В худшем - убьет.
Я знаю, что Наталья думала об этом.
Она снова вздохнула. Она избегала смотреть мне в глаза. Тяжело повела плечами, и ее зеленый дождевик зашуршал.
- Вика, ты же меня знаешь, - теперь слова ее звучали почти жалобно. - Я обо всем подумала… все проверила. Нужный дом - рядом со станцией метро. Я навела справки. У меня есть знакомые, которые знают человека, который умеет уговаривать метро… - она запнулась.
- Наташа, - сказала я. - Сегодня возле Астры видели эльфов.
- И… что? - она растерялась.
- Они погнались за человеком и чуть его не поймали.
Наталья помолчала. Она понимала, что я имею в виду. Я сощурилась.
- Ладно, - сказала Наталья наконец. - Вика, ты сегодня обедала?
- Нет. Думала попозже сходить и не успела.
- Давай я тебя покормлю хотя бы. В качестве извинений.
Я хмыкнула:
- Спасибо.
- Только сначала, - Наталья взяла меня за рукав, - сходим все-таки к хозяйке. Она в квартире сидит и ждет.
Я закатила глаза:
- Наташа, ну зачем?
- Я прошу.
* * *
Дом и правда весь зарос мхом. От подвала до самой крыши, все пять его этажей укрывал зеленый ковер. По углам поверх мха тянулись вьюнки и дикий виноград, а двор перед домом напоминал джунгли. В зарослях играли дети. Скрипели качели. В лиственном гроте, будто под крышей, дремала женщина с коляской - то ли немолодая мама, то ли юная бабушка.
Мне стало грустно. Это был хороший, добрый дом. В нем наверняка жилось уютно… Но почти сразу мне пришла другая мысль: а почему эту квартиру до сих пор не сдали? Квартирный вопрос нынче суров как никогда. Хозяйка здесь не живет. Почему в квартиру просто не вселились самовольно?
Чуяло мое сердце, что нюансы еще не закончились. "Ладно, - подумала я. - Зато будет о чем рассказать".
- Первый этаж, - зачем-то пояснила Наталья.
Изнутри подъезд не выглядел привлекательным. Он напоминал пещеру. Было очень темно и холодно, даже холоднее, чем на улице. И повсюду рос мох. Стоячий воздух наполняли запахи перегноя. Наталья с удивительной ловкостью скользнула в какой-то закоулок и потянула меня за собой. Я нащупала ногой ступени. Чудилось, что мы идем по подземному ходу, точно какие-то спелеологи. Я даже удивилась, увидев наконец перед собой простую дверь в облупившейся рыжей краске.
Наталья вдавила кнопку звонка.
Отворили нам тотчас, словно хозяйка дежурила у двери. Может, и дежурила.
Она выглядела старше своих лет. Седая, неровно покрашенная, в заношенной одежде. За ее спиной горел тусклый желтый свет. То ли где-то лампочки не хватало, то ли сорокаваттные ввернули. Хозяйка робко заулыбалась. Она смотрела мимо Натальи, только на меня. У нее было такое лицо, словно она меня заранее боялась. Я подумала, что у меня, наверное, очень мрачный вид.
- Это вы Вика? - выговорила она.
- Да. - Я покопалась в памяти. - Здравствуйте, Валентина Петровна.
- Здравствуйте, здравствуйте… проходите, пожалуйста, не надо разуваться, тут не очень чисто, простите…
Наталья шагнула вперед. Я вошла следом.
- Проходите на кухню, пожалуйста… Я чаю налью.
Я пожала плечами - чаю, так чаю.
А хорошая была квартира. Пускай и маленькая, как нора. Ничего не имею против нор. Хорошо было бы сейчас влезть в берлогу и впасть в спячку… Мебели здесь исполнилось, должно быть, уже полвека. Кухонный шкаф выглядел антикварным. Холодильник - "ЗиС".
- Вы меня простите, - очень тихо сказала хозяйка, разливая чай в чашки со сколами. - Наталья сказала, что вы можете… помочь.
Помочь?
Я покосилась на Наталью. Та сидела прямо, сложив руки на коленях, и смотрела королевой.
- Наталья ведь вам рассказала… про ситуацию?
Я кивнула.
- Понимаете… - хозяйка встала возле плиты, руки ее судорожно стиснули подол длинной кофты. - Этот дом строил мой отец. Потом нам дали тут квартиру. Я… мы тут с самого начала жили. И потом, когда все поменялось… дом решил, что он наш. То есть… - она потупилась, - то есть мой и моей дочки. А всех остальных жильцов он принял, потому что я попросила… Но тут такое дело…
"Нюансы", - подумала я. Мне уже становилось интересно.
