Говорят, что раньше, в старые времена, люди мертвецов боялись. Не в мистическом смысле - ходячие трупы бывают только в фильмах ужасов, а просто не любили люди вида смерти. Такое уж свойство есть у человеческой природы, живое - живым, мертвое - мертвым. Нет, есть отдельные личности, которым смерть - сестра, подружка и сфера деятельности, но это, скорее, исключения из правил. Понятно, что медикам и полицейским без этого никуда, но остальные люди, с более мирными профессиями, старались держаться от мертвых подальше. Ясно, что совсем уж отстраниться от этого у них не получалось, но одно дело - свой мертвец, дедушка там или бабушка, и совсем другое - совершенно незнакомый тебе покойник.
Три последних десятилетия отучили горожан, по крайней мере московское народонаселение, бояться подобного. Ревущие девяностые, с их постоянными перестрелками и утренними трупами на улицах, в результате отбили у людей привычку с воплями шарахаться от мертвых тел. Как, впрочем, и без особой нужды их трогать, чтобы не нажить себе лишних проблем. Одно время было так - кто нашел покойника и о нем сообщил куда следует, тот и есть злодей-убийца. Циничные же нулевые, в которые я рос, в свою очередь, выработали дополнительный защитный рефлекс при виде чужой боли, бед и смерти, добавив людям толику равнодушия. Что поделаешь - люди смертны. И потом - все там будем. Со своими бы проблемами разобраться.
Говорят, что на периферии народ душевней, мимо не пройдет, поможет незнакомому человеку, даже если тот не просит о помощи. Хорошо им там. У нас такого давно нет.
Вот и сейчас - вроде бы что-то не то происходит, один человек, похоже, помер, второй валяется на земле и его поливают водой, а люди знай проходят мимо. Бросят любопытный взгляд, блеснут глазами - и бегут дальше. Все так, все верно - пока к ним не обратились, лезть не стоит. От греха.
Нас это не касалось, мы уже по самые уши вляпались в ситуацию. Нет, дед, который еще пару минут назад кхекал, говорил странные вещи и трубил носом, а сейчас безмолвно раскинулся на скамейке, бесспорно, вызвал у нас троих чувство жалости - все-таки живой человек был. Но почти немедленно к жалости примешалось и раздражение, по крайней мере, у меня.
- Новое дело. - Я встал на ноги и отряхнул брюки. - Он еще и помер. Ну все, теперь точно прогул заработаю. Пока полиция приедет, пока протокол составят… Еще и в отделение небось потащат.
- Мы не можем в отделение, - переглянулись женщины. - Нам скоро есть и спать. У нас режим.
- Вы спортсменки, что ли? - изумился я.
- Да нет. Нам - это, в смысле, им. - Брюнетка показала на серьезного малыша в коляске и звонко рассмеялась, но тут же осеклась, испуганно посмотрев на покойника. Ну да, рядом с мертвым телом как-то неловко хихикать. - У вас просто детей нет, а то бы поняли.
- У вас режим, у меня работа. - Я снял сумку и поставил ее на скамейку, после стянул с себя пиджак. - В результате ни мне, ни вам не видать желаемого. Черт, черт, вся спина угваздалась!
- Скажите. - Блондинка качнула коляску. - А вы отчего в обморок упали?
Ее подружка немедленно с интересом уставилась на меня.
- Не знаю. - Я постучал рукой по пиджаку и поморщился при виде пыли, которая из него полетела. - Сам не понял. Но вообще он мне руку очень сильно сжал, чуть не раздавил.
- Наверное, болевой шок, - со знанием дела сказала брюнетка. - У Малышевой про такое рассказывали.
- И у доктора Комаровского - тоже, - поддержала ее подруга.
- Девушки, милые, - я натянул пиджак и закинул сумку на плечо, - давайте я вам оставлю свой телефон и пойду, а? Мы же взрослые люди, понятно, что дед помер сам по себе, скорее всего от инфаркта, медики наверняка это подтвердят. А если у ментов будут вопросы, то я подъеду куда надо и дам показания.
