– Что "и". Еще никто не выжил.
Я примолк, сочувствуя Анкару и его друзьям, а попутно радуясь тому, что не пожалел недавно монетки для оборванного пацана, повстречавшегося на берегу ручья.
Некоторое время в помещении царила тягостная тишина. Наконец, Анкар успокоился, поднял голову и невесело улыбнулся.
– Простите, ребята. Неожиданно получилось, вот и не выдержал. Может, перекусим?
Все принялись молча копаться в мешках. Я загрустил.
– А ты, парень, чего? – обратил на меня внимание Анкар. – Ничего не осталось? Бывает, в Пустоши хрен чего найдешь… Держи.
Он протянул мне сверток с какими-то овощами и кусок копченого мяса.
– Держи, мне уже, считай, не надо, а тебе пригодится, – подбодрил меня охотник.
– Спасибо, Анкар.
– Не за что. Я бы тебе и сапоги отдал, но пока и самому, вроде, нужны, – он снова постарался улыбнуться. – Ты как в охотники-то подался?
Я заметил, что остальные потихоньку подсели поближе, продолжая перебирать провиант. Ну да, истории о Пустоши – самая ценная информация в этой профессии.
– У нас в Хрустальном делать больше особо нечего, – я пожал плечами и откусил кусок от вареной картофелины. Блаженство… Как я жил все эти месяцы без нормальной еды… – Вот и идут те, кто хоть что-то умеет, в охотники. Правда, там и мест-то особых нет для поисков – приходится глубоко в пески уходить…
Потихоньку уминая восхитительные овощи, я рассказывал, что знаю о пустыне около Хрустального. Когда поведал о хищнике, прячущемся под покровом песка, слушатели одновременно ругнулись.
На некоторое время снова наступила тишина.
– А этот туман – что это такое? – поинтересовался я в свою очередь.
– Это Мгла. Так ее называют, – ответил Сейкон. – Появляется нечасто и только в этом районе города. Что это такое – никто не знает. Известно только, что те, кто попадает внутрь – не возвращаются. Что с ними происходит – непонятно. Спрятаться можно в этом храме, но, обычно, все просто уходят из квартала в соседние. Нам вот не повезло – теперь здесь всю ночь сидеть придется.
– А почему сейчас ночь, кстати? Я, когда в ворота заходил, вечер был.
– Ты что, через западные ворота прошел? – удивилась Лики.
– Ну да…
Охотники обменялись веселыми взглядами.
– Да ты – счастливчик, парень, – добродушно хлопнул меня по плечу Тамаск. – Там же сплошные кладбища были. И сейчас кто только там не ходит.
– Я храм видел, с жрецом и ожившими мертвяками.
– Да, это там местная достопримечательность, – кивнул Сайкон. – Не самая опасная. А то, что ты в город ночью пришел – это фокусы самих ворот. На них заклинание наложено – каждого второго задерживает на несколько часов. Наверное, кто-то из бывших защитников постарался, разделил таким образом нападающих на две части. Не помогло, правда.
Мы немного помолчали. Овощи, к сожалению, закончились.
– Если отсюда идти к Утесу, как проще всего будет? Через центр, я так понимаю, лучше не соваться?
– Почему, можно и через центр, – пожал плечами Сайкон. – Но проще всего и безопаснее будет выйти на Бронзовый проспект, а потом дойти по нему до южных ворот. На проспекте практически ничего не случается, да и за воротами спокойно. Ты, если хочешь, можешь с нами пойти, мы теперь, чувствую, на выход отправимся.
Опять воцарилось тягостное молчание. Все, похоже, думали про Анкара. Тот, в конце концов, не выдержал первым:
– Рико, так а куда тебя занесло-то из того города? Здесь, кажется, никаких порталов поблизости нет.
– А меня и не сюда выкинуло, – усмехнулся я. – Меня на плато отправило.
Все притихли, пялясь на меня.
– Брешешь, – наконец, неуверенно сказал Тамаск, выражая общее настроение.
– Не, – мотнул я головой. – Не брешу. Только хвастаться особо нечем – на этой горе вообще ничего нет. Одни стервятники, змеи и виверны.
