- Убивать ведь тоже не в ваших обычаях, не так ли, Элайдж?
Бейли почувствовал, что начинает злиться:
- Послушайте, если вы хотите со мной сотрудничать, перестаньте подражать космонитам с их высокомерием. Вам это не идет, Р. Дэниел.
Он не устоял против желания подчеркнуть "Р".
- Извините, если я вас обидел, Элайдж. Я лишь хотел показать, что если человеческие существа способны, явно пренебрегая обычаем, совершить убийство, то они могут нарушить обычай и для меньшего зла, такого, как подслушивание.
- Квартира достаточно хорошо изолирована, - сказал Бейли, все еще хмурясь. - Вы ведь не слышали никаких звуков из соседних квартир? Ну и соседи нас не услышат. И потом, откуда кому знать, что мы собираемся здесь обсуждать?
- Давайте не будем недооценивать противника.
- Давайте лучше перейдем к делу, - пожал плечами Бейли. - У меня информации мало, так что я без труда могу выложить все свои карты. Мне известно, что некто, по имени Родж Наменну Сартон, гражданин планеты Аврора, проживавший в Космотауне, был убит неизвестным или неизвестными. Насколько я понимаю, у космонитов сложилось мнение, что это событие не случайно. Я прав?
- Вы абсолютно правы, Элайдж.
- Они связывают его с недавними попытками саботировать проект создания на Земле единого робото-человеческого общества по модели Внешних Миров, спонсором которого являются космониты, и предполагают, что убийство было подготовлено хорошо организованной террористической группой.
- Да.
- Хорошо. Тогда начнем с того, является ли это предположение космонитов действительно верным? Почему убийство не могло быть делом рук какого-нибудь фанатика-одиночки? На Земле многие недовольны роботами, но нет ни одной партии, пропагандирующей такого рода насилие.
- В открытую, возможно, нет.
- Даже у тайной организации, поставившей себе целью разрушение роботов и производящих их фабрик, хватило бы здравого смысла, чтобы понять: самое худшее, что они могут сделать, - это убить космонита. Гораздо логичнее предположить, что здесь действовал человек с расстроенной психикой.
- Думаю, что факты свидетельствуют против версии о фанатике, - сказал Р. Дэниел, внимательно выслушав Бейли. - Уж очень тщательно была выбрана жертва и время убийства. Такое под силу лишь хорошо организованной группе, способной разработать детальный план операции.
- В таком случае, вам известно гораздо больше, чем мне. Выкладывайте!
- Я не знаю этого выражения, но, кажется, понимаю, что вы хотели сказать. Думаю, мне придется разъяснить вам подоплеку происшедшего. В Космотауне считают, что у нас с Землей сложились неудовлетворительные отношения.
- Это еще мягко сказано… - пробормотал Бейли.
- Мне говорили, что, когда основали Космотаун, почти никто из наших людей не сомневался, что Земля захочет принять и построить единое общество, которое так хорошо себя зарекомендовало на Внешних Мирах. Даже после первых бунтов мы думали, что все дело лишь в том, что ваши люди еще не оправились от первого шока, вызванного новизной происходящего. Однако оказалось, что дело не в том. Несмотря на сотрудничество со Всепланетным правительством и администрациями большинства Городов, сопротивление землян не ослабевало, и мы смогли добиться немногого. Естественно, для нашего народа это было делом большой важности.
- Вами, я полагаю, двигал чистый альтруизм.
- Не совсем, - возразил Р. Дэниел. - Хотя с вашей стороны очень любезно приписывать нам благородные побуждения. У нас широко распространено мнение, что здоровая, модернизированная Земля принесет пользу всей Галактике. По крайней мере, это мнение господствует у нас в Космотауне. Должен признать, на Внешних Мирах существуют мощные силы, противостоящие нам.
- Что? Разногласия среди космонитов?