- Люба к бабушке уехала, - сказала Валентина Петровна. - А там… там - север. И дом… он очень скучает по ней. Он сердится, что ее так долго нет. А там - север… Я все искала, я хотела, чтобы оттуда кто-нибудь хотя бы какую-нибудь вещь привез… Хоть фотографию. Я сама не могу, а вы девушка молодая… Вы съездите, пожалуйста, расскажите мне, что там, как… а я дому расскажу… Сфотографируйте хоть, как там теперь. Мне вместо могилки будет.
Она умолкла и низко опустила голову. Всхлипнула, вытерла глаза, прикрыла рот рукой. Я подавила вздох. Мне было ее очень жалко. Но она хотела невозможного.
- Я вас хоть бесплатно поселю, - торопливо прибавила хозяйка. - Мне денег не надо, у меня пенсия… Дом бы только успокоить…
- Я понимаю, - сказала я. - Но там - север.
- А Наталья говорила… - хозяйка замялась и посмотрела на Наталью. Я тоже на нее посмотрела. Наталья облокотилась о стол и, казалось, чего-то ждала.
- Мне ведь не жалко! - порывисто воскликнула хозяйка и снова поникла и забормотала: - Дом сердится… Я сама не могу, а вы девушка молодая… Наталья сказала, у вас пистолет есть.
Я встала.
- Наташа, - сказала я, - пойдем выйдем. На два слова.
Что меня беспокоило, так это слышимость. В таких старых домах раньше было слышно каждое слово. Но домам это не нравится. Перерождаясь, они выращивают себе отличную звукоизоляцию. Я надеялась, что этот дом не стал исключением.
Я прошла в комнату и притворила дверь за Натальей.
- Наталья, - сказала я тяжело, - ты с ума сошла?
Она смотрела на меня как ни в чем не бывало. Но я видела - притворялась. Потом Наталья притворилась удивленной:
- Вика, но ведь у тебя в самом деле есть пистолет.
- Наталья. Наталья. Ты понимаешь, что если будешь на всех углах звонить про мой пистолет, однажды его у меня просто украдут? И хорошо, если меня саму из него при этом не застрелят. Или менты за ним явятся. Они эльфов боятся, а меня чего бояться?
Наталья покачала головой:
- Ты сама сказала, что Астра тебя еле терпит, - рассудительно возразила она. - Ты мой друг. Я решила тебе помочь.
Я нашла вариант. Это еще не все. Я нашла человека, который довезет тебя до Алтуфьево. Триста метров от метро. Одна фотография. И все твои проблемы решены.
Ее железобетонная уверенность просто вымораживала.
Это Наталья. Она умеет решать проблемы. Она решит твою проблему так, что ты будешь орать благим матом и биться головой о стены. Но чисто формально не придерешься - прежняя проблема действительно решена. Теперь у тебя новые, неизведанные.
- Если мне негде жить, это не значит, что я хочу умереть.
- Вика, ты преувеличиваешь.
- На этих метрах может быть триста эльфов. Предлагаешь всех расстрелять?
- Эльфы не спускаются в метро. Если ты заметишь опасность, то сможешь просто вернуться в метро. И уехать. Тогда я попробую найти другой вариант.
Некоторое время я молчала. У меня не было слов.
- Вика? - Наталья заглянула мне в лицо.
- Офигенно, - сказала я.
* * *
Я осталась ночевать в Веденино.
Постельное белье было чистым, но сильно пахло лавандой. Хозяйка клала в шкаф саше с травами. Она, должно быть, плохо чувствовала запахи. Я принюхалась и поняла, что ночью начну задыхаться, поэтому разложила постель и отворила все окна. Пока белье проветривалось, я собралась поработать. Открыла ноутбук, подключилась к сети. Но ничего не получалось. Я не могла переключить мысли. Они снова и снова возвращались к северу и эльфам.
Я проверила, плотно ли задернуты шторы. Потом погасила свет, чтобы снаружи не было видно силуэта, и достала пистолет.
…Обедать с Натальей я не пошла. Разговаривать с ней мне было тягостно. Я не хотела обидеть ее неблагодарностью. У меня просто не осталось сил. В последней попытке убедить ее, что ни на какой север за смертью своей я не поеду, я стала жаловаться, что у меня мало патронов. Это была чистая правда. Их осталось пятьдесят две штуки - одна полная коробка и два патрона в магазине.
И на что я только рассчитывала? Я ведь знала Наталью. Она даже обрадовалась.
