- Козлиный культ? - спрашиваю я.
- На какое-то время они затихли, или, по крайней мере, мы думали, что затихли. Последнее время мы больше занимались долбаными Пророками Страшного суда.
Я слышал об этих самых Пророках Страшного суда. Это что-то вроде организации психов и придурков, которые все угрожают отравить систему водоснабжения или сделать еще чего похуже. Все это вроде связано с окружающей средой. Они против нее, поэтому они говорят, что угробят ее. До сих пор еще ничего не происходило, но они не перестают угрожать. С тех пор как появились эти Пророки Страшного суда, объем продажи воды в бутылках подскочил до небес.
- Эти мартин-мартинисты появляются время от времени, - продолжает Брок. - Небольшие их ячейки… Как гребаный рак. Раздавишь их в одном месте, и рано или поздно они прорастают в другом. Все они до одного - гребаные психи. Они знают, что это запрещено. Это, на фиг, незаконно, Дженсен, быть мартин-мартинистом. У нас есть против них специальные законы.
- Вот это правильно, - говорю я. - Против таких вещей обязательно нужен закон. Очень даже правильно.
- Вот именно, Дженсен, вот именно, - вторит Брок.
И мне кажется, что он говорит серьезно и больше надо мной не насмехается. Я уже чувствую себя намного лучше - я вновь стал тем новым Дженсеном, не Дженсеном, которого Брок только что назвал балбесом.
Брок смотрит в окно и какое-то время молчит, а потом продолжает:
- Это религиозные фанатики. Они верят в то, что какой-то мертвый мужик вот-вот воскреснет и начнет улучшать нашу жизнь.
- Понятно, - говорю я, хотя ничего не понимаю.
- Это просто история из одной старой книги, - объясняет Брок.
- История из книги? - спрашиваю я, вспоминая книги, которые я читал: "Путеводитель по жизни" и серию "Мы считаем, что это здорово".
- Да, да, - продолжает Брок. - Они говорят, что Мартин Мартин - это мужик, который жил в старые времена и что он мог читать мысли, видеть будущее и разговаривать с мертвыми - в общем, вся эта ерунда. И они считают, что его убили по приказу короля или что-то в этом роде, потому что Мартин собирался научить всех в мире, как стать такими, как он, как видеть будущее и тому подобное. До того как его убили, у него были поклонники. И вся эта банда, Рег и его дружки, они продолжают борьбу. Они считают Мартин Мартина настоящим королем, королем королей, номером один, даже выше премьер-министра.
- Да они просто психи! - восклицаю я. Что так и есть.
- Это миф, - говорит Брок. - Все эти деревца, цветочки и тому подобное дерьмо. Сам знаешь, какими бывают эти долбаные верующие. Они слишком серьезно все это восприняли, потому что не в состоянии войти в наше общество, как все остальные. Ты и я, Дженсен, мы понимаем, что к чему, так ведь? У нас есть голова на плечах. Мы делаем свое дело вместе со всеми. Мы вносим вклад, так сказать. Но эти мартинисты просто треплют языком, портят воздух и создают беспорядки.
- Беспорядки? - спрашиваю я.
- О, можешь быть уверен, когда появляется ячейка мартин-мартинистов, то недолго ждать и взрывов бомб, заложенных в автомобили.
- Блин, бомбы в автомобилях?! - говорю я. - Так вот чем занимаются эти мартин-мартинисты, так?
- Точно. Это очень кровожадный народ, - соглашается Брок.
Это значит, что той ночью, когда я смотрел на Рега и его дружков и когда заглядывал под юбку той девушки, думая, что я просто приглядываю за ними, защищая их, желая просто удостовериться, что все в порядке, - все это время они являются людьми, которые делают из машин бомбы и пьют кровь? У меня это даже в голове не укладывается. Вот уж охренеть так охренеть!
- Ты должен помнить, Дженсен, что они - настоящие психи, - предупреждает Брок. - По-настоящему слетели с катушек и опасны для общества. Они совсем не такие, как мы. Они испоганили свои жизни, поэтому хотят испоганить и наши.
- Но это нечестно, - говорю я, и Брок кивает.
