– Усе. Усем, – грустно констатировал парень, разнося голову трупа револьверной пулей и тем его упокоивая. Простой свинец далеко не всегда мог с ходу остановить подобных тварей, однако у представителя рода Погребельских банально не было времени, чтобы сделать из погибших от артиллерийского обстрела матросов малоуязвимых для оружия монстров. Заодно он выпустил пару пуль в сторону католического священника, но остался им даже не замечен. Все внимание представителя духовенства заняла тройка борющихся големов, опасно приблизившихся к полякам. "Стрелец" отчаянно вырвался из захватов стальных гномов, а те старались толстыми механическими пальцами открыть люк на боку машины и выцарапать оттуда пилота. Польские наемники, а гномы очень неохотно продавали свои творения людям, даже без посторонней помощи должны были закончить схватку в течение нескольких минут. А ведь еще на поле боя присутствовала вражеская пехота, которая увлеченно добивала оставшихся зомби. Парню даже не нужно было больше прислушиваться к своему чутью на опасность, чтобы ощутить, как нить его судьбы зависла на волоске. – И, похоже, совсем. Хотя…
Взгляд Олега зацепился сначала за большой пандус, занимающий четверть трюма, а затем за двери склада боеприпасов для десантной техники. Выманить всех врагов на нужный участок и спустить вниз своим ходом было бы хорошо… Да только вряд ли получится. Но вот отправить их всех на тот свет или хотя бы подпортить врагу победу было все-таки можно. Правда, заодно подобная встряска могла окончательно доломать корпус "Змия", но сие не могло считаться существенным фактором. В плену у поляков по статистике выживал в среднем один из пятнадцати. А остальные умирали не самым лучшим образом. К тому же при некоторой толике удачи Олега среди числа мертвых героев даже не будет… По крайней мере, таймер на минах он выставлять умел. Оставалась лишь маленькая такая проблемка. Нужно было провернуть минирование очень быстро. А чтобы добраться до склада боеприпасов, требовалось пересечь наискось весь трюм, превращенный в арену беспощадной схватки.
– Аминь, блин! Аминь, блин! Аминь, блин! – Олег наложил на себя заклинание полного обезболивания и выскочил из своего укрытия. А после как заяц понесся к складу боеприпасов, стараясь загородиться от вражеской пехоты стальными гигантами. Для големов одинокий и драпающий человек без тяжелого оружия – не угроза… А через сошедшихся в рукопашной обладателей высокотехнологичных и сильномагических доспехов стрелять было бы тем еще аттракционом. – Пшли на фиг отсюда, скоты!
Пятерка затихарившихся между ремонтными верстаками поляков абсолютно не ожидала того, что к ним со спины зайдет русский. Очень куда-то торопящийся русский, из-за недавно поставленной железной ноги испытывающий некоторые проблемы с экстренным торможением. Именно она, а не мгновенно начавший изрыгать из себя пули револьвер, доставила вражеским захватчикам большинство проблем. Выстрелы-то увязли в магических щитах абордажников, а вот искусственная конечность зацепилась за сошки приводимого в боевое положение оружия. Гибрид ленточного пулемета и маленькой противотанковой пушки, очевидно, обладал слишком сильной отдачей, чтобы палить из него с рук. А еще он имел слишком чувствительный спуск. Долбанувшись о палубу, оружие немедленно начало дергаться туда-сюда как шланг под слишком большим напором. Только вместо безобидной воды из него вырывались бронебойные посланцы самой смерти. Троих неудачно для себя вставших поляков перечеркнуло очередью сразу, и ни артефактная защита, ни личная броня помочь им не смогли. Каждое попадание делало в человеческом теле дырку размером с детский кулачок, а после не утратившая своей убойной мощи пуля уносилась дальше, к борющимся друг с другом големам.
– А-а-а! – не очень информативно, но довольно грозно вскричал один из уцелевших поляков, бросаясь на Олега с саблей. Длина чуть загнутого клинка едва достигала полуметра – видно, его специально укоротили для боя в тесных коридорах и кубриках… Верстак, который перевернул на противника укрепивший свои мышцы при помощи целительной магии парень, был намного больше. А потому лезвие до него не дотянулось, а враг продолжил кричать. Получить несколькими десятками килограммов дерева и железа по пальцам ног – это больно, тут никакие сапоги не спасут.
