А я… Я просто думаю о своем, вспоминая, как вчера вечером набрался до одури, празднуя свою первую ОД (Оплату Долга) после месяца работы в отделе общественных исследований. То есть на своей первой работе после окончания Центра обучения номер 16. Целая толпа ребят, с которыми я учился и которые все начали работать в один и тот же день (и поэтому одновременно получили нашу первую ОД), собрались на вечеринку. Мы начали в кабаке "Пепсо", где все приняли по три грамма "бориса", прежде чем отправиться к "Звездным сучкам". Мой приятель Федор пошел с нами.
Я держался лучше Федора. Когда дело касается "бориса", он вообще слабак, и в конце концов он отправился в Римский зал. А мы все знаем, что там происходит, да?
Федор вообще офигенно забавный чувак. Он говорит не "Звездные сучки", а "Царские сучки". Это что-то русское. Федор - русский, ясно? Но и англичанин вроде тоже.
Я остался в главном зале, ожидая представления погорячее и собираясь принять еще хорошую дозу "бориса". Офигеть! В общем, чтобы долго не рассусоливать, попав домой, я забыл принять "Энвил", вот почему сегодня я чувствую себя как побитая собака. А от всего этого ора по поводу того, кто же виноват в утечках, моя голова вообще раскалывается.
Несмотря на весь этот скандал, я напоминаю сам себе, что работа, которую я заполучил, в принципе очень даже ничего. Я служу обществу. Если я останусь в этом департаменте, то через пять лет меня могут повысить до руководителя группы, а через десять я, может быть, стану правительственным советником департамента. Просто супер! Охренеть! Работать для любого правительственного департамента куда как лучше, чем на любой другой работе. Или почти на любой. Прежде всего, тут же на пять процентов сокращается твой первоначальный ДЖ (Долг Жизни). Мой равен 994 тысячам, потому что моя вероятная продолжительность жизни составляет аж семьдесят лет, как определили при сравнительном сканировании моего генома. А я знаю людей одного со мной возраста, которые стали работать в розничной торговле и чей ДЖ куда больше миллиона. Я получаю 1380 в месяц, но через пять лет это будет уже 1500, и если я дослужусь до ПС департамента, то буду получать все две штуки. Я тут все подсчитал, и получается, что после того, как я отработаю десять лет, мне останется еще всего тридцать четыре года и потом мой ДЖ будет полностью выплачен, и тогда я - свободный человек. А пока я получаю ежемесячные отчисления на тридцать часов в кабаке "Пепсо" и тридцать часов у "Звездных сучек", чтобы не скучать и отдыхать как следует. И чем дольше ты остаешься в департаменте, тем больше ты получаешь подобных отчислений. Наши пожилые сотрудники любят кататься на скейтбордах и еще любят напиваться и устраивать потасовки. А мы, молодежь, предпочитаем "бориса" и всякие другие веселые порошки и таблетки, а еще - оргии. Думаю, это естественно - так уж мы, люди, устроены. Все дело в свободе выбора.
Я был студентом в Центре обучения номер 16, изучал СМИ и связи с общественностью. Это курс специально разработан для будущих сотрудников отдела общественных исследований в Департаменте СМИ и культуры. И вот теперь я здесь. Федор учился на курсе международных СМИ, потому что он вроде как русский и может говорить на их языке. Еще он может болтать по-китайски. В общем, он настоящий гребаный лингвист. Это очень помогает, когда приходится иметь дело с иностранными правительствами, которые так и не удосужились выучить ни китайский, ни английский.
Департамент СМИ и культуры находится в одном здании с Архивом, где Федор по выходным подрабатывает, сортируя, как придурок, всякие документы, потому что хочет побыстрее выплатить свой ДЖ. После вечеринок у "Звездных сучек" он ни фига не соображает, когда развозит все эти правительственные бумаги по коридорам Архива. И, наверное, он кладет не те документы не в те ячейки, но ему на это совершенно наплевать. Он говорит, что большую часть времени дрыхнет где-нибудь в дальнем закутке, куда никто никогда не заглядывает. И на него никто не обращает внимания, потому что в этом Архиве всем вообще все по барабану. Все эти старые-престарые вонючие документы о всяком правительственном дерьме, о котором все уже забыли… Чтобы его позлить, я говорю ему, чтобы он их собрал в большую кучу и просто сжег. Он становится таким смешным, когда заводится.
Мой обычный рабочий день начинается примерно в семь. Я просыпаюсь и тут же лезу в душ. Свой офигенный "дерма-душ". Ты заходишь в него, и вода тут же начинает литься. И тебе не нужно крутить краны - все делается само собой. И эти души сами себя чистят, пока ты на работе. Я устроил себе такой сразу, как только они появились.
Охренеть!