- Знаю, Дженсен, это мерзко и совсем нечестно. Вот почему нам нужно приглядывать за ними, чтобы мы могли вовремя среагировать, если они начнут угрожать нашему обществу. Не забывай, мы здесь, чтобы защищать общество. А если мы не сможем защищать граждан от бомб в автомобилях, тогда зачем мы нужны?
- И еще кровь пьют! - говорю я в ужасе. - Да это же просто отвратительно!
Брок слегка хмурится. Мы с ним как на одной волне - он и я.
- Мы должны их убить! - кричу я. - Я знаю, где они встречаются! Нам нужно отправиться туда и перестрелять их.
Пока я это говорил, я еще думал, что, может быть, смогу сделать так, что этой симпатичной девушки не будет, там в эту ночь. Мне казалось неправильным поливать ее дождем из пуль, когда она такая красивая и я видел ее трусики. Я не могу поверить, что она пьет кровь и взрывает машины.
- Хорошо, Дженсен. Твой энтузиазм будет отмечен, - отчеканивает Брок, вроде как пытаясь притушить мой энтузиазм. - Нам нужно собрать доказательства, что они действительно что-то замышляют, тогда мы сможем их арестовать, судить, а потом запереть подальше и выбросить к черту ключи. Именно так мы останавливаем взрывы бомб. Все должно быть честно и по закону. Это должно освещаться прессой, и наш народ это должен поддержать. Это демократично. Единство и Успех!
- Единство и Успех! - отвечаю я почти автоматически, но вкладываю в эти слова настоящее чувство.
- Может быть, они ничего и не замышляют, - говорит Брок. - Но все равно - они мартин-мартинисты, а это противозаконно. Но если мы ворвемся туда прямо сейчас и арестуем их, то можем лишиться возможности взять их по более серьезному обвинению в заговоре. Если мы схватим их по обвинению в принадлежности к мартинистам, они станут героями для других мартин-мартинистов, а это еще большая головная боль. И не успеешь опомниться, как по всей стране начнут взрываться бомбы, а честных граждан будет рвать на куски по пути на работу. А нам этого не нужно.
Конечно, нам этого не нужно. Ни в коем случае.
- Тогда что мне делать дальше? - спрашиваю я Брока.
- Мы сходим повидаться с Мыскиным, - говорит Брок.
Мы так и сделали. Примерно три часа спустя.
Глава 10
На пути в здание Департамента безопасности в одном из шикарных служебных авто Департамента общественных исследований - я продолжал думать об этом Мартине Мартине. Получалось, что он вроде призрака, или приведения, или легенды. Но в тех документах, что находились в коричневом конверте, говорится, что он довольно обычный человек, только участвовал в каком-то шоу. Его приятель Дэвлин Уильямс, кажется, совсем не считал его кем-то особенным. Он все время приказывает Мартину Мартину прекратить блевать и орать на зрителей.
Мартин Мартин - просто какой-то мужик, который сорвал запись телешоу. Кажется, не такое уж большое достижение, чтобы из-за него быть превращенным чуть ли не в святого. И, уж конечно, ради этого совсем не стоит подкладывать бомбы в машины. И что с того, что король приказал его убить? Ведь это произошло по крайней мере сто лет назад, а тогда подобные вещи все равно случались постоянно. В смысле, не наплевать ли на это сейчас? И, скорее всего, он сам на это напросился.
К тому времени, когда наше служебное авто остановилось у здания Департамента безопасности, я уже сам себя настроил против этих мартин-мартинистов, их дурацких верований и их бомб в машинах. Мне хотелось тут же отправиться к Регу и объяснить ему, что все, что он проповедует, - просто глупости и им пора это прекращать. В его-то возрасте! Верить во всякие россказни, сбивать с пути молодежь, оказывая на них совершенно дурное влияние, например, как на эту симпатичную девушку Он, наверное, тоже видел ее трусики и решил, что может забить ей голову всей этой чепухой о Мартине Мартине, а потом этим воспользоваться в своих низких целях.
Гребаный Рег.
