Но эйфория потихоньку сошла на нет. Я, по-прежнему, ничего, кроме маленького огонька, наколдовать не мог, находился на забытом богами берегу Пустоши, оружия, кроме ножа, никакого у меня не было. До ближайшего людского поселения – сотня миль по пустыне, да и встретят меня там явно не ласково. А до Янтарного, куда я решил попасть – в разы дальше, вдобавок, дорога идет по очень недобрым местам.
Так что, приведя себя в порядок и немного отъевшись, я взялся за ум – начал тренироваться с поджиганием костров и пытаться еще как-то развивать свои способности. И вот, спустя две недели, я уже без проблем за пару минут зажигал огонь, а единственная неприятность заключалась в том, что каждый раз приходилось колоть для этого палец. Так что теперь у меня все руки были в подживающих ранках, а купаться и собирать еду в соленой воде стало настоящим мучением. Мне бы научиться, как Ольду, выдавливать необходимое количество крови прямо через кожу, но до этого было еще далеко.
Еще я нашел уютную расщелину между скалами, закрытую от дождя и ветра, натаскал туда сухой травы, водорослей и обустроил маленькое убежище. Не комната с кроватью и мягкими перинами, конечно, но получилось тепло и уютно. Около одной из стен улеглись книги, набитый травой рюкзак стал отличной подушкой.
Книги, кстати, я снова начал читать, уже не ограничиваясь только Галлардом. Наиболее практичны были записи Ольда, посвященные различным аспектам работы с кровью. Но их я уже, в принципе, читал, так что оставалось только тренироваться и потихоньку воплощать в жизнь написанное. Жаль, правда, что ничего пока что не получалось.
Гораздо интереснее была книга, купленная магом у охотников за древностями и подвергавшаяся восстановительным процедурам в лаборатории. Написанная на каком-то древнем диалекте, где вперемешку использовались имперские, саккские и эльфийские слова, вместе с совершенно мне неизвестными, она рассказывала, не много, ни мало, о принципах общения с демонами – желтые полуистлевшие страницы были покрыты странными рисунками этих страшных и непонятных созданий. Имелась даже целая страница, полностью заполненная чертежом какой-то сложной печати. Книга напоминала серьезный справочник демонолога – неизвестно только, имеющий ли практическое значение в наше время.
Несмотря на то, что моя голова пухла от непонятных слов, ценность книги становилась все более и более очевидной – похоже, Шаран действительно явился к моему учителю именно за ней. Скорее всего, охотники, продавшие ее Ольду, затем, совершенно не стесняясь, слили и информацию о том, где теперь находится найденная редкость. Вполне в духе наших не особо принципиальных земель. Тем более, что грызня магов на обычных жителях в большинстве случаев никак не сказывается, а получить лишние золотые с нашего брата – святое дело.
К моему несказанному сожалению, эту книгу пришлось отложить на потом – это только в произведениях среброусых галлардов новоиспеченные маги щелчком пальцев призывают страшных демонов, сразу же порабощая их и заставляя верно служить. В нашей же суровой реальности если кто-то находит нечто подобное, то или держится от него подальше, или же пытается побыстрее продать. Но уж точно не экспериментирует, рискуя жизнью.
Так что я читал записи Ольда, пытаясь найти в них подсказки для тренировок, иногда просматривал книгу по рунам, пытаясь заново заучить наиболее интересные. В самом начале обучения я вызубрил их наизусть, но потом знания подрастерялись, подрастерялись…
Натолкнулся, кстати, на закорючку, похожую на ту, что призрак оставил у меня на груди. Судя по описанию, эта руна – нечто вроде подписи, знака собственности. Маги ставят ее куда-либо, когда нужно показать, кто является владельцем той или иной вещи, либо же для того, чтобы магические существа, имеющие связь с волшебником, видели ориентир для каких-нибудь действий. Собственно, руна просто хранит отпечаток энергии того, кто ее поставил и светит им во все стороны.
