– Не буду, – примиряюще ответил частный сыщик. – Лучше скажи, что было за оружие?
– Средних размеров нож с тонким острым лезвием.
– А следы борьбы? Если погибший был дознавателем из Форевии, у него должна быть хорошая подготовка.
– Она и была. Только, по-видимому, она ему не помогла. На камне мостовой мы не нашли следов. Все-таки сухо, никакой грязи или чего-то, в чем они могли остаться, там не было. Переулок достаточно пустынен, так что и повалить в борьбе нечего. Если оная была, то первый удар, доставшийся дознавателю, оказался тем самым, что попал в почку. Два ножевых ранения – это все, что есть на теле из повреждений.
Эрни нахмурился.
– Или удар оказался неожиданным.
– Да, как если бы его нанес кто-то, кому Доуский доверял, – приподнял бровь нен.
– Или не заметил нападавшего, – в пику ему произнес Эрни. – Или его что-то отвлекло от убийцы, а тот нанес удар. Или он просто оказался слишком быстр и более опытен.
– Ну последнее вряд ли.
– Но вероятно.
С этим трудно было спорить.
– Что-нибудь еще? – продолжил Эрни расспросы. – Должно же быть хоть что-то, за что можно зацепиться.
– Должно. Но оружие не найдено. Да и вряд ли убийца оставил его в крови, чтобы нам было что ему предъявить. Как и то, что оно было какое-то особенное. Время не особо удачное. С одной стороны, еще никто не спит, с другой – в основном люди уже вернулись с работ или спешат домой. Темнота спустилась, и по темным переулкам никто не шастает. По крайней мере в Лебуро. Место преступления тоже выбрано толково – переулок не проходной и выходит на очень спокойную улицу, где и в девять уже никого не встретишь.
– О, кстати, а может, это ограбление?
– Денег при Доуском не обнаружили…
– А они были! – вмешалась Вивьен. – Он… – девушка смутилась под взглядами, – покупал нам мороженое… и я видела… ну случайно. У него в кошельке точно были деньги.
Эрни хмуро посмотрел на подругу. Ему много чего хотелось ей сказать, но он как всегда промолчал.
– Так вот, я не закончил, – дознаватель отлично понял этот обмен взглядами, – денег при нем не нашли, но тот же браслет, что он у вас, манихинге, купил, не взяли. Хотя упаковку развернули.
– М-да, странно, – покачал головой Фаргелон.
– Ничего странного, – вмешалась Вивьен. – Это ценная вещь, но на вид не кажется слишком дорогой. Самое то для молодой девушки.
Частный сыщик наконец вспомнил предмет, о котором шла речь.
– Точно! А для сбыта или подарка подружке грабителя этот браслет может оказаться слишком характерным, заметным. Может, что-то еще украли?
– Да, – кивнул нен. – Карманные часы и серебряные запонки, портсигар даже, хоть он был не из драгоценного металла.
– Ага, это уже хорошо. Возможно, потом эти вещи всплывут где-нибудь. Хм, понятно теперь, что искали у Вивьен. Неужели, Даг, вы и правда думали, что найдете?
– Все случается. – Стирсон пожал плечами, не выдавая собственного неожиданного смущения.
– Ладно, а еще что-нибудь есть?
– Свидетелей нет, оружия нет. Информация по его последним разработкам еще не поступила. Там сложный путь согласования с их, форевским, руководством. Да и, как я понял, Доуский не слишком часто отчитывался перед своим начальством. Этакая полувольная птица. Связи сейчас проверяются. Но пока глухо. Жил он один. В течение последнего года снимал маленькую квартирку не так уж далеко от дома манихинге. По словам хозяйки, появлялся там в основном на ночь. Никого не приводил, ничего о себе правдивого, судя по нашим сведениям, ей не рассказывал.
– Чудесно, – пробормотал Эрни, – не человек, а образец тайного дознавателя.
– И не говори. Мне безумно интересно, по какой причине он прохаживался с манихинге. – Стирсон позволил себе ироничный взгляд в сторону Вивьен. – Потому что наконец-то стал избавляться от этой личины или все-таки по делу?
