Жалобно посмотрев на Тинкета, девушка увидела, что и его глаза блестят от влаги. А какие муки испытывал Снуппи с его тонким обонянием, невозможно представить. Наверняка пес решил, что он попал в собачий ад. Тихо скуля, Снуппи попятился от порога кухни.
- Так-с, - сказал Бруно, доставая покрытую белой плесенью головку сыра размером с небольшую кастрюльку. В плесени определенно кто-то копошился, видимо, пауки или карликовые мыши-мутанты. - Твоя прабабка очень любила этот сыр. Знаешь, что каждый вид сыра положено запивать своим вином?
Томка молча кивнула - открыть рот она бы сейчас не рискнула.
- А этот сыр полагается запивать граппой, - сказал Бруно. - Это мое собственное изобретение.
Томку раздирали самые противоречивые чувства. Она всегда была готова попробовать что-нибудь новое и необычное. Но предел есть любому любопытству. Сыр выглядел и пах так, будто ко времени их знакомства с Томкой новые формы жизни в нем не только зародились, но и успели вымереть.
- Ничего другого нет? - проговорила Томка, стараясь не разжимать зубов.
- Есть, конечно, - сказал Бруно. - Но этот сыр ты обязана попробовать. Твоя прабабка говорила, что он пахнет, как… dohlaya koshka, но съешь кусочек и мир становится прекраснее.
Прижав сыр к груди, Бруно полной грудью вдохнул жуткий аромат и счастливо заулыбался.
- Да… Старушка умела ценить жизнь.
Закрыв холодильник, старьевщик-изобретатель заметался между остальными рефрижераторами, и вскоре на крошечном кухонном столике выросла гора продуктов.
Судя по запасам, Бруно готовился к ядерной войне, однако не удосужился прочитать ни одной книжки о выживании. Никакой тушенки, прессованных сухарей и обезвоженных бульонов в кубиках в его доме не было. Нет уж - приход ядерной зимы старьевщик-изобретатель собирался встретить с шиком, объедаясь деликатесами. Холодильники ломились от сыров и колбас, копченой рыбы и маринованных моллюсков, всевозможных солений и прочее, и прочее… Даже не верилось, что это чудо существует на самом деле. В завершение Бруно достал две винные бутылки из черного стекла.
Если бы Томкины глаза не слезились от запаха кошмарного сыра, она бы расплакалась именно сейчас. Все-таки есть на земле справедливость, и рано или поздно добро торжествует. Она дождалась: вот она - награда за ее мучения и беды! Как во сне, девушка протянула руку к столу с едой.
Грубый окрик вернул ее на землю. Бруно едва не ударил ее по пальцам, а смотрел так, словно еще шаг, и он это сделает.
- Сперва - мой особый сыр, - сказал он тоном, не допускающим возражений.
Томка замерла, сглатывая слюну. Для девушки с ее аппетитом испытание не из легких. Перед ней - стол, ломящийся от яств, о которых она и мечтать не могла, и все что нужно - съесть кусочек сыра… Казалось бы, куда проще? Однако, как она ни старалась, решиться не могла. Без толку говорить себе, что это просто сыр, и что камамбер тоже пахнет не лучшим образом… Доводы разума против этого запаха были бессильны.
В конце концов, Томка не выдержала:
- Так нечестно!
- Такова жизнь, - вздохнул Бруно. - Я вам отрежу по кусочку?
Сыр Бруно резал с осторожностью сапера, перерезающего красный провод в бомбе с часовым механизмом. Едва нож вскрыл плесневелую корку, запах стал еще сильнее. Будто кто-то разлил в крошечной кухне ведро нашатырного спирта. Изнутри сыра что-то брызнуло и зашипело на лезвии ножа. Девушке стало не по себе.
- Вы уверены, что это можно есть?
- Конечно! - заявил Бруно. Таким же тоном Цезарь Борджиа отвечал на вопрос, все ли в порядке с вином.
