Мишель показалось, что она Алиса в стране чудес, которая бросилась в погоню за кроликом и провалилась под землю. Полет в темноте в неизвестность оборвался яркой вспышкой белого света. Она приоткрыла глаза – и снова густые фиолетовые ресницы, как рамка картины, обрамляли ее видение мира. Другого мира.
Смотрящий в виде зеркального шарика вновь висел над Тави и сканировал голову бывшего узника.
– Я не успел всех спасти! Я должен вернуться! – закричал юноша взволнованно.
– Вы нарушили закон, – укоризненно произнес бесстрастный шарик. – Вы не имеете права убивать землян руками других землян.
– Но это было необходимо, я убил безумца, убийцу! – не унимался Тави.
– Последние слова? – прозвучал голос Смотрящего без капли сочувствия.
– Тави, это невозможно! Что происходит? – испуганно кричала душа Мишель в его голове.
– Я не знаю. Я никогда не сталкивался со смертным приговором, – мысленно ответил он ей.
Тави тряхнул головой и произнес свои последние слова:
– Передай родителям Рокса, что я сожалею и скорблю о содеянном, – сказал он тихо и искренне.
– Принято, – отчеканил Смотрящий. Фиолетовый луч коснулся лба убийцы, который не хотел им больше быть.
Последние действия Тави пронеслись перед внутренним взором Мишель как альбом с фотографиями. Сначала она увидела задний двор своего дома с высоты птичьего полета. Потом – пробуждение Фреда. Затем она перелетела в тело Анжелики и провалилась в ее тело, как это сделал Тави. В теле матери она видела ее глазами, как Фред стреляет в нее, Мишель. Она почувствовала стремительное исцеление, и как она, Мишель, бежит в теле Анжелики к Фреду. Она толкнула его в бассейн и наблюдала, как он тонул в собственной крови. Освобожденный от себя.
Тави вспомнил, как вселился в мать Мишель. Какое счастье она испытала, когда ощутила себя исцеленной, сильной. Это было сладкое чувство, ощущение уверенности в своем завтрашнем дне, сознание, что ты любим и нужен. Нужен. Он понял, что для него самым главным было ощущать свою нужность в системе, в любви.
Бесконечная усталость сковала конечности. Мишель почувствовала вместе с Тави бессилие, страх и обиду. Инопланетянин не хотелось умирать молодым, трудно было смириться, что он не выполнил своего предназначения – быть нужным.
Голова Тави безжизненно повисла, сердце остановилось.
Мишель ощутила себя вне инопланетянина, наблюдая за происходящим со стороны, словно паря над телом.
Смотрящий увеличился в размере, обрел форму прозрачного кокона, который обволок мертвое тело преступника, словно поместив его в хрустальную прозрачную гробницу. Несколько красных лазерных лучей появилось на поверхности кокона и превратили плоть раскаявшегося убийцы в пепел. Затем кокон снова принял форму шарика и превратил фиолетовым лучом пепел в серебристо-лиловый камень.
В комнате вдруг появилась дверь, вошла Альрами с красным, заплаканным лицом.
– Проходите. Это принадлежит вашей семье. – Смотрящий навис над камнем на кушетке.
Альрами подошла к камню и прикоснулась к его гладкой поверхности.
– Почему вы заставили меня ему лгать? Я приходила просить у Тави прощения за измену! Я любила его! – надрывно воскликнула Альрами. – Вы же знаете, что мне не позволено было сделать аборт! У меня родится его ребенок…
Альрами присела на колени у кушетки, не решаясь взять в руки камень – то, что осталось от Тави. Ее Тави! Отца ее ребенка!
Смотрящий опустился на уровень глаз расстроенной девушки плавно, как круглое серебристое облако. Она увидела свое отражение в его зеркальной поверхности.
– Вопрос принят. Тави остался опасным индивидуумом. Как только вы сообщили ему об аборте, он вас уничтожил несколькими способами. Мы сканировали его мысли и сделали соответствующие выводы. Вы сохраните ребенка, потому что, во-первых, Тави был единственным сыном в своей семье, и Система не может лишить его права на продолжение своего рода.
Во-вторых, он обладал сильнейшими способностями целителя. А это передается по наследству. Системе нужны целители.
– Но как я буду воспитывать его одна? – не унималась расстроенная Альрами, размазывая слезы по лицу одной рукой и гладя свой еще не округлившийся живот другой.
– Вы не одна. Система с вами.
Девушка взяла дрожащими руками серебристо-лиловый камень и нежно поцеловала.
– Это все из-за меня, прости меня, если можешь, – прошептала она.
– Вы можете покинуть помещение, – учтиво отчеканил шарик-надзиратель.