Здание, в котором я живу, называется "Небоскреб Ротерхит". Его видно со всех концов Лондона. А из окна своей спальни я вижу плоскую крышу соседнего здания, которое называется "Старый банк". Банка там никакого никогда и не было, его просто так назвали, чтобы звучало покруче. "Старый банк" - ничего себе здание. Не такое высокое, как "Небоскреб Ротерхит", но квартиры в нем классные. И иногда, в жаркие дни, девчонки, которые там живут, поднимаются на крышу и загорают, намазавшись лосьоном от загара и выставив напоказ свои сиськи и задницы, которые аппетитно блестят на солнце. Однажды я видел, как парочка этих девиц ради смеха устроила там что-то вроде акта лесбийской любви. Конечно, такое я могу по десять раз за вечер видеть и у "Звездных сучек". Но когда это происходит по-настоящему прямо перед тобой, там, где это вообще-то не делают, ну… это круто. Добавляет, так сказать, перцу в серость жизни.
А другой раз одна девица с просто потрясающими буферами, увидев, что я пялюсь на нее из окна спальни, поднялась со своего полотенца и устроила для меня эротический танец, вместо шеста используя эту самую высоченную пальму, которая растет у них там в самом центре крыши, в маленьком садике. Охренеть! Потом она поманила меня к себе пальцем. Она так круто все проделала, что можно было бы и прыгнуть… Но, между прочим, я живу на двадцать девятом этаже. Я был бы не против покувыркаться на крыше с этой девицей с огромными буферами, но сигать вниз - это уж слишком, даже ради такой красотки. А к тому времени, когда я бы спустился на лифте, перешел улицу до ее здания, пока поднялся бы на верхний этаж, она, скорее всего, уже бы ушла.
Иногда голые девицы прячутся за ограждением, идущим по краю крыши. Высотой оно всего около метра - просто чтобы люди нечаянно не падали вниз. Но если они ложатся около него, как они часто и делают, то мне уже ни фига не видно. И вот это меня уж точно достает.
В душе я смотрю телевизор с водозащитным экраном, чтобы знать, что происходит. Поскольку я правительственный служащий, то у меня полный комплект программ, и я могу выбирать. Охренеть! Иногда в душе я включаю какое-нибудь порношоу - оно поднимает мне настроение на весь день. Охренеть! Немного раздражает, когда в половине восьмого в передачи вклинивается шоу с премьер-министром. Но тут уж, думаю, никуда не денешься. Когда начинается передача с премьер-министром, то сначала играет громкая музыка, потом появляется его логотип, а потом уж он быстренько рассказывает о последних событиях. Обычно он сидит за столом. Иногда он говорит о том, что происходит в мире, и каково положение нашей страны. Но обычно он отделывается шуточками. Однажды он повернулся к камере и подмигнул, а за его плечом был виден телевизор, показывающий порношоу. Между прочим, он смотрел то же самое шоу, которое смотрел я, когда вклинилась его передача! Обалдеть!
Я был большим любителем шоу "Порно Диско". У них танцзалы в каждом часовом поясе мира, и пол в этих залах сделан из стекла, и как раз под этим полом и стоят все их камеры. Итак, ты включаешь "Порно Диско" и смотришь под юбки всем этим девчонкам. А они получают право на бесплатный вход, если не надевают трусики. Это шоу всегда идет вживую, поэтому ты никогда не знаешь, что увидишь. Но можно менять угол съемки или вообще переключиться на другую камеру. Я обычно смотрю это шоу лежа в постели - у меня есть телик прямо на потолке. Такое ощущение, что ты прямо там, понятно?
Ладно. А работа, которой я занимаюсь сейчас, - это помощь в отработке фокусных групп. Мы получаем задания из Специального подразделения по исследованию СМИ, выезжаем в различные районы города и расспрашиваем людей о том, что они смотрят по телевизору, что им нравится из продуктов и тому подобное. Мы обрабатываем по группе каждый день, по утрам, а после обеда пишем отчет, и его отсылают в Специальное подразделение по исследованию СМИ. Таким образом они узнают, какие шоу люди хотят смотреть, какие шоу пользуются успехом, а какие - полное дерьмо. Мы занимались опросами по поводу порношоу (что было просто обалденно, учитывая, что они мне вообще нравятся), кулинарных шоу, ну и еще всяких разных.
Теперь, когда вы узнали обо мне и о моем мире и об обычном каждодневном дерьме, давайте двигаться дальше. Перейдем, как говорится, к сути.
Глава 3
Это было в тот день, когда были выставлены новые плакаты. Мне очень нравился тот, что на Пикадилли-Серкус. Офигенно смешно. Стоит премьер-министр, в красивом таком костюме, и пожимает руку банану. И этот плакат даже больше того, что стоял там раньше.