Остальные его дружки - они все неудачники. Это сразу видно, стоит только на них посмотреть. Старые козлы, которым уже нечего ждать от жизни, или просто психи, которым тоже хочется поглазеть на нижнее белье этой девушки, как и Регу. Но она совсем не такая. Я в этом уверен. Ей нечего делать с этими мартин-мартинистами. Мне нужно будет обязательно с этим разобраться.
Именно об этом я и думаю, когда мы входим в здание Департамента безопасности. Мыскин скажет, что делать дальше.
Мы снова прошли через эту крутую процедуру просвечивания рентгеном. Но на этот раз нас проверили намного быстрее, и совсем скоро я уже снова чувствовал себя настоящим асом-шпионом с этой биркой на груди, которая давала мне особое разрешение на встречу с Мыскиным.
Я и Брок, в костюмах и при бирках. Очень важные.
Ужасный офис Мыскина на двенадцатом этаже совсем не изменился - все тот же народ в сером, сосредоточенно передающий туда-сюда всякие документы. И Мыскин также сидит в своем отдельном кабинете за старым деревянным столом и смотрит на бумаги в папках, лежащие перед ним буквально горами, которые вот-вот рассыплются под собственной тяжестью. Мне даже нехорошо становится от всей этой серости и от этой старой рухляди, которую они считают мебелью. Но, с другой стороны, как ни смешно это может показаться, именно все это старье и серый цвет придают этой конторе ощущение серьезности. Мыскин так и сказал прошлый раз - он занимается очень серьезными делами. Он не занимается всякой дурацкой ерундой типа телешоу или порно. И он не хохочет все время. Например, я даже не могу себе представить ночь у "Звездных сучек" в компании с Мыскиным. Мыскин совсем не похож на тех людей, которых я знаю. Попадая сюда, в его офис, я получаю возможность взглянуть на другой мир, старый тайный мир, который мне обычно видеть не позволяется. И от этого он кажется таким захватывающим, хотя он и очень скучный. Если вы понимаете, о чем я.
- Брок, говорит Мыскин, как только мы входим в его кабинет, - можно я немного побеседую с Дженсеном наедине?
Брок, не сказав ни слова, пятится, выходит за дверь и закрывает ее за собой. Я сажусь, и Мыскин смотрит на меня, будто я не Дженсен, а человек, на которого действительно стоит посмотреть повнимательнее, или будто я какая-то скульптура или произведение искусства. Будто он смотрит на меня и думает: "О, эту руку они действительно здорово сделали, совсем как настоящая. Вот молодцы!" На его столе лежит тот самый конверт с бумагами Рега.
Потом Мыскин начинает говорить:
- Похоже, Дженсен, твой друг начинает создавать нам проблемы?
- Он мне не друг! - буквально выкрикиваю я.
Какой мне Рег друг?! Как он мог такое подумать! Я видел его всего один раз, да и то по работе, и мне пришлось разговаривать с ним из-за этого гребаного опроса фокусных групп.
- Рад это слышать, - говорит Мыскин. - Протекающий туалет, да, Дженсен?
- Точно, - соглашаюсь я. - Загадил всю квартиру.
- Именно так. И все же не стоит волноваться. Думаю, мы знаем все, что там происходит. Теперь разбираться с этим будем мы. Тебе больше не о чем беспокоиться.
- Но, сэр! - восклицаю я, чувствуя, что меня вот-вот вышибут из моего СП. - Я сделал всю работу. Это нечестно! Я на самом деле рисковал, блин! Это же моя работа, разве нет? Я проявил инициативу. Позвольте мне заниматься этим! Ведь я уже столько сделал! Отстранять меня нечестно! Не будьте козлом!
Мыскин выглядит удивленным, но мне кажется, что моя вспышка гнева произвела на него впечатление.
- Думаю, нам не помешают дополнительные факты, - говорит он вроде как самому себе.
- Точно! - подтверждаю я. - И я могу их достать. Поручите это мне! Я принесу вам целую кучу фактов!
- Мы хотим, чтобы ты с ним подружился. Завлек его, так сказать.
- Это я могу, Мыскин! - говорю я. - Я с ним подружусь!
- Есть проблемы со здоровьем, Дженсен? - спрашивает Мыскин.
- У меня все в порядке, Мыскин, сэр, - отвечаю я.
