- Пан Эрнест… - Действительно грубо и обидно. Мэве - да, куча приятностей, гарантированное теплое местечко и наверняка карьера. Мэве - все пути, утоление ее вечной честолюбивой жажды. Джошу… разве что должность пятого помощника шестого секретаря при скрепкодержателе пана Гауфа, пожалуй.
- Джозеф, ты действительно такой идиот, или только прикидываешься?! Ты хоть понимаешь, во что тебя втянули?! Имеешь ли ты МОРАЛЬНОЕ право дать Верхним этот обряд?! - А Гауф не на шутку разошелся. Кажется. судьба такая - все шишки собирать.
- Что вы имеете ввиду? Я не совсем понимаю…
- Идиот! Тысячу раз идиот! У тебя в голове… или где там у тебя мозги содержатся, уж не в заднице ли?!… бомба с часовым механизмом, и часики тикают! Нейтральная энергия! Да если ты действительно знаешь, тебя следовало бы пристрелить на месте! Прострелить черепушку, как тому некроманту, чтобы никто больше этих сокровенных знаний из твоей башки выковырять не смог!
Джош наконец отодрал примороженные ознобом недоумения пальцы от подлокотников. Поднялся, нащупал трость. Цезарь, хвала Свету, в кабинете с Мэвой остался, спит - не совсем еще оправился после приключения со снотворным, до сих пор вялый и квелый. Но сейчас бы он точно не выдержал - зарычал бы на предполагаемого обидчика хозяина, а то и 'навести порядок' попытался бы. Добавил бы изрядно напряжения итак почти искрящемуся воздуху.
- Пан Эрнест, я, пожалуй, пойду? Я сам посмотрю досье, книги поищу. Спасибо за консультацию, но…
Но от воплей Джош устал: вчера с утра Беккер, вечером с Мэвой шумно погавкались, сегодня вот совсем неожиданно, но оттого не менее обидно - Гауф свои пять грошей вкатил. Трость привычно вжалась в ладонь, такая правильная тяжесть, словно так от рождения и должно было быть - трость, темнота и беспомощность.
Пан Эрнест шумно вздохнул, опять грохнул нечто тяжелое о стол - теперь, наверно, пачка бумаг - и… сдулся. Запал праведного гнева угас.
- Погоди. Сядь обратно. Садись, говорю, не собирался я тебя стрелять. Напугался и обиделся, ага? Не хотел, извини. Расскажу я тебе, расскажу. Знаю ведь, какой ты упрямый. Был, во всяком случае.
Повелительно-тяжелая рука легла на плечо, вдавила в кресло. Голос Гауфа сделался тих и торопливо-убедителен, словно детектив испугался, что парень сбежит, не дослушав до конца.
- Садись. Расскажу. Только сначала объясню, что такое нейтральные энергии, раз уж ты не удосужился сам покопаться.
Раздражало, что Гауф, по всей видимости, никак не может усидеть на месте, скрипит паркетом и вообще не позволяет сориентироваться. Щелкнуло, тут же зашумела вода в электрочайнике - очень знакомый, домашний звук.
- Кофе будешь? У меня второй завтрак, с твоего позволения. Так кофе? - Гауф окончательно успокоился, и теперь, по всей видимости, устыдился своей минутной вспышки. Старается загладить неловкость?
- Не откажусь.
- Сахар? Сливки? - растворимый кофе, растворимые сливки, идентичные натуральным; идентичные натуральному дружеское расположение и участие. Дружеское…
/… - Мам? Это ты? - послышалось же, что кто-то вошел. Шуршало и шелестело фольгой обертки. Но нет, значит, всего лишь показалось. Пошелестело и перестало. Жаль… Хоть бы кто зашел. Одиноко очень. Здесь, в Лазарете, одиноко. Здесь не приспособлено для… тех, кто не видит. Слепых, то есть. Заняться совсем нечем. А вчера Луиза приходила. В последний раз. В смысле - расстались. У Луизы был очень усталый, больной голос, словно она ночь не спала, а плакала, и нервные холодные пальцы, когда она ненароком дотронулась до щеки теперь уже бывшего парня, поправляя ему подушку. И вчера была после нее мама. Вот она плакала точно. И её приходилось утешать. Всхлипывала и бормотала, что Джошу всего двадцать четыре, что это несправедливо, и что это она виновата - нельзя было ему позволять в тот Колледж поступать, что весь в отца, а отец нынче где? Ничего, мам, ничего… Как-нибудь. Потом, не сейчас подумаем. - Мам?
Опять же шуршало! Что шуршит, непонятно.
- Джозеф, вам что-то нужно? Вы меня звали?
Это стерильно-холодная, пахнущая лавандой, спокойная, уверенная - сиделка. У нее работа - помогать страждущим. Она - профессионал и одинаково любит всех своих подопечных. В рамках должностных инструкций, разумеется. Ее зовут Фрига Корнельски, но на фамилии можно язык сломать, когда жар, поэтому просто панна Фрига. Доброжелательна, имеет мягкие, всегда теплые и ласковые руки, но ласковость их обманчива. Когда нужно, они вполне удержат и порывающегося в панике вскочить и бежать черт знает куда пациента, и отвесят пощечину для пущего приведения в чувства, и помогут подняться и доковылять до… Не важно. Главное, она спокойна и доброжелательна ровно настолько, чтобы не забыть - Лазарет.
- Нет, это я… так… Показалось. Ко мне сегодня никто не придет? - невыносимо тихо. И темно. Теперь уже Джош знал, из-за чего темно, но пока не верил. Не успел еще. Хотя, видит Свет, времени было достаточно. Позавчера сказали, что все, никакой надежды. Некто с голосом сочувственным и дружески-участливым. Потом Луиза и мама.
- Нет, у вас сегодня неприемный день, вы забыли? Вам вредно напрягаться и волноваться. Может быть, чего-нибудь хотите? Поесть? Может, новости послушать?
- Нет, спасибо. Я хотел просто…
- Чего хотели? Пить? Погулять, может быть?
Оживление умерло. Никто не придет сегодня, опять мариноваться в одиночестве и тишине, как сельдь в консервной банке, и стараться не думать. Почему не придут Эжен или Мартен? Хоть кто-то объяснил бы, что случилось, из-за чего все произошло. Поскольку сам Джош ничего не помнил. То есть - совсем не помнил. Помнил дело, помнил даже замусоленные страницы досье, помнил горку м-кристаллов на столе, помнил, что Мартен все-таки не справился со своей прогрессирующей простудой и в последний момент позвонил, сказал, что сидит дома. И пришлось идти на проверку одному. А вот дальше Джош не помнил.
- Нет… А можно мне м-кристаллы из дела и диктофонные записи допросов?
Фрига вздохнула очень огорченно, словно вправду сочувствует, и проникновенно сообщила:
- Вы же знаете, вам теперь совсем не нужно… У вас это дело…. временно… забрали… Ну, пока, на время. Вы помните? Считайте, что у вас отпуск. Вы же, наверно, любите отпуска? Отдыхайте и не волнуйтесь, - и чего она, Фрига эта, как с маленьким? Нет, Джош, конечно, помнил, отчего. Помнил, как повел себя, когда ему сказали. И Фрига просто боится, что пациент прореагирует на осторожные намеки слишком бурно. Наверно, свои ласковые ручки уже наизготовку… И тут же торопливо переводит тему, почти тараторит. - Ну, может, апельсинов? Ваша мама говорила, вы их очень любите. Хотите? Или так и будете лежать? Пан Кшиштоф говорил, вам пора уже вставать, пора уже ходить на прогулки. Вам очень полезен свежий воздух. На улице знаете, какая погода? Зима, а тепло, но снег лежит, и вообще хорошо. Пойдемте?
Джош не пошел на улицу, и вообще никуда не пошел с кровати, поскольку боялся. Потому что когда на нее возвращаешься, и не видишь, куда ложиться - как в пропасть каждый раз ухаешь. Тошнит и голова кружится… Зато все такие участливые, что им почти веришь. Как веришь вкусу кофе из пакетика или яблока с восковой лаковостью боков. Вкус почти настоящий, почти. Все равно немного не достает естественности. И дружескому участию тоже немного не доставало…. /
- Так и - у нас с тобой нейтральные энергии. Расскажу, что знаю, остальное на твоей совести.
Кофе - запах не обманул - действительно оказался дрянным, крепким, как перегар хронического алкоголика, и на диво прочищающим мозги: что металлическим ершиком забившуюся трубу мыслишек старательно прошоркать. А груда информации, взваленная Гауфом на хлипкую и нежную совесть Джоша - так вообще непомерной.
- … Нейтральная энергия - шило в мешке. Раз открыв, уже не утаишь. Где-нибудь, да вылезет, как пить дать. Самое похабное в ней - использовать ее с одинаковым успехом может кто угодно, Светлый, Темный, простец. Достаточно минимальных навыков в направлении Сил или даже спонтанного всплеска эмоций. И еще одна паршивая вещь - нейтральная энергия теоретически неисчерпаема, поскольку берет начало в естественных физических процессах - изменения молекулярных связей, нагревание и охлаждение, испарение, движение воздушных потоков…
- Но это ведь хорошо - новый альтернативный источник, безграничные возможности, реализация всех похороненных в столах проектов…
- Ага-ага, и счастье, благополучие и процветание во всем мире! - издевка и нарочитое воодушевление. - Ты оптимист, Джозеф. Такой же оптимист, как первооткрыватели радиации. Новая, неизученная энергия, АЭС в каждый город, ядерное топливо, полеты к звездам, мечты предков… И атомная бомба. И тут главное было - успеть собрать ее первым. И к чему привело? Хвала Свету, мозги у кое-кого на верхах все же были, да еще эта 'Сатана', из-за которой чуть мировая истерика не случилась… Ладно, система сдержек и противовесов. Однако загляни в Интернет, да даже по нашим молодежным журнальчикам пробегись - пару десятков инструкций по сбору атомной бомбы на дому накопаешь. Ребят сдерживает только одно - боятся облучения. А теперь представь, что атомные бомбы всем желающим раздали. Представил? Проникся? Понравилось? То-то и оно. А нынешняя ситуация и похлеще. Это будет: ты, твой сосед, бабулька на остановке, продавщица в супермаркете - маги без каких бы то ни было ограничений по Способностям и внутренних тормозов. И сдержать некому. Сегодня тебе не понравился косой взгляд начальства, завтра захотелось красивой жизни. Раздай деткам в школе оружие, что они в первую очередь вытворят? С трех раз догадайся!
Трех раз, чтобы догадаться, не потребовалось - Джош содрогнулся. Сам он преподавателей Колледжа глубоко уважал, но вот у Темных, говорят, в порядке вещей, когда лучший ученик убивает учителя. Естественный отбор, так сказать. А большинство простецких детей - волчата, и известно, homo homini lupus est.
- Пристрелят учителей и сами перестреляются.
- Верно. Нейтральная энергия тоже самое, что автомат в руках первоклашки. Её НЕЛЬЗЯ открывать. Раз её объявили легендой, раз вбили это нам в головы - наверно, причины были. Прошлый Круг Верхнего Сияния был умен, куда умней нынешнего. Эти забыли.
- Значит, я не должен пытаться восстановить обряд? - неприятно было, колко. И сердце колотилось, как сумасшедшее.
- Решать тебе. Но учти, Верхние воспользуются новым знанием. А, однажды воспользовавшись, остановиться не сумеют. Потом обязательно произойдет утечка информации, и будет как с атомной бомбой, только в сотни раз хуже. С другой стороны, ты опять станешь магом… Даже. Чем Свет не шутит, прозреешь.
Если до этого сердце колотилось, то теперь - вообще чуть из груди не выпрыгнуло. Зря Гауф это сказал. Он вообще много чего зря говорит. Нельзя так.
- … Только тебе не понравится увиденное.
Последним, торопливым глотком кофе Джош себя успокоить не сумел, только чуть не захлебнулся, закашлялся.
- Меня заставят рассказать, - проведут четвертое, пятое, шестое сканирования, если будет нужно. А если не Верхние, то Нижнее обязательно влезет.
- А ты не вспоминай.
Джош сжал зубы. Гауф почти никогда не ошибается. Но Беккер душу вытрясет, заставит же - вчера уже показал зубки.
- …Просто не вспоминай. Не смог, не сумел, не справился с заданием, и всё. Обидно, но переживут.
Вот так легко и просто. В 'Марну' заглядывал голубоглазый блондин, спрашивал про парня с собакой.
- Я пойду. Если понадобятся уточнения по обряду, загляну вечером. Спасибо, пан Эрнест, вы мне очень помогли.
- Что ты решил, Джозеф?
Отвечать было нечего, поэтому Джош промолчал, сосредоточенно переступая порог.
