* * *
После видения разбившегося лайнера Лиза стала бояться снов. Об этом никто не знал, кроме Эрика: Лиза совершенно случайно проболталась ему о том, что пьет кофе литрами, чтобы заснуть уже на рассвете. Эрик поставил пару простеньких заклинаний, которые действительно помогли Лизе спать как убитой без всяких снов – но то ли их срок действия иссяк, то ли Лизе в самом деле следовало увидеть будущее, потому что сон все-таки пришел.
Во сне Лиза ехала через город в сторону дома Эльдара, сидя в роскошном алом спорткаре, думала о том, что давно пора поменять машину на что-то более спокойное и что она видеть не желает Эльдара, но бизнес есть бизнес – им предстояло вместе решить достаточно крупное дело. На правой руке Лизы красовалось крупное обручальное кольцо из белого золота с россыпью бриллиантов – и кольцо, как и машина, сейчас раздражало владелицу тоже.
Она заподозрила неприятности сразу же, остановившись возле ворот дома Эльдара. Ворота были открыты, и охранник, сидевший в будочке, бессмысленным взглядом таращился в газету, лежавшую на коленях, и никак не реагировал на появление спорткара Лизы. Покинув машину, Лиза вошла в ворота и заглянула в будочку. Охранник не уделил жене своего работодателя ни капли внимания – он выглядел спятившим, и Лиза, мысленно прикоснувшись к его вискам, убедилась в том, что Миша Гулайтис, подающий надежды знахарь, действительно лишился рассудка.
Лизе стало страшно. Дом, утопавший в бело-розовой пене цветущих абрикосов, вдруг словно оскалился на нее, словно уверял: голубушка, свихнувшийся охранник – это еще мелочи. Зайди, взгляни, у меня много сюрпризов. А потом мы прекрасно проведем вместе время. Все вместе.
После сон перебросил Лизу от будочки охранника в гостиную дома. В гостиной же царил самый настоящий хаос, словно по ней прошел смерч, безжалостно разметавший мебель, книги из шкафов, мелкие магические мелочи, похожие на сувениры из дальних стран. Лиза сделала несколько шагов – под ногами захрустело стекло – и увидела лежащего на полу Эльдара. Его слепой взгляд был устремлен в потолок, на ухе запеклась струйка крови, и изломанное тело лежало как-то настолько жалко и неумело, что Лиза с внезапной ясностью поняла – Эльдара убили, и это не какая-то обратимая магия, он умер навсегда.
Она заорала так, что, должно быть, перебудила половину общежития. Во всяком случае, Вера и Мася вскочили со своих кроватей так же резво, как и Лиза, которую натурально сбросило на пол.
– Ты чо вопишь, дура? – Мася недовольно терла левый глаз, разрушая заготовленный с вечера макияж. Вера хлопала Лизу по щекам, а сама Лиза никак не могла понять, где находится, откуда в доме Эльдара вдруг взялись ее соседки по комнате и куда, собственно, делся труп. Наконец, явь переборола видения, и Лиза села на кровать и заплакала. Мася увидела, что размазала косметику, и раздосадованно проворчала:
– Тьфу ты, кобыла припадочная. Глаз перекрашивать из-за тебя.
Вера, которая не красилась в принципе и не собиралась идти на две первые пары, отнеслась к внезапному подъему гораздо спокойнее соседки.
– Ты чего, Лиз? Приснилось что?
– Эльдара убили, – прошептала Лиза. На какой-то миг сон и явь смешались, и она была свято уверена в том, что Эльдар сейчас лежит в разгромленной гостиной, и что ты ни делай – помочь ему невозможно. – Вер, Эльдара убили.
Вера, которая, как и остальные обитатели общаги, была в курсе магических способностей Лизы (Лиза не так давно приворожила к Вере молодого преподавателя по современному русскому языку, который теперь радостно закрывал глаза на все прогулы объекта своей внезапной страсти – Вера с удовольствием отчитывалась перед ним в свободное время) нисколько не удивилась сказанному и отнеслась к словам соседки совершенно серьезно.