Девушка скривилась. Как-то неприятно сознавать, что мужчина искал с ней встречи не потому, что она ему понравилась, а по каким-то совсем иным причинам.
– Если по делу, – передразнила она дознавателя, – то я хотела бы знать, что ему от меня было надо.
– Думаю, милая, – произнес Эрни, – он хотел от тебя того же, за чем нен пришел к тебе недавно.
На лице Вивьен отразилась судорожная работа мысли. Сегодня подобные усилия давались с огромным трудом.
– Так вы поняли, что за вещь была у Барентона Крауса в кабинете? – заинтересовался нен. – А почему не сообщили мне?
– Потому что ты утром накинулся на нее с обвинениями, – прорычал Эрни. – А так бы уже знал все.
– Так что же это такое? – отмахнулся Даг.
– Это созданное манихинге Леру и манихинге Лооци полотно, покрывало, задача которого – скрывать от глаз некую вещь, – ответил за Вивьен сыщик.
– Не понял. А в чем волшебство-то?
Эрни одним убийственным взглядом выразил то, что думает по поводу догадливости нена.
– В том, что никто, кроме хозяина вещи, даже не догадывается о ее существовании, даже если она находится на самом виду. Уточню сразу: изделие манихинге Леру и манихинге Лооци касается только одной конкретной вещи.
Даг еще немного порасспрашивал, потом Эрни рассказал ему про фальшивые документы Барентона Крауса.
– Я так и знал!!! – совершенно неожиданно для своих собеседников возрадовался дознаватель. – Так и знал! Не бывает, чтобы так чисто все было! Понимаете, – решил он все-таки пояснить, – все с этим Краусом слишком хорошо и чисто. Я не видел, чтобы в делах был такой порядок! Ни единого нарушения, даже все налоги платил вовремя и без каких-либо уловок. Ни любовницы, ни жалоб на него да хотя бы даже от соседей. В общем, ничего. Так не бывает. Всегда что-то есть.
Вивьен хотела было возразить, приведя в пример свое дело, но вспомнила о товарах, привозимых Ренсом, и промолчала.
– Так вот в чем загвоздка! – продолжал ликовать Стирсон. Даже подобрел. – Хорошая работа, Эрнет.
– Благодарю, – сдержанно кивнул тот. – И кстати, думаю, этот Краус сам смотался, с помощью стекла Леру, – поделился Фаргелон своими соображениями и на этот счет.
– Как думаешь, может нам так повезти, что этот Краус прятал у себя пропавший портрет Идореллы Маядскальской? – Даг пытливо посмотрел на коллегу.
– Я думал об этом. Но что-то не верится. Зачем? Не выглядит наш пропавший сумасшедшим коллекционером, который выкрал этот портрет, чтобы любоваться им. А зачем тогда в доме хранить такую вещь? Я бы не стал.
– И я бы. Но мало ли…
– По-моему, это слишком нереально. Да и доказательств нет. Разве что Краус объявится с портретом под мышкой.
Мужчины какое-то время обсуждали различные варианты, но так и не пришли к какому-нибудь мнению. Вивьен не вмешивалась. Все происходящее настолько выходило за рамки ее привычного мира, что казалось скорее спектаклем, разыгранным удивительно реалистично. И он девушке не нравится. Сейчас ей хотелось только одного – больше никогда не касаться подобных тем. Неприятно, мерзко и страшно. Это сейчас нен запросто болтает с Эрни, а сам небось готов в любую минуту потащить ее или их обоих в тюрьму. Вивьен читала, какими способами дознаватели порой добиваются признаний. Вот уж не хотелось бы на себе проверять их справедливость. Хорошо, что Эрни рядом. Он вроде как умеет разговаривать с этими людьми.
