Я - Парольщик. Пять минут аутопсихоскопирования, и в девяти случаях из десяти я выдаю пароль и провожу вас прямиком к самым лакомым, грязным, потайным файлам персоны, которая вас интересует. Понятно, что мои заказчики не цветочками на благотворительных базарах торгуют, мне не привыкать, но такого, как Гастролёр, я никогда не встречал…
Орсон Скотт Кард
Гастролер
Я всего лишь шел мимо. И ничего не делал. А влип я в эту авантюру только из-за своего вертикального мышления - Гастролер вдруг счел, что я могу оказаться полезным - в принципе, так оно и вышло. А еще он сказал, что я отлично подзаработаю - типичная лажа, так как скорее окружающие зарабатывают на мне, нежели я - на них.
Когда я говорю, что у меня вертикальный способ мышления, то имею в виду, что я существо метафизическое, ну, это все равно, что сказать: я мертв, но вот мой мозг пока этого не понял и ноги еще ходят. Когда мне было всего девять лет, меня очень лихо подстрелили - козел-сосед пальнул в свою бабу, пуля прошла сквозь стену и влепилась прямо мне в башку. Все помчались туда, смотреть, что деется, там такой грохот стоял, поэтому, пока обнаружилось, что мне нехорошо, я успел лишиться пары-другой литров крови.
Мне забили голову суперлипой и всякой электроникой, только похоже, так и не разобрались, какой нейрон куда суется, поэтому мой алхимический мозг обернулся вдруг чистым бриллиантом. Из грязи в князи. Липун. Закристаленный Мальчик.
С того яркого, озаренного лучами ламп дневного света дня я не вырос ни на сантиметр. Ни в одном месте. Гонады мои тут ни при чем, их пуля даже не трогала. Просто в моей голове щелкнул вдруг какой-то тумблер, отвечающий за половую зрелость. Святой Павел отзывался о себе, как о евнухе Иисусовом, в таком случае чей же евнух я?
Хуже всего то, что сейчас мне уже под тридцать, а я все еще таскаю барменов по судам, когда мне отказываются продавать пиво. Но вряд ли это стоит того - хоть судья и решает дело в мою пользу, а бармен выкладывает кругленькую сумму штрафа, мой трупик настолько мал, что после половины бутылки у меня крыша едет, а после целой я выбываю на свидание с унитазом. Хреновый из меня пьяница. Кроме того, все время на меня норовит повеситься какой-нибудь малый с педерастическими наклонностями.
Нет, я вовсе не пытаюсь выжать из вас слезу - я привык ко всему такому, понятно? Ну да, ангелочек-домохозяйка никогда не демонстрировала мне Великую Любовь на четырех точках, зато у меня имеется один дар, и некие личности находят его весьма незаурядным, поэтому я замечательно кручусь. Я классно одеваюсь, катаюсь себе на подземке и практически не плачу налогов. Потому что я - Парольщик. Пять минут работы с чьими-либо мозгами, ну, пять минут аутопсихоскопирования, и в девяти случаях из десяти я выдаю пароль и провожу вас прямиком к самым лакомым, грязным, потайным файлам персоны, которая вас интересует. Хотя, вообще-то, обычно я угадываю примерно в трех случаях из десяти, но и то хорошо. Иначе вам придется по меньшей мере год сидеть за компьютером и составлять из пятнадцати символов правильный пароль - это учитывая, что после третьей неудачной попытки вашу телефонную линию накрывают, заветные файлы замораживают и вызывают легавых.
