* * *
Стив нервно ждал окончания ее кошмара. То, что происходило со спящей девушкой, напомнило ему сцену из фильма ужасов про полтергейст: невидимая сила ломала и мучила безропотного человека. Мишель металась, из ее глаз текла кровь, она то раскачивалась, стоя на четвереньках, то сжималась в клубок, закрывая голову как человек, которого бьют ногами.
Стив сбегал в ванную, принес смоченное в воде полотенце.
Когда реабилитация подошла к концу, носитель испустил дух, а тело Мишель перестало биться в конвульсиях. Несколько минут ее душа пребывала где-то там, в другом теле-стране-измерении, и Стив уже начинал волноваться – вызывать "скорую" или нет? Тело его девушки было лишено признаков жизни.
Но тут, как лампочка в темной комнате, включилось сознание Тави-целителя. Пошел процесс стремительной регенерации: глаза стали восстанавливаться в первую очередь.
Юноша приложил к лицу Мишель мокрое полотенце, вытер кровь, потом осмелился дотронуться до ее вспотевшей ладони.
Веки девушки слегка дрогнули, и она открыла глаза.
– Ты вернулась! – он громко выдохнул. В его глазах блестели слезы. – Я не могу даже представить…
Мишель кивнула, попыталась встать, но потеряла равновесие. Стив подхватил ее и понес. Все повторилось: горячий воскрешающий душ и смывание следов издевательств.
Регенерация завершилась, но состояние бессилия не покидало девушку.
– Мне лучше, – пробормотала Мишель, поборов тошнотворную усталость, и продолжила отмываться сама.
Когда она вытерлась и надела чистый халатик, то, встретив усталый и смущенный взгляд Тави в зеркале, отвела свой. Им было стыдно и противно обсуждать очередной кошмар.
Стив к ее возвращению уже убрал окровавленные полотенца с постели и бросил в стирку.
Мишель вернулась в спальню, села, обняла подушку, и стала грызть заусенцы.
– Как ты? – спросил взволнованный Стив.
– Я была в теле педофила. Он был осужден за свои преступления, а другие заключенные его ослепили и изнасиловали. И он знал, что это его ждет.
– Не понял. Самосуд в тюрьме? Уголовники расправились с таким же уголовником, как они сами?
Мишель покачала головой. Говорить о только что пережитом было нелегко.
– Преступники отомстили насильнику детей. Принесли его в жертву во имя будущего, понимаешь? Срок педофилу был назначен небольшой, лет десять, и преступники постарались, чтобы он никогда не увидел света и никогда не прикоснулся к телу ребенка. У них у всех – у убийц, мошенников, воров – дети растут на свободе. И в тюрьме зверски казнить насильника считается благородным правым делом.
– Прямо как в Ветхом завете: око за око, кровь за кровь! Я не знал ничего такого про нас, про землян, – прошептал Стив и взял ее ладони в свои. – А что по этому поводу думает Тави?
– Тави сейчас ничего не думает. Когда я была в душе, он сказал, что у них там никому в голову не пришло бы наказывать человека сексом – там же нет боли.
– Что-то мне на Кассиопею захотелось, – попытался пошутить Стив. – Знаешь, мы должны перенести реабилитации твои в ванну. Меньше уборки будет.
Попрощавшись, Мишель осталась наедине с собой и ее узником. Девушка размышляла о своем последнем носителе. Ему не было тридцати лет, но темная страсть к детям уже овладела его разумом, сделала рабом, узником своего тела, и так продолжалось, пока полиция не поймала его.
– Тави, а что если бы ты вообще не дал мне знать о своем существовании? Такое бывает?
– Я не мог, я переживал то, что натворил. И поэтому тебе снились кошмары.
– Я одного не понимаю, зачем твои Смотрители рассекречивают себя, заключая узника в носителя, который должен согласиться на реабилитацию и муки, а вдруг он не согласится? А не проще ли без посредника? Без меня? Я не при чем тут. Послали бы тебя туда, где войны, нищета и голод, ты бы настрадался по самое не хочу, особенно в теле… подростка, их там с малолетства насилуют, продают в рабство…
– Такое, конечно, имеет место, без сомнений, – ответил убийца с глазами цвета лаванды. – Мне думается, я своего рода эксперимент… Ведь тебя искали. Из-за Альрами… Они знали, что я буду в зеркале видеть твое лицо, ее лицо, и переживать, выжила ли она, жив ли мой ребенок? Это грустно, что тебе приходится проходить все это вместе со мной.