На этом месте я задумался сразу о двух вещах. Первое – зачем зубастому призраку метить меня этой загогулиной? В теории, другие потусторонние создания, увидев этот знак, должны понять, что на меня имеет виды их собрат. Ну и как они отреагируют – оставят в покое или, наоборот, радостно прикончат?
Второе – что еще за отпечаток энергии? Я и раньше читал книгу, когда зубрил руны, но не особо старательно читал описания и не заострял внимание на таких вещах. Ольд же ничего подобного не объяснял, то ли сам не разбираясь в этом, то ли, наоборот, считая все само собой разумеющимся.
Для меня энергия представляла из себя полностью обезличенную субстанцию и как-то придать ей свой отпечаток я абсолютно точно не мог. А вот призрак явно оставил свой след – руна по-прежнему светилась энергией с багровым оттенком. Как он это сделал – загадка.
Отложив на время этот вопрос, я продолжил тренировки. Попутно, если голова от них начинала идти кругом, читая единственное доступное мне развлекательное произведение.
Нищего аристократа сурово трепала жизнь. Все же Пустошь даже в книге оказалась не очень приветливой. Расслабившиеся после первых побед воины, нанятые им для сопровождения, теперь дохли, как мухи осенью. Но, преодолев множество опасностей, герой все же добрался до Орлиного Утеса, вплотную приблизившись к цели своего путешествия.
Читая про любовные похождения, сопровождающие главного героя в городе, я снова удивлялся тому, что Галлард, похоже, действительно имел неплохое представление о Пустоши. Мелкие детали повествования убеждали в том, что он, скорее всего, даже сам когда-то гулял по нашим краям. Может быть, и история написана с него. Хотя, скорее всего, нет. Ну, или не полностью.
Книжка потихоньку становилась все интереснее, несмотря на изобилие несуразностей. Спрашивается, зачем герою идти в Каххар, когда его цель – плато, находящееся чуть в стороне и немного дальше? Ну конечно же, единственный проводник, знающий путь, сейчас застрял в бывшей столице, осаждаемый ордами нежити и нечисти и его срочно нужно было спасать.
Я захлопнул книжку и задумался. Бодрый аристократ, куда-то все время спешащий, являлся ярким контрастом со мной, который день расслабляющимся на морском берегу. А мне ведь, между прочим, до Янтарного как-то добираться нужно, жизнь свою заново обустраивать… Стало немного стыдно. Да, я здесь, вроде как, тренируюсь для пользы дела и все такое. Но такими темпами осень скоро закончится, станет заметно холоднее и я окажусь в неприятной ситуации. Замерзнуть, конечно, не замерзну, зимы у нас теплые, но хорошего все равно будет мало.
Можно сказать, именно книга Галларда послужила поводом для того, чтобы я, наконец, начал готовиться к дороге.
Сборы стали не очень долгими. Было бы что собирать, называется. Упаковал в рюкзак книги, набросал туда же плодов джуги. Напихал, куда мог, сушеной и копченой рыбы – благо, делать запасы начал давно. И, собственно, все.
Покидать насиженное местечко было тяжело, но необходимо, если я не хотел насовсем оставаться жить отшельником в этих скалах. Вопрос был в том, как именно идти к цели. Если двигаться по берегу моря, то до Янтарного около шестисот миль. Если обходить все опасные места и выходить на караванную дорогу, а затем идти по ней, то получится раза в полтора больше.
По берегу до Янтарного никто никогда на моей памяти еще не путешествовал. Мало кто даже до моря-то доходил – нет здесь для охотников за редкостями ничего интересного. Места неизвестные, хотя, как по мне, достаточно безопасные. Во всяком случае, за две недели со мной ничего не случилось и опасности я не замечал. Если так и будет до самого конца, то я доберусь до города меньше, чем за месяц. Но есть проблема – не верю я, что все будет так же мирно на протяжении всего пути. Это же Пустошь.
С другой стороны, можно пойти по караванной дороге. Там точно безопасно, если не считать редких хищников, забредающих из окружающих мест. Но до нее еще тоже нужно дойти, причем, перебравшись через пустыню, откуда я недавно едва унес ноги.
