Каждый из нас постоянно измышляет безопасные и падежные способы сохранить мир и покой в данное время, в данном отдельно взятом вагоне и думает: "Дай боже нормально доехать до дома". Люди за шестьдесят называют это "правилами хорошего тона". Придуманы они для того, чтобы мы не поубивали друг друга. Это как в случае с вестигиями - их не ощущаешь постоянно, однако бессознательно ведешь себя таким образом, чтобы подстроиться под магию, которая копится вокруг тебя. Как я понял, именно это обеспечивает призракам возможность существования: они живут за счет вестигиев, подобно тому как светодиодные фонарики работают на мощных батарейках. И рассеиваются, когда те заканчивают действовать. Я вспомнил дом в Пэрли, где мы расправились с вампирами, - там все было мертво. Найтингейл говорил, что вампиры были обычными людьми до того, как подверглись "воздействию". Как и какому - никто не знает. Когда это случилось, они принялись высасывать магию из любых потенциальных источников, включая вестигии, в пределах досягаемости.
- Но этого недостаточно, чтобы поддерживать жизнь, - объяснял наставник. - Поэтому они вечно в поиске новой магии, которую можно поглотить.
Исаак Ньютон полагал, что лучше всего для этой цели подходят люди. Но магию нельзя отнять у живого существа, хоть сколько-нибудь более высокоорганизованного, чем, например, слизевик. Разве только в момент смерти - но даже и это очень трудно сделать. Я тогда задал Найтиигейлу логичный вопрос: зачем вампиры пьют кровь? Он ответил, что этого никто не знает. Я спросил, почему никто не пытался выяснить это опытным путем, и Найтингейл очень странно посмотрел на меня.
- Опыты проводились, - сдавленно проговорил он после долгой паузы. - Во время войны. Но их результаты были признаны противоречащими этике, и все данные по этим исследованиям засекретили.
- Мы собирались использовать вампиров, чтобы выиграть войну? - спросил я. И поразился - лицо Найтипгейла исказила самая настоящая мука вперемешку с гневом.
- Нет, - резко ответил он. И добавил, уже мягче: - Не мы. Немцы.
Если кто-то говорит вам, что куда-то лучше не соваться, - стоит послушать совета и действительно не соваться.
Genii locorum, вроде Беверли, Оксли и прочих неблагополучных отпрысков Темзы, тоже являются в определенном смысле живыми существами и тоже черпают силы из окружающей среды. Бартоломью и Полидори были единодушны во мнении, что этих существ питает "все великое многообразие жизни и магии, сущее в их владениях". Это, конечно, вызывало у меня некоторые сомнения, однако я был абсолютно уверен, что они живут в симбиозе со всем живым в своих "владениях". В то время как вампиры, напротив, - несомненные паразиты. А что, если призраки тоже так могут? Если Николас Уоллпенни был симбиотической сущностью, в какой-то мере частью вестигиев, которые ему сопутствовали и из которых он черпал силу, то выходец вполне мог представлять из себя паразита. Призрака-вампира. Это объясняло бы, почему мозги его жертв выглядят как сморщенная цветная капуста, - он вытянул из них магию.
Соответственно, мой ритуал с использованием калькуляторов в качестве жертвенных источников магии только раздразнил аппетит Генри Пайка. Но я подумал вот о чем: нельзя ли приманить выходца, распространяя магию вокруг, - как выбрасывают за борт наживку при ловле акул? К моменту, когда поезд остановился на станции "Бейкер-стрит", у меня в голове уже вызревал план.
Метро - отличное место для подобных умозрительных открытий. Потому что без них вы будете изнывать от скуки, если только у вас с собой нет чего-нибудь почитать.
На этот раз мне даже не пришлось показывать в Вестминстерском морге свое удостоверение. Охрана на входе и так пропустила меня. Найтингейл ждал в раздевалке. Переодеваясь, я в общих чертах рассказывал ему о своей встрече с Тайберн.
- Боже, какие они дети, - вздохнул Найтингейл. - Всегда-то их не устраивает положение вещей.
- А как вам удалось спасти слепого? - спросил я.
- Они, знаете ли, не слепые, - пояснил наставник, - они люди с нарушениями зрения. Одна очень энергичная юная леди мне довольно долго и убедительно это доказывала, пока мы ждали в приемном покое.
- Так как же вы спасли этого человека с нарушенным зрением?
- Если бы "мы", - покачал головой Найтингейл. - Это заслуга его собаки-поводыря. Когда начался процесс секвестра…
- Секвестра? - переспросил я.
Выяснилось, что этот термин вывел доктор Валид: он так называл то, что происходит, когда выходец овладевает своей жертвой. В юриспруденции это слово означает процесс конфискации имущества человека в счет уплаты его долгов или же если признано, что это имущество нажито преступным путем. В нашем же случае конфискуемым имуществом являлось тело жертвы.