– А что, уже были такие случаи, когда узник отвергает свободу ради спасения своего носителя на Земле? – всхлипывая, поинтересовалась раскаявшаяся девушка, направляясь к выходу.
– Лучше быть полезным хоть кому-то там, чем опасным для общества здесь, – многозначительно ответил Смотрящий.
– Неужели это все? Конец? – прижимая камень к груди, прошептала Альрами.
– Во Вселенной нет конца. Есть переход из одного состояния в другое, – услышала она ответ Смотрящего.
Глава 30
Цель жизни – быть нужным
Мишель очнулась в своем теле, распластанном на мертвом Стиве; его сердце не билось. Рождество подходило к концу; закат разбросал розовые ленты на небосклоне.
– Тави, ты здесь? – Она надеялась, что после смерти его физической оболочки на Кассиопее, душа Тави не растворилась во вселенной навсегда.
– Я не могу в это поверить! – услышала она в ответ его возбужденный голос. – Да, я с тобой. Смотрящий, по протоколу, уничтожил мое тело, но вернул нас в твое.
– Самодеятельность своего рода, так?
– Точнее не скажешь.
Анжелика сидела на коленях около дочери, раскачиваясь вперед-назад, поглаживая ее волосы холодными ладонями, причитая:
– Потерпи, моя хорошая, я вызвала полицию и "скорую помощь".
Девушка ощутила прилив сил и открыла глаза; Тави фиолетовой тенью перебрался в бездыханного Стива. Мишель повернулась к матери лицом и обняла ее.
– Я в порядке, не переживай…
– Доченька, я думала, что и тебя потеряла. Я не понимаю, что здесь произошло. Я словно пропустила какую-то Варфоломеевскую ночь.
– Боже, мы снова вместе. Давай, проверим как Стив.
Затем она снова наклонилась над Стивом и стала целовать его веки и губы, приговаривая:
– Тави, миленький, я знаю, ты со мной! Я тебе всем обязана, и мамочке здоровье ты вернул, спасибо тебе, ты – мой солнечный свет!
– Я все слышал, – прошептал Стив и слабо кашлянул.
Девушка заметила знакомый фиолетовый блеск в его глазах. За минуту отеки исчезли с его лица, как будто их и не было.
– О Боже! Ты ожил! – она целовала его щеки, глаза и губы.
– Тави сказал, что ты целуешь двух мужчин одновременно, – засмеялся Стив. – Ему понравилось.
Инопланетянин Тави, находясь в теле Стива, ощутил биение сердца Мишель, ее запах, ее прикосновения. Он задумался. А может, навсегда остаться в теле юноши, позволяя двойнику Альрами любить их обоих? Но стыд накрыл эти сомнения-надежды, как шляпа накрывает маленького шаловливого котенка. Нет, его миссия не может ограничиться простым созерцанием чужих чувств.
Тави услышал звуки сирены. Анжелика побежала встречать вызванные ею "скорую помощь" и полицию.
Мишель и Стив поспешили к Крису. Юноша сел перед ним на колени, взял в ладони холодную кисть отца, закрыл глаза и взмолился мысленно:
– Тави, пожалуйста, посмотри: ты можешь что-нибудь сделать?
Инопланетянин покинул тело юноши и фиолетовой тенью перенесся в покойника. Внутри трупа он ощутил пустоту и холод. Кассиопеец сконцентрировался как никогда. Ему было важно, чтобы у Криса нашли признаки жизни и увезли в больницу, а не в морг. Тави уже четко представлял, что будет делать потом…
Рана, зиявшая в голове Криса, затянулась, как будто ее и не было. Нервничающие в ожидании чуда, Мишель и Стив, переглянулись и обнялись от счастья.
Когда медбратья, высокие и плечистые, как богатыри из фильма о боксерах-тяжеловесах, нашли у неподвижного мужчины пульс, они погрузили его на носилки и вывезли со двора. Мишель, Стив и Анжелика остались отвечать на вопросы полиции.
* * *
В реанимации, бывший узник очнулся от яркого света. Человек в белой маске на лице, доктор Смит, колдовал над телом Криса, вытаскивал пули, отдавая команды ассистентам подать ему тот или иной инструмент. Вибрации и мудрость уверенного в себе хирурга заворожили Тави.
* * *
Несколько часов спустя Мишель, Анжелика и Стив пришли навестить Криса в больнице. Его состояние уже было стабильным, им разрешили пройти в палату.