После ухода Стирсона девушке стало полегче. Она предложила сходить куда-нибудь пообедать, на что Эрни радостно согласился. Вивьен, однако, выдвинула условие не затрагивать столь неприятные темы. Фаргелон согласился и на это. Зато когда они вернулись, пришлось снова садиться за фотографии. Но после часа болтовни ни о чем у Вивьен существенно поднялось настроение. Пришла решимость: чем скорее они найдут истину, тем быстрее от нее отстанут с неприятными ей разговорами. Поэтому она ожесточенно и методично проверяла личные дела преступников, полностью погрузившись в сие занятие.
Пару раз оторвавшись от работы, Вивьен посмотрела на Эрни. Ей редко удавалось видеть его таким сосредоточенным. В какой-то момент девушка даже подумала, что ее друг кажется совсем иным. Знает ли она его на самом деле? Но в момент, когда этот вопрос пришел ей в голову, Эрни поднял на нее взгляд и улыбнулся, как умел только он: так, что от улыбающихся глаз было не оторвать взор. Вивьен это всегда невероятно смущало и пугало одновременно. В такие минуты она старалась немедленно переключиться на что-то другое. Сейчас, благодарение богам, у нее был отличнейший к этому повод. Хозяйка "Полезных чудес" так увлеклась просмотром фотографий, что знакомый с детства голос застал ее врасплох, заставив пожалеть о беззвучности дверей:
– Ну и где моя маленькая обожаемая сестренка?
Девушка обернулась так резко, что пара листков из-под ее локтя упали на пол.
– Ренс!!! – Она спрыгнула с высокого стула, на котором сидела, и бросилась к брату.
Тот распахнул ей объятия, обнял, крепко сжимая, и подмигнул Эрни, как раз поднявшему упавшие бумаги. Тот ответил ему своей обаятельной улыбкой, которая так сокрушающе действовала на сестру Ренса. Сыщик и правда был рад видеть друга. Тот тем временем смог оторвать от себя Вивьен, чмокнул ее в лоб и сообщил ей, что она прекрасна.
– Ты скучал по мне? – требовательно спросила девушка, рядом с братом частенько позволяющая себе быть немного капризной. Эрни она очень нравилась такой, поэтому сыщик всегда сожалел, что надолго ее баловства не хватало.
– Иначе зачем мне было возвращаться раньше, чем планировал? – ловко объяснил Ренс свой внезапный приезд.
Вивьен заулыбалась, хоть и не преминула заметить:
– А ты разве что-то планируешь?
– Всегда! – торжественно провозгласил старший из двух присутствующих здесь Леру.
Девушка рассмеялась. Она обожала своего брата, но почти никогда не могла его понять. Порой даже просто разделить, когда он говорит серьезно, а когда шутит, оказывалось невозможным. Однако несмотря на это, находиться в его компании было для Вивьен величайшим счастьем. Глядя, как Ренс с Эрни хлопают друг друга по плечам, что в мужском понимании означало обняться, она улыбалась от уха до уха и в который раз за свою жизнь думала, что ее брат самый красивый мужчина на свете. Он был высок, крепок, хорошо сложен. Каштановые волосы подстрижены не совсем коротко, но до середины шеи не доходят, хотя многие люди его профессии предпочитают длинные прически, словно они не охотники, а сами воздушные разбойники. Ренс даже не позволял волосам падать на высокий лоб, в отличие от Эрни, мягкие, чуть волнистые волосы которого закрывали виски. И брат, в отличие от других цорков, никогда не носил очки. Его глаза с будто вращающимся в них серебром всегда смотрели открыто и пронизывающе.
– Я так рада тебе! – сообщила Вивьен то, о чем кричал весь ее вид.
– Конечно. – Ренс вновь обнял сестру за плечи. – Смотри, что я тебе привез. – Он вытащил из внутреннего кармана своей любимой коричневой кожаной куртки небольшую плоскую коробочку.
Вновь чувствуя себя маленькой девочкой, хозяйка "Полезных чудес" выхватила подарок, спеша открыть его. Внутри оказалось несколько тонких каменных пластинок.
– Это же сердотист!.. – застонала от восторга девушка. – Я так долго его искала.