- Я достану тебе патроны! - бодро пообещала она.
Я помолчала.
- Девять на девятнадцать.
- Что?
- Патроны девять на девятнадцать.
- А что это значит? - полюбопытствовала Наталья.
- Неважно. Просто запомни. И еще оружейную смазку.
И запасной магазин, если найдешь. Для Ярыгина.
У меня даже смазки не было. И я не тренировалась с тех пор, как началось изменение. Не хотела тратить патроны, берегла на черный день. Я не пыталась представить, как должен выглядеть этот черный день и от кого я буду отстреливаться.
- Хорошо, - сказала Наталья, - я запомню.
- И еще. Тому человеку, который обещал довезти до Алтуфьево, ты тоже раззвонила про пистолет?
- Нет, - она замотала головой.
- И то хлеб.
В дверь заскреблась хозяйка.
Когда она услышала о моем согласии, то обрадовалась до слез. Я почувствовала себя неловко. Хозяйка плакала и улыбалась одновременно, благодарила то меня, то Наталью, бормотала какую-то чепуху. Кажется, она собиралась испечь для меня пирожки. Я села на древний продавленный диван и молчала. Как вышло, что я решилась? Большая глупость. Самоубийственная глупость. Слишком уж я устала. От сильной усталости инстинкт самосохранения начинает сбоить. В конце концов я подумала, что так выйдет гораздо веселее. Какая у меня альтернатива? Дожидаться, пока Астра уронит на меня кирпич? Безуспешно искать койку в общежитии или угол у друзей? Замерзнуть на улице? Правда, никто не знает, что эльфы делают с теми, кого изловят…
Мы попрощались. Счастливая хозяйка передала мне ключи и предупредила, что верхний замок заклинивает. Наталья излучала оптимизм. Наверно, она уже просчитывала, за какие ниточки подергает и какие комбинации построит. Это у нее в крови.
…Я вытащила магазин, отвела затвор и заглянула в патронник. Потом прицелилась в лунный блик на стене и очень медленно отжала спуск.
Хорошо бы мне вообще не пришлось стрелять.
Перед тем, как лечь спать, я снова подключилась к сети и открыла спутниковые карты. Карты были старые, снятые задолго до изменения. Вполне возможно, сейчас они уже не отражали действительности. Дома могли разрастись или передвинуться. Несколько минут я смотрела на дом, который пообещала сфотографировать. Даже провела пальцем по монитору, обозначая маршрут. Потом померила его встроенной в карту линейкой. Наталья почти не лукавила - вышло триста двадцать метров по улице.
Хорошо бы все обошлось.
Утром, собираясь на работу, я видела, как хозяйка разговаривает с домом. Она ходила под окнами, одетая в ту же затрапезную кофту, и то и дело притрагивалась ладонями к стенам. Губы ее шевелились. Неожиданно я осознала, что чувствую настроение дома. До сих пор мне казалось, что царящая здесь атмосфера покоя и уюта - это просто тишина маленького городка. Сейчас дом откликался хозяйке. Его чувства и мысли текли и вздымались вокруг теплыми волнами. Дом был добрым, скромным и ласковым, совсем не похожим на властную и суровую Астру. Дом воспринял обещание и поверил, что оно будет выполнено.
Я вздохнула.
* * *
Наталья отзвонилась мне в то же время, что и вчера, - около пяти часов. Голос ее звучал бодро и немного взбудораженно.
- Вика! - потребовала она. - Тут написано "Барнаул", но по-английски! И еще "картриджи". Такие годятся?
Я поморщилась и зашипела. Леша покосился на меня.
- Наталья, секунду.
Я вышла из комнаты и закрылась в туалете.
- Алло?
- Тут написано "Барнаул" по-английски! - повторила Наталья. Почему-то этот факт ее взволновал.
- Да, - сказала я. - Это картриджи из Барнаула. Там есть обозначение "девять на девятнадцать"?
- Такая красно-зеленая коробка. Тяжелая!
Мне захотелось удариться лбом о стену.
- Наталья. Там есть обозначение "девять на девятнадцать"?
- Сейчас посмотрю… а, да! Есть!
- Значит, годятся.
- Сколько брать?
- Сколько унесешь.
В трубке зашуршало, Наталья замялась.
- Они очень тяжелые, - сказала она наконец. - Я пять коробок возьму.
Мы поговорили еще немного и выяснили, что Наталья принесет банку чистящей смазки, а запасного магазина добыть не смогли, вернее, добыли какой-то, но он оказался бракованным. Я провела ладонью по лицу и подумала, что отделалась малой кровью.