- Так вот, когда секвестр начался, - продолжал Найтингейл, - собака-поводырь - кажется, по кличке Малькольм - буквально взбесилась и потащила потенциальную жертву прочь. Подчиненные инспектора Сивелла как раз были в этом районе, следили за порядком во время сбора пожертвований. И один из них вовремя вмешался, не позволив нашему бедному Панчу догнать слепого.
- Еще одна победа полиции, ведомой рациональным началом?
- Именно, - ответил Найтингейл. - Это была ваша приятельница, констебль Мэй. Она первой прибыла на место происшествия.
- Лесли? Вряд ли она была в восторге, - заметил я.
- Да, если передавать в точности, то она сказала: "Какого черта эта хрень все время случается именно со мной?"
- Так кем был при жизни наш слепец, подвергшийся секвестру? - спросил я.
- А с чего вы взяли, что он мертв?
И он провел меня по коридору в комнату, оборудованную в точности как передвижное отделение интенсивной терапии. Наличие такой комнаты в морге, если задуматься, внушало некоторое беспокойство. В одном из углов на стуле сидела Лесли, откинувшись на спинку. Она слабо помахала, когда мы вошли. По обе стороны от кушетки пищали, пыхтели и просто беззвучно мигали различные механизмы. А на кушетке распростерся Теренс Потели, двадцати семи лет, житель Седжфилда, что в графстве Дарем. Он работал управляющим складом в магазине "Теско". Родственникам наверняка еще не сообщили. Из его лица вертикально торчала конструкция из нержавеющей стали - кажется, это называется "медицинский каркас".
Доктор Валид полагал, что это приспособление позволит успешно провести операцию по восстановлению лицевых тканей, когда решится проблема с собственно секвестром несчастного Потели.
- А я еще жаловалась, когда носила брекеты, - проговорила Лесли.
- Он в сознании? - спросил я.
- Нет, похоже, он в том состоянии, которое медики называют "искусственной комой", - отозвался Найтингейл. - Оксли знает, с кем мы имеем дело?
- Нет, зато Айсис знает, - ответил я. Она рассказала мне о Генри Пайке, неудачливом актере, которого, предположительно, убил Чарльз Маклин - его гораздо более преуспевающий конкурент.
- Тогда понятно, откуда та ярость, проговорил Найтингейл.
- Он был арестован? - спросила Лесли.
- Данных очень мало, - ответил я, - возможно, Пайк и был…
- Да не он, - перебила Лесли. - Маклин. Избежать наказания за одно убийство - это случайность. Но за два - это уже как-то маловероятно, черт возьми! И весьма несправедливо к тому же.
- Маклин дожил до глубокой старости, - вставил Найтингейл. - Он был неотъемлемой частью Ковент-Гардена.
- О первом убийстве мне было известно, но о Генри Пайке я слышу впервые.
- А можно мы поговорим об этом где-нибудь в другом месте? - взмолилась Лесли. - Я не могу спокойно смотреть на этого парня.
В большинстве своем мы были копами, а значит, пойти могли либо в паб, либо в столовую. Столовая была ближе. Я подождал, пока к нам присоединится доктор Валид, и лишь тогда приступил к изложению своей идеи.
- У меня есть план, - сказал я.
- Не коварный, надеюсь, - проговорила Лесли.
Найтингейл при этих словах не изменился в лице, а доктор Валид едва заметно усмехнулся.
- Вообще-то, - сказал я, - именно коварный.
У Найтингейла был с собой экземпляр пьесы Пиччини. Выложив его на всеобщее обозрение, я попросил присутствующих обратить внимание на сцену сразу после той, в которой Панч разобрался со слепым нищим. А именно, когда констебль является арестовать Панча за убийство жены и ребенка.
- В этой сцене констеблем буду я.
- То есть вы добровольно соглашаетесь, чтобы вам проломили голову? - поинтересовался доктор Валид.
- Если вы вчитаетесь в текст, то поймете, что констебль в итоге остается жив, - возразил я. - Как и офицер, который появляется через минуту.
- Думаю, офицером должен быть я, - предположил Найтингейл.
- Ну уж не я, это точно, - вставила Лесли.
- Однако я не представляю, что из этого выйдет, - сказал мой наставник. - Генри Пайку нет никакого смысла устраивать нашу с ним встречу, как бы хорошо мы ни подходили на роли в этом его спектакле.
Доктор Валид ткнул пальцем в строчку пьесы и проговорил:
- Вот смотрите, Панч спрашивает: "Кто посылал за вами?" На что констебль отвечает: "Меня прислали за вами". У Панча нет выбора, рок настиг его, и деваться ему некуда. "Я не вызывал полицию", - отвечает он.