- Конечно. Некоторые думают, что модернизированная Земля будет опасна, что у нее снова появятся империалистические замашки. Эта точка зрения особенно характерна для населения более старых миров, которые находятся ближе к Земле и имеют больше оснований помнить первые века межзвездных путешествий, когда Земля полностью контролировала их как политически, так и экономически.
- Старая песня, - вздохнул Бейли. - Они что, действительно этим обеспокоены? Неужели они все еще бросают в нас камни за то, что произошло тысячу лет назад?
- У людей свой особый, причудливый склад ума. Во многих отношениях их мышление не так логично, как наше, мышление роботов. Ведь их цепи не так хорошо спланированы. Правда, мне говорили, что в этом есть и свои преимущества.
- Вероятно, есть, - сухо заметил Бейли.
- Вам лучше знать. Во всяком случае, постоянные неудачи на Земле способствовали усилению националистических партий на Внешних Мирах. Они считают, что земляне коренным образом отличаются от космонитов и поэтому не смогут усвоить их образ жизни. По их мнению, если мы силой навяжем роботов землянам, то тем самым выпустим в Галактику дух разрушения. Видите ли, одного они никак не могут забыть: население Земли составляет восемь миллиардов человек, тогда как общая численность населения Внешних Миров не достигает и шести миллиардов. Наши люди в Космотауне, особенно доктор Сартон…
- Он был доктором?
- Доктором социологии. Он специализировался в роботехнике. Это был выдающийся ученый.
- Понятно. Продолжайте.
- Как я сказал, доктор Сартон и другие осознавали, что, если таким настроениям позволить распространяться на Внешних Мирах, подпитывая их нашими неудачами, Космотаун и все, что с ним связано, долго не просуществует. Доктор Сартон понял, что пришло время предпринять решительный шаг к пониманию психологии землян. Легко говорить, что люди Земли консервативны от природы, и повторять избитые фразы о "неизменяемости Земли" и "непостижимости земного склада ума", все это лишь уводит в сторону от решения проблемы.
Доктор Сартон повторял, что это говорит наше невежество и что мы не можем отмахнуться от землян какой-нибудь присказкой или банальностью. Он говорил, что, если космониты хотят переделать Землю, они должны преодолеть изолированность Космотауна и смешаться с землянами. Что они должны жить как земляне, думать как они, быть как они.
- Космониты? Но это же невозможно! - воскликнул Бейли.
- Совершенно верно, - согласился Р. Дэниел. - Несмотря на свои взгляды, даже сам доктор Сартон не смог бы заставить себя войти в какой-нибудь Город, и он это знал. Он не вынес бы его гигантизма и вечных толп народа. Даже если бы его вынудили войти туда под дулом бластера, обстановка так угнетала бы его, что он никогда не смог бы проникнуть в ваш сокровенный внутренний мир.
- А как насчет их прямо-таки животного страха перед болезнями? - прервал его Бейли. - Не забывайте об этом. Я думаю, из-за одного этого среди них не нашлось бы никого, кто рискнул бы войти в Город.
- И это тоже. Болезни, в земном смысле слова, не известны на Внешних Мирах, а перед неизвестным всегда испытываешь сильный страх. Доктор Сартон хорошо все это понимал и тем не менее настаивал на необходимости ближе узнать землянина и образ его жизни.
- Кажется, он сам себя загнал в тупик.
- Не совсем. Все эти препятствия непреодолимы для космонитов-людей. Космониты-роботы - совсем другое дело.
"Черт, все время забываю, что он робот", - подумал Бейли. Вслух он воскликнул:
- В самом деле?
- Да. Это естественно: мы гибче. По крайней мере, в этом отношении. Нас можно сконструировать специально для адаптации к жизни землян. Если создать роботов, внешне ничем не отличающихся от жителей Земли, возможно, земляне их примут и позволят изучить свою жизнь изнутри.
- И вы…
Бейли вдруг осенило.
- Как раз такой робот, - подтвердил Р. Дэниел. - Доктор Сартон целый год работал над проектированием таких моделей. Я первый из его роботов и пока единственный. К несчастью, мое образование еще не закончено. В результате убийства меня решили использовать раньше намеченного срока.
