* * *
Нюсе позвонили соседи, не на шутку обеспокоенные иссохшими цветами на Ириных подоконниках.
"Сами посмотрите, у нее свет почти везде горит. Сама дома, но вроде как и нет. Как бы беды какой не случилось?"
Едва выслушав просьбу, полковник помчался к омертвевшему дому. Нюся, одетая наспех в спортивный костюм и шлепанцы на босу ногу, опасливо подошла к крыльцу и долго безрезультатно звонила. Потом постучала кулаком. Неумело закричала куда-то вверх: "Ирина! Это мы!" Словно заподозрила, что подруга не отворяет, считая, что к ней в дом ломятся орды налоговых инспекторов. Впрочем, вопль остался безответным. Нюся жалобно оглянулась на Сергея, пристально оглядывающего окна.
- У нее тут спрятаны запасные ключи, - быстро пояснила она, решив, что полковник сейчас рванет по плющу на второй этаж, чтоб проникнуть внутрь через открытую форточку.
Под вульгарным газонным красно-шапочным гномом свернулась ржавым клубком связка ключей. Которыми уже было невозможно хоть что-то открыть. Даже опытный взломщик плюнул бы с пренебрежением на такое окаменелое средство производства.
Полковник вежливо отодвинул Нюсю в сторону, прицелился плечом и без лишних слов вышиб дверь. Сплоченная кучка соседей просочилась внутрь, жадно вытягивая шеи, в попытке углядеть хоть что-нибудь внутри такого красивого дома. Чтоб потом посудачить, когда выгонят. В нос всем ударил густой затхлый запах, близкий по вони к воздуху привокзального запущенного сортира.
В спальне они нашли обтянутый пепельной кожей скелетик. С громадными, съехавшими на сторону обнаженными грудями и прижатым к выступающим ребрам портретом Элвиса Пресли. И самое страшное было то, что этот человеческий каркас еще дышал, тихо постанывая от вожделения к давно умершему певцу.
- Гони всех в шею, - жестко сказал полковник и грязно выругался. - Звони матери. Пусть она посмотрит, что тут можно сделать.
- Кома. Но, может, я ошибаюсь? - с ужасом, которого никак не ожидала Нюся от своей привычной ко всему мамы, сказала Полина Львовна.
- Сон, - объяснил скорбным голосом Кото. - Сон с покойником. Он ее сожрал изнутри. Я же предупреждал, что этого делать никак нельзя.
- Она сама себя выжрала, - возразил полковник, вертя в руках пустую баночку от лекарств. - Не баба, а сгусток упущенных возможностей.
Нюся вырвала из скрюченных пальцев Ирины глянцевый портрет и разорвала его на клочки.
- Уходите. Оставьте нас одних, - попросил Кото, укладываясь рядом с Ириной.
- Ее бы обмыть надо, - засомневалась Нюся.
- Ничего, потерплю. Я знаю, что делать. Пару дней - и ей станет лучше. Вы все равно не поможете. Уходите, пожалуйста, - упорно настаивал Кото.
- Я привезу тебе еду, - сказала Нюся, желая быть хоть чем-то полезной.
- Вези. Сладкого побольше. Мне надо нормально питаться.
Так они остались вдвоем на протухшей зловонной постели. Обнимая друг друга. Красивый молодой мужчина с печальными глазами разного цвета и останки глупой самоуверенной девочки, так хотевшей быть страстно любимой.
- Вы уверены, что это поможет? - беспокойно лепетала Полина Львовна. - Я, признаюсь, такого еще в своей практике не видела. Чудовищно! Бедная девочка. Нюся, что тут творится? И кто этот Кото?
- Вот именно, - поддержал ее полковник.
- Не знаю, кто он, но мороженое обожает.
* * *
Ближе к утру, часа в четыре, покрытая ледяным потом, Нюся села на кровати. Сон, из которого она с таким трудом вынырнула, не шел у нее из головы.
Солнечный полдень. Все мирно сидят в саду, чай пьют, беседуют. Мама мило шутит. Олег дискутирует с полковником. Кото, улыбаясь, слушает пение птиц. Даже запах снился. Теплой летней листвы, цветов.