Вообще-то это было не очень правильно, в подобных ситуациях лучше разбираться на месте, но очень мне не хотелось заработать прогул. Силуянов такое точно не проморгает, накатает докладную и отправит ее наверх. Не скажу, что у меня служебное положение шаткое, но кто знает? Лишний "косяк" никому не нужен.
Впрочем, можно будет у полиции справку выпросить, они вроде такую выписывают. В конце-то концов, я гражданский долг выполнял, помогал ближнему своему.
- Нет-нет, - посерьезнела блондинка. - Останьтесь с нами. Мало ли что?
- И вообще, правильней будет, если мы уйдем, а вы останетесь, - поддержала ее брюнетка. - Вы мужчина, вам и разбираться. У меня вот муж…
Что там у нее с мужем, я так и не дослушал, поскольку заметил полицейский наряд, который неспешно шествовал по бульвару, как видно совершая свой будничный обход.
- Господа полицейские! - зычно крикнул я и помахал рукой. - Можно вас?
Немногочисленные прохожие с большим интересом стали окидывать нас взглядами, но все так же шествовали мимо.
- Сержант Синицын, - козырнул один из полицейских, когда наряд подошел к нам. - Что у вас слу… Опа. Жмурик.
- Ага, - вздохнул я, показывая на старика. - Меня вот женщины окликнули, сказали, что деду плохо, он даже на скамейку завалился. Мы его подняли, он с минуту поговорил, руку мне пожал, вроде как вместо "спасибо", и того… Вот и вся история.
- Инфаркт, - со знанием дела сказал второй, безымянный полицейский. Он осмотрел тело, оттянул веко, пытаясь что-то увидеть в мертвом глазу старика, и сейчас деловито и умело лазал по его карманам. - Саш, документов нет. Свезло нам, получили мы неопознанный труп.
- Он вам никак не представился? - с надеждой поинтересовался у нас сержант Синицын. - Может, фамилию свою назвал или хотя бы имя?
- Нет, - покачан головой я. - Ничего такого не было.
- Я так думаю, он деревенский был, - неожиданно подала голос блондинка. - Речь у него была не городская. Нас девками назвал. Не в смысле - девки из сауны, а так, как в деревнях говорят.
- Да-да, - подтвердила брюнетка. - Так и было.
- Час от часу не легче, - вздохнул безымянный полицейский. - Ладно, надо труповозку вызывать. Скоро тут солнце будет, дед тучный, начнет еще оплывать. Да и детей скоро прибавится, ни к чему им на такое смотреть.
- Мы "скорую" вызвали, - поделилась с ним брюнетка. - Минут как пятнадцать уже.
- Молодцы, - одобрил сказанное сержант Синицын. - Давайте-ка я пока ваши данные перепишу. Скорее всего, вам придется подойти к нам в отделение, дать показания.
- Но это не сегодня? - с надеждой спросил я. - Не сейчас?
- Нет, - обрадовал меня сержант. - На неделе. Следователь с вами свяжется. Да тут дело ясное, не переживайте. Пожилой человек, грузный, перепады температур, вот и… Сами посудите - пять дней назад жара, три дня назад чуть ли не минусовая температура, а сегодня - опять пекло. Такое не всякий молодой легко перенесет. У меня вот голова болит не переставая.
К моей великой радости, все закончилось быстро. Сержант Синицын записал в блокнот наши данные, для проверки набрал телефонные номера, убедился, что они действительно существуют, и наконец сказал:
- Все, граждане, больше не задерживаю. С вами свяжутся.
Я распрощался с женщинами, которые тоже были невероятно рады тому, что все закончилось, и поспешил к переходу.
Уже перейдя дорогу, я зачем-то обернулся и увидел, что к полицейским, присевшим на лавочку рядом с трупом, подошла парочка - молодой парень в светлой куртке и невысокая девушка, чьи рыжие волосы ярко блеснули в лучах утреннего солнца.
Интересно, это кто? Ну не сердобольные же граждане? Хотя чего гадать? Какая мне теперь разница? У меня теперь другой вопрос на повестке дня стоит - как в банк пройти.