- Значит, не все космониты-роботы такие, как вы? Другие модели больше похожи на роботов, чем на людей. Так?
- Ну конечно же. Внешний вид зависит от функции робота. Моя функция требует очень близкого сходства с внешностью людей, поэтому у меня такая наружность. Другие роботы отличаются от меня, хотя все они имеют человеческий облик. Они, конечно, больше похожи на людей, чем те угнетающе примитивные модели, которые я видел в обувном магазине. У вас все роботы такие?
- Более или менее, - ответил Бейли. - Вы считаете это неправильным?
- Разумеется. Людям трудно воспринимать грубую пародию на человека как равную себе по интеллекту. Неужели ваши фабрики не могут работать лучше?
- Могут, Дэниел, я в этом уверен. Все дело в том, что мы предпочитаем знать, когда имеем дело с роботом, а когда - с человеком.
Говоря это Бейли смотрел прямо в глаза роботу. Они были блестящими и влажными, как человеческие, но Бейли заметил, что их взгляд неподвижен.
- Надеюсь, что со временем я пойму эту точку зрения.
На мгновение Бейли показалось, что в реплике Р. Дэниела прозвучал сарказм, но он тут же отбросил эту мысль.
- Во всяком случае, - продолжал Р. Дэниел, - доктор Сартон хорошо понимал, что в этом одна из трудностей перехода к C/Fe.
- Цэ фэ? Что это такое?
- Химические символы, обозначающие углерод и железо, Элайдж. Углерод - основа человеческой жизни, а железо - основа жизни роботов. Сочетание символов C/Fe удобно использовать для обозначения культуры, совмещающей лучшие черты обоих на равной, но параллельной основе.
- Цэ фэ. Вы пишете их через дефис или как?
- Нет, Элайдж, не через дефис Принятая форма - диагональная линия между двумя этими знаками. Она символизирует слияние двух культур без превосходства одной над другой.
Бейли вдруг поймал себя на том, что слушает с большим интересом. Официальная программа образования на Земле по существу не включала в себя никаких сведений по истории и социологии Внешних Миров после Великого мятежа, в результате которого бывшие колонии Земли стали независимыми. Конечно, популярные романтические книгофильмы создавали свои стереотипы людей с Внешних Миров: заезжий магнат, желчный и эксцентричный; его прелестная наследница, неизменно околдовываемая чарами землянина и сменяющая презрение на любовь; заносчивый и злобный соперник-космонит, вечно остающийся в дураках. Эти фильмы никуда не годились, поскольку противоречили даже самым общеизвестным фактам. Каждый знал, что космониты никогда не входили в Город, а женщины с Внешних Миров вообще не ступали на Землю.
Он не без усилия заставил себя вернуться к предмету разговора.
- Кажется, я понимаю, к чему вы клоните. Ваш доктор Сартон приступил к решению проблемы превращения Земли в общество типа C/Fe с другой, новой и многообещающей стороны. Наши консервативные круги, или медиевисты, как они себя называют, встревожились. Они испугались, что Сартон может добиться успеха, и убили его. Именно эта мотивировка предполагает организованный заговор, а не случайную ярость случайного человека. Верно?
- Да. Приблизительно так я бы это и сформулировал, Элайдж.
Бейли задумчиво присвистнул. Он чуть слышно побарабанил своими длинными пальцами и покачал головой.
- Что-то не клеится. Совершенно не клеится.
- Простите, я вас не понимаю.
- Я пытаюсь восстановить картину происшедшего. Землянин идет в Космотаун, подходит к доктору Сартону, убивает его своим бластером и уходит. Я совершенно не могу этого представить. Ведь вход в Космотаун охраняется.
Р. Дэниел кивнул:
- Думаю, можно с уверенностью сказать, что ни один землянин не смог бы пройти через вход незамеченным.
- И что в таком случае остается от вашей версии?
- От нее ничего бы не осталось, если бы вход был единственным путем проникновения из Нью-Йорка в Космотаун.
Бейли задумчиво смотрел на своего помощника:
- Я вас не понимаю. Это единственное место сообщения между ними.
- Прямого сообщения - да. - Р. Дэниел сделал паузу и сказал: - Я вижу, вам все еще не понятно. Так?
- Именно так. Совершенно не понимаю, к чему вы клоните.
- Ну что ж, если вас это не обидит, я попытаюсь объяснить свою мысль. Можно попросить лист бумаги и ручку? Спасибо. Вот смотрите, коллега Элайдж. Я рисую большую окружность и пишу на ней "Нью-Йорк". Теперь я нарисую маленькую соприкасающуюся с ней окружность. Это Космотаун. Стрелкой я указываю то место, где они касаются друг друга. Это - барьер. Ну что, разве вы до сих пор не видите других путей сообщения между городами?
- Конечно, нет. Других путей сообщения не существует.
- В некотором смысле, - сказал робот, - я рад услышать это от вас. Это соответствует тому, что мне говорили об образе мышления землян. Барьер - это единственная прямая связь. Но и Город, и Космотаун со всех сторон открыты незаселенным территориям. У землянина есть возможность покинуть Нью-Йорк через любой из многочисленных выходов и направиться через открытое пространство к Космотауну, где его не остановит ни один барьер.
Бейли не мгновение высунул кончик языка, не в силах справиться с крайним изумлением:
- Через открытое пространство? - наконец выдавил он.
- Да.
- Через открытое пространство! В одиночку?
- Почему бы и нет?
- Пешком?
- Несомненно. Обнаружить идущего пешком человека невозможно. Убийство произошло в самом начале рабочего дня, так что переход явно был совершен до рассвета.
- Невозможно! Ни один землянин на это не способен. Выйти из Города? В одиночку?
- Да. В обычной ситуации это было бы невероятно. И мы, космониты, знаем это. Вот почему мы и охраняем только вход. Даже во время Великого бунта атаковали только барьер. Ни один человек не покинул Город.
- Ну?
- Но сейчас мы столкнулись с необычной ситуацией. Это не слепое нападение толпы, идущей по пути наименьшего сопротивления, а организованный акт небольшой группы, задача которой заключалась в том, чтобы проникнуть в Космотаун в неохраняемом месте. Этим и объясняется, почему землянин смог войти в Космотаун, подкрасться к своей жертве, совершить убийство и спокойно скрыться. Убийца воспользовался нашей беспечностью.
- Это слишком невероятно, - покачал головой Бейли. - Ваши люди пытались как-то проверить эту версию?
- Да. Ваш комиссар полиции как раз находился в это время в Космотауне и едва не стал свидетелем убийства.
- Знаю. Он мне рассказал.
- Это, Элайдж, еще одно доказательство того, что время преступления было точно рассчитано. Ваш комиссар в прошлом сотрудничал с доктором Сартоном, и именно с ним доктор Сартон собирался обсудить первоочередные мероприятия, связанные с внедрением в ваш Город таких роботов, как я. На встрече в то утро должны были рассматриваться вопросы, касающиеся этого проекта. Естественно, убийство помешало осуществлению этих планов или, по крайней мере, отодвинуло его на какое-то время. И то, что это случилось, когда ваш собственный комиссар полиции находился фактически в пределах Космотауна, ставит землян в еще более неловкое положение, впрочем так же, как и нас. Но я хотел сказать о другом, - продолжал Р. Дэниел. - Ваш комиссар побывал на месте преступления, и мы поделились с ним своим предположением о том, что убийца, скорее всего, проник в наш город через открытое пространство. Подобно вам, он воскликнул что-то вроде "невозможно!" или "немыслимо!". Конечно, он был очень встревожен, и, возможно, из-за этого ему трудно было уловить суть дела. Тем не менее мы настаивали на том, чтобы он незамедлительно начал проверку этой версии.
Бейли вспомнил о разбитых очках комиссара и, несмотря на мрачные мысли, улыбнулся краешком рта. Бедняга Джулиус! Еще бы ему не встревожиться! Не мог же Эндерби рассказать о своей беде высокомерным космонитам, для которых любой физический недостаток был отвратителен и являлся характерным признаком генетически не селекционированных землян. По крайней мере, он не мог этого сделать, не уронив достоинства, а комиссару полиции Джулиусу Эндерби престиж был очень дорог. Что ж, бывают случаи, когда землянам необходимо держаться вместе. От Бейли робот никогда не узнает о близорукости Эндерби.
- Один за другим были обследованы все выходы из Нью-Йорка, - продолжал тем временем Р. Дэниел. - Знаете, Элайдж, сколько их оказалось?
Бейли покачал головой, затем рискнул высказать догадку:
- Двадцать?
- Пятьсот два.
- Сколько?
- Сначала их было гораздо больше. Пятьсот два - это те, что еще функционируют. Ваш Город, Элайдж, - олицетворение медленного развития. Когда-то он стоял под открытым небом и люди свободно входили и выходили из него.
- Конечно. Я знаю это.
- Так вот, когда его только закрыли, в нем оставалось еще много выходов. Пятьсот два сохраняются до сих пор. Остальные перестроены или заделаны. Мы, конечно, не включаем в их число пункты доставки и отправки авиагрузов.
- Так что дало обследование выходов?
- Это оказалось безнадежным делом. Они не охраняются. Мы не смогли найти ни одного чиновника, который бы за них отвечал. Кажется, никто даже и не подозревал об их существовании. При желании каждый мог в любое время выйти через любой из них, когда ему вздумается. Его никто никогда бы и не заметил.
- Что-нибудь еще? Оружие, я полагаю, исчезло.
- Разумеется.
- Какие-нибудь улики?
- Ничего. Мы обшарили все вокруг Космотауна. Роботы с овощеводческих ферм оказались совершенно никудышными свидетелями. Они мало чем отличаются от обычной автоматизированной техники. А людей там не было.
- Ясно. И что дальше?
- Коли расследование в Космотауне не дает пока никаких результатов, мы продолжим его в Нью-Йорке. Наша задача - выследить все возможные подрывные группы, выявить все организации инакомыслящих…
- Сколько времени вы намерены потратить на все это? - перебил Бейли.
- Как можно меньше и в то же время столько, сколько потребуется.
- Ну что ж, - задумчиво проговорил Бейли, - вам явно не повезло с напарником в расхлебывании всей этой каши.
- Я так не думаю, - возразил Р. Дэниел. - Комиссар очень высоко отзывался о вашей преданности делу и о ваших способностях.
- Очень мило с его стороны, - усмехнулся Бейли и подумал: "Бедняга Джулиус! Совесть его мучает, вот он и лезет из кожи вон".
- Мы не полагались лишь на его слова, - продолжал Р. Дэниел. - Мы сами навели о вас справки. Вы открыто выражали недовольство по поводу того, что в вашем департаменте начали использовать роботов.
- Да. Вам это не нравится?
- Отнюдь. Ваши взгляды - это, конечно, ваше дело. Но мы были вынуждены очень внимательно изучить ваш психологический портрет. Оказалось, что, несмотря на свою сильную неприязнь к роботам, вы согласились бы сотрудничать с одним из них, если бы увидели в этом свой долг. У вас удивительно высокое чувство ответственности и уважения к законной власти. Это как раз то, что нам нужно. Комиссар Эндерби дал вам верную оценку.
- А лично вас не задевает мое негативное отношение к роботам?
- Если оно не мешает вам работать со мной и помогать мне в выполнении моего долга, какое это имеет значение? - спросил Р. Дэниел.
Бейли почувствовал раздражение.
- Ну что ж. Я испытание прошел, а как насчет вас? Что вас делает сыщиком? - вызывающе спросил он.