- Да? А это законно?
- Кхм… Возможно. Вот, держите…
Бережно, как пробирку с нитроглицерином, Томка взяла ломтик.
- Смелее, - подбодрил девушку Бруно. - Ваша прабабка глотала этот сыр, не моргнув глазом.
- Не верю, - сказала Томка. - Это невозможно.
- А зря, - сказал старьевщик-изобретатель. - Она крепко зажмуривалась и не могла моргать.
- Хм…
- И все равно. Она набрасывалась на него, как львица.
- Хорошо, - Томка зажмурилась так сильно, как могла, и положила ломтик сыра в рот.
Сперва, она ничего не почувствовала. Томка прожевала кусочек сыра, и все было в порядке. Сыр как сыр, похож на горгондзолу, может, малость островат. Видимо, аммиачный запах на время притупил ее чувство вкуса.
А невидимый таймер уже начал отсчет: три, два, один… Коротко вскрикнув, Томка взвилась в воздух и заскакала по комнате, как кошка по раскаленной крыше.
Она не могла даже описать свои ощущения. Во рту точно взорвалась бомба, начиненная гвоздями, битым стеклом и кайенским перцем. Томка закружилась на месте, отплевываясь и ругаясь на всех языках, какие только знала:
- Тьфу! Черт! Дрянь… Какая гадость! Muck! Dreck! Saleté! Porcheria!
Все, что ей хотелось - как можно скорее прополоскать рот щелочью. Она не верила, что это поможет избавиться от гадкого вкуса, но нужно было сделать хоть что-то!
Ответом на ее молитвы стала рука, появившаяся перед лицом и сжимающая стакан. Видимо, та самая пресловутая "рука помощи", о которой так много говорят и пишут. Недолго думая, Томка схватила стакан и осушила одним глотком. Сколько градусов было в граппе - неизвестно, но Томка выпила ее легко, как стакан воды.
И на землю снизошла благодать.
Словно девушка из самой бездны ада воспарила прямиком на небеса. Мир вдруг стал невыразимо прекрасен, краски обрели потрясающую яркость, а поскуливание Снуппи зазвучало как пение райских птиц. Потом девушка сообразила, что причиной всему стало то, что противный вкус исчез, будто его и не было. Полными изумления глазами Томка уставилась на старьевщика-изобретателя.
- Ну как? - было видно, что ему не терпится узнать ее мнение.
- Это… это… - на большее Томку не хватило.
- Вот теперь, - сказал Бруно, - я уверен, что ты правнучка Гуттаперчевой Принцессы. Всякий раз, попробовав этого сыра, она скакала по дому один в один как ты. И слова употребляла похожие…
- Зачем она его ела? - Томка не могла поверить, что человек, хоть раз попробовавший этого сыра, решится повторить эксперимент.
- Видимо, он ей нравился, - предположил Бруно.
На это у Томки был однозначный ответ:
- Вранье.
- Тогда так, - Бруно не стал спорить с очевидным. - Ты же знаешь, чем она зарабатывала на хлеб с маслом? Выполняла чертовски опасные трюки… Крутилась там под куполом безо всякой страховки. Она говорила, что если съесть кусочек моего сыра, то любой риск покажется детской забавой.
- Хм…
Свой резон в словах старьевщика-изобретателя определенно был. После того, как Томка попробовала сыра, ее собственный прыжок с парашютом с неисправным кольцом выглядел именно детской шалостью. Да и в предстоящем выступлении на вечеринке у Маркиза она уже не видела ничего опасного. Ну да, там будут Лучано и Бобо, и что с того? Томке доводилось читать истории про "эликсир храбрости", но она и не думала, что выглядит этот эликсир как круг плесневелого вонючего сыра.
