- Это случится нынешней ночью? - уточнил Дейн. - Откуда вообще оно взялось? Нам давным-давно следовало бы об этом услышать. Это явно не обман, а подобные вещи не выскакивают из ниоткуда. Должны были появиться текел, упарсин и прочее дерьмо. Полагаю, все туда пойдут, чтобы выяснить, в чем дело. И наша церковь тоже там будет.
- Думаю, будут все, - сказал Вати.
- Что до совпадения, - добавил Дейн, - то когда-то давно такое уже случалось.
Время от времени, очень редко, два светопреставления неизбежно совпадали, но все должны были знать об этом заранее. В таких случаях стражи непрерывности мироздания - официальные спасители, штатные полицейские и враги тех, кто заявлял о конце света, - должны были бы не только покончить с этими светопреставлениями, но и стать между враждующими священниками. Каждый из этих служителей культа хотел отменить вульгарный апокалипсис соперников, который мог бы помешать его собственному, благородному.
Дейн и Билли воспринимали изгороди как нечто иное, нежели барьеры, стены - как лестницы, а крыши - как неровные полы. Билли гадал, будет ли его ангел памяти там, куда они направлялись, и сможет ли передвигаться по этой местности.
Они избегали освещенных прорезей улиц, где была полиция. Когда оба подошли ближе к тому месту, где, по слухам, предстояло произойти событию (или событиям), Билли краем глаза различил других оккультных граждан Лондона - его, как бы это сказать, не-жителей? Сведения о месте действия распространились среди cognoscenti с помощью перешептываний, эсэмэсок и листовок, точно светопреставление было незаконным шумным мероприятием.
Пространство между бетонными пролетами эстакад. Пейзаж, среди которого мог прийти конец миру, был индустриальным до непристойности, сплошной грудой отбросов. Здесь были мастерские, писавшие ржавчиной эпитафии автомобилям; склады, где днем трудились усталые подростки; супермаркеты и автоматические хранилища, пестревшие яркими красками и мультипликационными шрифтами посреди обесцвеченного мусора. Лондон - это бесконечная перебранка между углами и пустотой. В этой местности имелась арена из кустов, за которой можно было наблюдать с путепроводов.
- Надо держаться вне поля зрения, - шепнул Дейн. - Давай разберемся, что происходит, выясним, кто это.
Вати, то появлявшийся у них в карманах, то снова исчезавший, что-то забормотал ему.
Зрители расположились на крышах. Билли видел силуэты тех, кто сидел, прислонясь спиной к дымоходам, видел и одурманенный воздух, в котором некоторые сделали себя невидимыми. Они с Дейном висели на служебных лестницах, что вели на эстакадах. Легковушки и грузовики освещали фарами пустошь.
- Будь готов, - предупредил его Дейн, - сматываться в любой момент.
- Коллингсвуд, я не могу заставить вас говорить на радиожаргоне, но если я спрашиваю, как вы слышите, - а вы меня слышите, - то надеюсь, черт возьми, на ответ. Я же слышу, как вы там дышите.
"Дальше, дальше", - сделала Коллингсвуд знак молодому полицейскому, с несчастным видом сидевшему рядом.
- Хорошо, Бэрони, - у нее получилось "Ба Роуни".
Коллингсвуд щелкнула по наушнику. Раций в лацканах не было. И она, и несколько сотрудников полиции, прикомандированных в ту ночь к ПСФС, были в штатском. Коллингсвуд сидела, сгорбившись, в потрепанном автомобиле неподалеку от площадки, где собирались люди.
- Да, слышу хорошо, без помех, - сказала она. - Перемотка. А как ваш конец света?
- Подтягивается кое-кто из ожидавшихся участников, - скрипучим голосом ответил Бэрон. - От наших пропавших парней пока ничего. Значит, Варди вам еще не звонил?
Коллингсвуд сжалась, как если бы его нытье было комариным жужжанием в ее ухе.