Пока я колебался, взвешивал все за и против, ноги потихоньку сами по себе понесли меня на запад по берегу моря. И я, еще немного подумав, с ними согласился. Море – это еда и хоть какая-то вода. Берег, по которому я иду, пусть и усеян камнями, но все же тверд и надежен. Если подняться чуть выше от среза воды, то вообще можно идти по редколесью, высматривая грибы и ягоды. Зачем мне на фоне всего этого пески?
Топать рядом с морем действительно было легко и приятно. На второй день пути я расслабился настолько, что принялся напевать веселый мотивчик, беззаботно рассматривая окружающую местность и думая о чем угодно, только не о безопасности.
В итоге чуть было не поплатился. То, что за мной следят, удалось заметить буквально чудом – вертел во все стороны головой, пытаясь найти очередные заросли зеленушки – приятной на вкус и освежающей ягоды желто-зеленого цвета, – когда взгляд зацепился за полосатую палку, торчащую из травы неподалеку. Казалось бы, что такого. Но палки в наших краях полосатыми обычно не бывают, а вот хвосты пустынных кошек – еще как.
Дальше я осматривался уже гораздо более внимательно, изрядно струхнув и сжимая в руке нож. Вряд ли получится отбиться, но лучше так, чем без ничего.
Второй хвост я заметил в кустах впереди по курсу. И оставил идею с ножом. Если против одной кошки у меня еще были какие-то теоретические шансы, то против двоих – точно нет. Разорвут в клочья. Те еще твари – незаметные, сильные, большие. Если бы не их привычка вытягивать вверх хвосты, то я, наверное, даже не понял бы, что произошло.
Спрятав нож, я вальяжным шагом, снова начав напевать песенку, направился в сторону второго хвоста. И в сторону удобного дерева, растущего по дороге. Пустынные кошки при очень большом желании на дерево залезть смогут, но все, кто мне про них рассказывал, в один голос советовали прятаться от них именно на деревьях.
Аккуратно подойдя к стволу и отчаянно надеясь, что зверь за моей спиной еще не готов к нападению, я медленно вытянул руки вверх, подпрыгнул, подтягиваясь… И, услышав за спиной ужасный рев, едва не навернулся обратно. Кошки дурами отнюдь не были и сейчас, оставив свои укрытия, неслись ко мне. Прыжок, второй… Я, подтянувшись и перебирая ногами по стволу дерева со скоростью, которой сам от себя не ожидал, забрался на ветку, схватился за следующую… И в этот момент левую ногу пронзила острая боль, а удар тяжелой лапы чуть было не сбил меня на землю. Кошка достала-таки до убегающей добычи, располосовав когтями ногу и чуть не сдернув сапог. Не упал я только потому, что уже крепко держался за ветку выше.
Капая вниз обильно текущей кровью, я все же убрался из зоны досягаемости зверей и примостился в не очень удобной развилке локтях в десяти-двенадцати над землей. Кошки, большие упитанные полосатые твари, тем временем гуляли туда-сюда под деревом, иногда с надеждой посматривая вверх и время от времени облизывая траву в тех местах, куда пролилась моя кровь. Гадины.
Шипя и ругаясь от боли, я отрезал уже и так разорванную штанину ниже колена. Еще одним куском ткани поделилась рубашка. Хорошо бы зашить рану, но делать это мне совершенно нечем. Так что буду изворачиваться, пользуясь тем, что есть…
Ткань рубашки, как наиболее чистая часть повязки, была свернута в три слоя и крепко приложена к кровоточащим бороздам на икре. Штанина, разрезанная на полосы, послужила для перевязки. Как я не упал с дерева, пока занимался всем этим – ума не приложу. Но цели я достиг, кровь капать перестала. Осталась только тупая пульсирующая боль, расползающаяся по всей ноге.