Вот из кустов возник деятельный Волкодав. Все смотрят на него с недоумением.
- Снова что-то спер, паразит. Надо отобрать, а то что-нибудь нужное сгрызет, - мягко говорит мама.
Все приглядываются, что же такое в зубах несет собака?
В пасти Волкодава странный предмет. От вида которого у Нюси встают волосы дыбом и судорогой перехватывает дыхание.
Тайное становится явным. Мама, не понимая, что именно отнимает у собаки, насмешливо щурится на недожеванные мужские гениталии, перепачканные слюнями и землей. Полковник хватается за голову, отталкивая наивную маму. Кото заинтересованно придвинулся поближе. Теперь даже собака понимает напряженность момента.
Теперь все недоуменно смотрят на Нюсю. Которая мечтает провалиться сквозь землю.
Нюся с криком проснулась.
Содрав с себя майку, она вытерла испарину, еще раз прокрутив в памяти ночной кошмар.
Когда Олег решил остаться, когда отношения с полковником стали ближе некуда, когда мама приехала погостить - Нюся собрала покупки из секс-шопа в пакет и, недолго думая, закопала в углу сада.
- Господи, какая я идиотка!
Крадучись, словно коварная воровка, больно стукаясь в потемках обо все углы, Нюся просочилась вон из дома. На ощупь добыла в сарайке лопату. Вот и нужное место. Захоронение ошибок молодости. Надо было крест поставить. И написать: "Здесь покоится овеществленный разврат".
Лопата с треском прорвала шуршащий пакет. Нюсе на миг показалось, что она сейчас на кладбище откапывает несвежее тело не слишком любимого человека. Или его запчасти.
Затравленно озираясь по сторонам, Нюся руками стала выгребать содержимое могильника. В доме темно. Да и тут не видать ни зги. Фонарик бы только помешал, выдал бы ее с головой. Поэтому руками, руками. Что это?
"Блин горелый, вот накупила на свою голову. Не на голову, а на…" - Нюся нервно захихикала.
Пакет пришел в негодность. Барахло полетело в скинутый халатик. А теперь куда все это счастье? В помойку? Ха. Вот поутру смеху будет, когда кто-нибудь заглянет в бак. Надо куда подальше, чтоб наверняка.
"Сложу-ка я это в багажник, а потом вывезу в лес. Нет, утоплю в озере. Нет, утопить не получится - оно плавает. Вот купальщики ошизеют, когда такой ассортимент вокруг них поплывет! Значит, надо сначала в мешок, а главное - булыжник положить", - решила Нюся.
Оставалась ерунда - найти прочный мешок.
Нужный предмет обнаружился в багажнике.
Полуголая Нюся, не заходя в дом, плюхнулась теплой попой на холодное сиденье. Газанула так, что гравий брызнул из-под колес. И рванула в сторону озера.
"Такого позора я больше не переживу".
* * *
Заканчивались третьи сутки после посещения дома Ирины. Олег прекрасно понимал, что в их жизнь ворвалось что-то крайне неприятное. Способное поломать все, чем они так дорожили. При нем никто не обсуждал кошмар, увиденный у Ирины, не вспоминал жалобные оправдания Нюси, сбивчиво рассказавшей полковнику и маме о знакомстве с Кото.
Олег чувствовал, что взрослые на Нюсю сердятся. И ему неважно было, что она такого натворила. Нюся оказалась в меньшинстве, значит, нуждалась в его поддержке. Поэтому мальчик твердо решил не отходить от нее ни на минуту. Своим присутствием изображая психологический щит. На котором большими буквами написан девиз: "Олег - защитник Нюси".
- Ну, допустим, все это правда… - суховатым голосом начал полковник.
- Не при ребенке, - пресекла его излияния мама.
Нюся съежилась. Ей впервые не верили. Ей, которая органически не переваривала вранья. И кто? Самые близкие люди.
- Нюсечка, я с тобой. Они - не плохие. Они все поймут. Не бойся. Им Кото не нравится? - проницательно предположил мальчик. - Зря. Кото хороший. Он - как большой ребенок.
- Ага. Лось сохатый, а не ребенок. Надо специалистов вызывать.
- По инопланетянам, что ли?