– Понятно. Мне грустно, что ты становишься свидетелем всего грязного белья моей цивилизации, – вздохнула Мишель.
Глава 20
Смерть как дань традиции
Новый день, расписанный по минутам, был подобен постукиванию по клавиатуре опытной машинисткой, которая набирает текст, не глядя на свои пальцы. Мишель хотелось, чтобы время пролетело быстрее, поэтому она не давала себе присесть и расслабиться. Ожидание ночи, ожидание новой казни и новых неприятных впечатлений держали ее в напряжении. Стив, такой родной и привычный, возвращался каждую ночь, и тиски напряжения ослабевали.
Девушка встретила юношу в красном бикини, они наполнили ванну горячей водой, а Стив сел рядом на коврике, вытянув ноги к унитазу. Не открывая приложение Киндл, он наблюдал, как Мишель легла в ванну, положив сложенное полотенце под голову и розовую маску для сна на глаза.
– Реабилитация, старт!
Мишель увидела уже привычную голограмму Земли, из которой, как и в первый раз, выделился континент. Евразия. Европа.
Там тоже пульсировали разные точки – люди переживали, страдали и умирали. И вот одна из красных, пульсирующих энергией страха, боли и ужаса точек увеличилась, превратилась в длинную полую трубочку и поглотила душу Мишель.
– Теперь я Алиса в аду, – подумала девушка.
– Что такое ад? – спросил Тави.
Она не успела ответить, как открыла глаза в новом носителе и обнаружила себя в четвероногом животном: оно бегало по огромной территории, песок шуршал под копытами, люди галдели на трибунах, расположенных ступенчато вокруг арены.
Что-то острое проткнуло кожу животного, Мишель и Тави почувствовали его боль, ужас и ярость. Вздымая пыль, зверь помчался на обидчика – мужчину, который мельтешил перед глазами куском ткани – своим плащом.
Молодой матадор выглядел профессионально, соответственно традициям своей страны: в белой рубашке с жабо, обтягивающих штанах до колен, коротком жилете, с галстуком-ленточкой и шпагой, в туфлях с бантами. Цветов Мишель не различала, все было в черно-белых тонах.
Носитель попытался затоптать матадора, но мужчина ловко увернулся. Шпага ловким ударом пронзила сердце, и сознание Мишель снова ощутило холодное прикосновение смерти – началась агония.
Умирающему быку ловко отрезали хвост и уши. Девушка не успела удивиться – она не знала, что матадор собирает такого рода трофеи на поле боя. До ее сознания глухо, как сквозь густой туман, доносились радостные крики толпы.
* * *
Стиву не пришлось долго ждать окончания "реабилитации". Он видел ее – корчащуюся в муках, словно проткнутую пиками, истекающую кровью в разных местах. Вода окрасилась в розовый цвет.
Душа Мишель вернулась в свою реальность, тело гудело, словно его положили на работающий генератор. Боль быстро исчезла, но девушка слушала свои кожу и органы, которые еще помнили произошедшую казнь.
Стив сидел около нее, сжимая холодную ладонь подруги.
– Ты как? – спросил он через несколько минут, когда она зашевелилась и открыла глаза. – Что-нибудь принести?
Мишель, тяжело дыша, как будто за ней только что гнались, ответила:
– Я в порядке… Я приму душ и смою все зло, что нахватала в той реальности, а ты пока поищи в Интернете нам про корриду почитать, окей?
– Нет проблем. Коррида – это интересно.
Стив взял ее под руку, помог встать.
– Спасибо. Все, я сама, иди, – попросила она.
Юноша оставил ее одну и сел за ноутбук.
Мишель, обессиленная и бледная, выдернула пробку из ванны, чтобы спустить грязную от крови воду, стала принимать душ.
– Я смотрю у вас популярно смотреть, как человек убивает животное? – сказал разочарованный Тави.
– Я не совсем понимаю концепцию этого развлечения. Эта традиция только в паре стран существует, не всем нравится такое. Какого сорта люди пойдут смотреть корриду? Наверное, туристы тех стран, да и вообще, может, те, кому просто скучно. У некоторых людей жизнь стабильная, монотонная, и им не хватает адреналина, переживаний.