Ой, вам, кажется, дурно стало? Такой милашечка-мальчонка вовлечен в опасную, противозаконную, антиобщественную, просто преступную деятельность? Может быть, я наполовину стеклянный, может, ростом я метр с кепкой, но притворяться я умею покруче вашей собственной мамочки, а чем лучше я вас узнаю, тем глубже подцеплю. Я способен угадать не только ваш НЫНЕШНИЙ пароль - я могу написать слово на бумаге, положить в конверт, заклеить, а затем вы вернетесь домой, ИЗМЕНИТЕ пароль, но когда откроете мое письмецо, то обнаружите - что? Свой НОВЫЙ пароль - и так в трех случаях из десяти. У меня мозг ВЕРТИКАЛЬНЫЙ, и Гастролер знал это. Еще десять процентов суперлипы - и, согласно закону, мне было бы отказано в звании человека. Но все-таки нормы я не превысил, и сейчас я более нормален, нежели большинство людей, у которых в головах вообще черт знает что творится.
Так вот, стою это я на стульчике в Каролинском центре, режусь в "пинболл", тут подваливает ко мне Гастролер. Он ничего не сказал, просто пихнул меня, поэтому, естественно, сразу схлопотал локтем по яйцам. Я достаточно навидался всяких двенадцатилетних уродов, пытающихся опустить меня у игральных автоматов, поэтому научился достойно отвечать. Джек - Победитель Великанов, Герой четвероклашек. Обычно я бью в живот, вот только Гастролеру было не двенадцать годков, поэтому локоть угодил несколько ниже.
В ту же самую секунду, как я врезал ему, я понял, что это вовсе не мальчишка. Мне было все равно, Гастролер это или Господь Бог, но у него был вид, ну, понимаете, вид человека, который достаточно наголодался, чтобы жрать не задумываясь все, что под руку попадется.
Ни орать, ни вырубаться он не стал, просто сидит на полу, прислонившись спиной к автомату "Убей их всех на три буквы", держится за свое имущество и глядит так, будто сейчас встанет и перепеленает меня.
- Надеюсь, ты Липун… - говорит наконец он. - В противном случае мама получит тебя обратно разложенным на три составные части.
Никогда не думал, что подобным тоном можно угрожать. Голос его звучал так, будто он главный плакальщик на собственных похоронах.
- Хочешь иметь со мной дело, пользуйся ртом, а не руками, - отвечаю я отмороженно. Мне-то что, мне терять уже почти нечего. Да и зол я был до чертиков.
- Пшли, - цедит он. - Мне надо купить кой-чего. Платишь ты, у тебя скидка.
Мы двинули в "Айви" и, как бы выбирая, задержались у полок с детской одеждой.
- Один пароль, - говорит он, - только никаких ошибок. Ошибешься, и парень потеряет работу, а может, и в тюрягу загремит.
Ответ мой был отрицательным. Тройка из десятки, вот и все, что я могу выбить. Никаких гарантий. Мой послужной список говорит сам за себя, но никто не совершенен, а я рядом с совершенством тем более не валялся.
- Да ладно тебе, - продолжает убеждать он, - наверняка у тебя имеются в запасе какие-нибудь штучки, чтобы сделать все, как надо. Ты, к примеру, угадываешь в трех случаях из десяти, а что, если ты узнаешь о клиенте побольше? Ну, встретишься с ним и так далее?
- О'кей, может, пятьдесят на пятьдесят.
- Слушай, второй попытки нам не дано. Допустим, ты не сможешь вытащить пароль. Но сам-то ты ПОНИМАЕШЬ, когда ничего не выходит?
- Ну, примерно в половине случаев, когда ошибаюсь, я знаю, что ошибся.
- Ага, стало быть, остается три из четырех, когда ты можешь сказать, получилось или нет?
- Не-а, - сплевываю я. - Потому что в половине случаев, когда я оказываюсь прав, я не знаю этого.
- Че-е-ерт, - тянет он. - С тобой связываться - все равно что с моим младшим братишкой играться.
- Все равно я тебе не по карману, - отвечаю я. - Я тяну минимум на две десятки, а ты, судя по всему, на свою "золотую карту" даже завтрака себе не купишь.
- Я предлагаю пай.
- Я паев не беру. Наличные, и точка.