- В том-то и дело. Нюся не тот человек, чтоб сказки рассказывать. Значит, нам всем дорога в психушку. А мне что-то туда не хочется. Мне истории с доктором по самое некуда хватило. Пришлось на ходу выдумывать, как я самостоятельно его вычислил. А доктор жук еще тот, про Кото - ни гу-гу. Душевно больного изображает. Про демонов толкует, якобы они его надоумили.
- Ирочку жалко, - не к месту прибавила Полина Львовна.
- Если бы не появился Кото, с нами не было бы Олега. И ты, Сергей, не сидел бы сейчас здесь со мной, а корпел на своей работе. Как бы, спрашивается, я разобралась в своем отношении к тебе, если б не Кото? - нашлась Нюся.
Полковник довольно хмыкнул. Нюсина мама бросила на него короткий, но жутко проницательный взгляд. Потом на Нюсю с прижавшимся к ней Олегом.
- Мне кажется, вам пора узаконить свои отношения, - мягко предложила она.
- Я - за.
Нюся насупилась. Олег исподтишка заговорщически подмигнул полковнику, поглаживая Нюсю по нежной руке.
- Нюся, бабушка права. А то ты, как незамужняя жена. Взрослая тетя, а кочевряжишься, словно маленькая.
- Они меня не понимают, - обиженно заявила Нюся. - Кото ни в чем не виноват. Что он вам плохого сделал? Он ведь давал только то, что мы сами брали. В чем его вина? В том, что Ирка идиотка и захотела невозможного?
- Не невозможного, а напрочь ей ненужного, - поправил ее полковник и добавил: - Так ты выйдешь за меня замуж?
- Выйду, - надулась Нюся.
- Ура! - закричал Олег и бросился всех обнимать.
По такому случаю устроили семейный ужин. Полина Львовна активно наготовила такое количество вкусной еды, что впору уморить обжорством батальон солдат. Перепало и Волкодаву, который мучился от приступа депрессии, связанной с недостатком внимания.
Теперь пес был абсолютно счастлив. В данный момент, вдумчиво глотая куски колбасы, он сидел на ступенях крыльца с Олегом, который шепотом поверял свои секреты.
- Ты представляешь, они поженятся. Сергей - хороший, Нюся - вообще класс, бабушка - отпад. Я с дедом скоро познакомлюсь! И мы с тобой - самые лучшие на свете. Если я стану плохо себя вести, ты меня кусай, не стесняйся. На еще колбаски.
Волкодав довольно бурчал, тем самым соглашаясь со всем, лишь бы все были довольны. Он давно сложил в уме два плюс два и получил закономерный ответ. Когда все счастливы - угощают чаще. Такая вот собачья математика.
А Нюся мучилась угрызениями совести. Она вспомнила, как, услышав предложение руки и сердца, невольно выжидала появления нового колечка с брюликом. Кольцо не заставило себя долго ждать, но оно оказалось гораздо скромнее, чем на предыдущих помолвках.
"Все-таки я сквалыга. Но и актриса неплохая. Сергей наверняка поверил, что я в восторге от подарка. Впрочем, хвастать все одно не перед кем. Эх, как же мы раньше с Иркой пыжились, демонстрируя друг другу подношения от мужиков. Ничего, коли надела на палец, буду носить в память об этой странной истории. Да и не в цене дело. Хотя камушек мелковат. Все-таки я сквалыга!" - думала Нюся, перебирая горсть ненужных теперь колец и перстней.
На четвертый день, когда напряжение достигло максимального предела, пришел Кото. Предположения Олега подтвердились. Заметно отощавший Кото первым делом направился прямиком к любимой качалке. Абсолютно не обращая внимания на глаза, устремленные на него в ожидании рассказа. Довольный, он занял конфискованное у доктора кресло, огляделся и только тогда поздоровался.
- Ну, как? - осторожно спросила бабушка.
- Жива, проснулась. Все не так страшно, как могло бы быть. Даже пытается глотать то пюре, которое вы привезли. Гадость жуткая.
- Это детское питание, - резонно возразила Нюся.
- Несчастные дети, - пробубнил Кото. - Теперь понятно, почему взрослые любят сладкое и соленое.