Девушка быстро вытерлась, облачилась в чистую пижаму, встала перед зеркалом и встретилась глазами со своим узником с глазами цвета лаванды. У нее не было никаких сил стоять, и она оперлась на раковину, чтобы не упасть.
– Тави, я чувствую себя как проколотая шина.
– Прости. Иначе никак не получается. Сейчас потеря крови восстановится, я работаю, – успокоил он ее. – А что было бы, если бы животное убило человека на арене? Толпе бы это тоже понравилось?
Девушке стало стыдно за свою цивилизацию, но она приподняла бровь и язвительно парировала:
– А разве ты не получил какое-то удовольствие, когда вспарывал тело того парня, Рокса? Когда видел его глаза, его кровь?
– Да.
– Коррида для меня не новость. Но я никогда не думала об этом развлечении с точки зрения быка… – она начала чистить зубы.
– На Кассиопее такие зрелища никогда не практиковались. В вашем мире тренированный человек, убивающий глупое животное – герой, – инопланетянин не скрывал своего отвращения.
Мишель сплюнула зубную пасту, прополоскала рот и ответила:
– У меня напрашивается такой вывод. После войн на Фаэтоне на Землю улетели маньяки, любители зрелищ и крови, отбросы общества, а на Кассиопею – другие. Элита, наверное.
Девушка испытывала раздражение к инопланетянину. И все его не устраивает, ее мир – чудовищный и сумасшедший, как будто сам он такой невинный и правильный! Она вернулась в спальню.
– Ты в порядке? – подскочил к ней Стив. – Посмотри, что я накопал!
Он подвел ее к ноутбуку и зачитал интересные, на его взгляд, фрагменты:
– Матадор, или тореро, – это престижная профессия, я и не знал! Элитный спорт. Матадоров с десятилетнего возраста тренируют убивать быков. Представь, за каждый вечер выступления на арене матадор получает двести-триста тысяч евро. Прямо как спортсмен мирового класса. По итогам 2005 года первое место в списке тореро принадлежало Давиду Фандиле "Эль Фанди" (107 боев, награды: 210 ушей, 11 хвостов).
– Интересно, он их маринует или сушит как чучела? Кушает и друзей угощает? – пошутила девушка. – И как эта традиция зародилась?
Стив потер руки и пересказал ей все прочитанное:
– Оказывается, еще в бронзовом веке многие культуры почитали быков, и приносить их в жертву было ритуалом. После XV века бои с быками стали развлечением сначала для элиты, когда матадор был конным рыцарем и получал свою порцию адреналина не на поле боя с маврами, а с животным. В XVIII веке стала практиковаться пешая коррида. В Южной Америке тоже имеет место, кстати. Бык должен быть черным, чтобы олицетворять смерть.
– Напоминает жертвоприношение черной курицы…
Мишель ошарашенно смотрела на своего парня, пока он не чихнул.
– Прости, уже поздно, отец будет беспокоиться, – Стив чмокнул ее в щеку и направился к входной двери, чихая и прикрывая ладонью лицо.
Мишель проводила его в передний двор. Звезды были яркими.
– Ты знаешь, мне впервые хотелось убить человека. Матадора. Я видела не спортсмена, а садиста и клоуна, извращенца, другими словами. Я мечтала насадить его на рога, чтоб он захлебнулся своей кровью и больше никого никогда не убивал… Я бы посмотрела ему в глаза и проглотила бы его последнее дыхание.
Стив посмотрел на нее с беспокойством:
– Эти реабилитации, сдается мне, калечат твою психику.
– Больше всего обидно, что я никак не могу повлиять на ход событий, которые реальны. Я не могу никого спасти, ничегошеньки изменить. Это хуже всего быть в теле жертвы, – она обратила взор к звездам, как будто они что-то в этом понимали…
– Спокойной ночи… – Стив поцеловал Мишель в бледные губы.
– Спасибо тебе за все. Спокойной ночи, – она вернулась в дом.
Время было за полночь. Не успел юноша попрощаться с Мишель, как машина Фреда припарковалась около дома, а фары осветили уходящего гостя. Мистер Редмонд сощурил глаза, вышел из авто и неожиданно дружелюбно протянул парню руку.