Дело в том, что для сотрудников у нас есть отдельный вход, где как раз и стоят вышеупомянутые турникеты, которые фиксируют время прихода и ухода. Но кроме него, естественно, есть еще и парадный вход для клиентов, большой и красивый, отделанный мрамором и с дверями на фотоэлементе. Иногда серьезно опоздавшие сотрудники именно через него умудряются проскользнуть на работу, но тут все не так просто. Во-первых, многое зависит от того, какая смена охранников несет вахту. Есть ребята, которые прикроют и промолчат, а есть такие, которые непременно заложат, да еще и подтвердят это видеокадрами с камер наблюдения. Во-вторых, тут может возникнуть некая коллизия - турникет не отметит того, что ты вообще пришел в офис, то есть тебя вроде как и нет. Но при этом по факту ты есть, и это все подтвердят. Силуянов поймет, в чем дело, и затаит зло. В-третьих, самое неприятное - если тебя на подобном прищучат, то проблемы будут куда более серьезные, чем если ты просто опоздаешь. Одно дело - нарушение трудовой дисциплины, другое - попытка умышленного обмана службы безопасности и руководства банка. Это не я такую фразу придумал. Это так Ленку Денисенкову недели две назад честили на "разборе". Ее как раз на подобном прищучили и по этой причине почти полчаса в кабинете начальника отдела по работе с персоналом препарировали, мозг чайной ложкой не торопясь выедали.
Впрочем, она легко отделалась, штрафом. Мне такое не светит, мне в подобном случае чего-нибудь похлеще впаяют. Могут даже сослать в дополнительный офис, куда-нибудь в Обнинск или Электроугли. Нет, это не каторга, и там люди работают, даже есть плюсы, например, отношения в коллективе получше. Оно и ясно - руководство-то все в Москве, отсюда в дополнительных офисах и размеренность бытия, все чинно, благородно, по-семейному. Но сколько туда пилить-то каждое утро и оттуда каждый вечер? Застрелиться и не жить.
Я так и не вспомнил, кто сегодня на главном входе стоит, и решил не рисковать. Черт с ним, штраф так штраф. Будем считать, что я того неизвестного мне деда таким образом помянул.
Впрочем, уже через пару минут я об этом решении пожалел. Прямо у турникета я лоб в лоб столкнулся… как бы вы думали, с кем? Ну да. С Силуяновым.
- А вот и Смолин! - радостно, как-то даже по-детски обрадовался мне он и раскинул руки, как бы предлагая: "Давай обнимемся". - Голубь ты мой сизокрылый. Опять влетел?
- Не без того, Вадим Анатольевич, - хмуро ответил я, признавая очевидное. - Но у меня есть уважительная причина.
- Как и всегда. - Силуянов подошел ко мне, ухватил за плечи и немного потряс. - Как и всегда, Смолин. У тебя все дела да случаи. Но всему в этой жизни приходит конец, включая и мое терпение. Все, "дитя солнца", достал ты меня. Иди на свое рабочее место и жди моего звонка. Я вот сейчас на тебя статистику подберу, в папочку ее аккуратно положу - и пойдем к Чиненковой, там беседу продолжим.
Чиненкова - это как раз тот самый начальник отдела по работе с персоналом. Тетка она лютая и безжалостная, потому и отдел этот называют обычно не "по работе с персоналом", а "по борьбе с персоналом".
- Может, не надо? - решил все-таки попробовать выкрутиться я. - В последний раз?
- Надо. Надо, - заверил меня Силуянов, улыбаясь как родному. - Тем более что в последний раз я тебя пожалел и даже дал добрый совет. Практически отеческий. Ну, вспоминай.
Я почесал затылок. Не помню. Я его тогда особо не слушал, что он нового сказать-то может? Поорал он тогда на меня, да и отпустил.
- Вот! - Силуянов ткнул меня пальцем в грудь, попав аккурат в галстучную булавку. - Ты меня даже не слушал. А я тебе сказал: "Купи себе вазелину и держи его в ящике стола, скоро пригодится". Не купил? Зря. На сухую больнее будет.
- Ха-ха-ха, как смешно, - не удержался я, понимая, что терять уже нечего. - Ну, если мне все равно кранты, так я пойду пока, поработаю? До экзекуции?
- Иди. Иди, родной ты мой. - Силуянов сделал жест рукой, показывая, что дорога свободна. - И жди звонка. Я подготовлю все быстро, у меня ты на особом контроле.