- Ага, ну да, - хмыкает он. И оглядывается по сторонам, воровато так, как будто в стопках колготок скрывается шпион. - У меня есть один парень, он в Федеральном Кодировании, - шепчет он.
- Фигня, - говорю я. - А у меня "жучок" засунут к Первой Леди в зад, сороковой час ее газов на пленку записывается.
Язык у меня классно подвешен. В этом я не сомневаюсь. И никаких поводов для сомнений у меня вообще не остается, когда моя морда впиливается в кипу детских рубашек, а он цедит мне на ухо:
- Ты вот это попробуй, Липун.
Ненавижу, когда со мной так обращаются. И знаю, как заставить обидчика пожалеть об опрометчивом поступке. Мне всего-то надо расплакаться. Да погромче - завопить во всю глотку, будто меня убивают. Когда ребенок плачет, все сразу начинают оглядываться.
- Я никогда больше так не буду! - ору я. - Только не бей меня, не надо! Я буду хорошим!
- Заткнись, - шипит он. - Люди смотрят.
- Никогда, никогда не распускай со мной руки, - говорю я. - Я по меньшей мере лет на десять старше тебя и один черт знает на сколько лет мудрее. Сейчас я погреб из этого магазинчика, но, если вдруг увижу, что ты поперся за мной, я начну орать, что ты расстегнул ширинку и показал мне свою игрушку. Будь спок, ярлык насильника малолетних ты мигом схлопочешь, и каждый раз, когда в радиусе сотни миль от Гринсборо кто-нибудь решит побаловаться с мальчиком или девочкой, хватать первым делом будут тебя.
Я и раньше проворачивал этот номер, все только так сходило мне с рук, а Гастролер дураком не был. Сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы легавые взяли его на заметку, не говоря о беседе с глазу на глаз с каким-нибудь копом. Я уже подумал, что он вот-вот пошлет меня куда подальше и мы мирно расстанемся.
А вместо этого он и говорит:
- Слышь, Липун, ну, прости, ну, сорвался, бывает.
Никто и никогда не извинялся передо мной - даже тот козел, что разворотил мне башку. Перво-наперво я опешил: что это за баба мне попалась - парень взял да попер на попятный, вылизывая зад малолетке. Но потом я решил повременить чуть-чуть с отходом и посмотреть, что же это за мужик, который не стесняется расплескаться перед девятилетним мальчишкой. Не то чтоб я пожалел его, нет. Он все еще хотел, чтобы я добыл ему этот пароль, и знал, что никто, кроме меня, на это не способен. Но у большинства из тех, кто обычно болтается по улицам, мозгов не хватает в нужный момент правильно солгать. Я сразу понял, что он не какой-то там мелкий паскудник или воришка, Богом обиженный и хватающийся потому за любую работенку. Глаза у него были глубокие, это значит, что головой он пользуется не как шариком волосатым - в общем, я хочу сказать, что у него хватало ума, засовывая руки в карманы, не тянуться к любимой игрушке. Именно тогда-то я и решил, что этот лживый сукин сын чем-то мне приглянулся, что это мой тип парня.
- Что ты позабыл в Федеральном Кодировании? - спросил я его. - Стереть что-нибудь хочешь?
- Десять чистеньких "зеленок", - отвечает он. - Закодированных на свободный международный проезд. Весь комплекс, как у настоящего человека.
- У президента имеется зеленая карта, - начинаю считать я. - Главы Объединенных Государств располагают "зеленками". И все. Даже вице-президент США недостаточно чист для того, чтобы свободно шастать туда-сюда через границы.
- Ошибаешься, - подмечает он.
- Угу, ну как же, ты ведь мистер Всезнайка.
- Мне нужен пароль. Мой человек может обеспечить нам красные и голубые карты, но чистыми "зеленками" распоряжается один бюрократус двумя уровнями выше. Мой человек объяснил мне суть процесса.