- Думаю, вы неверно поняли, кто такой этот Панч, - возразила Лесли. - Вы решили, что это некий потусторонний маньяк-убийца, который действует по сценарию пьесы про Панча и Джуди. А если это не так, и Панч - что-то совсем иное?
- А именно? - спросил я.
- А именно материализованная квинтэссенция негативного общественного сознания, дух преступления и уличных беспорядков. Своего рода потусторонний хулиган. Воплощенный дух бунта и хаоса, сущность толпы.
Все в недоумении уставились на нее.
- Я тоже сдавала экзамены по программе А, или ты забыл? - спросила она.
- У тебя есть другой план? - поинтересовался я.
- Нет, - ответила Лесли, - я просто предупреждаю - будьте осторожны. Вы решили, что знаете, как поступать, - но это не значит, что мы на самом деле знаете.
- Спасибо, что обратила на это мое внимание, - сказал я.
- Всегда пожалуйста, - отозвалась Лесли. - Допустим, вы найдете этого Генри Пайка, - и что дальше?
Вот это был хороший вопрос. Я глянул на Найтингейла.
- Я смогу проследить за его духом, - ответил наставник. - Если подберусь достаточно близко, смогу отследить его путь целиком, вплоть до могилы, где лежат его кости.
- И что потом? - упорствовала Лесли.
Я снова глянул на Найтингейла.
- Потом мы выроем их, сотрем в порошок, смешаем с каменной солью и развеем по ветру над морской гладью, - проговорил я.
- И что, это поможет?
- Раньше всегда помогало, - заметил доктор Валид.
- Вам понадобится ордер, - сказала Лесли.
- На арест призрака ордер не нужен, - заявил я.
Усмехнувшись, Лесли пододвинула ко мне текст пьесы.
Постучала черенком ложки по листу, и я, глянув туда, куда она указывала, прочитал: "Констебль: Молчите! Вы совершили убийство, и у меня есть ордер на ваш арест".
- Если ты собираешься как следует играть свою роль, тебе понадобится весь необходимый реквизит.
- Ордер на арест призрака, надо же, - фыркнул я.
- Здесь я не предвижу затруднений, - вмешался Найтингейл. - Однако в связи с этим мы будем вынуждены отложить нашу операцию по задержанию до позднего вечера.
- Вы что, серьезно намерены это сделать? - спросила Лесли, с тревогой глядя на меня. Я постарался всем своим видом выразить абсолютное спокойствие, но смотрелось это, по-моему, как-то неубедительно.
- Я полагаю, констебль, что у нас нет выбора, - сказал Найтингейл. - И я буду очень признателен, если вы свяжетесь с инспектором Сивеллом и попросите его быть наготове возле Ковент-Гардена в одиннадцать часов вечера.
- Так поздно? - удивился я. - Генри Пайк может нас не дождаться.
- Раньше мы не сможем получить ордер, - пояснил Найтингейл.
- А если это не сработает?
- Тогда настанет очередь Лесли генерировать план.
Мы вернулись в "Безумие", и Найтингейл тут же исчез в магической библиотеке - очевидно, намеревался освежить в памяти заклинания по выслеживанию духов-выходцев. А я поднялся к себе и достал из шкафа форму. Шлем пришлось долго искать, в конце концов он обнаружился под кроватью вместе с серебряным свистком - тот лежал внутри. Эти два предмета по какой-то непонятной причине до сих пор остаются непременной частью полицейского обмундирования. Поскольку мой телефон не пережил взрыва фонтана в патио Тайберн, я достал из ящика стола казенную гарнитуру "Эрвейв" и вставил туда батарейку. Запихивая в рюкзак форменную куртку, я внезапно подумал, что комната моя по-прежнему больше всего напоминает гостевую спальню. Как будто я живу здесь только временно, пока не найду что-нибудь поудобнее.
Закинув рюкзак на плечо, я повернулся к выходу. И обнаружил, что на пороге стоит Молли и глядит на меня, склонив голову набок.
- Не знаю, - проговорил я. - Но ужинать мы будем в городе.
Она нахмурилась.
- Первым пойду я, - сказал я, но, по-моему, это особого эффекта не произвело. - С ним все будет хорошо.
Бросив на меня последний скептический взгляд, Молли развернулась и скользнула прочь. Я вышел следом, но она уже исчезла. Я спустился, прошел в читальный зал и стал ждать Найтингейла. Он появился спустя полчаса, в "рабочем" костюме и с тростью в руке. Спросил, готов ли я, и я ответил, что да.
Был прекрасный теплый весенний вечер. Оставив "Ягуар" в гараже, мы отправились пешком. Мимо Британского музея, по улице Музея, а затем по Друри-Лейн. Мы шли не спеша, и все равно в запасе у нас было еще несколько часов. Посему мы зашли поужинать в индийский ресторан с многообещающим названием "Бенгальский дом", рядом с Королевским театром.