Доктор Смит встретил их с усталой улыбкой победителя на лице и крепким рукопожатием. Его брови сошлись на переносице, когда он внимательно рассматривал Мишель и Анжелику, вспоминая…
– Так-так-так, – указательный палец хирурга сделал круги в воздухе напротив лиц бывших пациенток. – Ничего не говорите, я сейчас все вспомню, дайте мне минуточку…
Доктор Смит радостно обнял Анжелику за плечи, когда узнал:
– Мэм, мы прошлым летом не были представлены друг другу. Вы были, как бы это сказать, отключены от нашей реальности. Счастлив видеть Вас снова на ногах.
Он перевел взгляд на Мишель.
– Я Мишель. Вы меня тоже помните? Спасибо за совет насчет книги, мне очень он помог.
Хирург подмигнул ей… знакомыми фиолетовыми искорками в глазах.
– Конечно, помню. Почему бы и нет?
– Думаю, Тави нашел нового носителя, – шепнула Мишель Стиву.
Доктор подошел к Крису и прощупал его пульс. Мужчина был в сознании.
– Ну и необычное Рождество у вас было. Кровавое, одним словом. Добро пожаловать с того света. Вам не довелось увидеть свет в конце туннеля? Меня всегда цвет интересовал, – улыбнулся доктор Смит.
– Фиолетовый, мне кажется. Яркий аметистовый свет, – улыбнулся Крис, удивляясь, что после всего пережитого он может и говорить, и шутить.
Все присутствующие застыли в ожидании. Крис изумленно оглядел палату и узнал сына. Улыбка оживила его бледное лицо, как фонарь – темноту подвала.
– Папа! Я боялся, что мы тебя потеряли, – радостно воскликнул Стив, хватая отца за руку.
– Спасибо за все, доктор! – пробормотала растроганная Анжелика.
Доктор Смит сделал несколько шагов к выходу:
– Пациенту нужен покой, попрошу вас удалиться из палаты через пять минут. Счастливого всем Рождества! – Его глаза сияли ровным фиолетовым светом, который Мишель привыкла видеть в своем узнике.
– И вам счастливого Рождества!
Мишель подошла к доктору и пожала ему руку. Теплую и мягкую.
– Спасибо, доктор! Вы настоящий целитель.
– Никогда не исключайте чудо! – улыбнулся доктор, покидая палату.
* * *
Мишель почувствовала, как сердце в груди заколотилось от нахлынувших эмоций. Она выбежала из палаты и догнала в коридоре доктора.
Он обернулся к ней; его брови взлетели домиками от удивления.
Мишель заключила в объятия новое тело Тави, прижалась лицом к груди врача и заплакала:
– Спасибо тебе за все. Я должна тебе кое-что сказать. Тави… твой сын жив. Я слышала от Смотрящего и Альрами, когда ты потерял сознание во время казни.
Доктор Смит отстранил девушку от себя и сложил руки на груди:
– Простите? Какая казнь? Какой Тави? Милая моя, я знаю отличного психиатра, на втором этаже нашей больнице принимает. Обязательно запишитесь к нему на прием.
Он удалился, нахмурившись. Мишель стояла в коридоре, ошеломленная. Тави, скорее всего, еще не дал врачу знать, что поселился в его теле. Но Тави должен был ее услышать, что его ДНК жива. Мишель вздохнула. Может, фиолетовые искорки в глазах хирурга ей померещились?
* * *
– Анжелика, с тобой все в порядке! – воскликнул Крис, узнав мать Мишель. Последний раз он ее видел в инвалидном кресле. – А что случилось с Фредом?
Она многозначительно кивнула головой, и Крис понял: Фред мертв.
Мишель вернулась в палату, откусила заусенец, посмотрела на Стива и мать и выплеснула свои выводы:
– Помните, я интересовалась уфологией и инопланетянами, почему они с нами, как с развитой цивилизацией, в контакт не вступают? Я теперь понимаю, почему! У нас двести с чем-то стран на Земле, более шести тысяч языков, и у всех народов разные понятия о том, что есть справедливость. Мы такие разные, мы такие безбашенные, что ни одна цивилизация не хочет с нами общаться.
Эпилог
Мишель вошла в Новый Год обновленной, восставшей из пепла Мишель.
Каждый вечер она, сидя на постели, разглядывала по привычке свои ладони. Она не боялась больше ни крови, ни сновидений. Каждую ночь ей снились необыкновенные сны, но она не сомневалась, что путешествует по параллельным мирам, где переплелись прошлое и будущее, и одни и те же страдания продолжали повторяться как заезженная виниловая пластинка.
Девушка посмотрела на свое зеркало, не вставая с кровати. Надписи красной помадой "Остин" и "Мое тело мне не тюрьма" оставались нестертыми.
Что дальше? Зачем я продолжаю контроль сновидений? Может быть, мне удастся найти вариант реальности, где братишка жив-здоров, украду пару поцелуев, обниму его крепко, скажу, что люблю. Я не помню, говорила ли я ему, что люблю. Тогда я успокоюсь, если такая параллельная реальность существует, с другими Мишель, Анжеликой и Остином. Но так ли это?