- Одного пароля мало, - усмехаюсь я. - Тот чувак, который заведует зелеными картами, ведь на них должен стоять отпечаток его пальца.
- Палец я обеспечу, - уверяет он. - Здесь понадобится палец ПЛЮС пароль.
- Если ты вдруг отнимешь у мужика палец, он ведь может и сообщить куда следует. Даже если ты убедишь его, что этого делать не стоит, отсутствие столь жизненно важного предмета кто-нибудь да заметит.
- Латекс, - возражает он. - Мы сделаем палец из каучука. И кончай мне здесь советовать. Это моя часть работы. Ты добываешь пароль, я добываю отпечатки пальцев. Ты в деле?
- Наличка, - предупреждаю я.
- Двадцать процентов, - предлагает он.
- Черта с два.
- Мой человек получает двадцать процентов, девочка, которая добудет мне пальчики, - еще двадцать, и мне остается сорок, ни процента я не уступлю.
- Надеюсь, ты понимаешь, что на улице такими картами не больно-то поторгуешь.
- Они стоят мег за штуку, - сообщает он. - И кое-кто готов платить.
Под "кое-кем" он, разумеется, подразумевал Организованную Преступность. Десять "зеленок" скинуть, и моих двадцати процентов набегает два мега. Не очень-то, чтобы прослыть богатеем, но вполне достаточно, чтоб завязать с общественной жизнью и, может, дать на лапу кое-каким крутым медикам из высших эшелонов, дабы обеспечили мне растительность на лице. Так что я счел предложение весьма разумным.
И мы взялись за дело. Пару часов он крутил-вертел, но имя бюрокрысы никак не хотел говорить, просто кормил меня информацией, полученной от того парня в Федеральном Кодировании. Но это не покатило - вот уж действительно дурость, снабжать меня второсортными байками, тем более что он добивался от меня стопроцентной гарантии. Однако вскоре он осознал свою неправоту и раскрыл карты. Да, эк его корежило, пока он выкладывал все начистоту, ведь своего-то ему упускать не хотелось. Стоит мне войти в курс, вдруг у меня в голове что-то сместится, и я решу заняться этим делом на собственных началах? Но поскольку другого способа добыть пароль у него не было, ему пришлось связаться со мной, а чтобы обтяпать все чин чином, я должен знать как можно больше. Гастролеру умишка не занимать, пусть даже все его извилины давно биодеградировали, поэтому он быстро осознал, что бывают времена, когда другого выбора, кроме как довериться ближнему, нет. Бывают в жизни минуты, когда тебе остается лишь надеяться, что подельщики сделают все как нужно без твоей постоянной опеки.
Он отвез меня на свою дешевую хату в старом кампусе у Гилфордского колледжа, расположенную как раз рядом с подземкой, а это, как говорится, то, что Бог наказал - если придется рвать когти, до Шарлотта, Винстона или Рэйли мы долетим вмиг. Жилище его было весьма скромным - никаких тебе мягких полов, одна кровать посредине, зато огроменная, так что не думаю, чтоб он очень страдал. Скорее всего, подумал я, он приобрел ее еще в старые, гастрольные деньки, после того как заполучил свое прозвище. Тогда он выгуливал целую когорту сучек с имечками типа Принцесса, Карлотта или Жанет, всегда готовых на "раз-два, ножки врозь". Я сразу увидел, что когда-то в карманах у него не переводились денежки, но это "когда-то" осталось далеко в прошлом. Всюду валялись кучи классной одежки, пошитой у портных, но все было порядком поношено и потрепано. С самых древних костюмов он посрывал все лампочки, однако следы от гирлянд диодов все еще были видны. Неандертальцы, получив такое барахло, запрыгнули бы на седьмое небо от счастья.
- Тщеславным можешь ты не быть, но экономным быть обязан, - замечаю я, поднимая рукав камзола, который когда-то сверкал, что твой самолет, заходящий на посадку.