Изучая меню, в котором, к великому счастью, не было ни картошки, ни сдобной выпечки, ничего с почечным жиром и никакой подливы, я понял, почему Найтингейл так любит есть вне дома.
Он заказал себе ягнятину с лаймом, а я остановился на курице по-мадрасски, один кусочек которой заставил бы Найтингейла истечь слезами. Для меня же это было едва ли не слишком пресно. Парня, выросшего на курице с арахисом и остром рисе с овощами, трудно напугать индийской кухней. Главный закон кулинарии по-западноафрикански гласит, что если блюдо не опалит скатерть, если попадет на нее, то повар явно пожалел перца.
Вообще, такого закона, конечно, нет - но у моей мамы, например, в голове не укладывается, как можно есть то, что при употреблении не прожигает рот насквозь.
В ожидании ужина мы заказали пива, и Найтингейл поинтересовался, каковы мои успехи на ниве дипломатии.
- Помимо вашего небольшого фиаско с Тайберн, - уточнил он.
Я рассказал ему о визите к Оксли и о том, как вела себя Беверли. Умолчав, разумеется, о том, что "тоже хотел искупаться". Я отметил, что, на мой взгляд, все прошло нормально, что установилась некая связь между двумя противоборствующими сторонами.
- На нее, - сказал я, - мы сможем опираться в дальнейшем.
- Урегулирование конфликтов, - проговорил Найтингейл. - Значит, вот чему теперь учат в Хендоне?
- Да, сэр, - ответил я. - Но не беспокойтесь, кроме этого там также учат бить людей телефонными справочниками, а еще преподают десять лучших способов генерирования ложных улик.
- Старые традиции еще держатся, это не может не радовать, - сказал наставник.
Я отхлебнул пива.
- А вот Тайберн как раз не очень жалует старые традиции.
- Питер, - укорил меня Найтингейл, - из всех дочерей Матушки Темзы вы умудрились повздорить именно с леди Тай. Вот поэтому, - он многозначительно поднял вилку, - мы и не разбрасываемся магией до тех пор, пока не освоим ее как следует.
- А как я должен был поступить?
- Найти слова, которые помогли бы избежать этого конфликта, - с укором проговорил он. - Кем вы ее считаете, бандиткой? Думали, она хочет поставить заглушку вам в мозг? Она спровоцировала вас, чтобы посмотреть, что вы станете делать, - и вы, конечно, не выдержали.
Пару минут мы поглощали наши индийские кушанья. Он был прав - я впал в панику.
- Она, фигурально выражаясь, воткнула заглушку мне в зад, - сказал я. - Именно воткнула, а не вставила.
- О! - произнес Найтингейл.
- Похоже, сэр, это не очень тревожит вас, - заметил я. - Я имею в виду ситуацию с леди Тай.
Найтингейл, дожевав и проглотив кусок мяса, ответил:
- Питер, мы с вами собираемся выступить в качестве козлов, ведущих стадо на убой, а противостоять вам будет могущественный призрак, убивший (только по подтвержденным данным) более десяти человек. Вот если переживем встречу с ним - тогда и будем волноваться насчет леди Тай.
- Если мне не изменяет память, - проговорил я, - это я буду козлом-вожаком, констеблем из пьесы. И памятуя о том, что мой тыл останется неприкрытым, я хочу вас спросить: вы точно уверены, что сможете выследить его?
- Ни в чем нельзя быть уверенным, Питер, - покачал головой наставник. - Но я сделаю все, что в моих силах.
- А если нам не удастся проследить его путь до самой могилы? - спросил я. - У нас есть план Б на этот случай?
- Молли владеет гемомантией, - сказал Найтингейл. - Обычно это очень впечатляет.
Перетряхнув скромный багаж своих познаний в греческом, я переспросил:
- Это прорицание, осуществляемое при помощи энергии крови?
Найтингейл задумчиво пошевелил губами.
- Думаю, это не самое удачное определение. Молли поможет вам увеличить расстояние, на котором воспринимаются вестигии.
- Насколько увеличить?
- На две-три мили, - ответил Найтингейл. - Я сам проделывал это лишь однажды, поэтому затрудняюсь сказать точнее.
- Как это было?
- Как будто погружаешься в мир призраков, - ответил Найтингейл. - Хотя, возможно, это и был мир призраков. Возможно, таким образом удастся обнаружить Генри Пайка.
- А почему мы не можем сделать это сразу? - спросил я.
- Потому что вероятность погибнуть в процессе - пять к одному.
- О'кей, - поспешно согласился я, - тогда, пожалуй, действительно лучше отложить этот вариант.