– А как спустился? – поинтересовалась Лики, рассматривая меня любопытными глазами.
– И как долго ты там сидел? – тут же спросил Сейкон.
– Что ел-то?
Я поднял ладони вверх.
– Тише, сейчас расскажу! Для начала, там действительно ничего нет. Плоская равнина, где-то в центре лес с кучей змей, из которого вытекает речка, которая падает здесь рядом с обрыва.
– Знаем, – кивнул Анкар.
– Вот. Из построек нашел только мелкий гарнизон на краю…
– Я как-то видела, – перебила меня Лики. – Его снизу видно, но нужно дальше на запад пройти.
– Да, – кивнул я. – В нем я несколько месяцев и прожил. Рядом с вивернами – у них там гнездо.
– Как не сожрали еще, – удивился Тамаск.
Я хмыкнул.
– Пытались… Но я там в пещере нашел скелет, у него меч был – вот сначала им отбивался, а затем мы как-то друг к другу привыкли, что ли.
– Покажешь меч? – опять громадные глазищи Лики. Чувствую, что, если это не прекратится, потеряю голову и буду за ней бегать, как деревенский дурачок. Главное, не так ведь, чтобы совсем уж красавица… Наверное, слишком долго женщин не видел.
Мои руки, действуя отдельно от разума, вытащили меч аристократа и протянули ей. Вокруг послышались восторженные восклицания.
– Сожри мою задницу скелет, я тоже хочу на это плато!
– Какой красивый…
– А смысл делать золотые прожилки? – поинтересовался практичный Сейкон. – Серебряные надо было, а то это просто безделушка, получается. Хоть и дорогая.
– Не знаю, не я делал, – пожал я плечами. – Не трогай лезвие, он очень острый!
– Да ладно, – махнул рукой Анкар и, пробуя заточку, надавил на режущую кромку подушечкой большого пальца.
Черное лезвие, словно хорошая бритва, плавно погрузилось в палец. На золотые прожилки стекла струйка крови.
– Ай! – недоуменно воскликнул охотник, отдергивая руку.
Кровь на лезвии словно вскипела, почти мгновенно превратившись в легкую кровавую взвесь, тут же потянувшуюся к загоревшимся тусклым огнем прожилкам. Лики, держащая меч на коленях, испуганно вскрикнула и вскочила на ноги. Клинок упал, глухо звякнув по камням пола. Я с замиранием сердца увидел, что от поранившегося охотника к валяющемуся на полу мечу потянулась все та же розовая дымка.
На несколько мгновений все застыли. А затем Анкар закричал.
Страшный вопль, исполненный невыносимых страданий, заставил меня закрыть уши ладонями. Не помогло. Охотник, кричал на одной ноте, с надрывом, отчаянно и безнадежно. Кричал, держась за стремительно приобретающую холодный серый цвет руку. Кричал, уже упав на пол и конвульсивно дергаясь. А потом как-то сразу затих, обратив застывшее лицо к укрытому полумраком высокому потолку.
Золотые прожилки погасли.
Взгляды оставшихся охотников обратились ко мне. Сейкон смотрел с отрешенной задумчивостью. Тамаск – с обиженным удивлением. А глаза Лики полыхали ненавистью.
– Ты…
– Заткнись, дура, – послышался холодный голос Сейкона. – Сидеть и молчать!
Как ни странно, девушка послушалась и замолкла, продолжая ненавидяще смотреть на меня. Наверное, действительно не первый раз в Пустоши.
– Ему была предсказана смерть, – продолжил командир. – Она случилась. То, что он погиб из-за меча Рико – случайность и парень в ней не виноват.
– Но предупредить бы мог! – выпалил Тамаск.
– Я сам не знал, – проговорил я, чувствуя, насколько жалкими выглядят сейчас оправдания. – Я ведь его только нашел и ни с кем не сражался…
– Верю, – вздохнул Сейкон. – Лики, успокойся. Здесь не место и не время для истерик.
Девушка кивнула и отвернулась. Чувствую, что с ней мне теперь нужно держаться как можно более осторожно. Засадит кинжал под ребра – и никакая магия не поможет.