Одна из кошек попробовала залезть на дерево, поцарапала кору, нагнав на меня страху, но все же не справилась и принялась гулять вокруг дерева. Вторая, облизывая лапу, испачканную в моей крови, терпеливо улеглась неподалеку, даже не глядя на меня. Мол, дозреет плод – сам упадет.
Что самое обидное – действительно ведь упаду, рано или поздно. Или из-за слабости, вызванной раной, или засну, или просто от голода. Мне даже привязать себя к дереву нечем – разве что лямки у рюкзака отрезать. Да и то вряд ли хватит.
Я посмотрел вниз с грустью и злобой одновременно. Одна из кошек, словно почувствовав мой взгляд, подняла голову и уставилась на меня. Облизнулась. Сволочь.
Первое, что мне пришло на ум – это сделать копье из ножа и попробовать заколоть хоть одну кошку. Я даже срезал ближайшую более-менее ровную ветку и очистил ее от сучков, попутно ругая себя последними словами за то, что такая простая мысль не пришла мне в голову до того, как я двинулся в путь. Но затем возникли проблемы. Спрашивается, как я собираюсь прикреплять нож к этой дубинке? Прочных веревок у меня нет, рукоятка ножа совершенно не годится для таких фокусов… От затеи пришлось отказаться.
Следующая идея была посвежее – нужно заточить уже имеющуюся дубинку, обмазать в своей крови, благо, в сапог ее натекло порядочно, а затем, воспользовавшись своим умением, зажечь все это и кинуть в кошку.
Мысль, которая пришла мне в голову, когда я уже тщательно смазывал кровью эту палку, должна была посетить меня заметно раньше, но хорошо, что она вообще меня посетила.
Под деревом полно моей крови. Кровь есть на кошках, часть ее они даже уже проглотили. Что мешает мне поджечь их, а не несчастную дубинку?
Оказалось – расстояние. Со своего насеста я просто не мог никак воздействовать на энергию, струящуюся вокруг кошек. Слишком далеко. Пришлось спускаться ниже. В какой-то момент у меня закружилась голова от потери крови и я чуть было не потерял сознание. Не упал вниз только потому, что в мозгах осталась только одно – держаться за ветку. Разум изо всех хватался за эту мысль, руки так же цепко обнимали дерево. И я удержался.
Когда в глазах прояснилось, первое, что я увидел – это две вожделеющие окровавленные морды. Кошки перестали играть в безучастность и теперь, опершись передними лапами о дерево, с нетерпением ждали, когда же я окончательно свалюсь.
– Не дождетесь, – показал я им неприличный жест и спустился еще на ветку ниже.
Кошки заметно оживились, та, которая поменьше, аж замурчала, утробно и нежно, не сводя с меня глаз и сдирая когтями с дерева толстенную жесткую кору.
Устроившись, наконец, на ветке совсем близко к тварям, я перевел дух, а затем принялся возиться с энергией. Тренировки не прошли даром – кровь, слабо чувствовавшаяся мной внизу, начала потихоньку копить энергию. Одновременно перед глазами у меня начали плясать звездочки – напряжение давало о себе знать. Пришлось немного умерить усилия, насыщая кровь буквально по капле.
Минута шла за минутой. Кошки, убедившись, что я не собираюсь спускаться, улеглись тут же, под деревом, не сводя с меня глаз. В моих же глазах снова начало мутиться.
Сколько еще мне нужно продолжать, чтобы затея сработала? Каплю крови у меня получалось зажигать за две минуты. Но здесь у меня нет практически никакой концентрации, вдобавок, слишком велик объем, с которым я работаю и великовато расстояние.
В какой-то момент времени я понял, что, если не прекращу, то потеряю сознание и свалюсь с дерева. И я оборвал контроль.