Невидимый великан с размаху хлопнул огромной ладонью Олега по животу, отправив в короткий полет. Когда же парень приземлился спиной прямо на твердый и холодный пол, он сообразил, что зря умножал всякие сверхъестественные сущности. В него просто выстрелили из абордажного дробовика. В упор. Вон тот поляк с коротким и толстым ружьем, сейчас передергивающий затвор и готовящийся добить подранка. Магический щит смог спасти своему владельцу жизнь, но точно разрядился. А форменная куртка снопа дроби не удержит.
– Аминь, блин, – вновь произнес себе под нос единственную запавшую в память "молитву" Олег, готовясь к смерти, ибо встать на ноги и хоть как-то защититься он уже не успевал. И, к его удивлению, кто-то там, на небесах, прислушался к этому искреннему посылу. А может, кто-то из пилотов "Стрельцов" заметил попавшего в трудное положение союзника и как раз имел под рукой оригинальный метательный снаряд. В любом случае, покрытая рунами махина стального гнома, словно громадный игральный кубик, запрыгала по ангару, мимоходом раздавив поляка и все еще плюющееся выстрелами куда бог пошлет автоматическое орудие. Хозяин вражеской машины против подобного использования своей техники уже не возражал. Судя по окрашенной потеками темной жидкости дыре в корпусе, бо́льшая его часть вполне могла болтаться где-нибудь на кончике бердыша отечественного голема. – Ой, бли-и-ин…
Зарубежные и российские машины, а также их пилоты лязгали как танцующие паровозы, пытаясь выяснить, кто же из них лучше владеет навыками фехтования на боевых топорах. Гномьи зачарованные секиры били быстрее, прорезали сталь как масло, и было их банально больше… Однако абордажная техника по размерам уступала наземной. "Стрельцы" за счет куда более длинных конечностей и рукояток своего оружия, которыми отнюдь не стеснялись заехать своей цели по кабине или поставить подножку, умудрялись небезуспешно отмахиваться от наседающих на них карликов. Кроме того, вытянутые кончики их бердышей позволяли при необходимости использовать оружие как пусть и плохонькое, но копье. Прямо на глазах один из защитников корабля припер им противника к стенке, а потом начал поднимать по ней вверх, с ужасающим скрипом сминающегося металла насаживая жертву на изгибающееся под неимоверной тяжестью древко. К нему немедленно подскочил другой польский наемник и попытался распороть бок, однако поймал прямо в кабину выстрел из наконец-то перезарядившегося орудия и отшатнулся обратно.
"На фиг армию! Закрою контракт – и тут же стану пацифистом! – решил Олег, вскакивая обратно на ноги и рысью бросаясь к ранее намеченной цели. Вроде бы убитый "Стрелец", мимо которого он бежал, внезапно ожил и, приподнявшись, всадил бердыш в ногу мимо пробегающему гному. Машина утратила равновесие и покатилась по полу, едва не задавив одноглазого защитника Отечества. – Уеду на фиг от цивилизации с ее глобальными войнами! В глушь! В Сибирь! Куда-нибудь в район, где самой страшной угрозой людям являются одичавшие браконьеры, а всех зомби-мамонтов с человеческими лицами уже из пушек приголубили!"
Драпая по полю боя испуганным зайцем, Олег наконец достиг склада боеприпасов, ударом плеча высадил дверь, рванулся к лежащим в отдельном ящике минам и уже начал крутить на первой попавшейся под руку тугой таймер… Как вдруг его тело от макушки и до самых пят пронзила боль, а мускулы свело мучительным спазмом. Такой удар лишил бы сознания обычного человека, но начинающий маг-медик обладал куда большей выносливостью, чем простые люди. Парень смог развернуться и даже попытался поднять револьвер, пытаясь вспомнить: а остались ли в нем патроны? Однако додумать мысль и нажать на курок ему не дали, врезав концом посоха сначала по пальцам, а потом и по голове.
"Свинцом залито", – успел оценить Олег оружие католического священника, наконец-то теряя сознание.