– Доброй вечер или доброй ночи, Казанова! – улыбнулся мистер Редмонд и протянул руку для пожатия. – Я не собираюсь спрашивать тебя "а что ты тут так поздно делаешь"…
– Привет. Я…. приносил Мишель вещи, которые перешил. Я ведь учусь на дизайнера одежды, – Стив неловко ответил на рукопожатие. – Мишель говорила, что вы работаете в ночном клубе.
– Да, там, где девушки грудями и задницами крутят-вертят. Хочешь, могу познакомить, если Мишель артачится. Она ведь артачится, признавайся? Бедный мальчик! – Фред дружески хлопнул юношу по плечу.
Он считал себя знатоком людей и с первого взгляда мог определить – девственница девушка или нет, опытная в постельных делах или не очень: он судил по манере женского пола держать себя. Фред не сомневался, что Стиву так и не удалось раскрутить его строптивую падчерицу на интимные отношения. Мишель вела себя с отчимом так же скованно, как и раньше, и старалась не встречаться с ним глазами.
Фред видел в Стиве уступчивого и нерешительного человека, которому суждена доля подкаблучника. Стив-соперник больше не существовал, так как у Фреда появилась подружка, поопытней в любовных делах и порасторопней, чем девственница-падчерица.
– Может, танцовщицам в вашем клубе нужны эксклюзивные костюмы для шоу? Если бы у меня были заказы от клиентов, то я бы скорее заработал денег, чтобы отдать вам долг, – Стив достал из кармана визитные карточки со своим телефоном и адресом.
Мистер Редмонд взял их, рассмотрел при свете фонаря, положил в нагрудный карман и сказал, широко улыбаясь:
– Это роскошная идея! Я обязательно пришлю тебе клиенток!
Глава 21
Розыгрыш Фреда
Фред жарил бекон, облачившись в потертые джинсы, фартук с избитой надписью: "Поцелуй повара" и тапочками с мордашками Тасманского дьявола.
– Доброе утро! – сказала Мишель.
Отчим не ответил. Какое может быть "доброе утро", когда его сын лежит в мраморной урне, а жена – инвалид? Он замаскировал свою печаль дежурной улыбкой и спросил падчерицу спокойным голосом с нотками отцовской ласки:
– Не позавтракаешь со мной?
– Ты больше не держишь на меня зла? – спросила падчерица, присаживаясь за стол.
– Вовсе нет, разве что если оно держит меня…
– Я не всегда твои шутки понимаю, Фред. Прости меня, что я вела себя как неблагодарная тварь. Я не хотела учиться уходу за мамой и помогать тебе. Не ценила тебя раньше. А ты всегда и дом со двором содержал в чистоте, и кушать готовил…
– Принято, – он одарил ее долгим взглядом. – Хочешь бекон? Лучше ты бекон, чем он тебя…
Мишель озадаченно улыбнулась над игрой слов отчима.
– Как работа? – спросила она, присев, пытаясь начать дружескую беседу.
– Мне нравится! Если хочешь заработать настоящие деньги, я могу помочь, медовый мой пончик!
Фред отдался новой фантазии: полуголая Мишель, танцующая на сцене, расстегивающая свой бюстгальтер, кидающая его в толпу… Фреду было приятно осознавать, что он имел представление, какое у Мишель нижнее белье. Но он сбросил с себя такие смехотворные, но сочные фантазии, как крошки печенья с рубашки.
– Да никогда в жизни! – воскликнула девушка. Как он смел ей предлагать такую работу? Но потом она смягчилась. – Извини.
– А почему бы и нет? Хорошая работа. Или ты слишком хороша для нее? Ты что, лучше или хуже тех девушек в клубе? Или это просто не твоя чашка чая?
– Отчим выглядел довольным оттого, что вспомнил популярную идиому.
Мишель никогда об этом не думала. Она была достаточно взрослой и привлекательной для работы стриптизерши. Презрения к женщинам, зарабатывавшим этим на жизнь, она не испытывала.
– Кто я такая, чтобы осуждать кого-то? Просто мне некомфортно раздеваться перед толпой, даже просто танцевать или петь в обществе я не могу. Да, это не моя "чашка чая", кофе или еще какого-нибудь напитка, о котором ты там подумал…
– Короче, ты не хочешь заработать больше денег? – не отставал Фред, снял себя фартук и бросил на стул. – Чего ты тогда хочешь?