Вот чего он так на меня взъелся? Дорогу я ему не переходил, денег у него не занимал, даже за спиной гадости почти не говорил. Ну, всяко меньше, чем другие. Но при этом гоняет он меня куда больше, чем остальных. Может, он из этих самых и так мне свою любовь демонстрирует? Школьники понравившихся девчонок за косы таскают, а начальник службы безопасности, соответственно, знай штрафы выписывает.
Хотя даже если он не из этих самых, то все равно к ним относится. Если и не по сексуальной принадлежности, то духовно - точно.
Такая меня злость взяла, вот только выхода у нее не было. Что я могу сделать? Да ничего. Только уволиться, но и это ни к чему хорошему не приведет, Силуянову-то от этого ни жарко, ни холодно. Больше скажу - он только порадуется, а потом мне еще и жизнь испортит. Из других мест за справкой о моем нравственном и профессиональном статусе к нему же звонить и будут. Представляю, что он наговорит.
- Чтоб тебя стошнило, - прошипел я в спину главного безопасника и побрел в свой отдел, ждать звонка и раздумывать о том, что делать дальше.
Прошел час, прошел второй - телефон молчал. Нет, звонки были, но рабочего характера. Силуянов не звонил.
Время подошло к обеду, и я, подумав немного, решил, что если он до того меня не вызвал, то и в обеденное время вряд ли это станет делать. Может, его вообще куда-то предправ услал, такое случалось. Или еще что-то произошло.
Так оно и оказалось. Произошло. Об этом рассказал мне Витек Рыжков, один из тех охранников, с которыми мы, сотрудники банка, водили дружбу. Был он нормальным парнем, на нас не стучал и на разные мелкие нарушения, из которых во многом и состоит офисная жизнь, прикрывал глаза.
- Не трухай, Саня, - сказал он мне, когда я с ним поздоровался. - Знаю, что он тебя драконил с утра и обещал к Чиненковой отволочь. Можешь выдохнуть, не будет сегодня ничего.
- Почему? - с неподдельным интересом немедленно спросил у него я.
- Травит его, - хмыкнув, ответил мне Витек. - Просто неимоверно как.
- В смысле? - заморгал глазами я.
Витек отслужил срочную на флоте и частенько использовал в разговоре соответствующую терминологию, которую я не всегда понимал.
- Блюет он. - Витек хохотнул. - Часа два уже, с перерывами по десять минут. Валит все на какой-то йогурт, что с утра съел, и жену материт, которая ему его подсунула. Не поверишь - мне его даже жалко стало под конец, у него в брюхе ничего кроме желчи не осталось уже, его чуть ли не воздухом рвет.
- Есть на свете Бог, - с удовлетворением сказал я. - Отлились кошке мышкины слезки. Да хоть бы его и вовсе наизнанку вывернуло, даже не пожалею.
Витек не стукач, ему такое говорить можно.
- Вот ведь, - покачал он кудрявой головой. - Ты пятый, кому я это рассказываю, и ни один человек его не пожалел. Это же надо так коллективу насолить?
Я кивнул с многозначительным видом, выражая свое согласие с услышанным, и пошел обедать в соседнее кафе.
ГЛАВА 2
Вернувшись с обеда, я застал у служебного входа нечто, напоминавшее картину Репина "Боярыня Морозова". Около небольшого крылечка собралась толпа сотрудников банка, с интересом наблюдающая за тем, как два мордатых медбрата запихивали в машину "скорой помощи" носилки, на которых находился Силуянов, бессильно грозящий кому-то пальцем и содрогающийся в рвотных конвульсиях.
Я незамедлительно присоединился к обществу, стараясь спрятать довольную улыбку. Если ее заметит кто-то из силуяновских сподвижников, то непременно об этом доложит, когда тот вернется на службу. А это случится совсем скоро, расслабленный желудок не перелом конечности, такое долго лечить не будут.
- Совсем Силуянову плохо, - заметив меня, сказал Пашка Винокуров. - Прямо наизнанку выворачивает.
- Даже как-то жалко его, - вздохнула сердобольная Наташка Юрченкова из операционного. - Так человека корежит, просто беда.