Уже собранную в руке энергию я снова отпустил гулять в организм. Вроде, пронесло.
– Подбери эту гадость, – кивнул на меч Тамаск. – Видеть его противно.
Я спрятал клинок в ножны и вернулся на свою скамейку. Наступило напряженное молчание.
– Пойдем, отнесем его в сторонку, командир? – наконец, проговорил Тамаск.
Смотря, как охотники уносят своего товарища, я лихорадочно пытался продумать варианты на случай, если им захочется поквитаться со мной. Конечно, восприняли смерть Анкара они гораздо спокойнее, чем это сделали бы обычные люди – здесь, в конце концов, Пустошь. Каждый, кто сюда отправляется, должен быть готов к таким неожиданностям. Но все же, все же…
Варианты были плохие. Я мог, практически гарантированно, убить одного из них заклинанием. Возможно, еще кого-то удастся задеть мечом. А третий убьет уже меня.
Я невольно поежился и бросил взгляд в сторону Лики. Охотница сидела и безучастно смотрела в пол, на то место, где только что лежало тело. Интересно, они были близки? Или это просто тоска по товарищу?
Сейкон с Тамаском вернулись и молча расселись по своим местам. Минут двадцать прошло в тоскливом безмолвии, затем командир, вздохнув, поинтересовался:
– Рико, ты говорил, что в Хрустальном в охотники идут все, кто хоть что-то умеет. А ты что можешь?
– Вижу магические потоки, – пожал плечами я, радуясь тому, что тишина закончилась. – Еще могу немного себя лечить, но это очень долго. Очень.
– Полезно в Пустоши, – грустно кивнул Тамаск. – В Утесе тебе несложно будет найти группу, если захочешь продолжить гулять.
– Главное, про меч свой рассказать не забудь, – язвительно произнесла Лики.
– Подожди-ка, – внезапно оживился Сейкон. – Когда, говоришь, ты из Хрустального ушел?
– В середине осени, а что?
– Это тогда, когда Шаран Туманник в городе погром устроил? Сначала спалил башню местного мага, а затем – какой-то трактир вместе с хозяином? Говорят…
Голос охотника потускнел, заглушаемый тонким комариным писком в ушах.
– Что, прости, ты сказал? – тихо произнес я, уставившись себе на ноги. – Что он сжег?
– Говорят, трактир какой-то, – пожал плечами Сейкон. – Вместе с трактирщиком и, кажется, прислугой. Говорят, искал какого-то ученика мага из той башни, а трактирщик его, вроде бы, укрывал. А что? Знал их?
Я поднял голову, чтобы неожиданно накатившие слезы не начали капать из глаз, и промолчал. Взгляд остановился на ближайшей ко мне статуе, изображавшей, наверное, какого-то древнего волшебника. Его черты почему-то показались мне похожими на лицо почти стершегося из памяти мага. Шаран Туманник, значит… Сволочь…
Пальцы правой руки конвульсивно дернулись, словно сжимая чье-то горло.
– Падаль…
Голова статуи скрипнула и раскололась, осыпаясь осколками мрамора. Охотники повскакивали со своих мест.
– Что это?
Я постарался успокоиться, но это получалось из рук вон плохо. Перед глазами маячило лицо отца – последнего родного человека, оставшегося у меня. Которого теперь тоже не стало…
– Эй, Рико, – осторожно проговорил Тамаск, – ты чего?
– Подожди-ка… – удивленно протянул Сейкон. – Похоже, ты и есть тот самый ученик мага, за голову которого Шаран назначил награду в пятьсот золотых…
Лучше бы ты действительно молчал, как тебе советовал парнишка. Я повернулся к охотникам.
– И что с того?
– Да ничего, – протянул Сейкон, глянув на Тамаска. Тот едва заметно кивнул головой. – Пошел!
Чего-то подобного я ожидал. Сложно не ожидать, когда последние полгода твоей жизни все подряд за тобой гоняются и пытаются убить по самым разным причинам. Поэтому, когда командир рванулся ко мне, вытаскивая из-за пояса короткий клинок, я просто и без затей выбросил ему навстречу руку.