- Бредятина. Может, ты объяснишь, что делать дальше? - спросил Сергей.
- Выхаживать. У нее пока даже кишечник нормально не работает. Лучше нанять профессиональную сиделку.
- Сейчас позвоню, договорюсь. А с психикой как? - обрадовалась, что смогла пригодиться, Полина Львовна.
- У меня? - переспросил Кото.
- У Ирины.
- Плохо. Все мнет сиськи и собирается уйти в монастырь.
- Ужас. Ирка всегда была со странностями. То на коне, то под ним, - Нюся скосила глаза на Олега и прибавила: - фигурально выражаясь. Она - то генерал в юбке, то ревет в три ручья.
- Нюся, а почему в три ручья? Ну, в том смысле, что глаз-то два, - резонно поинтересовался Олег.
Ответа на каверзный вопрос Нюся не знала. Действительно, а почему так говорят? Нюсино воображение по очереди пристраивало проклятый третий ручей к различным точкам человеческого тела, уверенно ошалевая от картинок. Мозговые извилины окончательно сконфузились, так и не найдя ни одного логического варианта. Поэтому Нюся не придумала ничего умнее, как срочно сменить тему.
- Значит, в монастырь собралась?
- Бедные монахи, - посочувствовал Кото.
- А у нас свадьба скоро будет, - поделился новостью Олег.
Кресло ненадолго перестало раскачиваться. Кото промычал что-то невразумительное, поднялся, чтоб удалиться в свою комнату. Помещение вдруг показалось осиротевшим, хотя в нем застыли четыре безмолвных человека. Нюся смотрела ему вслед и понимала, что скоро они расстанутся навсегда. Ей было отчаянно грустно.
- Вам не стыдно? Напали, как коршуны. Мы же не знаем, что ему пришлось пережить, пока он Ирину в порядок приводил! Вот он и обиделся, - кипятилась Нюся.
- Верно, - примирительно успокаивал ее Сергей. - Пойду, поговорю с ним. Может, ему надо чего.
- И я с вами! - опрометью бросился вдогонку Олег.
- Он даже чаю не попил, - ужаснулась Полина Львовна.
Добровольный отказ от сладкого внушал ей серьезные опасения.
- Может, стоит Ирочку навестить?
- Нет, не стоит. Пусть сама позвонит. Ирка, когда ей стыдно, прячется. Вот успокоится немного, тогда объявится. Не сомневайся. Ирка - стойкий оловянный солдатик. Ее жизнь так мордой об стол била, а ей хоть бы хны.
- Ох, девочки. Неправильно все это, - туманно посетовала мама.
Нюся легонько похлопала грустную маму по плечу. Ей было до чесотки интересно, о чем сейчас беседует Сергей с Кото. Но подслушивать неприлично, да и неоткуда. Не под дверью же в самом деле стоять. Поймают за таким неблаговидным делом - позору не оберешься.
Этой ночью полковник уехал в лес, где, вооруженный мощным фонарем, обползал место появления Кото. Что он надеялся там найти, неизвестно. Нюся сидела в машине. Она согласилась указать нужный поворот, но не собиралась играть в следопытов. Изгвазданный Сергей придушенным голосом ворчал в потемках. Прожекторный луч метался по окрестным кустам.
Нюся тихо курила, уставившись в темноту бессмысленным взглядом, пока ее не испугала внезапная большая сова. К машине подошел раздосадованный Сергей. Естественно, ничего проясняющего ситуацию он не отыскал.
- Что, записки с точными сведениями не обнаружилось? - осведомилась Нюся.
- Цинично.
- Зато честно.
- Я думал, что парень гипнотизер, ясновидец, телепат. Да кто угодно, только не инопланетянин. Ну не верю я в такие чудеса, хоть убей, - мучительно злился полковник.
- И не надо. Главное, что скоро все закончится. И мы потом будем о нем вспоминать с благодарностью. Кто бы он ни был.
- Особенно Ирка твоя.
- И она тоже. Когда поймет, какой урок ей подарили.
- Хороши подарки, - угрюмо проворчал полковник, громко захлопывая дверь машины. - Я все хотел тебя спросить, какого черта ты столько раз замуж выходила?