Эрни скривился, показывая другу, что отлично понял замысел охотника за головами. Этого камня как раз не хватало Вивьен для того, чтобы завершить новую навигационную систему для "Шалуньи", корабля Ренса. Однако по ответному смеющемуся взгляду понял, что рано осудил этого прохвоста. И оказался прав.
– А еще вот это. – Охотник за воздушными разбойниками взял со стола поставленный на него ранее пакет и протянул сестре. – И это главный подарок. Учти, – театральным шепотом добавил Ренс, – это из Варлана.
– Из этого города порока? – усмехнулась Вивьен, вытаскивая из пакета красиво упакованную коробку.
– Из города шарма и соблазна, – поправил ее Ренс.
По его виду Эрни заключил, что подарок с подвохом.
– Ренс!!! – через секунду раздался возмущенный вопль девушки. – Это что?!
В коробке лежало самое неприличное из всего виденного ею белье.
– Ты, кажется, перепутал подарок мне с подарком своим любовницам!
– Нет, им я купил красное, – хохотнул Ренс, донельзя довольный собой.
– Но… зачем?! – Вивьен не отрываясь смотрела на дерзкое кружево и шелк.
– Так сексуальнее, – был ответ.
– Нет, мне-то зачем… это?!
– Надень и узнаешь. – Слишком суровый голос брата заставил девушку оторваться от созерцания подарка.
Сейчас Ренс выглядел как-то иначе. Не дурачился, не смеялся. И его серьезность обескуражила Вивьен. Значит, у подарка был иной смысл, не просто подразнить ее. Ведь Ренс знал, что сестра никогда бы для себя ничего подобного не выбрала. В данном аспекте она предпочитала совсем обычные вещи. Так почему же? А брат тем временем смотрел на Эрни. Очень внимательно.
– Для тебя у меня тоже есть подарок, – как-то особенно проникновенно произнес он.
– Надеюсь, это не белье, – хмыкнул Фаргелон, и все трое рассмеялись.
Остаток дня брат и сестра провели у себя дома в компании Эрни. Ренсу поведали о событиях последних дней. Улучив момент, когда Вивьен не могла их слышать, сыщик добавил подробностей про слежку и поделился своими опасениями, заручившись обещанием друга не оставлять сестру одну в доме.
Ближе к вечеру забежал Улис, но пробыл совсем недолго. Хотя оба Леру ничего не заподозрили, но этот визит повлиял на присутствие в доме их дорогого друга. Было часов девять, когда Эрни поднялся из своего любимого кресла и откланялся, несмотря на протесты.
Глава 7
Оставив брата с сестрой общаться, сыщик отправился в Парк, в ту его часть, которая прилегала к Арзавелю, где любила селиться знать. В условленном месте его ждал мужчина, на вид старше среднего возраста, но крепкий настолько, что любая мысль о слабости этого человека казалась кощунственной. Отменная выправка подчеркивалась военной формой – синей с серебряными галунами. Во внешности знакомого Эрни было что-то львиное – то ли в чертах властного лица, то ли в манерах, то ли в каком-то особом достоинстве, присущем этому человеку.
– Давно не виделись, – звучно произнес мужчина, в котором люди, часто бывающие на Горе, легко узнали бы Мишкольца Дхона, занимающего высокий пост в армейском министерстве.
Однако лишь немногие были в курсе того, что на самом деле он самый настоящий гений контрразведки, контролирующий сеть агентов во всех странах, в отношении которых Эльмигерн имел хоть какие-то интересы. Когда-то одно из расследований Эрни столкнуло его с этим всесильным человеком, и он немало помог сыщику. Мишкольц Дхон, в отличие от многих равных ему по происхождению и положению, имел одну превосходную черту: разбирался в людях, умея их ценить. Разглядев в молодом человеке интересные для контрразведки качества, военный не раз пользовался его услугами. В некоторых случаях такой путь являлся удобнее иных. Так же частенько у Фаргелона оказывалась информация, весьма полезная для Дхона. В свою очередь Мишкольц не раз предоставлял своему знакомому сведения, добыть которые иным способом было бы слишком трудно.