Прошла долгая секунда, в течение которой я боролся с головокружением и пытался избавиться от назойливых звездочек, а затем внизу полыхнуло. Вспыхнула трава под деревом, вспыхнула заляпанная кое-где кровью кора дерева. И, что самое главное, вспыхнула кровь на кошках. Разом, мгновенно, окутав лапы и морды зверей огненными объятиями. Возможно, что-то из проглоченной крови тоже сумело получить и освободить энергию – не знаю. Но результат меня впечатлил. Воющие и катающиеся по земле в потеках огня и вырванных кусках дерна звери уже не напоминали мне о неминуемой смерти. Мне даже было их жалко.
Через несколько минут внизу все затихло. Одна из кошек, ощерив огромные клыки, замерла на земле. Неподвижный остекленевший взгляд уставился куда-то в сторону моря. Мертва. Похоже, слизала слишком много моей крови и теперь поплатилась за это. Вторая хищница, припадая на передние лапы и тряся обожженной головой, ковыляла куда-то в сторону песков. Я очень надеялся, что там она и сдохнет.
Сам я, тем временем, тоже готов был отдать концы. Рана, потеря крови, перенапряжение – в итоге я еле держался на ветке. Начал слезать – вспомнил о рюкзаке, оставленном пятью локтями выше. Долго боролся с желанием бросить его там, а самому спуститься и поискать укромное местечко, но рассудок все же победил и я полез обратно. Достав рюкзак, не стал тащить его на себе вниз, а просто сбросил. Помнутся книги – и пусть.
С нижней ветки я практически свалился, примерно как мешок с навозом. Полежал немного, вдыхая запах горелой травы и шерсти, затем все же поднялся, взвалил на плечи рюкзак и поковылял к морю. Только час назад я шел здесь, радуясь жизни и насвистывая песенки, а теперь…
Спустившись к линии воды по довольно крутому скалистому склону и чудом не упав по дороге, я отодрал присохшую повязку и принялся, подвывая от боли, промывать раны морской водой. Не знаю, есть ли какая-нибудь зараза в ней, но вот под когтями у хищников чего только не бывает. Нога, кстати, уже заметно припухла, а дергающая боль стала только сильнее. Хотя, как мне показалось, после промывания стало немного легче.
Опять перевязав ногу, я поковылял в сторону виднеющегося неподалеку скопления камней. Вспомнил про прилив, выругался, отправился искать убежище в другом месте. В итоге ничего толкового так и не нашел, а слабость нахлынула с новой силой – пришлось просто и без затей расположиться между двух больших камней, опять, как в пустыне, разложив на земле книги.
Дальше сил хватило только на то, чтобы сжевать несколько кусочков сушеной рыбы, а потом меня накрыло окончательно – организм провалился в сон, не спрашивая моего мнения. Вернулась бы ко мне та кошка – получила бы вкусную награду за свои страдания.
Разбудили меня тяжелые капли, падающие на горящее лицо. Некоторое время я не мог даже понять, где я и что со мной, но потом потихоньку все вспомнил и слабо выругался. Ну, конечно, сейчас самое время начаться дождю. Две недели ни капли, но прямо сейчас – как же без него.
Нога распухла и болела. Тело, пылающее в начинающейся лихорадке, бил озноб. Хорошо еще, что я пока что мог рассуждать, а не валялся в бреду.
С тревогой поглядывая на роняющие капли небо, я постарался быстро спрятать книги в рюкзак. Нужно какое-то укрытие, иначе я здесь окончательно загнусь. С этой мыслью я отправился обратно, на место своей встречи с кошками. Периодически меня водило из стороны в сторону, но раненая нога в такие моменты отзывалась особенно сильными вспышками боли, быстро приводя в чувство.
Пришел, наконец. Валяющаяся кошачья туша, подпалины на траве, срезанная палка, лежащая под деревом… И начинающий все настойчивее накрапывать дождик. Недобрым словом вспоминая свое решение уйти с гостеприимного пляжа, я принялся мастерить шалаш. Дело-то простое – нарубил длинных палок, построил нехитрую конструкцию, а затем просто обкладывай ее ветками, да и все. Но, когда в глазах двоится, на одну ногу невозможно наступить, а из орудий труда – только многострадальный нож, получается это простое дело очень плохо.