Я начал работать с фокусными группами по вопросам продуктовых предпочтений и по вопросам истории. На этот раз и работы-то особой не было - ребята из Специального подразделения по исследованию СМИ уже все сделали. Обычно нам приходилось самим проводить кучу исследований и затем придумывать всякие новые концепции, которые еще должно одобрить Специальное подразделение по исследованию СМИ. Потом нам надлежало выезжать с ними в районы и использовать собственный материал в фокусных группах. А на этот раз они снабдили нас всеми нужными вопросами и описанием групп. Оставалось только собрать их, задать вопросы, а потом отослать собранную информацию в департамент. Никакого анализа, никаких отчетов, ничего. Им нужен был только сырой материал. Такое проделывается ежегодно и довольно интенсивно. Но настоящей проблемой на этот раз было то, что вместо того, чтобы отправляться на улицы и опрашивать обычных людей, нам нужно было получить кучу информации и от людей разрядов Г и Д. Обычно всем по большому барабану, что эти люди себе думают по любому вопросу. И мы обычно разговариваем с людьми из разрядов А, Б, В1 и В2. Люди разрядов Г и Д живут в поганых районах на севере Лондона. Их вообще не видно на улицах, но нам пришлось туда отправиться, а потом искать их и еще упрашивать присоединяться к фокусным группам.
В то утро, о котором я вам толкую, я сильно посмеялся на работе. Я очутился в лифте вместе с боссом всего департамента, Броком. У Брока клевый загар, дорогие часы, приличный костюм. Я ехал вверх на сороковой этаж, чтобы забрать материалы в Специальном подразделении по исследованию СМИ, а Брок, наверное, направлялся в свой кабинет на сорок пятом этаже. Он, должно быть, уже на три четверти выплатил свой ДЖ, и это сразу видно. В лифте были только мы с ним, и я заговорил:
- Отличный загар, Брок.
А он отвечает:
- Ага, спасибо, сынок. Обалденный!
И я повторяю:
- Обалденный!
И он спрашивает:
- Ты где работаешь?
Я ему рассказываю и кстати сообщаю, что на следующей неделе мы начинаем работать с разрядами Г и Д. Он говорит:
- Неужели с этой толпой козлов?! - что меня сильно развеселило, и он тоже начинает хохотать, а потом продолжает: - А ты классный парень. Как зовут?
Я называю свое имя и когда мы достигаем сорокового этажа, я выхожу.
Так или иначе, но все в моем офисе были поражены, что я так дружески поболтал с Броком в лифте.
В обед мы с Федором отправились к "Звездным сучкам" на Чаринг-Кросс. Я просто пил кофе и смотрел шоу, а он отправился в Римский зал еще на одну пытку. Охренеть!
А после обеда настало время проводить опрос фокусной группы по вопросам продуктовых предпочтений и по вопросам истории для подготовки того самого сырого материала по людям разрядов Г и Д. Все мы много слышали о них, но когда видишь все своими глазами… в общем, блевать тянет. Я серьезно, между прочим. И они все такие подозрительные. Ты приходишь к ним, чтобы помочь, чтобы принести пользу обществу, чтобы, как говорится, государственная машина работала как часы. А они на все вопросы отвечают с неохотой и так странно на тебя смотрят… Я просто уверен, что, если бы посещение фокусных групп не было общественной обязанностью, там бы никто и не появлялся. Очень трудно было заставить их просто заткнуться и, скажем так, сфокусироваться. В конце концов, это ведь называется "фокусная группа".
И вот мы все сидим там. Мы - то есть ребята из Департамента общественных исследований. Проводим опрос фокусной группы для Специального подразделения по исследованию СМИ. Сидим в этом гулком зале за паршивыми старыми столами, сделанными из дурацкого дерева, а вокруг - сотни этих извращенцев и остолопов, ждут, когда им зададут вопросы и они смогут отсюда убраться и вернуться к своим гребаным делишкам, которыми занимались до нашего появления.
Первая часть опросного листа была довольно простой. Я занимался с этим тупицей по имени Рег. Ему, должно быть, около шестидесяти, у него красное глупое лицо и, явно, всякие отвратительные мыслишки в голове. Он молчал и даже не пытался сделать заинтересованный вид, когда я зачитал ему "Декларацию ФГ" ("На основании статута 45, подраздела 6 Потребительского акта государство обязывает вас отвечать на все без исключения вопросы, которые задает вам агент. Любая данная вами информация может быть использована для изменения условий и состояния товаров и может быть передана заранее одобренной третьей стороне и т. д. и т. п… и любая информация, которую правительство может в дальнейшем расценить как информацию, связанную с вопросами безопасности, может привести к тому, что вас вызовут для дальнейших расспросов по усмотрению правительства и т. д. и т. п… Пожалуйста, распишитесь здесь"). Всю эту дребедень я помню наизусть и могу отбарабанить даже спросонья.