- He-а. Говорил, ему надо повидать какого-то профессора. Я сказала, что он и сам профессор, но это, видать, не катит.
Слыша в голове жужжание, какое бывает в плохом приемнике, она оглядела ублюдочный пейзаж, очень быстро и почти стопроцентно точно распознавая, насколько проходившие мимо поздние пешеходы виновны или невиновны, знают они о происходящем или нет. Зрители, спешащие в укрытия. Орнитологи, если светопреставления - это птицы. Коллингсвуд рассмеялась и толкнула своего спутника локтем, словно сказала это вслух. Тот посмотрел на нее.
- Где же этот тип? Это уже чересчур, если учесть, что идея-то его, - сказал Бэрон прямо ей в череп.
Она получила огромное удовольствие, занимаясь организацией "мероприятия". Руководил по большей части Варди - он предлагал, что, кому, когда и как предложить, какие слухи посеять на каких сайтах, какие смыслы оставить непроясненными. Коллингсвуд с радостью уступила ему все это. Ей нравилось разбираться с мелочами, но в должности стратега она предпочитала видеть Варди.
Ее собственные расследования - в вопросах, не столь эпохальных, как те, что обдумывал Варди, более близких к повседневной грани между религией и убийством, - продвигались медленно. Она пыталась разыскать фермеров-оружейников. Независимо от того, насколько монашеского образа жизни они придерживались, в конечном счете им платили за убийство людей, а это подразумевало некие расписки, пусть даже непонятные и магические. А там, где оставлялись такого рода следы, возникала болтовня, отголоски которой поступали, хотя все еще медленно, в ее раковины-наушники.
У Коллингсвуд имелись лишь крайне расплывчатые сведения о том, кем и как манипулировал Варди: ее это не особо заботило. Приходили мысли, что это неразумно, что не мешало бы как следует разобраться в этой игре, но - думалось ей - здорово быть субподрядчиком всяческих Макиавелли этого города. Ей нравилось делать то, что у нее хорошо получаюсь. И те намеки на сомнительные светопреставления, что она состряпала вместе с Варди и затем распространила сама, оказались, видимо, в высшей степени убедительными. Возможно, в скором времени удастся кое-кого арестовать.
Коллингсвуд ничего не сказала Бэрону, но слышала, что он продолжает оставаться на связи, как будто ожидает от нее ответа.
Мардж теребила свой крестик, игнорируя жужжащие мелодии из айпода, похожие на пение маленького ребенка. Каждые несколько минут мимо проходили люди, а порой и сама она продвигалась немного дальше, навстречу им, говорившим по телефону и быстро шагавшим. Прохожие не обращали внимания на поросшую кустами пустошь, где должно было случиться это самое нечто. Мардж смотрела в пространство, уверенная, что рядом никого нет. И вдруг из-за фонарного столба, слишком узкого, чтобы за него спрятаться, появилась женщина.
"Эй", - изогнулись губы женщины в оклике, но Мардж ее не услышала. Незнакомке, одетой в стильную черную куртку, было под шестьдесят: заостренное лицо, хорошо уложенные длинные волосы - и разного рода странности. "Ты здесь ради этого", - проговорили губы женщины, и вдруг она оказалась довольно близко, хотя и сделала всего два-три шага.
Испуганная Мардж прибавила громкость в айподе. Ее обволокло немузыкальное пение. "Погоди", - сказала женщина, но голос в айподе следовал изгибам композиции "Eye of the Tiger", и это сдуло Мардж, мимо нее удивительным образом понесся Лондон. Все было немного неясно, но через пару мгновений она оказалась в другом месте, а женщина исчезла. Мардж разинула от изумления рот и погладила айпод: "спасибо". Оглядевшись по сторонам, она снова стала наблюдать.
