- Именно так, - кивнула я, не слишком довольная тем, что он испортил самый эффектный момент моего рассказа. - Еслиее убил Уоллис, он должен был сделать это до начала своих блужданий по городу. В таком случае, приставая к прохожим с расспросами, он проявил чудеса самообладания, мастерски играя роль. По словам самого Уоллиса, вернувшись домой, он попытался открыть переднюю дверь, но ему это не удалось, - вернулась я к прерванному течению своего повествования. - Тогда он решил, что Джулия по каким-то причинам заперлась изнутри. Он принялся стучать, но ему никто не открыл. Шум, который он поднял, привлек внимание супружеской пары, проживавшей в соседнем доме. Выйдя на улицу, они увидели, как Уоллис, встревоженный и расстроенный, стоит у задних дверей своего дома. Он сказал им, что передняя дверь заперта изнутри и Джулия не откликается на стук. Возможно, тревога заставила его позабыть о том, что, устроив тарарам, он непозволительно пренебрегает правилами хорошего тона. Возможно, он просто-напросто желал войти в дом при свидетелях.
Артур задумчиво покачал светловолосой головой туда-сюда, словно поочередно взвешивая обе версии. Наверное, в 1931 году ливерпульские детективы так же недоуменно качали головами, решила я. А может, и нет. Не исключено, что вина Уоллиса не вызывала у них ни малейших сомнений.
- Супруги Уоллисы дружили с соседями? - спросил Артур. - С теми, которые вошли в дом вместе с подозреваемым?
- Нет, ни о какой дружбе не было и речи. При встречах они приветливо здоровались друг с другом, и ничего больше.
- Значит, он понимал, что следствие сочтет их незаинтересованными свидетелями, - изрек Артур. - Показаниям таких свидетелей всегда больше веры.
- Скорее всего, именно так Уоллис и рассуждал. Если только Джулию действительно убил он. Как бы то ни было, во время судебного разбирательства эпизод с запертой изнутри дверью оказался в центре внимания. Но истолковать его в пользу обвиняемого так и не удалось. В ходе следствия всплыли показания некоего мальчика, не то молочника, не то разносчика газет, который тоже стучал в переднюю дверь. По его словам, миссис Уоллис открыла ему, живая и здоровая. Если бы удалось доказать, что в это время Уоллиса уже не было дома, обвинения с него были бы сняты. Но доказать этот факт не удалось. - Я в очередной раз перевела дух, готовясь перейти к кульминационному моменту. - Вернемся к вечеру вторника. Войдя в дом, Уоллис и его соседи сразу заметили, что некоторые вещи, как в гостиной, так и в кухне, находятся не на своих местах. Однако сказать, что в доме царил полный разгром, было бы преувеличением. Сейф, в котором Уоллис хранил деньги, был вскрыт. Вы помните, наследующий день, в среду, Уоллису предстояло сдать в контору страховые платежи своих клиентов. Соседи сразу поняли, что дело принимает серьезный оборот. Уоллис направился в большую гостиную, которой они с женой почти не пользовались, и позвал их за собой. - Я снова выдержала трагическую паузу, которой позавидовала бы опытная актриса. - Там они и обнаружили Джулию Уоллис. Она лежала рядом с газовой горелкой, на плаще-дождевике. Плащ, успевший обгореть, принадлежал ее мужу. Джулия была забита до смерти. Тот, кто сделал это, обладал чрезвычайной силой и столь же чрезвычайной жестокостью. По утверждениям экспертов, изнасилована Джулия не была. - Я слегка запнулась и спросила, смущенно потупив взор: - Мэми ведь тоже… не трогали… в этом смысле?
- Судя по всему, нет, - с невозмутимым видом ответил Артур и вновь принялся чиркать в блокноте.
- Если предположить, что Уоллис невиновен, события развивались следующим образом, - снова завела я свою песню. - Убийца - тот, кто называл себя Квалтрофом, - дождался, пока Уоллис уйдет, и постучал в дверь. Судя по всему, он был незнаком с Джулией. По крайней мере, не относился к числу ее близких знакомых. Иначе она не стала бы приглашать его в большую гостиную, предназначенную, так сказать, для официальных визитов. - Заявись ко мне страховой агент, я бы тоже провела его в большую гостиную, в которой почти не бываю сама, мысленно отметила я. - В комнате, которая большую часть времени пустовала, было холодно. Газовую горелку наверняка зажгла сама Джулия. Старый плащ мужа она, скорее всего, накинула на плечи, дожидаясь, пока воздух в гостиной немного согреется. Да, еще одна важная деталь. Сумма, исчезнувшая из вскрытого сейфа, была не так уж велика. На минувшей неделе Уоллис болел и не успел обойти всех клиентов. Но никто, кроме него самого и его жены, об этом не знал. У Джулии никогда не было ни врагов, ни любовников. Если таковые имелись, она скрывала их существование так ловко, что оно осталось тайной для всех, в том числе и для полиции. Вот, собственно, все, что мне известно, - завершила я свое выступление и опустила голову, словно ожидая заслуженных оваций.