– Позвони, проверь, – спокойно сказала она. – Не ответит, так поедем туда. Может, ментов надо вызывать, раз убили.
Мася покачала головой и полезла в тумбочку за салфетками.
– Колдуны… – буркнула она. – С вами, я смотрю, хрен выспишься. Я бы на месте Эльдара вашего сама себе башку об дерево разбила, чтоб ваших рож не видеть.
– Поддувало завали, – равнодушно посоветовала Вера. – Лиз, давай звони уже. Надо решать, ехать или дальше спать.
У Лизы уже два месяца был собственный сотовый телефон, стильная "Нокия", предмет голодной зависти всего общежития. Набрав номер Эльдара, Лиза долго слушала гудки, смотрела в окно, где тихо начинало розоветь утро, и знала, что ей никто не ответит, а значит, Вера права, и надо быстро собираться и ехать. Когда она окончательно потеряла надежду, Эльдар все-таки снял трубку и сонным голосом осведомился, кто это такой добрый его будит в пять утра.
Лиза еще никогда не чувствовала такого облегчения. С плеч свалился, по меньшей мере, Эверест.
– Это я, – сказала она. – У тебя все в порядке?
Эльдар сонно усмехнулся.
– Привет, Лали. Чего не спится в ночь глухую?
Вера и Мася вопросительно смотрели на Лизу. Она показала им большой палец – дескать, все в порядке – и отвернулась к окну.
– Лали?
– Так, заглядывала одна знакомая, – Эльдар усмехнулся. – Что случилось?
Лиза подумала, что по всем канонам жанра ей полагается почувствовать укол ревности. Но укола не было, и она не могла этому не порадоваться. За окном сползало к горизонту огромное созвездие с крупными зелеными звездами, и Лиза почему-то знала его название: Древо Болотного Господа. Созвездия не могло здесь быть: Лиза зажмурилась и, когда открыла глаза, увидела, что чужие звезды исчезли.
– Мне приснилось, что тебя убили, – призналась она. – Я пришла, а ты…
– Сны редко говорят правду, – грустно заметил Эльдар и велел: – Лиз, не смотри в окно. Ты ведь смотришь?
Лиза кивнула, словно он мог ее увидеть. Подхватила со стула халат и вышла в коридор – соседки за спиной дружно вздохнули с облегчением. Общежитие уже просыпалось: на кухне кто-то успел поставить чайник и кастрюлю с водой для пельменей, в душевой шумела вода, и на лестнице, где обычно торчали курильщики, маячила чья-то тень.
– Почему не смотреть? – спросила Лиза, привалившись к стене.
– Миры сдвигаются, – серьезно сказал Эльдар. – Это не страшно, но неприятно. Слушай, если, кроме моей смерти, ничего интересного больше не намечается, то иди спать. У меня сегодня важный день, хочу отдохнуть.
Вот теперь Лизу пронзило пониманием. Зеленое созвездие, миры сдвигаются, шнурок на ботинке Эльдара так и не появился…
– Сегодня? – прошептала она внезапно севшим голосом. – Сегодня?!
– Да, – откликнулся Эльдар. – Грань между мирами максимально тонка, и йэкудли уже готовы идти по моему следу. А я принесу смерть, неизбежную и неотвратимую. Так что иди спать. Позвоню вечером.
Из трубки потекли короткие гудки. Лиза выключила телефон и несколько минут стояла в коридоре, не зная, что делать дальше. Потом решительно тряхнула головой и пошла одеваться.
Глава 3
Лига дождя
На солнце, укутанное шалью серых облаков, можно было смотреть, не щурясь, – как на луну. Оно висело в небе лужицей расплавленного олова. Пока Эльдар смотрел, на пыльный асфальт упали первые капли, но до настоящего ливня было еще далеко: он только зарождался там, где у горизонта ворочалась и закипала тьма. Йэкудли на границе миров раскрывали слипшиеся перепончатые крылья. Ливень готовился вынести их сюда, чтобы первый же глоток земного воздуха сжег их губчатые легкие и вылил на землю отравленной влагой.