- Вика, - сказала Наталья напоследок, - я созвонилась с Мишей. Он свободен в воскресенье и будет ждать тебя возле Боровицкой. Телефон его я тебе эсэмэской сброшу.
- Спасибо.
Раньше, до того, как все изменилось, мне нравилась фразочка "перед смертью не надышишься". Я повторяла ее к месту и не к месту. Когда Наталья отключилась, я подумала, что теперь-то прочувствую значение этой фразы сполна. Четверг, пятница, суббота - достаточно времени, чтобы сойти с ума в ожидании.
Но как-то не вышло.
Наверное, дело было в доме Валентины Петровны. Он искренне поверил мне и приютил меня с любовью и теплотой. И Астра перестала на меня сердиться. Я перевезла вещи, хорошо спала, решила пару старых рабочих проблем. У меня не получалось чувствовать опасность. Я и не стремилась о ней думать. Какой в этом смысл? Через три дня мне понадобится вся моя выдержка. Глупо было бы потратить ее заранее.
* * *
…Мишу, повелителя метропоездов, было видно издалека. Он курил возле вестибюля станции, разглядывая меня, пока я подходила быстрым шагом. Рюкзак у него оказался точно такой же, как у меня, только другого цвета: у меня - синий, а на плече Миши висел зеленый. И весь Миша был зеленый и пятнистый - в полевой форме и берцах "Англия". Выглядел он внушительно - косая сажень в плечах, почти два метра роста. Голубоглазый блондин. Он посмотрел на меня сверху вниз и поздоровался.
- Привет, - сказала я, глядя на его ботинки. - Не промокают?
- А я их влагооталкивающей, - сказал Миша.
- Это правильно.
- Ну, поехали? - Миша кинул окурок в урну.
- Ага.
Когда он развернулся, я заметила под курткой милицейскую дубинку. "Интересно, - подумалось мне, - это в метро ездить опасно или он собирается выйти вместе со мной?" Миша шел быстро, не оглядываясь. Я подумала, что я ему, похоже, не нравлюсь. Но в этот самый момент Миша присел на корточки возле запертой стеклянной двери, развернулся и подмигнул мне. Я невольно улыбнулась.
Мягким движением Миша приложил ладонь к замку - так же, как Валентина Петровна притрагивалась к стенам своего дома. Взгляд Миши расфокусировался, он приоткрыл рот и тихо-тихо зашипел. Просто выдохнул: "Ш-ш-ш-ш…" Я услышала, как щелкнул замок - так, как щелкает пистолет при холостом спуске. Миша поднялся и с видом джентльмена отворил передо мной дверь. Он выглядел донельзя довольным собой.
- Спасибо, - сказала я. - А поезда ты так же уговариваешь?
Миша хмыкнул.
- Это же просто замок, - ответил он. - Поезда все непростые. Ломаются как целки… Извини, - он ухмыльнулся.
Я пожала плечами.
В вестибюле царила полная тьма. Миша достал фонарик и посветил в сторону эскалаторов, словно приглашал в свое царство. Я пригляделась и поморщилась. Станция отрастила себе какие-то противоестественные подземные джунгли. Разве могут растения жить в такой темноте? Выгнутые, перекрученные стволы и ветви слегка покачивались под лучом фонарика. Они были мутно-белесыми и осклизлыми.
- Нас здесь не съедят? - спросила я.
- Не должны, - весело отозвался Миша. - Осторожно на ступеньках. Очень скользкие.
По соседнему эскалатору струился ручей. Часть плафонов раздавили лианы. Я вдохнула сырой воздух. Что-то здесь казалось мне странным. "Офигенно, - подумала я с сарказмом. - Здесь же все странное, вообще все". Но что-то было неестественным даже в контексте. Спустя минуту я поняла. В мрачном подземелье должно пахнуть гнилью и затхлостью. А пахло в метро так же, как всегда пахло в метро. В смысле, так же, как раньше.
Мы прошли уже половину эскалатора, почти на ощупь. В густой темноте впереди прыгал луч Мишиного фонарика. Я потянулась в сторону и потрогала скользкий побег.
- Миша, - окликнула я, - а что это за лианы? Это ведь не растения. Это такие грибы?
Он остановился и посветил фонариком в мою сторону. Я увидела, что он улыбается.
- Нет, - сказал Миша. - Ни то, ни другое. Это пластик. И резина.
- Офигенно! - Я почувствовала что-то вроде восхищения. - Само метро настолько изменилось?
- Да. Пошли быстрее. Ты сейчас еще раз удивишься.
- Куда уж дальше-то?
Миша засмеялся.