Но Артур не спешил вознаградить меня аплодисментами. Взгляд его голубых глаз задумчиво блуждал в пространстве.
- Да, тут есть над чем поломать голову, - изрек он наконец.
- Еще бы, - кивнула я. - В сущности, у Уоллиса не было ни малейшего мотива убивать жену. То есть, я хочу сказать, очевидного мотива. По всей видимости, следствие пришло к выводу, что у мужа всегда найдется скрытая причина желать смерти жены.
- Значит, Уоллис был арестован?
- Арестован и осужден. Однако после того, как он провел некоторое время в тюрьме, приговор был обжалован, и Уоллис вышел на свободу. Вероятно, в высших судебных инстанциях улики против Уоллиса сочли недостаточными. Но пережитый шок и тюремное заключение подорвали его здоровье. Через два или три года после освобождения он умер, по-прежнему твердя о своей невиновности. По его утверждениям, он подозревал, кто скрывается за именем Квалтроф. Но раздобыть какие-либо доказательства оказался не в состоянии.
- Пожалуй, окажись я на месте ливерпульских детективов, я бы тоже счел этого самого Уоллиса подозреваемым номер один, - заявил Артур. - Знаете, мысль о том, что у мужа всегда найдется причина желать смерти жены, не так уж нелепа. По крайней мере, мне частенько приходилось сталкиваться с доказательствами ее справедливости. При этом надо признать, что прямые улики против Уоллиса отсутствуют. Даже странно, что суд вынес обвинительный приговор.
- А может, полиция находилась под давлением? - предположила я. - Может, некто, облеченный властью и влиянием, хотел, чтобы обвинили именно Уоллиса?
Уже после того, как это соображение сорвалось с моих губ, я смекнула, что оно говорит не столько о моей проницательности, сколько об отсутствии такта. Не стоило задевать профессиональную честь моего собеседника. Виновато глядя в усталое лицо Артура, я попыталась сменить тему.
- Если не секрет, почему вы вступили в клуб? - спросила я. - Немного странное увлечение для полисмена. Мне кажется, вы и на работе по горло сыты убийствами.
- Полисмен полисмену рознь, - отрезал Артур. Похоже, желая исправить положение, я в очередной раз задела его чувства.
- Видите ли, Ро, я мечтал поступить в юридический колледж, но денег на это у меня не было, - пояснил Артур.
Я вспомнила, что он происходил из семьи с весьма скромным достатком. Одна из его сестер училась со мной в школе. Артур, наверное, года на три-четыре старше, чем я.
- Я пытался работать и учиться одновременно, продержался два курса, а потом понял, что это выше моих сил. На работе я так выматывался, что учение не шло мне на ум. Тогда я попытался зайти, так сказать, с другого конца. И вступил в клуб. Вы наверняка считаете всех копов тупицами, которые едва читать. Но это не так, уверяю вас. - Видно было, что Артур вскочил на своего любимого конька. - Мне приходилось встречаться с парнями, которые, словно сошли со страниц романов Джозефа Уамбауха. Кстати, он тоже был копом, но умел не только читать, но и писать неплохие книги. Да, в полиции полно непревзойденных мастеров по части выпивки, ругани и рукоприкладства. Я их за это не обвиняю. Скажу честно, наша работа не слишком способствует выработке хороших манер. Приходится иметь дело с такими отморозками, с которыми как-то не тянет разводить церемонии. Тем не менее далеко не все копы считают умение виртуозно изрыгать проклятия главным профессиональным навыком, а чтение - пустой тратой времени. И не все видят образец для подражания в грубых мужланах, героях каких-то идиотских телесериалов. Представьте себе, среди моих коллег есть такие, кто читал Достоевского. Врать не буду, их немного. Но они есть. - Артур слегка улыбнулся. Странно было видеть улыбку на его усталом бледном лице. - По-моему, для полицейского нет более полезного занятия, чем изучение старых судебных дел, - продолжал Артур. - Видишь, каким путем шло следствие, и учишься на чужих ошибках. Или на чужих достижениях. Вам доводилось что-нибудь слышать об убийстве Джун Энн Девани? Это случилось в Англии, в Блэкберне, в конце тысяча девятьсот тридцатых.
- Жертва была совсем маленькой девочкой, верно?
- Верно. Полиция проделала колоссальную работу, снимая отпечатки пальцев у всех взрослых мужчин, живущих в Блэкберне.