Моя беседа с Регом выглядела так:
- Рег, я задам вам несколько вопросов о вашей жизни. Вам может показаться, что некоторые вопросы бессмысленны, но все равно постарайтесь на них ответить. Вы меня понимаете?
- Да, - говорит он.
- Сколько раз в неделю вы едите обеды пятнадцать плюс?
Рег сморгнул и наклонился вперед.
- Что, черт возьми, такое обед пятнадцать плюс?
- Тогда я в этой графе поставлю "ни одного", хорошо?
- Ни одного. Угу. Я тоже так думаю, - говорит Рег.
- Как мы можем улучшить качество ваших обедов пятнадцать плюс? - спрашиваю я. Это второй вопрос в списке.
- Вы не можете улучшить мои обеды пятнадцать плюс.
- Точно, вы чертовски правы! - восклицаю я, чтобы подбодрить его.
Вопрос номер три.
- Вы предпочитаете вкус "Нового Пепсо" или обычного старого "Пепсо"?
- Старого.
- Серьезно? - спрашиваю я. - "Новое Пепсо" ведь намного лучше. Оно же новое. "Так оно и есть, - думал я. - Само собой разумеется. Оно просто офигенное".
- Я не знаю, что такое "Новое Пепсо", - говорит этот Рег.
- Значит, вы предпочитаете старое "Пепсо"?
- О’кей, пишите так, - говорит Рег, и я вижу, что ему все равно. Вижу, что он не относится к этому опросу с должной серьезностью, а ведь он, черт возьми, должен так относиться, потому что это, блин, действительно серьезно. К этому моменту я уже понимаю, почему старички в нашем департаменте с содроганием говорят о ежегодных опросах фокусных групп, состоящих из людей разрядов Г и Д.
Как бы там ни было, потом мы переходим к истории. Она нагоняет на меня страшную скуку - я не понимаю, зачем им вообще нужно задавать вопросы по истории. На мой взгляд, все это давно уже умерло и похоронено и вообще полное дерьмо. Мы, например, вообще не изучали историю в Центре обучения номер 16. Они изучают ее только в Центре обучения номер 1, и даже там в год учится только пять студентов. У Федора есть приятель, который знал одного парня, который пошел работать в Департамент истории. И этот приятель сказал, что через неделю тот бедолага пропал, и он его уже больше никогда не видел. Они отправляются работать в специальный департамент с ограниченным допуском, и больше о них ни слуху ни духу. Как какие-то таинственные люди. Опросник по истории похож на игру. Ты им говоришь разные слова, а они должны говорить первое, что им приходит на ум. Накануне вечером я попробовал это дело с Федором, и получилось очень смешно. Что-то типа:
- Хорошо, Федор. Я хочу, чтобы ты мне сказал первое, что придет тебе на ум, когда я произнесу какое-нибудь слово. Не волнуйся и не задумывайся. О’кей?
- О’кей, - отвечает Федор.
- Премьер-министр, - говорю я.
- Единство и успех, - тут же выпаливает Федор.
- ЕС.
- Эвтаназия.
- Охренеть! - говорю я, потому что именно в такие моменты надо говорить что-то подобное, чтобы подбодрить человека, отвечающего на вопросы, дать ему понять, что он прекрасно со всем справляется.
- Совершенно охренеть! - восклицает Федор и хохочет от восторга.
- СПИД.
- Похмелье после наркотиков. Ха-ха-ха!
Я:
- А Дольф Гитлер.
Федор:
- Гуглеплекс? - Он пожимает плечами.
- Вьетнам, - продолжаю я, как настоящий профессионал.
- Китай.
- Корея.
- Китай.
- Япония.
- Китай.
- Индия.
- Россия.
- Китай. Ну и как у меня получается? - спрашивает Федор.
- Охренеть, - отвечаю я. А потом опять читаю из опросника. - Усама бен Ладен.
- Эники Беники Бум, - отвечает Федор, передразнивая меня.
Причем делает это очень смешно. Мы оба ржем.
- Мартин Мартин.
- Мартин Мартин Мартин, - хихикает он.
- Аль-Каида.
- "Звездные сучки".
- Берлинская стена.
- Давай сходим к "Царским сучкам".
- Охота на ведьм.
- Мне это уже надоело. Пойдем к "Царским сучкам", - гнет свое Федор, глядя в окно.
Мы так и сделали.
Но когда я играл в эту историческую игру с Регом, все было по-другому. Не знаю, не могу сказать точно, в чем именно было дело. Просто от него шли плохие флюиды, так сказать. И прежде чем ответить, он слишком долго думал. И думал, как мне показалось, о том, какой будет моя реакция на его слова. Он не раз говорил такие слова, как "зло", когда, например, я сказал "А Дольф Гитлер", или "сдохшая Европа", или "ЕС".