Глава 3
О том, как герой узнает о крайне любопытной методике защиты сознания, лишается ноги и собственными глазами видит истинно бессмертного часового
В голове у Олега, судя по ощущениям, что-то сломалось пополам и теперь дико болело. Но это точно был не мозг! Его из черепной коробки должно было вытрясти еще по дороге в ту адскую летучую колымагу, куда поляки засовывали всех пленных, показавшихся им достаточно ценными. Тех же, кто в глазах европейцев выглядел нерентабельно, просто вываливали за борт "Змия". И, понятное дело, избавив от всяческих артефактов, способных предотвратить расшибание о землю вдребезги. Попыток же самостоятельно улететь несчастные предпринять не могли, поскольку магами не являлись. Всех чародеев, начиная от ранга ведьмака и выше, враги собирались использовать для собственной выгоды. И Олега это изрядно нервировало. Мертвым-то все равно, доберутся ли алхимики до их потрохов, способных после соответствующей обработки стать частью редких эликсиров и ценных артефактов… Но лично он свои внутренности любил на их законном месте. Пламенно и нежно. К тому же Россия считалась сильно отстающей по части темных искусств от остальных мировых держав в том числе и потому, что крайне щепетильно относилась к необходимым для ряда магических действий человеческим жертвам. А вот соседи с любой из трех сторон света подобной щепетильностью как-то не страдали.
– Надо драпать, – тихонько пробормотал малознакомый Олегу ведьмак, лицо которого было залито кровью. Пальцы парня, лишь года на три старше одноглазого юноши, непрерывно мяли связывающие руки ремни. А еще на них же периодически попадала слюна, которой у намеревающегося совершить побег были просто бездонные запасы. – Из кутузки это будет сделать сложнее.
– Мы в воздухе. А еще накачаны подавляющей алхимией. И тут подавители магии стоят, – сплюнул заведующий большей частью навигационных расчетов мичман Горнелко, сипя при каждом вздохе, как аккордеон. В бою ему прострелили грудь, и теперь даже обычный процесс дыхания стал вдруг для совсем недавно крепкого мужчины крайне сложным делом. – Уйти можно только вертикально вниз.
Как Олег ни пытался, но укола вспомнить не смог. Видимо, его сделали, когда парень еще был без сознания. Или сразу после того, как очнулся. Тогда он еще минут десять не мог более или менее сфокусироваться на окружающем мире. А уж чтобы почувствовать в подобном состоянии инъекцию, делать ее надо было не иглой, а дрелью.
– Все равно драпать надо, – упорно стоял на своем ведьмак. – В лучшем случае нас продадут туркам. Или скормят вампирам! А я не хочу в рабство или на обеденный стол!
– Спокойно, мы до него не доживем, – утешил его кто-то остающийся за спинами других пленников. – Через три недели пропавшим без вести контрактникам активируют татуировку. И она чисто, быстро и почти безболезненно оторвет нам с тобой головы.
– Или это случится раньше… – задумчиво произнес еще кто-то, подобно этой парочке или Олегу попавший на службу в добровольно-принудительном порядке. – Если командование сочтет, что не фиг нам с поляками ценной информацией делиться.
– Откуда, скажите на милость, у тебя секретные сведения? – удивился мичман, вновь сплевывая кому-то на ноги кровавой слюной. – Их и у меня-то нет! Вот разве только у капитана… Он, кстати, выжил? Что-то я здесь его не вижу.
– Старшие офицеры, кроме вас, в другой посудине. Побольше и покомфортнее, – буркнул здоровенный, заросший по самые брови мужчина кавказской внешности, чья форма сохранила на себе остатки боцманских нашивок. Олег твердо знал, что имя у него было очень похоже на слова "маслина" и "мусульманин". Но вот как оно звучало, даже под угрозой смерти не смог бы вспомнить. – Шляхтичи к благородным совсем другой подход имеют. Они же и сами, мля, такие же. И не хотят, чтобы когда уже их принудят поднять лапки кверху, оказаться брошенными в какой-нибудь зиндан с крысами.
– Не надо с крысами! – испуганно попросил кто-то от самых дверей заполненного пленниками трюма ломающимся юношеским голоском.
– Хорошо, со змеями. Для скорпионов и больших пауков климат у пшеков все же немного холодноват, – не стал упорствовать боцман с южными корнями. – Капитан же… Кхм… Я помню, как возле рубки что-то очень ярко сверкало. И развалилась на куски по крайней мере одна десантная шлюпка. Ее обломки падали на палубу вперемешку с обрывками тех неудачников, кто сидел внутри. А потом мне дали по голове булавой, и я уже ничего не помню!
Олег про себя позавидовал толщине черепа горячего южного парня. Он уже мог ходить, говорить и активно жестикулировать, а самому парню покуда удавалось лишь ценой неимоверных усилий удерживать в желудке временами просящееся наружу содержимое. Впрочем, не был исключен вариант со шлемом, недавно красовавшимся на голове боцмана. Или оружие, которым прилетело начальнику матросов по голове, было одноручным. А посох, едва не разнесший череп начинающего целителя и големостроителя, держали двумя руками.