Такое ли уж это небывалое событие: для двух религий апокалипсис наступает в одну и ту же ночь, на одном и том же месте? Сколько раз повторялись утверждения насчет того, где может наступить конец света! Сколько было предупреждений, пророчеств, "рассмотренных более обстоятельно"! Места действия становились все ближе друг к другу, пока наконец не совпали.
Представители разных группировок оказались бок о бок. Собиратели культов делали ставки на исход; бродячие маги Лондона - многие с помощниками, сломленными, приползшими обратно, когда забастовка выдохлась, - готовы были подбирать клочки силы и энергии.
- Ну нет, - объявил Вати из кармана Билли, увидев своих пристыженных товарищей по профсоюзу. - Я должен… Мне надо провести кое-какие переговоры.
Это выглядело удручающе. Вати переносился из одной кирпичной фигуры в другую, шепча, уговаривая, умоляя и шантажируя, пытаясь убедить своих соратников держаться подальше. Его бесплотная личность в эту волнительную ночь получила немало ударов. Ветреный эфир вдувал его не в те тела. Вати очень быстро облетел всю арену. Из глаз выброшенного робота-накарандашника он наблюдал, как некая женщина с помощью магической ловкости убралась от коллектора. Ее облик почему-то привлек Вати, и он готов был подобраться ближе или проникнуть в фигурку, которая висела у нее на шее. Но тут что-то начало происходить.
- Блин, нет, - сказала Коллингсвуд, подаваясь вперед.
Некая женщина продолжала медленное кругосветное путешествие в пространстве. Коллингсвуд слегка развела руками, будто раздвигала шторки, чтобы полюбопытствовать. Провал ночи между ними и женщиной сразу же высветлился, видимость улучшилась. Коллингсвуд всмотрелась, вздохнула, разжала пальцы - и снова наступила темнота.
Полицейский, сидевший рядом, вытаращил на нее глаза. Коллингсвуд в его сторону не смотрела.
- Босс, - сказала она в эфир, - …He-а, босс, никакого признака их, но я вполне уверена в том, кого только что видела. Помните ту тетку, у которой была любовь-морковь с Леоном? Вот она высунулась… Какого хрена я должна знать?.. Ладно, эта тупица сама виновата, верно?
Но при этих последних словах Коллингсвуд уже вздыхала, натягивала на себя штатскую куртку и открывала дверцу. Затем она наставила палец на своего временного напарника.
- Оставайся на месте, - велела она. - Хороший пес.
Подняв воротник, Коллингсвуд вылезла из машины. Ее коллега слышал, как она что-то бормотала, приближаясь к нервничающей женщине.
Вати тоже подобрался бы ближе, если бы не вновь прибывшие. Наконец-то средь поздней ночи появилась группа бритоголовых мужчин в желтых комбинезонах, которые шагали через кустарник, таща с собой оборудование и задиристо глядя по сторонам.
Глава 62
Мардж не слышала, что там говорила новая участница происходящего, которая вдруг оказалась рядом, - все заглушалось болтливым и веселым плохим пением. Она увидела молодую женщину, которая шевелила губами, обращаясь к ней, приближаясь к ней с такой властностью и важничаньем, что у Мардж дернулось сердце и она в отчаянии увеличила громкость айпода. Пространство скользнуло и покачнулось. Голосок в ее ушах выкрикивал возбужденный припев песенки Белинды Карлайл, и кирпичи вокруг Мардж рванулись в бурном потоке. Она все неслась, словно плот на белой воде, и даже смеялась над собой, пока движение по-прежнему длилось из-за ее столь сильной реакции. Как понять, действительно ли к тебе приближаются с дурными намерениями? Она не осознавала, как туго натянуты у нее нервы, какую сильную тревогу внушает ей обещанный финал.
Ей, похоже, скоро должен был потребоваться отдых. Эта фраза представлялась ей странной, ведь она не двигалась - только тротуар внизу, стены по бокам и черепицы над ней, - а ноге, которая начала опускаться в другом месте, еще лишь предстояло коснуться земли. И она узнала женщину, она видела ее раньше. Ту грубую молодую женщину-констебля.