Жасмин и Тигренок запрыгнули к ней, и девушка обняла своих кошечек. Прохладная звездная ночь просочилась в комнату через слегка приоткрытое окно, и ласково обняла их.
Мишель уснула незаметно для себя в тишине, а очнулась под звуки скворчащего на кухне бекона. Странно, мама знает, что я теперь питаюсь только сырой пищей. Только для себя она не станет жарить бекон, – подумала она.
Девушка оглянулась. Розовые стены, карта звездного неба, только на зеркале никаких надписей, а жемчужное ожерелье, подаренное Стивом, красовалось на комоде. Она медленно направилась на кухню, ощущая, как натянуты нервы. Что ее ожидает там?
Блондинка-Анжелика, с длинными локонами, ниспадающими на плечи, стояла у плиты в фартуке, а Остин, живой и невредимый, завтракал с преогромным аппетитом.
– Доброе утро, – озадаченно произнесла Мишель. В ее памяти черно-белым кино промелькнули события последних шести месяцев: авария, крематорий, мраморная урна с прахом Остина.
– Доброе утро! – ответила Анжелика и поцеловала дочь в щеку. – Садись, яичница и бекон готовы.
Мишель отметила, что на окне около раковины в горшочках не орхидеи, а фиалки, и, не веря своим глазам, прошептала матери на ухо:
– А где Фред?
Анжелика замерла и удивленно посмотрела на дочь.
– Милая, ты в порядке? Придется сказать твоему врачу, что от новых препаратов у тебя амнезия. Фред погиб в перестрелке с полицией. Наркотой торговал, упокой, господи, его душу грешную. – Она посмотрела в потолок, чтобы убедиться, что всевышний внимает ее молитвам. – Ты что, действительно не помнишь?
Мишель покачала головой.
– Наверное, какое-то временное выпадение памяти. Напомни, пожалуйста.
– Как такое можно забыть? Я получила приличные деньги, ведь его жизнь была застрахована. Хоть он и был идиотом, который не ценил что имел, но мы организовали для него похороны его мечты. Впечатляюще было развеять его пепел в небе под грохот салюта.
Анжелика закрыла глаза, вспоминая яркие мгновения, как они отмечали жизнь и смерть ее мужа с петардами, пиццей и кока-колой, как он указал в завещании.
– Петарды? Ах, да, припоминаю… – Мишель вспомнила свой разговор с Фредом о новом сервисе, когда после кремации пепел смешивают с порохом петард и похороны превращаются в незабываемое шоу.
– Папа придумал быстрый способ попасть в рай. Правда, мам?
– Правда, мой ангел. Ты что не садишься за стол? Все ведь остынет.
Мишель побежала в комнату и заглянула под кровать, где она хранила "Контроль сновидений". Книги там не было. Она открыла нишу с вещами и обнаружила все свои ультракороткие платья и юбки в целости и сохранности, – другая реальность, в которой не было аварии, Фреда, инопланетянина, и Стив не перешивал ее гардероб…
Девушка посмотрела на себя в зеркало и прошептала:
– Наверное, душа Мишель из этой реальности где-то путешествует во сне, а мне нужно возвращаться.
Она как на крыльях вернулась на кухню, подошла к Остину и нежно обняла его за плечи. Лицо Мишель уткнулось в его шевелюру, она ощутила мягкое щекотание и запах детского шампуня "Зеленое яблоко". Братишка захихикал, запивая завтрак апельсиновым соком.
– Я люблю тебя, медвежонок мой! – Мишель чувствовала радость оттого, что где-то в другой параллельной реальности маленький Остин жив. Или это был просто сон?
– Я не хочу сейчас завтракать, спасибо, мам. Я пошла к себе.
Мишель вернулась в свою – чужую комнату, нашла красную помаду в ящике и написала на зеркале наставления для другой Мишель:
"Никогда не останавливайся, чтобы поглядеть на мертвое животное у обочины".
Она задумалась на мгновение и добавила:
"Чтобы ощутить связь с космосом, встреча с пришельцами необязательна".
Размышлизмы, притчи и рассказы (в стиле симорон, дзэн-буддизм и психологическое айкидо)
Твои радужные крылышки Крылышко первое
– Стоп! Умоляю! Я не бабочка, – отчаянно звучал в голове мальчика чей-то тонкий, мультяшный голосок.
Ребенок сидел на траве, разглядывая новую добычу для своей коллекции: радужные сверкающие крылышки, крупные, переливающиеся.
Бабочка каким-то образом умудрялась телепатировать в девятилетний мозг юного коллекционера: