– Ах, Лавра, ты не представляешь! – воскликнула Шарафова, когда Гербер спустилась к ней в вестибюль. – Я буду изучать шумерскую культуру! А ещё у нас будет спецкурс по монгольским государствам и по истории ислама! Я уже и тему себе выбрала для дисера…
– Поздравляю, – уныло промолвила подруга, вертя в руках бумажку с координатами нового работодателя.
– Я что-то не пойму… Ты сегодня не выспалась или тебя твой научный руководитель не устраивает? – растеряв весёлость, спросила чеченка и отвела приятельницу в сторонку.
Холл главного университетского здания в этот час был заполнен шумными студентами. Видимо, наступила перемена, и многие вылезли сюда, чтобы пообщаться с друзьями. Хотя, обычно, молодёжь предпочитала проводить перерыв между занятиями на свежем воздухе в компании с сигаретами. Но сегодня мало кто отважился выйти на крыльцо. Лавра прекрасно понимала их, поскольку на улице властвовал зверский холод. Вот уже целую неделю в северной столице установилась низкая температура. Вдобавок сегодня с утра пошёл дождь. Ей-богу, в такую погоду следовало больше ожидать снега, но природа частенько преподносила сюрпризы, тем более в этом непредсказуемом городе.
– Я и не выспалась, и расстроилась, – призналась Лавра, достав из кармашка платья номерок от гардероба.
– А я ведь тебе говорила не ходить на эти ночные дежурства. Сколько хоть тебе заплатили? И заплатили ли вообще?!
– Нет, – солгала брюнетка, так как никаких дежурств на самом деле не было. Прошлую ночь она планировала провести на дне реки, но ничего не получилось из-за кучки бритоголовых. – Обещали выдать деньги через десять дней…
– Ну ты и дурочка, сколько можно тебя учить! – возмутилась Луиза и замахала руками. – Никогда не работай в кредит, всегда бери плату сразу же, в конце смены… А теперь жди, пока они соизволят вспомнить о тебе. И ведь целую ночь ещё потратила!
– Да ладно, – улыбнулась Гербер. – Кажется, мне больше не придётся иметь дело с этими людьми. Я устраиваюсь работать преподавателем.
– Серьёзно? – удивилась Шарафова. – И где? Неужели в университете?
– Нет, но, судя по отзывам, в хорошем месте.
– Ничего себе, ну ты даёшь!
– Вот, планирую сейчас туда наведаться. Не желаешь составить мне компанию?
– Ах, извини, не получится. Я должна успеть написать три реферата, заказчики уже вчера приходили. А вечером собираюсь с братом в кино сходить, на премьеру. Хочешь с нами? Фильм просто великолепный.
– Может, пойду, если получится, – кивнула аспирантка. – Ну, тогда до вечера…
Институт, в который Иван Пантелеевич направил свою новую подопечную, находился на улице Циолковского. В принципе, не так далеко от университетского городка, в котором жила Лавра, но тем не менее пришлось спускаться в метро. Что ни говори, а ноябрь выдался студёным. И дождь нисколько не исправил эту ситуацию. Вдобавок ко всему разгулялся пронизывающий ветер, который прогнал с улиц многих прохожих и испытывал сейчас на прочность Лаврин зонтик. Она пыталась сохранить его невредимым почти до самого института, но едва ступила на крыльцо, как резкий вихрь вывернул спицы зонта. Полы её плаща задрались, дождь намочил колени, а очередной порыв ветра начисто испортил причёску. Естественно, внутрь брюнетка вошла мокрая и злая. От обиды на дрянную погоду она даже швырнула сломанный зонтик в урну.
Институт занимал, судя по всему, только первый этаж этого добротного старинного дома. Единственный коридор уходил в разные стороны и был тёмен. Несмотря на уличную мглу, включать тут свет никто не торопился. Может, руководство подобным образом решило экономить на электричестве?
Осмотревшись в небольшом вестибюле, который не представлял из себя ничего интересного, Лавра приблизилась к доске объявлений и мельком изучила расписание. Судя по дисциплинам, этот институт готовил лишь юристов и экономистов. Очень заурядно, отметила про себя Гербер и перешла к следующему стенду, на котором пестрели многочисленные листовки. Большую часть из них занимала реклама всяких дополнительных образовательных курсов, сомнительные предложения по трудоустройству, написанию курсовых и дипломных работ и даже интим-услуг. Но имелись здесь и любопытные объявления. Например, чёрный плакатик, на котором был нарисован череп, а под ним нацистский призыв к борьбе с "неполноценными" народами. Перед глазами мигом всплыла ночная сцена со скинхедами, избивающими несчастного чернокожего. Лавра тут же сорвала бумаженцию и скомкала её. И о чём только думает местное начальство!
Далее шли двери учебных комнат, на которых рыжей краской неровно были нарисованы их номера. Учитывая, что вуз давал платное образование, могли бы не жадничать и повесить хотя бы таблички. Пройдя мимо них, Лавра наконец-то добралась до кабинетов администрации и сунулась в дверь с надписью "Проректор по учебной работе". Там сидел тучный мужчина в фиолетовом костюме, а перед ним на столе красовалась вазочка с шоколадными конфетами.
– Вы можете дать мне нормально пообедать?! – взревел проректор.
– У Вас уже обед? – удивилась Гербер и сверилась со своими часами. – Надо же, всего-то одиннадцать…
– Девушка, Вы меня хорошо слышите? – Мужчина был явно не в духе. – Закройте дверь с той стороны!
– Непременно. Только скажите, где я могу найти Гнесина Константина Анатольевича? Мне велели прийти к нему по поводу работы…
Надменный проректор пригорюнился и убрал вазочку с конфетами в верхний ящик стола.
– Это я, проходите, – неохотно произнёс он и указал на стулья у стены. – Присаживайтесь.
– Добрый день, – обрадовалась Гербер, плотно закрыв за собой дверь.
– Вы на замену Леночки? – уточнил Константин Анатольевич. – Очень хорошо, а то у нас учебный план срывается без этой чёртовой истории. Вы ведь аспирантка Коливина, так?
– Да, но…
– Пенсионное, медицинское страхование, ИНН имеются?
– Да, но…
– Отлично, тогда пишите заявление. – Гнесин протянул ей пустой бланк, а сам полез за какими-то папками. – Работать будете десять часов в неделю, а в январе, когда у студентов начнётся сессия и каникулы, будете вести занятия у заочников. Условия у нас обычные, оплата почасовая…
– Но у меня нет стажа, – наконец-то вставила Лавра.
– Значит, для Вас это будет неплохой практикой. У нас часто преподают начинающие. Евзеру Ольгердовичу – это наш ректор – конечно, не нравится такое положение вещей. Но что поделать, видные специалисты заняты и не могут распыляться на все питерские вузы. Приходится брать таких, как Вы.
Подумаешь, какое одолжение! Аспирантка недовольно взглянула на его толстое лицо, но сдержалась от комментариев. Будет нехорошо, если она в первый же день не поладит с руководством института. Да и Ивану Пантелеевичу потом достанется.
От мыслей её отвлёк резкий голос из-за спины:
– Константин Анатольевич, нет, я так больше не могу!!!
В кабинет ворвалась всклоченная женщина лет сорока, на ходу поправляя белые кудри. Воздух мигом наполнился пьянящим ароматом каких-то неизвестных духов, но рассмотреть незнакомку Лавра не успела. Та без слов пнула какую-то коробку, стоящую у входа, и в истерике убежала обратно в коридор.
– Хм… Я на минутку, – пробурчал покрасневший Гнесин и поторопился вслед за чудаковатой барышней.
Лавра вытащила из кармана скомканную листовку, чтобы выбросить в мусорную корзину проректора, но из любопытства развернула её. Никаких адресов там указано не было, только длинный возмутительный лозунг:
"Инородцы оккупировали все крупные и красивые города России!
Они занимают квартиры, предназначенные для нас, для БЕЛЫХ.
Дышат НАШИМ воздухом. Ходят по НАШЕЙ земле. Пьют НАШУ воду.
И ничего за это не платят! Они похожи на стаю прожорливых крыс.
А что делают с крысами, всем известно…"
Да, как поступают приверженцы этой идеологии, Лавра знала не понаслышке. И это вызвало в ней очередной приступ праведного гнева. Никакими патриотическими высказываниями нельзя было оправдать то, что совершили бритоголовые минувшей ночью на Песочной Набережной. От возмущения девушка поднялась со стула и со всей решимостью двинулась в коридор, откуда доносились голоса.
Шум был точно не из-за переменки. Занятия продолжались почти во всех аудиториях, кроме одной, в которой и разразился скандал. Поначалу Лавра плохо понимала гневную тираду, которую вещала та странная женщина, что минуту назад прервала её общение с Гнесиным. Но по мере приближения к злополучной аудитории смысл её негодования стал проясняться.
– Вы как хотите, но я сейчас еду в автосервис, делаю полировку, а её стоимость будут оплачивать ваши отмороженные студенты! – почти визжала мадам, стоя перед обшарпанной доской.
– С какой стати? – не понимал Константин Анатольевич, и ребята, сидящие позади него, вновь мерзко захохотали.
– А с такой, что я не приму у этого потока ни одного экзамена или зачёта, покуда мне не возместят все убытки! А уж Вы, уважаемый господин проректор, потом ищите преподавателей, готовых тратить нервы на этих недоумков! Я больше чем уверена, что специалистов по Экологическому Праву Вы найдёте очень не скоро.
– У-у-у, – загудели учащиеся, ничуть не боясь разгневанной преподавательницы.
– Тише, замолчали все! – рявкнул мужчина. – Признавайтесь, кто исцарапал машину Алёны Сергеевны?!
– Да сдалась нам её тачка, – послышались радостные голоса, а следом новый смех.
Аудитория точно издевалась над свирепой дамочкой и нисколько не считала это зазорным, будто вместо преподавателя перед ними ругалась их сокурсница.
– Кто угодно мог там порисовать, – вмешался очередной юношеский голосок. – А сразу на нас валят. Мы чё, самые левые, что ли?
– Ага, нашла лохов, – тут же напали на бедную женщину остальные студенты.
Лавре стало даже жаль Алёну Сергеевну, потому что та никак не могла совладать с наглыми студентами. Но первые впечатления оказались обманчивы. Наслушавшись хамских реплик, женщина расставила руки на поясе и со всей серьёзностью продолжила:
– Значит, так, мои дорогие. Всё, что нужно, я сказала. Решение за вами. Только учтите, что вместе с моим предметом вы обязательно завалите всю сессию. Но деньги за порчу моего автомобиля я всё равно с вас взыщу, только уже через милицию!
Договорив это нехорошее предупреждение, Алёна Сергеевна коварно улыбнулась, кивнула на прощание растерянному проректору и вышла в коридор. Лавра тут же отпрянула в сторону и сделала вид, будто не имеет к их спору никакого отношения.
– Что, подслушиваете?! – воскликнула злая преподавательница. – Правильно! Здесь только этим и остаётся заниматься…
Она гордо подняла голову и зашагала к вестибюлю, громко цокая каблуками. Гнесин тем временем что-то говорил наглым студентам. Кажется, он пытался приструнить их, взывал к совести, грозил отчислением. Да только что им с того? В итоге, Константин Анатольевич вернулся к себе в кабинет с густо красным лицом и бегающими глазами.
– Простите, – пробурчал он дожидающейся его Лавре и поправил коробку, которую пару минут назад пнула нервная Алёна Сергеевна. – Такое у нас бывает, Вы не обращайте внимания. Сейчас все на взводе… Так на чём мы остановились?
Гербер, которая тоже была возмущена листовками, свободно развешанными в институте, хотела поначалу высказать это проректору, но теперь, после скандала, такое желание у неё напрочь пропало. Подумаешь, приклеил какой-то отморозок эту бумаженцию, пока никто не видел.
Оформление на работу прошло быстро. Никаких собеседований и наущений Гнесин не провёл. Дал лишь номер телефона заведующего кафедрой и велел согласовать с ним расписание. На этом и разошлись.
Перед уходом Лавра вновь подкралась к двери скандальной аудитории, но уже никого там не застала. Довольные сорванной парой студенты успели разбежаться. И от этого аспирантка почувствовала себя нехорошо. Если они способны вывести из себя опытных преподавателей, то чего же тогда стоит ожидать ей?
Выйдя на крыльцо, Лавра передёрнулась от холода и брызг дождя. Зонтик её был безнадёжно испорчен и к тому же лежал в мусорном ведре. Идти отсюда до станции метро довольно далеко, а в набитые до отказа автобусы не пролезть даже с её миниатюрной фигуркой.
Ряд автомобилей, выстроенных перед зданием вуза, невольно привлёк взгляд расстроенной девушки, и она всерьёз задумалась над тем, как превосходно, оказывается, иметь личный транспорт. Вот так выйдешь после работы, сядешь в тёплый салон, десять минут – и дома. Но внимание быстро переключилось на самую смешную здесь машину, в которой болтала по сотовому телефону обиженная преподавательница. Её иномарка была грязная, чем и воспользовались подлые студенты, нарисовав на ней всякие похабные словечки. Лавра усмехнулась и направилась к пострадавшему автомобилю.
– Вот, полюбуйтесь, – окинула рукой художество негодяев возмущённая Алёна Сергеевна. – Они думали, что начирикали лишь на грязи, а оказалось, что и краска поцарапана…
Она аккуратно протёрла чёрной тряпицей крыло машины, дабы Гербер убедилась в обоснованности обвинений.
– Каковы паразиты, а! – не унималась женщина. – Ну, ничего, они у меня ещё попляшут по полной программе. Я на них отыграюсь, вот увидите. Кстати, меня Алёной звать…
– А меня Лаврой, – кивнула брюнетка, трогая глубокие царапины на корпусе иномарки. – Думаю, тот, кто сделал это, специально задел покраску. Он хотел именно что доставить Вам неприятности.
– И я о том же! – вскинула руки эмоциональная Алёна. – Впрочем, ладно. Пока не стемнело, надо съездить в автосервис. Если муж узнает, что сотворили с моей машиной, он устроит институтскому руководству такой разнос, что не приведи Господь. Артём и так не одобряет мою работу, а тут ещё и это.
– И часто случаются подобные казусы?
– Уверяю, коль ты только начинаешь, готовься к худшему. Нынче студенты уже далеко не те, как раньше. Это мы в своё время боялись слово лишнее преподавателю сказать. А теперь всё наоборот… Кстати, тебя подвезти?
– Ну, если только до станции метро…
– Садись.
В салоне исцарапанной иномарки было пыльно. Сразу видно, что Алёна плохо следит за своей машиной. Зато имелись весьма современные приборы управления: удобный маленький руль, множество экранчиков, кнопок и практически никаких рычагов. Наверняка управлять таким автомобилем одно удовольствие, тем более женщине.
– Не смотри на грязь, всё забываю помыть, – махнула ладонью женщина и, заметив, что дождь начал бить по лобовому стеклу, включила "дворники". – Вообще-то, машиной всегда занимается дочь, а я лишь катаюсь на работу да по прочим мелким делам. Но она сейчас на стажировке в Лондоне. Ну а ты какими судьбами сюда угодила? Часы для аспирантуры нарабатываешь, да?
– Угадали, – улыбнулась Лавра, пристёгивая себя к креслу ремнём безопасности. – В принципе, я не горю желанием учить студентов, тем более таких. Но мне сказали, что у вас нет преподавателя истории, вот я и пришла…
– Да, бедная Ленка, – покачала головой Алёна, тут же помрачнев. – Такая ужасная смерть, прям до сих пор дрожь пробирает, когда вспоминаю.
– Лена?.. Это бывшая преподавательница истории?
– Ага, такая славная девушка была: красивая, умная, добрая, вежливая… Ах, не могу без слёз её вспоминать.
Женщина вытащила из бардачка набор ароматических салфеток и принялась тереть глаза.
– А что с ней стало? – с опаской поинтересовалась Лавра.
– Ой, такая жуткая история, просто уму непостижимо, – всплакнула Алёна и шёпотом пояснила. – Её ведь убили. Недавно это было, всего месяц назад. Причём самое страшное здесь то, что покончил с ней родной братишка, шестнадцать лет ему всего. Можешь представить?
– За что же он её так? – поразилась Гербер, позабыв про инцидент с машиной и про нацистскую листовку.
– Поди пойми его теперь, за что. Нормальный такой мальчик был, я с ним ещё репетиторством занималась, готовила его к поступлению в университет на юрфак. Ну вот никогда понять не смогу, что уж там его толкнуло на этот ужасный поступок. Они ведь с сестрой очень хорошо ладили, она его в школу провожала перед работой, подарки вечно делала с получки, книги всякие дорогие покупала. Да что там говорить, мы сами нарадоваться на Егорку не могли. Золотце-мальчик! Мне с ним и заниматься-то было не нужно, он всё и без моей помощи знал в совершенстве.
– Как же это случилось? Может, он пьяный был? – недоумевала брюнетка, кутаясь в своём плаще, хотя в салоне было довольно тепло. – Или наркотиками увлекался?
– Нет, он даже не курил, – опровергла Алёна её подозрения. – А случилось вообще всё очень странно. Пришёл он вечером с занятий. У них ещё родители во Францию тогда улетели отдыхать, а он с Ленкой один остался. Ну и вечером того дня, значит, взялся за нож и… убил её.
– Что, ни с того, ни с сего?
– Говорю же, сама в шоке! Не мог он так поступить, никак не мог. Не за что ему было Ленку-то нашу убивать, душа в душу жили. И ведь, главное, он её в ванну после этого сложил, запер там и ещё дверь пластилином залепил, чтоб запаха не было. Вот она и пролежала трое суток. Потом Веста Андреевна – это наша заведующая кафедрой – тревогу забила. Лена на занятия не пришла, дома никто на телефонные звонки не отвечал, Егор тоже будто пропал. А Леночка с Вестой-то дружили… Ну, в общем, квартиру вскрыли и обнаружили труп… сама представляешь, в каком состоянии.
Алена уже перестала пускать слёзы, побледнев от всей этой скверной истории. Она извлекла из сумочки бутылку воды и принялась жадно пить. Лавра склонила голову, заметив, что за окном иномарки уже вовсю стемнело от нахлынувших туч.
– Вы правы, очень странная история, – согласилась она. – А откуда известно, что это именно он убил Лену?
– Так сам признался, – расстроенным голосом ответила женщина. – Его потом быстро нашли, прятался на даче.
– И что теперь?
– Ну, отправили его в психушку на освидетельствование. Да только не думаю, что его двинутым признают, уж больно смышлёный мальчик был.
Алёна тоже посмотрела на окно и с тяжестью вздохнула.
– Что-то засиделись мы с тобой, – улыбнулась она, нажав на жёлтые кнопки между сидениями, и автомобиль начал сдавать назад. – Мне ещё полировку делать надо, а потом за продуктами. Куда, говоришь, тебя подбросить?..
Глава 2
Охота скинхедов
Над Васильевским островом нависла сплошная чёрная туча. Она перекочевала сюда вслед за Лаврой и вновь наградила её холодным дождём с порывистым ветром. Идти от метро до Съездовской Линии было не так уж далеко, однако девушка успела в очередной раз возненавидеть суровую ноябрьскую погоду. С другой стороны, ненастье отвлекло её от мрачной истории, о которой поведала Алёна Сергеевна. Лавре совсем не нравились обстоятельства, при которых она получила новую работу. Занимать место девушки, жестоко убитой собственным братом, – не слишком приятный факт.
К моменту, когда аспирантка зашла в вестибюль исторического факультета, она вновь изрядно промокла и замёрзла. С последним, кстати, были большие проблемы. Сколько раз она убеждала себя, что является существом холоднокровным и должна спокойно относиться к перепадам температур. Но Лавру всё равно беспокоил озноб, и сейчас она напоминала промокшую оборванку, которую, к тому же, колотит словно от лихорадки. В таком виде идти к Коливину никак нельзя, отчего брюнетка поспешила в туалет. Благо, сейчас там наверняка никого нет, ведь четвёртая пара в самом разгаре и многие студенты сидят на занятиях.