Воздушную лодку тряхнуло, и люди, напиханные в тесный трюм как селедки, попадали друг на друга. Впрочем, особых жалоб от них слышно не было. Во-первых, на них просто не хватило времени. А во-вторых, двери в корпусе летающей лодки распахнулись, впуская внутрь свежий воздух. И, к сожалению, охранников.
– Живей! Живей! – Два десятка дюжих молодцев, затянутых в зелено-алую пластинчатую броню, оперативно вытряхнули из небольшой летающей лодки всех пленников. Тех из людей, кто подобно Олегу не мог идти сам, пришлось тащить на себе товарищам. Пытавшихся было возмутиться, словесно огрызнуться или вообще косо посмотреть на поляков награждали ударами обитых тканью дубинок. – Пошевеливайтесь, сучье племя!
– Без акцента говорят, собаки, – вяло отметил тащивший одноглазого инвалида ведьмак из палубной команды. – Как думаете, из наших?
– Если у пшеков на службе помогают русский люд тиранить, то мне голозадый папуас из Африки как-то ближе будет, чем такие соотечественники, – философски заметил мичман Горнелко и тотчас же получил дубинкой по лицу. А после того как он упал на землю, теряя осколки зубов, еще и сапогом по ребрам.
"Магия не работает, – мысленно констатировал Олег, проваливая то ли сотую, то ли уже тысячную попытку унять свою мигрень. Такое количество фиаско определенно не могло быть естественным, даже если учесть сотрясение мозга. – Прежде чем пытаться лечить себя или окружающих, нужен антидот. Хм, ну или бинты с анальгином. И вообще от сверхъестественного способа решения проблем в плену придется отвыкать. Ничего, справлюсь. Жил же я как-то раньше без умения творить волшебство! Правда, тогда имелись нормальное тело, мирное время и любящая семья…"
Военнопленных гнали всей толпой по улицам какого-то мелкого городка. Или на редкость крупной и зажиточной деревни. Во всяком случае, местами подтаявший снег открывал под собою брусчатку, а вездесущие сосульки нагло свисали с крыш двух-трехэтажных домов. Вслед за русскими солдатами как-то сама собой возникла мгновенно образовавшаяся из местных жителей толпа. В спины летели ругательства и оскорбительные выкрики, снежки, один раз Олегу в спину ударил даже камень. Правда, не слишком крупный. Пускай с него содрали теплую и подбитую сталью форменную куртку, но надетый под нее свитер из грубой некрашеной шерсти был достаточно толстым, чтобы защитить от подобных угроз.
– Пушку бы мне сюда, – тоскливо пробормотал мичман, который после побоев от охранников теперь напоминал восставшего из могилы мертвеца. Талый снег частично размыл кровь на его лице, но сделал этим только хуже. – И картечью садануть прям по толпе…
– Картечь, картечь… Да почему все влюблены так в эту картечь?! – не смог удержаться Олег от давно уже мучавшего вопроса. – В орудиях картечь, в палубных фузеях картечь, ружья через одно дробовики. В лавке мне последний раз упорно пытались впарить патроны с несколькими маленькими пулями по полуторной цене! Чем она лучше снарядов?! Глядишь, лупили бы мы из тех же палубных орудий бронебойными – так смогли бы спустить поляков с небес на землю.
– Против бронированных кораблей оно да, намного лучше, – не стал спорить мичман. – Но чаще мы встречаемся с какой-нибудь летучей пехотой или крылатыми тварями. А против таких картечь куда лучше будет.
– Да и дешевле она, – поддержал кто-то из артиллеристов. – Чуть ли не на четверть. Тоже немаловажно, если подумать…
– Как будто нам сейчас, кроме этого, думать не о чем, – фыркнул один из рядовых авиаторов, принадлежавший как раз к летучей пехоте. – Вы лучше скажите – а не к той ли серой сараине с висельниками нас тащат? Ну вон она, на отшибе еще стоит!
– Тюрьма? – обрадовался кто-то. – Ну… Неплохо. По крайней мере, не концлагерь на ровном месте. Стены от ветра защитят, и снег на голову падать не будет.
– Но если не топить как следует, в казематах все равно от холода дуба дать можно будет. – Поддерживающий Олега за плечо мужчина не разделил оптимистичного настроя. – И проводить разные темные ритуалы в таком помещении куда удобнее. Экранирование при необходимости в нем провести нечего делать, а звуки каменные стены и сами по себе неплохо гасят.