И вправду - вроде только-только носилки с начальником охраны запихнули в "скорую", как из нее раздался вопль:
- Тут не блюй!
Секундой позже в проеме появился бледный как смерть Силуянов, ухватился дрожащей рукой за дверцу, чуть подался вперед и открыл рот.
Девушки брезгливо сморщили носики, но глаза не отвели, с интересом ожидая развития событий.
А их-то и не последовало. Точнее - последовали, но не те, что предполагались. Силуянов постоял с открытым ртом, похватал им воздух, издал страдальческий вопль, отпустил дверцу, пошатнулся и с грохотом рухнул на пол машины, судя по всему, изрядно брякнувшись об него затылком.
- Сдохну сейчас! - донесся до нас его страдальческий полустон-полукрик. - Живодеры, дайте чего-нибудь, пока из меня кишки наружу не пошли!
- Хорошо-то как! - не удержалась от комментария Денисенкова и сладостно вздохнула. - Вы хоть кто-нибудь это на телефон снимите, золотые кадры ведь. Я лично каждый день такое шоу пересматривать буду.
- Лен! - одновременно сказало несколько человек, подразумевая то, что подобные эмоции испытывают почти все, но говорить об этом вслух небезопасно.
- Да по фигу, - верно расценила заботу о себе общества Ленка. - Дальше Солнечногорска не сошлют, а у меня там бывший живет. Год назад он мне здесь мозги клевал, а теперь я ему там буду. Все по-честному.
Это да, Солнечногорск пока являлся конечной географической точкой присутствия нашего банка на карте страны и мира. Имеется в виду - удаленной от Москвы точкой. Туда ссылали тех, от кого хотели избавиться и не могли этого сделать официальным путем. Такое в наше время случается, причем все чаще. Сейчас все работники стали юридически подкованными и знают, что безличного согласия тебя фиг уволишь, ну, если только ты сам не дашь кадровикам в руки козырные карты вроде прогулов. Вот для таких умников и существовал дополнительный офис "Солнечногорский", до которого на электричке два с лишним часа от Москвы ехать. А на машине - и того дольше, учитывая пробки. Нет, работа - она и там работа, тем более, по слухам, управляющий в этом офисе нормальный, и живется служилому люду в нем очень даже неплохо. Но далеко-то как!
- Безумству храбрых, - пробормотал Пашка, косо глянув на Денисенкову.
- А что, доктор, долго вы его продержите? - обратился к врачу, который собрался садиться в машину, заместителе Силуянова. - День, два?
- Не знаю, - равнодушно ответил медик. - Он обезвожен здорово, хотя и не это главное. Важно понять, что послужило причиной случившегося. Тошнит-то многих, но чтобы так, до судорог… Короче, надо анализы взять, проверить все. Так что денька три-четыре мы его точно подержим. Мало ли что? Может, у вашего коллеги простое отравление, а может, чего похуже.
- А куда повезете? - помрачнел заместитель. - Территориально?
Врач переглянулся с водителем. Тот пожал плечами.
- Надо непременно будет узнать, в какую больницу его положат, - сказала Денисенкова негромко. - Я не поленюсь, передачу ему отвезу.
- Да ладно? - Винокуров даже глаза выпучил. - Ты?
- Именно. - Лена зажмурила один глаз, и ее лицо приобрело немного кошачье выражение. - Бадейку салатика из креветок. С майонезом и всем, что к нему прилагается. Нет, даже не из креветок. Я ему туда оливье отвезу. Это еще лучше.
- Мелко мыслишь, - фыркнула ее коллега по операционному и моя тезка Саша Вязьмина. Она растянула губы в ехидной улыбке, блеснула круглыми стеклышками очков и неторопливо произнесла: - Надо торт заказать, килограмма на два-три. С масляным кремом, орехами, профитролями и всем таким прочим. И с надписью: "Ждем не дождемся".
- А сверху поставить украшение, - вырвалось у меня. - Большой шоколадный унитаз.
- Жизни вообще потом не будет, - вздохнула Наташка Федотова, с которой я бок о бок сидел в своем отделе последние два года. - Не простит он. Но когда деньги на этот торт будете собирать, не забудьте ко мне заглянуть. Грех не сброситься на святое дело.