Сергей стоял совсем рядом, в темноте, подрагивая, горел огонек его сигареты.
Нюся попыталась закрыть окно, поняла, что ей такой подвиг не по силам, зло обозвала машину козлом.
- Козел? - изумился полковник. - Я только спросил…
- Я про твой автомобиль. А про замужества - все просто: период подготовки. Надо же с кем-то сравнивать? Думаешь, я такая умная, что смогла бы оценить тебя по достоинству, скажем, пару лет назад? Ни фига. Мне тогда другое от мужчин было надо. А теперь я уверена, что смогу прожить с тобой всю оставшуюся жизнь. Если ты, конечно, научишь меня хотя бы открывать форточку в твоей машине.
- Всего-то? Легко. Я тебя и дверь правильно закрывать научу.
Полковника мало убедили скомканные оправдывания Нюси. Особенно ему хотелось бы выяснить, что именно ей тогда надо было от этих мужиков и почему теперь потребность в этой надобности пропала. Но почему-то он был на все сто убежден, что лучше не продолжать скользкий разговор, который, скорее всего, ни к чему, кроме ссоры, не приведет.
* * *
Городок жил своей незамысловатой размеренной жизнью. Сахар покупали мешками. Привычно запасались "на всякий пожарный" солью и спичками, злясь, что грянул очередной скачок подорожания, а они не сообразили вовремя прикупить впрок муки и растительного масла. Сыр тоже взлетел в цене до такой отметки, что стыдливо почувствовал себя изысканным деликатесом, что повлияло на его цветовую гамму - он позеленел от невостребованности.
"Ну и фиг с ним, - дружно решило сообщество, - лишь бы войны не было".
С опаской поглядывали на презрительное лицо здания нового банка. Решительно протестуя против идеи переступить его ухоженный порог. Справедливо считая, что банкам доверять, что государству верить. Себе дороже.
Недоверчиво восприняли новость про моду на питание вне дома. Решили, что ресторанные веяния не приживутся в городке, где каждая хозяйка гордилась своими фирменными рецептами.
Варили вкусное клубничное варенье и два традиционных сорта самогона. Первый был способен привести к банкротству самую престижную фирму дорогого виски. Второй не годился ни на что, кроме эффективного растирания радикулита в период обострения. Что не мешало принимать ядовитую влагу внутрь. Главное, не заострять внимание на очевидный факт - через месяц возлияний из трех собутыльников двое завидовали третьему, мирно покоящемуся на кладбище.
Идиллию карманной слаженной цивилизации нарушала сдержанная группа молчаливых целеустремленных родителей. Неустанно караулящих помещение, где прятали пресловутого доктора. Вопреки постоянным обыскам и конфискациям у многих в руках были заточенные железные крюки из арматуры. Родители свято надеялись на чудо. Которое позволит им побеседовать с душегубом всего одну драгоценную минуту. А потом подвесить его за яйца на этих самых крюках.
Изредка к ним подходил человек в форме, корректно предлагая разойтись по домам и взывая к вере в справедливость правосудия. Несмотря на увещевания, круглосуточное дежурство не прерывалось. Жены приносили горячие обеды, раскладывали бумажные салфетки на скамейке, заботливо уговаривая мужей съесть хоть капельку. Прохожие стеснительно проскальзывали мимо, молча кивая в знак приветствия и поддержки. Ночью устанавливались обычные туристские палатки для жен, но мужчины почти все время бодрствовали, сменяясь, как в карауле. От горя, недосыпа и немыслимого напряжения нервов у всех заострились носы, а глаза, обведенные сизыми синяками, ввалились, отчего казалось, что перед вами собралась единокровная многочисленная родня.
Приезжали дотошные телевизионщики, вели себя тактично, но интервью так и не добились. Родители держались слаженной замкнутой группой, не допуская посторонних в свои ряды. Исключение составляла пронырливая Кирилловна, которую почему-то все считали за свою. Облаченная в черное драповое долгополое пальто не по сезону, старуха беззвучно мигрировала между кордоном и подъездом к зданию. У нее оказался несгибаемый характер настоящего бойца. И для каждого она находила ободряющее слово.