Кожаная куртка на груди у охотника слегка промялась, словно от толчка ладонью, а затем, вспыхнув, провалилась внутрь. Из спины Сейкона вырвался огненный факел, заставив бросившегося следом Тамаска с проклятием отпрянуть в сторону. Мертвое тело, пробежав по инерции еще два шага, ничком рухнуло мне под ноги.
Нахлынула слабость, заставляя без сил откинуться на спинку скамьи и мешая вытащить меч. Ну же, мне нужно всего несколько минут…
Само собой, никто их мне дарить не стал. Взревев раненым вепрем, Тамаск снова бросился вперед, а Лики у него из-за спины швырнула кинжал. Оружие пролетело у меня над плечом и звякнуло о камни где-то позади. Правильно ее Сейкон дурой обозвал…
Отчаянным усилием я все же поднялся со скамьи и махнул мечом в сторону охотника. Тот, злобно оскалившись, неуловимым движением своего клинка отвел мое оружие в сторону и вниз, а затем хладнокровно вогнал неизвестно откуда появившийся в левой руке нож мне в грудь.
Падая обратно на скамью и чувствуя, что проиграл последнюю схватку в своей жизни, я сумел напоследок лишь конвульсивно дернуть мечом.
Лезвие, едва шевельнувшись от моего слабого движения, царапнуло охотника по ноге, слегка надорвав штанину.
А затем меч вывернулся у меня из руки. Я сделал все, что мог. И сейчас меня убьют.
Как-то отрешенно, не чувствуя вообще ничего, я слышал вопли умирающего человека. Демон не обманул, вручив мне действительно страшное оружие. Почему, зачем? Интересно, как на это смотрит небесная богиня?
Я перевел взгляд на возвышающуюся над нами статую, стараясь напоследок еще раз насладиться мастерством скульптора.
Увы, каменное изваяние от меня почти тотчас же заслонило лицо оставшейся в живых охотницы. Совсем недавно казавшееся мне красивым и притягательным, сейчас оно было перекошено отвратительной маской ненависти.
– Надо было убить тебя сразу, – прошипела девушка. – Но тогда твоя смерть была бы слишком легкой. А сейчас, милый Рико, ты ответишь мне за каждого друга, убитого тобой. За каждого.
Я все так же отстраненно посмотрел на появившийся в ее руках кинжал. Интересно, она понимает, что мне уже все равно?
Лики, мерзко усмехнувшись, занесла надо мной темное лезвие. Ну, вот и все…
По храму словно прокатился отзвук далеких раскатов грома. Глаза статуи за спиной у охотницы на мгновение вспыхнули пронзительной небесной синевой… и погасли. А на меня беззвучно посыпался мягкий серый пепел.
Послышался легкий звон упавшего на скамью клинка.
Глава 14
Лежать на холодной каменной плите, ощущая на своем теле постепенно пропитывающуюся кровью одежду, было, наверное, не слишком приятно. Но первые минуты я не обращал на это внимания – тяжело ворочающийся в голове мозг пытался осознать изменившуюся реальность.
Меня все-таки не убили. Некоторое время я со всех сторон обдумывал эту мысль и она нравилась мне все больше.
Затем я с трудом приподнял голову и внимательно рассмотрел усыпавший меня пепел. Перевел взгляд на величественную скульптуру. Девушка… Эстерси все так же стояла в своем развевающемся платье, надменно и презрительно рассматривая зал.
– Спасибо, – хрипло прошептал я и закашлялся. В груди остро прорезалась боль от воткнутого ножа.
Некоторое время я не мог думать ни о чем, дергаясь в конвульсиях, пытаясь вздохнуть и сплевывая выступающую на губах кровь. Затем стало немного легче и я снова расслабился.
Смерть явно пока что не собиралась ко мне в гости, значит, пора прямо сейчас начинать заниматься лечением. Мои глаза остановились на рукоятке ножа, торчащей из груди прямо перед носом. Вытаскивать или нет? Вроде как, нужно оставлять в ране, чтобы не выходила кровь…
На этой мысли я неожиданно отключился. Очнулся, не понимая, что со мной и где я. Но, слава богам… слава Эстерси, память никуда не делась и я сумел быстро вернуться к своим размышлениям.