Эльдар стоял возле заброшенного двухэтажного барака на окраине города. Жители давно покинули эту паутину прихотливо искривленных переулков, в домах никого не было, и только ветер бродил по опустевшим комнатам и хлопал дверями, поднимал пыль на полу и царапал стены с облетающими обоями. Прислонившись к неровной кирпичной кладке Эльдар смотрел, как грозовой фронт наползает на город, как первые всадники мчатся по небу в сторону центра, и копья молний в их призрачных руках готовы поразить цель. Эльдар любил такую погоду: в дождь ему всегда хорошо колдовалось, как, впрочем, почти всем турьевским магам. Он знал, что сейчас местная лига дождя готовится проводить ритуалы – каждый свои, разумеется, – и не собирался медлить.
Левое запястье следовало разорвать без металла, стекла и камня. Эльдар собрался с духом и, поднеся руку ко рту, рванул кожу зубами. Вкуса крови, хлынувшей на язык, он не почувствовал.
Платок, сотканный Погремыкиным, выскользнул из кармана и ткнулся в рану всем своим скомканным тельцем. Сверху загрохотало – тысячи небесных барабанов раскололи тревожную тишину, и Эльдар увидел первых летящих вниз йэкудли, посланников Параллели.
Миры соединились, и началась гроза.
Эльдар моментально промок до нитки. Нашаривая в кармане шнурок от ботинка, чтобы перевязать сгибельника из пропитанного кровью платка, он не чувствовал ничего, кроме смертельной легкости, поднимавшей над землей. Готовый сгибельник упал в лужу и тотчас же поднялся на ноги, дрожа от нетерпения и готовности выполнить задание. Слова на древнем языке магов царапали глотку – Эльдар, упавший на колени, выхаркивал их в мир, и злость, распиравшая его грудь, постепенно утекала – так вода стекала из чудом уцелевшей гнутой водосточной трубы. Сгибельник рос, становясь плотью от плоти и кровью от крови своего создателя и мстителя.
– Иди, – прошептал Эльдар. Слово лопнуло в горле и измазало кровью губы. – За тебя уплачено сполна.
– Уплачено? – насмешливо спросили сзади. – Чем именно?
Эльдар обернулся и увидел Мамонтова. Владыка двух вселенных вышел из дома в своем подлинном виде – венценосная тень с черным провалом на месте лица, в нестерпимо сияющих серебряных доспехах и мантии, сотканной из болотной паутины. Среди фигурок, резьбой украшавших нагрудник, Эльдар увидел себя – маленького, распятого на тысячеглазом древе. Скверноловы медленно и со знанием дела выедали его внутренности.
Мамонтов небрежно взмахнул рукой, и Эльдар почувствовал, как обожгло грудь. Опустив глаза, он увидел, как рубашка рассыпается лохмотьями, а кожа вспучивается рыжими волдырями ожогов.
– Болотный огонь? – как можно небрежнее уточнил Эльдар. Боль была такой, что мир рассыпался перед глазами мелкими брызгами стекла, однако ему удалось встать и даже сделать пару шагов назад, туда, где в луже нетерпеливо прыгал сгибельник.
– Он самый, – Мамонтов щелкнул пальцами, и язык зеленого пламени, вырвавшийся из его ладони, лизнул Эльдара по предплечью. Это было всего лишь разминкой, Эльдар прекрасно понимал, что Мамонтов сейчас думает о том, как именно растерзать наглого выскочку. Болотный огонь – даже не цветочки. – Знаешь, сколько таких было? Я уже считать устал.