– Месяцев десять будет, – пожимая протянутую руку, кивнул Эрни. – Неужели все враги нашего государства резко осознали всю бесперспективность борьбы против вас?
– Если бы, – усмехнулся Дхон. – Скорее наоборот. Но вряд ли ты позвал меня сюда, чтобы справиться о моей занятости. Что-то случилось?
– Хотел бы я сообщить вам что-то полезное, но нет, я пришел сюда просить ответов на некоторые вопросы.
– Спрашивай, – наклонил голову Мишкольц, внимательно глядя на собеседника.
– Вы знаете что-нибудь про Ронета Доуского? – не стал пренебрегать разрешением Эрни.
– Я должен был догадаться, – усмехнулся Дхон. – Слышал, его убили недалеко от дома твоей подруги. Вивьен Леру, если не ошибаюсь?
– Вы никогда не ошибаетесь, – не смог удержаться Фаргелон.
– Пару раз было. Ну что ж, с чего же начать? Ронет Доуский – официально дознаватель Форевии с правом действовать самостоятельно. Если говорить конкретнее, то он, скорее, личный сыщик Лаужер-она Маядскальского. Этот тип глубоко запустил свои когти в нашу страну. Мне очень не нравится его деятельность. Не припомню в своей практике такого, чтобы человек его положения так старательно вникал во все аспекты жизни другого государства без особой на то причины. И Доуский был одним из тех, кто добывал для него информацию. Любого рода. Пока этот малый был жив, он весьма шустро это делал. Талантливейший сыщик. В последнее время, насколько я знаю, он занимался поиском портрета Идореллы Маядскальской. Почему-то у Лаужер-она это похищение – просто больная тема. Именно он был главным инициатором этого "сближения", и, когда оно закончилось вот таким образом, он был просто вне себя. Лаужер-он очень амбициозен. Похищение картины стало для него щелчком по носу, он до сих пор не может его забыть.
– Вы знаете, что там на самом деле произошло?
– Да престранная история. Официально портрет транспортировали под охраной целой армады. Она была просто огромная, так как прошел слух, что портрет выкрадут. Или нападут на корабль. Во избежание чего-то подобного в последний момент решили везти портрет тайно, другим судном. Даже команда не знала, что за сокровище они везут. Только охрана была в курсе. Но люди в оной служили самые проверенные. Серебряные гвардейцы, – пояснил Мишкольц.
Эрни уважительно кивнул. Серебряные гвардейцы считались элитарным военным корпусом Форевии. Они охраняли особ королевской крови, их задействовали в наиважнейших операциях.
– С виду корабль ничем не отличался от десятков других кораблей. Разве что шел без остановок. Где-то в нескольких часах лета от нашей границы на него напали. Кто – неизвестно. И выяснить это не представляется возможным, по крайней мере по уликам. Так как примерно в то же время или чуть позже по всей Форевии, да и нас задело, прошелся ураган. Это было три года назад, уже скоро четыре, ты должен помнить.
– Помню, конечно. Тогда множество кораблей разбилось. Крыши посносило, особенно в сельской местности. Кое-где балконы рухнули, деревья даже в Парке повалило. В деревнях сараи некоторые порушились. Говорят, дождь из лягушек и более крупной живности шел даже на юге.
– Именно. Тогда много людей и скотины погибло. А материальный ущерб еще год компенсировали. Так вот, тот корабль с портретом сразу после нападения или, как я уже говорил, даже во время него попал в этот ураган. Поскольку команда была или мертва, или очень занята, отбиваясь от нападающих, корабль не смог выбраться или хотя бы приземлиться. Его разнесло в клочья. Портрет вполне мог погибнуть в этом кошмаре. Однако, если помнишь, в огне пожара он не сгорел. Поэтому велика вероятность, что и ураган оказался ему нипочем. Насколько я знаю, Лаужер-он убежден в этом. И скажу тебе честно, теперь, когда Доуского убили, я тоже в это верю.
– Неужели до этого не было никаких зацепок по краже? Ведь искали наверняка лучшие сыщики. – Эрни покачал головой. Вот уж точно, неудачно сложились обстоятельства.