Взгляд Артура, недавно угрюмый и озабоченный, просветлел. Ему тоже доставляло удовольствие поведать о деле, которое он досконально изучил.
- В конце концов был арестован некто Питер Гриффитс. Сравнив его отпечатки с теми, что были оставлены на месте преступления, полиция пришла к выводу, что убийца именно он. - Артур бросил на меня торжествующий взгляд, явно гордясь своими коллегами. - Так что заседания нашего клуба заменяют мне лекции по криминалистике и истории права. Я другого не могу понять: зачем вся эта морока понадобилась Мэми Райт? Она ведь была самой обычной домохозяйкой. Женщины такого типа предпочитают курсы кройки и шитья.
- Ну, разве она могла оставить без присмотра своего драгоценного мужа! - с ухмылкой заявила я и тут же пожалела о сказанном, увидев, как Артур принялся что-то царапать в блокноте.
- Расследовать убийство самому - это совсем не то, что читать о чужих расследованиях, - заметил Артур. - Никто не соберет за тебя факты и улики.
- Понимаю, - кивнула я.
Перед глазами у меня стояла Мэми. Живая Мэми в туфлях на высоком каблуке и блузке с идиотскими рюшечками.
- Скажите, Джеральд и Мэми часто ссорились?
- Никогда. По крайней мере, при мне они не поссорились ни разу, - убежденно заявила я.
Супруги Уоллисы тоже никогда не ссорились, - добавила я про себя.
- Мэми не отпускала мужа ни на шаг, только и всего. Боялась, вдруг какая-нибудь женщина положит на него глаз.
- Как по-вашему, у нее были основания для… подобных подозрений?
- Уверена, что все это полный бред. Джеральд привык ходить на коротком поводке и не собирался с него срываться. Да и кому он нужен, этот сухарь? Вы же его знаете. Рядом с ним мухи дохнут от тоски.
Я догадывалась, что все эти вопросы Артур задает вовсе не из праздного любопытства.
- Неужели вы подозреваете Джеральда? - спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и бесстрастно, как у настоящего профессионала.
Ведь Уильям Герберт Уоллис не виноват в убийстве жены, это ясно как день, хотелось добавить мне. Но я сдержала свой порыв.
Артур не ответил. Впрочем, все было понятно без слов.
- А вы знаете, почему Джеральд опоздал на заседание? - спросил он, пристально глядя на меня. - Почему Мэми пришлось приехать в одиночестве?
Выяснилось, что Артур тоже кое-что смыслит по части драматических пауз. Протомив меня несколько мгновений, он произнес:
- Если верить Джеральду, ему позвонил некий потенциальный клиент и пригласил его к себе. Сказал, что хочет заключить страховой договор на имя своей дочери.
Челюсть меня отвисла до самой груди. Рукой незамедлительно водворила ее на место. Но боюсь, моему имиджу молодой интеллектуалки был наш нанесен серьезный урон.
- Вот это да… - протянула я. - Тот, кто это сделал… играет в открытую. Хочет показать, что ничего не боится. Бросает вызов всем нам… а вам, Артур, наверное, в первую очередь. - Помолчав, я пробормотала; - Значит, Мэми была убита вовсе не потому, что перешла кому-то дорогу. Преступник выбрал ее своей жертвой по одной единственной причине она жена страхового агента.
Мысль эта показалась мне столь ужасающей, что по спине забегали мурашки.
- Вчера вечером вы уже об этом догадывались, - напомнил Артур. - И назвали это совпадение в числе самых важных.
- А что, если преступник не остановится? - почти кричала я, оставив всякие попытки сохранить профессиональное хладнокровие. - Что, если он решит скопировать убийство Джун Энн Девани и выберет своей жертвой трехлетнего ребенка? А потом попытается повторить все подвиги Джека Потрошителя? Или возьмет за образец какого-нибудь знаменитого каннибала, например Эда Гейна?
- Все эти кошмарные фантазии совершенно ник чему, - оборвал меня Артур. Судя по его нарочитому равнодушию, подобные фантазии уже приходили ему в голову. - Сейчас я должен записать все, что вы делали вчера, - заявил он. - Начиная с того момента, как вы вышли из библиотеки.
Я ощутила себя так, словно меня окатили холодной водой. Прежде мне часто приходилось читать, как фигуранты дела, сбиваясь и путаясь под пронзительным взглядом детектива, пытаются припомнить все свои дела и передвижения. Теперь мне самой предстояло через это пройти. Правда, слово "подозреваемая" пока еще никто не произнес, но нельзя было исключать, что именно так меня будут именовать в скором времени.
Что ж, как бы то ни было, моя святая обязанность - помогать следствию. Я постаралась оживить в памяти прошедший день. Особенно напрягаться для этого не потребовалось.