Под ногами дрогнула и поплыла земля, и Эльдар снова упал на колени – теперь уже не на городских окраинах, а в лесу, где деревья вместо ветвей скребли небо темно-зелеными щупальцами, и провозвестники Древних богов, многорукие обнаженные исполины, шагали по облакам. Владыка болот и тверди обошел Эльдара, и в шелесте его мантии по траве слышались вопли истязаемых существ. Эльдар смотрел и видел: корона, в которой золотой проволокой сцеплены отрубленные пальцы посягавших на престол, тяжелые латные перчатки с сотней шипов, поступь, от которой трясется земля – колоссальная воля и власть казалась непоколебимой. Не было силы, способной ее уничтожить.
Зверь, поднявшийся за плечами коленопреклоненного рыцаря в расколотых доспехах, скулил от ужаса, но не убегал.
– Ты мне нужен, – прошелестел владыка. Слова взвивались сухой мертвой листвой и падали в пепельно-серый снег, покрывавший макушки иззубренных травинок. – Но иногда я начинаю думать, так ли сильно ты мне нужен.
Земля вздрогнула снова. Ветви деревьев Параллели раскрылись тысячей глаз, глядя на того, кто дерзнул…
Эльдар зажмурился и открыл глаза. Он лежал в луже, дождь безжалостно хлестал по миру, и Мамонтов – в привычном человеческом виде, горбатый, могучий, седой, – стоял и с любопытством смотрел, как лопаются гнойные волдыри на груди Оборотня.
– Тебя сильно испортили в лечебнице, – сообщил Мамонтов, присев на корточки рядом с Эльдаром. – Ты перестал понимать, когда к тебе обращаются по-хорошему. Я хотел тебе только добра, мальчик. А ты?
Эльдар не смог сдержать ухмылки. Какой добрый дядюшка, надо же…
– Убить моего брата – это желать мне добра?
Мамонтов дотронулся до его плеча – кротко, почти ласково, но Эльдар почувствовал, что горит.
– Я же его не убил, – улыбнулся Мамонтов. – Так, приморозил слегка, чтобы ты понял всю серьезность моего предложения.
Он убрал руку, и Эльдар подумал, что боится смотреть на плечо: по его ощущениям кожа и мясо выгорели там до костей. Томаш не хотел оттирать его с жижковской мостовой – так и не придется, Мамонтов собственноручно сожжет его заживо.
Томаш придет и смахнет его пепел веником. Только и всего.
– Я мог бы не успеть, – произнес Эльдар. – И он бы умер на самом деле.
– Они, – уточнил Мамонтов. Ткнул Эльдара пальцем в грудь, и воздух в легких сразу же стал горячим и вязким. – Они. Где сейчас твоя ученица?
Эльдар пожал бы плечами, да сил не было. Силы утекали в лужу кровью, гноем и дождевой водой. Мамонтов неприятно усмехнулся, и Эльдар увидел, как во рту владыки мира сверкнул золотой зуб.
– Надо же, на семинаре. Ты тут, можно сказать, отправился спасать мир с саблей наголо, а она на семинаре, – Мамонтов сощурился, словно высматривал, что именно делает Лиза. – Фонетический закон редукции гласных, как интересно…
Эльдар закрыл глаза. Пальцы изувеченной руки дрогнули, пытаясь сжаться в кулак – Мамонтов заметил это и ухмыльнулся снова.
– А, так вот от чего тебе больно по-настоящему, – довольно произнес он. – От того, что любовь тоже сила, которую нельзя недооценивать. А ты знаешь, на кого девочка положила глаз? Сейчас вот сидит на семинаре и не про закон редукции гласных думает – а о том, как бы написать ему смс. И что именно написать. А ты тут живьем горишь, – рука Мамонтова небрежно похлопала Эльдара по животу и груди, оставляя огненные отпечатки. – Ну, не упрямься. Твое счастье, что ты мне нужен. Хоть кому-то в двух мирах. Потому что тот, на кого девочка положила глаз, не имеет ничего против.