- А мне кажется, что это не так, Дженсен, - говорит он. - Но все равно, я не уверен, что ты с этим справишься.
- Справлюсь, сэр, обязательно справлюсь, - обещаю я, чувствуя, что наступает момент, когда я лишусь своего СП, момент, когда меня отправят обратно в отдел общественных исследований, обратно в ФГ, заниматься мылом и телешоу. И мне придется забыть о бирке на груди и шпионской работе и всех приключениях. Чувство ужасное. Мыскин продолжает неотрывно смотреть на меня.
- Мне кажется, ты еще к этому не готов, - говорит Мыскин. - Не уверен, что ты достаточно созрел для этого. В конце концов, ты начал работать в отделе общественных исследований сразу после школы.
- Я готов для такой работы, Мыскин, сэр! Я отлично подхожу! Я уже столько сделал для этого СП и хочу сделать еще больше!
Мыскин молчит и продолжает смотреть на меня так, будто я какое-то произведение искусства или рекламный плакат, который его почти не интересует. Наконец он спрашивает:
- Дженсен, ты понимаешь, чем мы здесь занимаемся?
- Да! Вы присматриваете за людьми и подчищаете за ними, когда они устраивают беспорядок! Вы уже мне говорили! Я понимаю! - говорю я страстно.
Мыскин медленно кивает.
- Может быть, тебе придется пойти глубже, Дженсен. Ты готов к этому? - спрашивает он.
- Готов, сэр, - отвечаю я. - Я пойду так глубоко, как вам нужно. Я отправлюсь в самую глубокую шахту в империи, сэр. Ради Проекта. Ради Единства и Успеха.
- Хорошо, Дженсен. Я рассмотрю твои документы и обсужу этот вопрос с твоим непосредственным руководителем. Мы сообщим тебе о нашем решении завтра.
- Что? - говорю я.
- Отправляйся домой, Дженсен. Отдохни сегодня вечером, развлекись. Завтра мы сообщим тебе, что делать.
Несколько секунд я сидел не двигаясь, не зная, что мне делать, пока Мыскин не кивнул мне на дверь, намекая, чтобы я убирался из его кабинета. Поэтому я встал и вышел. Выходя за дверь, я столкнулся с Броком, который проскользнул внутрь, не сказав мне ни слова.
Такие дела.
Завтра они сообщат мне, что делать дальше. "Отдохни, - сказал он. - Развлекись". Именно это я и сделаю.
Я отправляюсь домой, звоню Федору и говорю ему, что начальство приказало мне развлечься. Это значит, что мы с ним отправляемся к "Звездным сучкам". Он соглашается. Федор, он всегда готов развлекаться.
Глава 11
У "Звездных сучек" я оттянулся на все сто, нет, даже на двести процентов. У меня было такое чувство, что теперь я не скоро сюда попаду, учитывая новый приказ, который собирался отдать мне Мыскин. Поэтому я решил отдохнуть как следует. Мы отправились к новым "Звездным сучкам" - так сказать, флагман этих заведений на Уордор-стрит. И Федор все кричал, когда мы подходили к двери: "Черт меня побери! Черт меня побери!" Он видел репортаж о них в новостях и узнал, как там здорово, как все о них только и говорят и как трудно туда попасть.
Внутреннее оформление было разработано знаменитой дизайнерской фирмой "Легендарные дыни", которая оформляла гимнастический зал самого премьер-министра. Эти самые "Дыни" сейчас на пике своей популярности, и когда мы вошли внутрь, то сразу поняли почему. Все диваны и подушки были от фирмы "Тунк". Когда я смотрю на их изделия, типа мебели или столовой посуды, то иногда жалею, что учился в Центре обучения номер 16, а не в Центре обучения номер 3, откуда и выходят все эти дизайнеры. Но если бы я ходил в Центр обучения номер 3, то в данный момент сидел бы за чертежным столом, пытаясь придумать новую модель кофейника или еще чего-нибудь, вместо того чтобы оттягиваться у этих шикарных "Звездных сучек", гордо махнув своим удостоверением сотрудника Департамента безопасности на входе, чтобы нас пропустили без очереди.