Нож вытаскивать все же надо. Какое лечение с этой железкой в груди…
Я аккуратно взялся за рукоять и попробовал потащить ее вверх. Взвыл от острой боли, снова свернулся в приступе жесточайшего кашля и на несколько минут позабыл обо всем.
Следующая попытка оказалась гораздо более успешной. Я, собрав все силы, все же выдернул нож одним сильным рывком. По телу пронеслась обжигающая волна боли, но сознание, к счастью, от меня никуда в этот раз не делось.
– Твою мать, – пробулькал я кровавыми пузырями, наблюдая, как из раны стремительно вытекает красная жидкость. Я ведь сдохну так…
Пару минут я пытался бороться с потерей крови, зажимая рану и пытаясь запихать в нее лохмотья рубашки. Наконец, кровь приостановилась – боюсь только, не из-за моих стараний, а просто потому, что в теле ее осталось слишком мало.
А теперь – лечиться. В голове стоял туман, перед глазами плясали веселые искорки, но энергия меня все же слушалась, медленно накапливаясь в организме, а затем мягко растекаясь по окрестностям. Раз, второй, третий…
Я постепенно перешел в какой-то полусон-полуявь, монотонно совершая одни и те же действия. Не знаю, сколько времени прошло, но в один прекрасный момент я заснул. В этот раз совершенно точно заснул, а не потерял сознание – потому что мне снился сон.
Снилась Эстерси.
Мы стояли рядом на краю Мертвого плато и над нами кружились окутанные вспышками молний огромные серебристые птицы.
Я исподтишка рассматривал богиню, любуясь ее точеным профилем. Эстерси с печалью смотрела вниз, рассматривая раскинувшуюся у наших ног Пустошь. Затем она повернулась ко мне, словно пытаясь что-то сказать…
Сон оборвался..
Зал все так же освещало тусклое свечение факелов, Богиня стояла в центре. Тела охотников валялись рядом со мной. Единственное, что немного изменилось – это мое самочувствие. Все тело переполняла чудовищная слабость, рана продолжала болеть… Но теперь я сумел, слабо постанывая от боли, сесть на своей скамейке и немного осмотреться.
Из раны начала сочиться кровь, заставляя меня снова прижимать к груди рубашку.
Надо как-то добраться до мешков охотников. Там, наверняка, есть что-то для заживления ран, есть вода и еда.
Я попытался подняться на ноги, но безуспешно – организм не собирался участвовать в этой авантюре. Некоторое время я просто сидел, тяжело дыша и то и дело кашляя. Затем мне почему-то показалось очень важным стряхнуть с себя пепел, оставшийся от Лики и я добрых пять минут избавлялся от него, слабо шевеля руками. Потом взгляд снова остановился на мешках. Надо.
К лежащему ближнем рюкзаку мне пришлось добираться на четвереньках, капая кровью из открывшейся раны на пол. Но его содержимое оправдало все мои мучения. Бурдюк с водой, сушеное мясо, а, самое главное, – маленький мешочек с полужидкой смолой, смешанной с какими-то целебными травами. Самый популярный лечебный ингредиент в Пустоши.
Залив рану липкой дрянью, я стащил с ближайшей скамьи чей-то тюфяк, перевалился на него и, подтащив поближе воду и мясо, приготовился к долгой лежке.
Снова более-менее готовым к каким-то действиям я оказался только на третий день. Благо, организм, похоже, подчистую перерабатывал все, что я в него закидывал и по нужде ходить меня не заставлял… Сомневаюсь, что после случившегося я бы решился делать это в храме, а выйти из него у меня все это время банально не было сил. Хорошо, что тело не заставило меня решать эту проблему и лишний раз напрягаться.
В процессе лечения пришлось, правда, немного поползать по этажу, разыскивая топливо для постепенно угасавших фонарей, но это заняло не так уж много времени.
А теперь начинать активную жизнь нужно было обязательно – валяющиеся в зале тела начали явственно попахивать. Находиться с ними рядом мне совсем не хотелось. Да и богиня, думаю, тоже была бы не против от них избавиться.