Во тьме мелькали цветные картинки, и Эльдар выхватывал то одну, то другую – так гадатель ловит карты из рассыпанной по воздуху колоды и читает судьбу. Звезды Древа Болотного Господа проступали на дневном небе. Владыка в тяжелой мантии занес ржавый меч над головой умирающего рыцаря.
Что он там сказал? Что любовь тоже сила?
– Любви нет, – улыбнулся Эльдар окровавленными губами. – Нет и не нужно.
Он знал: занятый убийственной болтовней Мамонтов не видит того, что происходит за его спиной. Он знал: увлеченный пыткой и мучениями очередного терзаемого, владыка мира не замечает того, что сгибельник заносит руку.
– Потому что смерть не любит. А я и есть смерть.
И сгибельник нанес удар. А зверь, выросший за плечами рыцаря, бросился и сбил владыку с ног. Пласт земли дрогнул и пополз, словно оба мира хотели сбежать прочь, сорвавшись со своих орбит. На мгновение в прорехе среди исходящих ливнем туч мелькнули крылатые тени: посланники Болотного Господа летели отторгать души от тел.
Потом стало темно.
Когда Эльдар пришел в себя, то ливень уже закончился, солнце сметало ошметки туч с неба, и капли, срываясь с карниза заброшенного дома, звонко пели веселую незатейливую песенку. Ручей увлек остатки сгибельника – грязную мятую тряпку – в канаву и дальше, где Эльдар уже не видел его.
Рыцарь в расколотых доспехах лежал на земле и не шевелился. Снег на его окровавленном лице не таял. Зверь отступил от рыцаря и, опустившись на траву, свернулся в клубок, бормоча негромкие жалобы. В его груди, дымясь, чернела свежая рана, и зверь знал, что все кончено – и для него, и для владыки, который стал ворохом костей и веток после того, как зверь разорвал ему горло и хлебнул крови.
Корона уцелела, но в ней больше не было того ужаса, каким владелец наделял ее. Груда мусора, вот и всё; поднимаясь, Эльдар зацепил ее, и она рассыпалась. Мертвый Мамонтов – окровавленная неопрятная туша – лежал в грязи: сгибельник нанес удар одновременно со зверем, а такого – двойной атаки в двух мирах – владыка не выдержал. Эльдара качнуло, и он привалился к стене дома, чувствуя, как рот наполняется кровью.
Зверь скулил, тихо и жалобно. Вышедшая из-за деревьев Лали подошла подошла и, сев на землю, устроила огромную уродливую голову умирающего чудовища у себя на коленях.
– Я тебе песенку спою, – мягко сказала русалка. – И ты уснешь.
И она запела: мягко, негромко, поглаживая зверя по грязной клокастой шерсти. Зверь проворчал что-то неразборчивое и закрыл глаза. Вскоре он умер; тогда Лали смахнула неожиданную слезинку со щеки и ушла в лес, к ручью. Милостью Иисуса-на-болотах род чудовищ был истреблен окончательно, и два мира разошлись по своим путям.
Эльдар тоже это понял и вздохнул с облегчением. Теперь следовало прочесть несколько заклинаний, дающих дополнительные силы, но язык не ворочался, а перед глазами маячила серая завеса. Ее тяжелые крылья сомкнулись, и Эльдар погрузился во тьму.
И он не увидел, как в переулок, осторожно перепрыгивая через лужи, чтобы не замочить дорогую обувь, вошел Томаш. Уважительно цокая языком, чешский маг обошел труп Мамонтова, качая головой и приговаривая что-то неразборчивое. Затем подцепил одну из косточек, составлявшую корону, и осторожно убрал в карман. Лежащий у стены Эльдар заинтересовал европейского гостя в последнюю очередь: подойдя вплотную, Томаш навскидку оценил его состояние и полез в карман за телефоном.
– Скорая? – уточнил он, когда ему ответили. – Тут поножовщина, человека ранили. Кимовский переулок, пять. Да, во дворе. Приезжайте.