Которая кричала от ярости, меж тем как остаток присутствия Мардж шипел, исчезая, перед ней, точно кусок масла на сковородке. Крик ее был перекрыт другими воплями. Она повернулась, желая посмотреть на псевдособытия, которые сама помогла сфабриковать.
- Кто это такие? - спросил Билли.
На вновь пришедших были армейские башмаки, и шагали они по-солдатски. Дороги по границам открытого пространства были наполовину заблокированы щитами: автомобилисты, бросив взгляд на пустырь, могли бы решить, что муниципальные служащие собрались на экстренное ночное совещание.
- Иисусовы буддисты, - бросил Дейн. - Мерзость.
Приверженцы Дхармапалы, поклонники Христа Сиддхартхи соединили Иисуса и Будду - весьма специфически понимаемых - в одного Спасителя, грубого и воинственного, настаивая на тождестве двух этих фигур. С тех пор как они появились, до Билли постоянно доносился какой-то ритм, сопровождаемый речитативом.
- Что они говорят? - спросил он.
- "Всего полтора", - объяснил Дейн. "Их всего полтора! Их всего полтора!" Это стольких они собираются убить. Независимо от того, скольких убьют на самом деле.
- Что?
Они цитировали "Махавамсу", наставление царя Дуттхагамани, сделанное после того, как он убил несколько тысяч небуддистов. "Их всего полтора, человеческих существ, убитых здесь тобой. Остальными были неверующие и те, чья жизнь полна зла, они ценятся не больше, чем звери". Их всего полтора: вот сколько убитых Иисусовы буддисты насчитывали после своих налетов, проведя тщательный религиозный учет.
- Готовься. - Дейн вытащил свой пистолет. - Кто его знает, что сейчас начнется.
Устоят ли сиддхартхисты? Пусть их светопреставление одержит верх из-за неявки противника, но что потом? Зрители, находившиеся сразу за границами поля зрения, собрались, привлеченные битвой богов. На ветру кружилось что-то слишком крупное для птиц и слишком близкое к животному миру для обрывков пластмассы. У светопреставлений всегда есть предвестники, что зарождаются, как личинки в мертвой плоти.
- Ух ты, - шепнул Дейн. - Посмотри.
Под большой стеной без окон расположилась банда субъектов в шлемах. Окружавших еще одного человека. Билли ощутил всплеск адреналина. Тату.
- Он здесь, как и мы, - прошептал Дейн. - Хочет увидеть, что это такое.
Тип с панковской прической, в кожаной куртке с прорезями для глаз. Двое мужчин в противоударных шлемах поддерживали его в проулке с видом на поле битвы. Он смотрел в противоположную от пустыря сторону, ни на что, на темные улицы, а на зрелище взирал Тату.
- Господи, - выдохнул Билли. - А где Госс и Сабби?
- Если они здесь… - начал Дейн; сиддхартхисты собирали грубый алтарь для исполнения тайных обрядов. - Вати? - (Но Вати снова был на переговорах.) - Если эта "церковь животного" не объявится, мы уходим.
За ночными облаками полыхнула беззвучная вспышка, протравив в небе их контуры. Воздух стал спертым, машины беспрестанно гудели. От алтаря исходил неприятный блеск.
- Вот оно, - сказал Дейн.
В вышине быстро двигалось облако, меняя очертания. Его сгустки с церковь величиной исчезли, оставив после себя в материи ночи - ошибиться было невозможно - комковатый человекообразный набросок, очертания, грубые, словно корень мандрагоры, большую крестообразную фигуру, распростертую над городом.
Билли затаил дыхание.
- Если это конец света, - сказал он, - то горение тут ни при чем… Что нам делать?
- Это не наше дело. - Дейн был спокоен. - Нехватки в желающих этому помешать не будет. Если это всего лишь пустячный апокалипсис, беспокоиться не о чем.
