крути, а ученики – это всё равно что дети для учителя, и все ученики, даже старшие, были именно детьми для меня, потому я и старался проводить с ними побольше времени. Не всегда получалось, но я старался.
Средневозрастная группа из тех, кто не был занят особыми делами, разгладили граблями песок на волейбольной площадке, натянули сетку и вот уже четыре часа подряд двумя командами с множеством болельщиков играли в волейбол, устали, но интерес не ослабевал, шли по очкам ноздря в ноздрю. Судил их директор базы, большой поклонник этого вида спорта, он лишь изредка отрывался на срочные работы, отдавал приказы и возвращался судить дальше. Похоже, он один был так рад нашему появлению, вернее, тому, что составилось сразу две полные команды. Настоящий фанат. Уже и на других поглядывал, прикидывая и их привлечь к играм. Руководителем он был первоклассным, так что я был не против, пусть занимается учениками.
Вот так и прошёл этот день, в суете заселения, знакомств с окрестностями и персоналом. Потом, когда я, пообщавшись со своими старшими, устраивался спать, зазвонил мой сотовый, на проводе был дежурный по штабу. Он доложил, что Валентин покинул здание Лубянки, до десяти вечера его держали.
– Набери его, – велел я.
– Сволочь, – почти сразу ответил Валюха и явно стал изливать душу. – Ты знаешь, что мне пришлось пережить и сколько молоть языком в кабинете?! И в чьём кабинете!
– У директора ты был, – хмыкнул я. – Мы же обговаривали это, вызовут – ничего не скрывай. Думаю, за полученную молодость и за те новые счета в российских и зарубежных банках можно вытерпеть и не такие встречи.
– Да всё я рассказал, даже как ты описался в пять лет в постели после просмотра фильма ужасов, что мы по видаку крутили в подсобке. Ничего не скрывал, но они настоятельно просили, чтобы я договорился с тобой если не о встрече, то хотя бы о звонке. Ты почему прервал с ними все контакты?
– Сами виноваты, я чётко сказал то, что хочу, они ничего не выполнили, хотя ничего сложного я не просил.
– Так выйди с ними на связь, пусть от меня отстанут.
– Не-е. Я своим ученикам, что задавали эти же вопросы, уже объяснил, объясню и тебе. Тогда я был в роли просителя, а это уже другой критерий переговоров, сам должен знать. Сейчас я ясно показал, что от правительства России мне ничего не нужно, теперь уже они добиваются встречи, получается, они в роли просителей, и договорённости уже могут пойти на моих условиях. В принципе если бы встреча состоялась, они всё равно бы на моих условиях были, иначе я прервал бы встречу, но зато теперь нервы не нужно тратить, с этими политическими гигантами тягаясь. Политика – не совсем моя стихия, а эти зубры влёгкую и зало-мать могут. Придётся силой давить, если наглеть будут во время встречи.
– С тобой всё ясно, тянешь время, давая себе фору. Я сам пару раз так делал. Сколько ты ещё тянуть будешь?
– Дня три. Думаешь, почему они торопятся? А потому, что получили информацию, что представители разведки всех стран получили приказ связаться со мной и договориться о встрече с их правительствами. Особенно америкосы стараются, посол в Москве из штанов выпрыгивает, все связи напряг. Контрразведка за голову хватается. Столько невыявленной агентуры повылазило… Мне с ними встречаться резона нет, да и крысиная возня не интересует. У меня свои дела: подзаработать и свалить. Ладно, всё это фигня полная, ты лучше скажи, то, о чём мы договорились, выполняется?
– Скупка драгоценных камней? Да, процесс пошёл… Кстати, федералы в курсе, откуда-то узнали, пришлось подтвердить, что для тебя стараюсь. Пока не комментировали, но вроде не знают, что они тебя очень интересуют… Да, и ещё, я выбросил информацию в народ, что ты озвучил точное количество людей, которых будешь лечить. Меня даже на выходе из Лубянки встречают, я тут на крыльце стою, к машине не подхожу. Ты специально это сделал? Меня же порвут!
– Получилось так. Кстати, два списка по шестьдесят человек в каждом мы уже получили, ребята с ними поработали. Отсеяли четверых: педофила, двух националистов-либералов и агента федералов. Подбери других.
– Не проблема, сделаю. А данные этих четверых можно получить? – заинтересовался Валюха.
– Конечно, сейчас дежурному по штабу сообщу, вышлют.
– Уже выслал, – услышал я голос дежурного, вклинившегося в разговор.
– Нас что, слушают?! – ужаснулся Валентин.
– Ну да, мои ученики всегда нас слушают и контролируют связь, чтобы другие на линию не подсели, – подтвердил я. – Ладно, ты давай отходи от допроса, а завтра вечером созвонимся, я сообщу, где будет встреча для приёма первой партии. Пусть готовят деньги, переводят их на наши счета и, главное, везут драгоценные камни.
– Кстати, о камнях. Тут на меня, перед тем как федералы сграбастали, вышел один француз, сегодня прилетел из Парижа, готов отдать килограмм драгоценных камней. Не фальшивка, я проверял. Ему уж девяносто четыре года, ходит с трудом. Прилетел в сопровождении внука.
– Хм. Данные его скинь, если подойдёт, то включим его в первую партию. Если будут ещё такие клиенты, связывайся со штабом и пробивай их. Тебе всегда любую информацию выдадут.
– Понял, тогда отбой, пошёл к толпе у машин на растерзание.
– Удачи. Если толпа велика, лямов десять ты с них снимешь.
– Тут и двадцать будет, – хмыкнул Валюха. – Ну всё, давай.
Положив телефон рядом на тумбочку, я выключил настольную лампу и повернулся на левый бок, мне на нём легче засыпалось, но телефон опять завибрировал.
– Да?
– Учитель, на ваш номер была попытка вызова из номеров, стоящих в особом списке.
– Кто? – коротко спросил я.
– Президент Российской Федерации. Набирал лично.
– Хм, таким людям стоит всё же ответить, могут неправильно понять. Повторный звонок отправь мне.
– Принято. Первый звонок, согласно инструкции, я сделал со срывом связи, второй уже идёт, перенаправляю…
– У аппарата…
"Юнкерс", уже как-то непривычно громко гудя моторами, глотал воздушные километры, направляясь в Москву. Летели мы утром, было десять утра. Поглядывая в иллюминатор за стремительными силуэтами сушек, я задумался.
Вчерашний звонок президента немного сорвал мои планы, но всё же мы договорились о встрече с ним тет-а-тет в Кремле на час дня, следующего дня. Именно поэтому мне пришлось половину ребят экстренно поднимать и готовиться. Думаю, нам повезло, что Олех с ребятами подготовили две площадки, обнаруженные ребятами Вольта с орбиты.
Одна находилась в восьми километрах от базы отдыха и нам волне подходила, тем более до этой долины было трудно добраться, но кто-то добирался, мы встречали старые кострища. Так вот, Эрих с группой бойцов, Мик с парнями и Гошой и я направились в горы к тому лугу. Ну Эрих-то туда и обратно, только сопроводить и замаскировать аэродром, а вот мы улетали.