- Очень удобные шмотки, жаль выкидывать, - отвечает он. Но голос срывается, и я понимаю, что он даже не пытается одурачить меня - или себя.
- Пусть это послужит тебе уроком, - нравоучительно вешаю я. - Вот что бывает, когда гастролер отказывается от гастролей.
- Гастроли были, есть и будут, - говорит он. - Но что касается меня, то когда дела шли отлично, я чувствовал себя препаршиво, а когда все из рук валилось, я кайф ловил. Может быть, гастролируя с высшим составом, ты можешь кичиться положением. Но у тебя обычная команда, и ты прекрасно знаешь, как с твоими девочками обращаются…
- Брось ты, у них в башке кнопка, ни фига они не чувствуют. Поэтому-то легавые вас и не трогают, когда ты тащишься по улицам со своим оркестром - вреда от тебя никому нет.
- Ага, только ты вот скажи, что хуже: когда девочке вставляют так, что она визжит во всю глотку, и старый козел мигом сворачивает свое достоинство в трубочку, или когда у девочки в череп, как в окошко, глазеть можно, когда этот мудак может пахать ее сколько душе угодно, а она ни хрена не почувствует? Эти тела меня окружали, и я знал, что когда-то мои подопечные были настоящими людьми.
- Можно быть закристаленным, - отвечаю я, - и оставаться человеком.
Он понял, что я принял это на свой счет.
- Эй, - возражает он, - ты мимо, у тебя с башкой все нормально.
- У них тоже, - говорю я.
- А, ну да, - хмыкает он. - Только девочка возвращается с очередного задания и давай рассказывать, что с ней вытворяли, и ты знаешь, она СМЕЕТСЯ, тогда-то твоя система счета и летит ко всем чертям.
Я окидываю взглядом его полинялое жилище.
- Дело твое, - соглашаюсь я.
- Я предпочел не мараться в этом дерьме, - говорит он. - Но это вовсе не значит, что я должен провести остаток дней в нищете.
- Поэтому и влез в эту авантюру. Чтоб вернуться к старым денькам мира и процветения.
- Процветение, - повторяет он с презрением. - Ну и словечки ты выбираешь! Иногда как выдашь!
- Все потому, что, в отличие от некоторых, я эти словечки знаю.
- На самом-то деле, ничего ты не знаешь, - ухмыляется он, - потому что чаще всего употребляешь их неправильно.
В ответ на что я выдал ему свою фирменную улыбку пай-мальчика.
- Я в курсе, - говорю я.
Только я не сообщаю ему, в чем соль шутки. Самое смешное здесь то, что почти никто даже НЕ ПОДОЗРЕВАЕТ, что я употребляю их неправильно. Этот Гастролер не дурак. Дурак не способен, руководствуясь одними угрызениями совести, отказаться от прибыльного дельца - это ненормально. Этим я хочу сказать, что в голове Гастролера присутствуют какие-то бродячие извилины, и мне начинает казаться, что неплохо было бы посмотреть, куда эти бродячие извилины в итоге приведут.
Как бы то ни было, мы приступили к работе. Имя моего подопечного оказалось Джесс X. Хант, и я неплохо с ним потрудился. Закристаленный Мальчик начал копать. У Гастролера имелось порядка двух страниц всяческой информации касательно этого субъекта - дата рождения, место рождения, пол при рождении (с тех пор не изменился), образование, послужной список. Но это было все равно, что рыться в контейнере пустых коробок. Я просто расхохотался, когда ознакомился с данными.
- У тебя связь с городской библиотекой есть? - спросил я его, и он ткнул в разъем на стене.
Я подключился к модему, визуальный сигнал вывел на портативный сони, а свою дорогую закристаленную головку использовал как передающее звено. Не каждый липун способен на такое, сами понимаете - управляя процессом мысленно и считывая должные сигналы через встроенный в левое ухо интерфейс, я выдавал наичистейшую картинку.