***
Верхние уверены, что Джошу довелось поучаствовать именно в обряде открытия. Одна надежда на ошибку. Оперативник Рагеньский теперь - бабочка в паутине. Верхние, тот блондин, Гауф. И возможность вновь видеть…. Зря Гауф лезет, куда не просят. И вообще. Гауф не истина в последней инстанции, он тоже мог ошибаться. Может, все не так страшно.
…Мэва, книги из библиотеки! Шумеро-аккадская обрядово-символьная семья. Что-нибудь по энергиям. Из архива - досье. Номер дела не знаю, но первый протокол от тридцать первого декабря тысяча девятьсот девяносто девятого. Расследовал Гауф. Да, который Эрнест, у нас в Отделе других нет. Не спрашивай, зачем, читай… Жертва обязательна? Погоди, диктофон включу, чтобы на досуге прослушать. Так что с жертвой? Человеческая? Но Гауф говорил, кошки достаточно… Да, иди обедай. Я не хочу. Голова болит, не хочу, спасибо. Мэва, иди… Цезаря вон покорми.
… Мэва, а вот если бы ты открыла радиоактивность и уже тогда знала про Хиросиму и Нагасаки, ты бы как поступила? Все равно бы продолжила исследования?! Но почему? Потому что радиоактивность все равно должна была быть открыта, и не важно, кто это сделает? И лучше, чтобы это был Светлый? Атомная энергия важна, а Хиросима не вина Кюри и Беккереля?… Ладно, иди уже. Оставь меня, пожалуйста, на десять минут. Вот, хотя Цезаря выгуляй. Цез, иди гуляй!… Свет, да оставьте вы меня в тишине и покое хоть на пять минут! Ничего со мной за это время не случится! Это не нервный срыв, это мне нужно подумать! Мэва, пожалуйста…
И болела голова. Закон непротиворечия гласит: не могут быть одновременно истинны два противоположных суждения об одном и том же предмете в одно и то же время, в одном и том же месте. Следует ли Джозефу Рагеньскому вспомнить любой ценой, или же забыть все как страшный сон, отказаться от расследования и уйти? Нужны факты…
…Да, Мэва, я знаю, что уже половина четвертого, скажи Конраду, что я пропущу тренировку. Повтори еще раз уравнение Штейнера-Брандта. Какой заряд у энергии? Не указан? Нулевой, значит? Нейтральный. В уравнении несинхронных потоков тоже… Мэв, а там в описании не сказано про наркотики для жертвы? Нет? Почему спрашиваю? Не важно…
… Да, я знаю, что уже шесть! Сидим! Я еще не нашел нужной информации. Цезарь? Цезарь потерпит. Мэва, что за день - шестое ноября? Раздобудь восточные календари. Ну, шумеры там, аккадцы, арамеи… Под рукой? Ничего? А ты учла, что календари поменялись? Шестое ноября - это двадцать третье октября на самом деле. Наверно, если я не путаю. День Энлиля? Это бог смерти или что-то вроде? Бедствий и болезней? А что, подходит…А звезды? Ну, я астрокарты имею ввиду…Луна в Близнецах? И что это должно значить? Не знаешь? И я не знаю. И леший с ними! Схожу к Гауфу сейчас… Половина восьмого? Он давно ушел? Ладно… Завтра с утра… нет, ночевать здесь не будем, здесь неудобно… Хотя, если не успеем… Ладно.
… Мэва, ты бы точно продолжила исследования? Ну, радиоактивность? Точно?! Мэва, я не знаю, что мне делать… Я не знаю! Нет, рассказать не хочу. Мэва, ты очень обидишься, если я уйду? Ну, брошу дело? Очень? Что со мной происходит? Ничего не происходит. Просто мне сказали, что я могу снова… не важно. Но мне этого нельзя делать. Но меня заставят. Заставят, а я не хочу. Я боюсь. Серьезно, только не смейся. Я боюсь вспоминать дальше, я боюсь того, что могу вспомнить. Я ничего не пил. Нет, и не нюхал. И здоров, нет у меня никакого жара. Я не брежу! И… Мэва, иди домой. Я здесь посижу. Я не буду спать, не хочу сегодня. Прослушаю записи… Просто, понимаешь, мне нельзя. Иди, пожалуйста…
Глава 4.
Если бы после ночного бдения на голодный желудок и в не вполне твердом рассудке Джош еще не утратил способность рассуждать логически, он бы, конечно, так не поступил. Не наделал бы глупостей, не поссорился бы с Мэвой, не выставил бы себя полным идиотом и кретином. Но увы… Сделанного не воротишь. Оставалось смириться с собственной глупостью и двигаться дальше.