Затем земля на пустоши, поросшей уродливыми пыльными кустами и замусоренной, зашевелилась. Это нарушили свою маскировку какие-то мужчины и женщины, быстро двинувшиеся вперед.
- Они были там все время, - прокомментировал Дейн. - Хорошо сыграно. Так кто же это?
Люди, вылезшие из своих укрытий, были облачены в кожу, на груди у них скрещивались пояса - на манер патронташей. Они окружили Иисусовых буддистов. Человек-облако грозно нависал в небе.
- Вот дерьмо. - Дейн повернулся к Билли. - Зря теряем время, - пояснил он угрюмо. - Это Выводок. Ничего общего с кракеном. Совсем другое животное.
- Что? Серьезно?
- Смотреть здесь не на что.
- …Мы знали, что это рискованное дело, - сказал Билли.
Устроившая свою базу в Нисдене секта Выводок поклонялась черному хорьку, богу войны. Их бескомпромиссная онтология решительно препятствовала его выведению из сонма индуистских дэвов, и эти монотеисты поневоле практиковали редукционизм. Землей обетованной для них стала Южная Индия, воинственная Керала. Поэтому приверженцы Христа-Сиддхартхи дали волю своим предрассудкам: увидев приближающихся выводчан, они закричали: "Тамилы!", словно это было ругательство, а потом выхватили пистолеты.
- Плевать, - прошептал Дейн. - Хорькисты против расистов. Это не конец света.
Действительно ли можно чувствовать руку судьбы, наставляя на противника "глок"? Сиддхартхисты не могли позволить рыцарству встать на пути их буддийской ярости и открыли огонь. Некоторые выводчане упали, другие отпрыгнули, раскручивая свои металлические пояса. Это были уруми, кнуты-мечи с лезвиями в несколько метров длиной, тонкими как ленты, с заостренными краями, которыми они хлестали врагов, гибко изогнувшись в позе каларипаят, оставляя на шафрановых одеждах своих противников рваные прорези и так быстро рисуя на них красные полосы, что жертвы начинали кричать лишь через несколько секунд.
Нечто извилистое, хорькоподобное то сворачивалось, то разворачивалось, восставая из пыли. "Красные мысли, белые зубы! - скандировали выводчане. - Красные мысли, белые зубы!" (Давно обещанный хорьковый апокалипсис оставался бесконечно далеким, пока не началось прощупывание и магическое давление со стороны ПСФС, сотрудники которого помогли появиться на свет маленькому Рагнарёку. И все это с целью выманить тех, кто скрывался.)
- Господи, - проговорил Билли.
Мимо проезжали машины. Что такое предстало перед их глазами? Стычка между бандами? Подростками? Вообще ничего? Полиция наверняка уже сюда направлялась.
- Давай сматываться, - сказал Дейн.
Две апокалипсические фигуры столкнулись над пустошью, а их последователи сошлись в убийственной схватке. Боги-функции боролись между собой, порождая необычную бурю.
- Они опаздывают, - заметил Дейн, в обратной последовательности повторяя свой путь вдоль нижней стороны моста.
- Кто?
- Те, кто собирается это остановить.
- Подожди, - ворчливо сказал Билли. - Я хочу посмотреть на битву светопреставлений.
Но Дейн, щелкнув пальцами, велел двигаться, так что Билли угрюмо отвернулся от небесной битвы и продолжил ползти. По краям пустыря появились другие фигуры.
- А это кто? - спросил Билли.
- Компания кого-то избранного, - отозвался Дейн, даже не посмотрев на Билли. - Почти вовремя.
Где-то поблизости, предположил Билли, его несостоявшиеся коллеги - Бэрон, Коллингсвуд и другие - развозят раненых и убитых по тайным госпиталям. Тем, кто спасет город, придется гасить эти маленькие Götterdämmerungen.
- Ты что-нибудь слышишь? - спросил Билли.