Можно сразу понять, что это действительно флагманское заведение. Кроме оформления "Легендарных дынь", здесь еще и обслуживание на самом высшем уровне. Например, в некоторых других "Сучках", как в тех, что по соседству с моим домом, видно, что отделка начинает стареть и ветшать, а обслуге вроде как поднадоело заниматься своим делом, и они уже не так энергичны и не так увлечены своей работой. Но ты вроде как привыкаешь к плохому сервису, так ведь? Перестаешь обращать внимание на обшарпанную мебель или на то, что полы неплохо бы и покрасить. Или что в укромных уголках, за пластиковой обшивкой уже годами растет черная плесень, которая не то чтобы воняет, но воздух чище не делает. Поэтому ты продолжаешь туда ходить из месяца в месяц, пока, наконец, не отправишься куда-нибудь еще. И только тогда ты понимаешь, какое барахло эти старые "Сучки" у тебя по соседству.
Поэтому Федор никак не может перестать хихикать и даже похрюкивать от счастья, когда мы усаживаемся за наш столик и берем флагманское меню. В тот вечер здесь были все знаменитости: Курт Бист, Марсель Оксер, Баммер Раймз, Тейдон Бойс (ее зад, как обычно, уже оголился), Тинкер Тейлор, Смарт Риконз и Дэйвид Лайсенс. Мы с Федором, занюхав приличное количество самого лучшего "бориса", который только могли здесь предложить, приступили к нашим маленьким приключениям.
Федор прямиком отправился в Римский зал, что, на мой взгляд, свидетельствовало о некоторой косности его натуры - всегда одно и то же и никакого желания испытать что-то новенькое. Я - другое дело. Мне нравится все новое, новации, так сказать. Их я воспринимаю как признак прогресса и того, что жизнь становится лучше.
Поданный нам "борис" действительно сотворил чудо; ночь прошла так быстро и была похожа на фильм, местами снятый нерезко, а местами даже неудачно смонтированный. Помню, как Федор вышел из Римского зала и начал произносить речь о винограде, а потом запутался в своей тоге, оступился и полетел вниз по лестнице. Докатившись до конца, он не остановился, а вылетел прямо на ледовый каток (у них там был устроен зал Северного полюса для любителей подобных развлечений). Проехавшись по льду, Федор сбил какого-то мужика, одетого в наряд альпиниста. Я в это время стоял наверху и видел, как он катился по льду. Очень даже грациозно, между прочим. А вокруг меня были девицы из Римского зала, вышедшие вместе с Федором послушать его речь о винограде. Мы все стояли там рядышком, и я чувствовал тепло их тел, когда они стали прижиматься ко мне, хихикая над Федором. Мы видели, в каком направлении он скользит и что он вот-вот сшибет мужика в наряде альпиниста, и из-за этого мы рассмеялись еще громче.
В обнимку с этими девицами я был буквально внесен в Римский зал. Там я понял, почему Федору так нравится это развлечение. Просто обалдеть! Тебе совсем не нужно участвовать во всех старинных римских пытках, хотя именно этим Федор и занимается. Попадая сюда, он вечно покрикивает "Ой! Ой!", когда какая-нибудь голая барышня покрупнее стегает его хлыстом, приговаривая: "Тебе же нравится это, сука!" Если остаться в первой комнате, то можно просто сидеть на одном из диванов, наблюдая за всякими представлениями, есть фрукты и заниматься этим самым делом с девушками и смотреть, как это делают другие. А можно и получить офигенный секс-массаж рядом с горячим бассейном.
Федор вернулся к нам, и девицы одели его в свежую тогу, потому что он весь промок и даже замерз, когда рассекал на животе лед. Мы остались в Римском зале до конца ночи, накачиваясь "борисом" под завязку, классно оттягиваясь с девицами, распевая песни, играя в догонялки и объедаясь тортом.
Я вроде как вырубился, положив голову на живот одной из девиц, причем ее большие груди накрыли мне лицо. Очень даже уютно. Я слышал, как кровь толчками струится внутри ее тела - ритмично и мощно. Ее тело было такое теплое и мягкое, что я чувствовал себя в полной безопасности и был совершенно счастлив.