- Скажите, у вас есть материалы по делу Уоллисов, которые вы можете мне одолжить? - спросил Артур, когда я кончила свой отчет.
Он нехотя поднялся и слегка потянулся. Вид у него был еще более изможденный, чем в начале визита. Наверное, после того, как он немного расслабился в мягком кресле, усталость навалилась на него с новой силой.
- Да, и мне нужен список членов клуба, - припомнил Артур.
- Материалы дела Уоллисов я вам дам с превеликим удовольствием, - откликнулась я. - А что касается списка, вам лучше обратиться к нашему секретарю Джейн Ингл.
Я взяла со стола записную книжку, в которой содержался подробный конспект моего выступления, я проверила, записано ли внутри мое имя, и вручил его Артуру. При этом я сочла не лишним напомнить, что вернуть книжку следует в обязательном порядке. В противном случае мне придется обратиться к начальству Артура с требованием посадить его под арест.
К моему великому удивлению, в ответ на эту не слишком удачную шутку Артур положил руки мне на плечи и весьма ощутимо сжал их.
- Не надо так изводиться, - сказал он, поймав мой взгляд своими светло-голубыми глазами. - Вам довелось пережить событие, которое любого человека выбило бы из колеи. И вы оказались на высоте. Проявили самообладание, находчивость и сообразительность. - Артур коснулся моей гривы, пропуская пряди между пальцами. - Скоро я опять загляну к вам, - пообещал он. - Может быть, даже завтра.
Однако нам предстояло встретиться раньше, чем мы предполагали.
Глава пятая
Подойдя к дверям, чтобы выпустить Артура, я заметила, как к дому Робина Крузо подъехал фургон. Охватившее меня любопытство было таким сильным, что я буквально прилипла к окну, наблюдая за разгрузкой фургона. Правда, телефон, звонивший почти не переставая, отвлекал меня от этого захватывающего зрелища. Не припомню, чтобы когда-нибудь прежде мой аппарат так разрывался от звонков. Новость успела распространиться по городу, и все мои знакомые и коллеги желали узнать подробности из первых рук. В очередной раз отчитавшись о вчерашних событиях, я уже собиралась набрать номер папы, когда позвонил он сам. Трудно было сказать, что его больше волнует: состояние моих нервов или мои намерения относительно Филиппа.
- Ты что там, окочурилась со страху? - раздался в трубке тихий голос моего сводного братца. Обычно этот парень так вопит, что уши закладывает, но по телефону говорит едва слышно.
- Нет, братик, я чувствую себя вполне сносно.
- Значит, ты возьмешь меня на следующие выходные?
- С нетерпением жду встречи.
- А торт с орехами испечешь?
- Не исключено. Если меня как следует попросят.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
- Против подобной просьбы трудно устоять. Считай, что торт уже у тебя во рту.
- Ура!
- Наверное, про себя ты клянешь меня на чем свет стоит. Считаешь, что я поймал тебя на слове, воспользовался твоей уступчивостью и… - смущенно забормотал папа, забрав у своего отпрыска трубку.
- Не переживай, я уже привыкла, что люди пользуются моей уступчивостью.
- Согласен, я веду себя как последний эгоист. Но войди в мое положение. Бетти Джо так давно мечтала поехать на эту конференцию. Там будет ее лучшая подруга по колледжу, с которой они не виделись целую вечность. Кстати, муж этой подруги - довольно известный журналист, и…
- Передай Бетти Джо, что я буду беречь ее чадо, как зеницу ока, - перебила я.
Хотя в больших дозах общество Филиппа довольно утомительно, перспектива провести с ним выходные меня даже радовала. Лучшего средства от тревожных мыслей, чем непоседливый сорванец, трудно придумать. К тому же я люблю это несносное создание. Смешно вспоминать: когда он родился, я боялась взять его на руки - ведь прежде я и на пушечный выстрел не приближалась к маленьким детям. Надо отдать должное Бетти Джо, она всегда была сторонницей того, чтобы ее сынок общался со своей взрослой сестрой.
Остаток дня прошел безо всяких приключений. По обыкновению, я посвятила свой выходной хозяйственным заботам, оплатила счета, съездила в химчистку.
Моя лучшая подруга Амина Дэй недавно перебралась в Хьюстон. Ей посчастливилось найти такую хорошую работу, что у меня не хватило духу упрекать ее за отъезд. Тем не менее мне ужасно не хватало Амины. Без нее жизнь моя стала однообразной и пресной. Точнее, такой она была до вчерашнего дня. У Амины наверняка глаза бы на лоб полезли, узнай она, какая драма разыгралась в нашем тихом городке. Как жаль, что я не могу с ней поболтать. Впрочем, почему не могу? Слава богу, телефонные линии работают исправно. Решив вечером непременно позвонить Амине, я сразу воспрянула духом.