К утру умученный диктофон работать отказался, наверно, разрядился, голова отяжелела окончательно и пылала невыносимо, в мозгах замкнуло на "нельзя, но хочется" и "всё равно заставят". Тянуло… выблевать всю грязную мешанину в сортире и действительно больше не помнить и не вспоминать. Когда понял, что диктофон умолк безнадежно, и в сердцах задвинул его подальше, ощутил полнейшую беспомощность. Куча бумаг - досье, книги, таблицы и карты - на столе, и без толку. Без панны Коваль оперативник Рагеньский никакой не оперативник, а просто калека. С бомбой в голове, как выразился пан Гауф. Пан Гауф с его длинным языком, уклончивый Владимир Беккер, днём и ночью теперь "охраняющая" Мэва, светлоглазый "интересующийся" маг в "Марне", вчерашний (позавчерашний уж) грабитель - безумный хоровод, пляски вокруг овцы на закланье, коей Джош теперь сам себе представлялся. Или лучше загон дичи - со всех сторон, с борзыми и диким разудалым гоготом, с грохотом и шумом. Ждут, когда у "дичи" сдадут нервы, и она сама сломя голову помчится в ждущие сети? Нервы у Джоша и в самом деле сдавали, он это чувствовал ясно. Приложил больной лоб к гладкой столешнице и… не заснул, скорее вырубился, а очнулся уже от деликатного потряхивания за плечо.
- Джош? Ты спишь?
- А? Мэва? - Усилие оторвать тяжелую голову от стола стоило иных сомнительных подвигов Геракла. Сел. Тогда оставили в покое, перестали трясти. Тут же радостно задышали-заскулили и лизнули ладонь. А это, нужно полагать, Цезарь.
- Она самая. Утро уже, половина девятого. Я тебе звонила, но ты не отвечал.
Странно. Телефон, наверно, тоже разрядился. Никаких звонков Джош и слыхом не слыхивал…
- А ты, значит, так и просидел всю ночь? И на диван не догадался прилечь? Я думала, ты умней… Для таких случаев и притащили, между прочим. Балда, я ж сколько раз говорила.
Ничего не значащий щебет Мэвы увял, пока тер заспанное лицо, морщился - потная вонючая рубашка, вообще душно и противно, нужно бы в душ. Цезарь выразил свои собачьи восторг и обожание и переключился на иные важные дела - было слышно, исследовал миску на предмет вдруг образовавшихся вкусностей, не обнаружил и разочарованно лакает воду. После мягко топал по углам, удостоверялся, что за время его отсутствия ничего не поменялось. Мэва тоже времени зря не теряла - щелкала застежкой сумочки, включила кофеварку, шуршала по столу. Вздохнула и спросила:
- Так что всё это значило? Что за нервы и истерики напуганной институтки? Чего такого ты от Гауфа узнал?
Этот вопрос Джош предвидел с самого начала, но так и не сообразил, чем "отмазаться". Буркнул:
- Не думаю, что это будет тебе интересно.
- Ну-ну. Уж поверь, мне очень интересно, отчего мой напарник вдруг заделался истеричной девицей и, кажется, сходит с ума. Даже если напарник. А ты еще и мой друг. Что случилось? Тебе плохо? - участливо, проникновенно. Нет, Мэва, офигительно хорошо. Не считая… голова тяжелая.
- Нет. Всё нормально. В порядке, просто продолжаем работать.
- А ты можешь? Ну, я имею ввиду… точно в порядке? Ты ж не спал почти. Не нужно тебе поспать?
В порядке, да уж… Пару лет назад Мэве и в голову не пришло бы такой вопрос задавать - и по двое, и по трое суток, бывало, не спали, пахали. Обидно. Да, в порядке, только мысль не дает покою: а не ошибаются ли Беккер, Гауф иже с ними, и сам Джош? Не приняли ли муху за слона? У страха глаза велики, как известно.
- Мэв, а вот скажи…
Неловко самому - не приняли бы за идиота.
- Ммм?
- Скажи, ты тоже думаешь, что тот обряд, в котором я… участвовал, это открытие нейтрального Источника?
- Хм. А есть другие варианты? По-моему, всё прозрачно. Тем более, если даже Верхние… - неуверенная задумчивость.