- А теперь прошу к столу, - Бруно приветственно взмахнул рукой. - Заодно расскажите, какую иллюзию вы там задумали, и что за помощь требуется…
Так, за поздним завтраком, Тинкет рассказал старику о фокусе под названием "Смертельный Чемодан". Бруно сразу включился в обсуждение. Идею трюка он уловил еще до того, как Тинкет рассказал и половину, и с ходу предложил пару усовершенствований. В "коллекции" старика имелось все необходимое, чтобы подготовить реквизит, включая дюжину рыбацких острог, которые решили использовать вместо копий, и тумбочку, где должна была прятаться ассистентка.
Томка в обсуждении не участвовала, сосредоточившись на деликатесах. Сейчас каждый кусочек ветчины или копченой рыбы казался ей подобным нектару и амброзии, и она не собиралась тратить время на болтовню. Поэт Гораций сказал бы - вот человек, который понимает, что такое "carpe diem".
- Но ведь это не все, - сказал Бруно, когда с деталями фокуса было покончено. - Вы же явились не только ради чемоданов с резиновыми вставками.
- Твоя правда, старик, - согласился Тинкет. - Ты ведь все знаешь о зеркалах?
- Так, так… - проговорил Бруно, переменившись в лице. - О зеркалах, говоришь?
- Да. Тебе не знаком такой мастер… Как его звали?
- Аретти, - подсказала Томка. - Пьетро Аретти.
Как раз в этот момент Бруно глотнул из стакана с граппой. Слова Томки подействовали так, словно она с размаху ударила старика по спине, и выпивка попала не в то горло. Бруно громко закашлялся…
- Знаком?! Еще как знаком, - проговорил Бруно, тяжело дыша. - Но вы-то откуда о нем знаете?
Тинкет вытащил из сумки осколок зеркала и протянул старику. Некоторое время Бруно разглядывал свое отражение, затем перевернул осколок и посмотрел на печать мастера.
- Давненько я не видел ничего подобного.
- Значит, ты знаешь этого Аретти?
- Да… Мастер Аретти. Настоящий зеркальщик, последний, кто с полным правом носил этот титул.
- Титул? - удивилась Томка.
- Именно. Во времена Республики "зеркальщик" - это была не просто профессия. Зеркальщиков принимали в самых лучших домах. Их дочери имели право выходить замуж за аристократов.
- И дочь Аретти тоже? - предположила Томка.
- Не было у него детей, - вздохнул Бруно. - Только маленький и глупый ученик, жалкий трусишка, который не смог защитить своего мастера…
- Защитить? - удивилась Томка.
Бруно кивнул, потягивая граппу.
- Темная история, - сказал он.
- А она имеет отношение… к египетской амальгаме? - Томка заерзала на стуле.
Бруно ответил не сразу.
- Для обычной правнучки, - наконец сказал старьевщик-изобретатель, - ты слишком много знаешь.
- Я и не говорила, что я обычная правнучка, - парировала Томка.
- И то верно, - согласился Бруно. - Будь ты обычной правнучкой, было бы легче. Откуда ты знаешь про египетскую амальгаму?
- Слышала от кое-кого, - уклончиво ответила Томка.
- А разве это не сказки? - спросил Тинкет. - Истории про Клеопатру, атлантов и прочее?
- Карлито, Карлито, - покачал головой старик. - Для волшебника ты слишком мало веришь в волшебство.
Тинкет, казалось, обиделся.
- Я не волшебник. Я иллюзионист.
Он щелкнул пальцами, и на подушечке указательного волчком закрутилась монета.
- Может, в дремучем средневековье подобное могло сойти за волшебство, - сказал фокусник, - но ничего сверхъестественного здесь нет. Только ловкость рук и долгие тренировки.
- В дремучем средневековье прекрасно понимали, в чем разница между колдовством и ловкостью рук, - буркнул Бруно. - Нечего считать людей идиотами только потому, что они жили пятьсот или тысячу лет назад. Во многих вещах они разбирались куда лучше, чем те, кто живет сейчас. Египетская амальгама - не сказка, можешь поверить.
- Я верю. Я просто хочу понять, каким образом она заставляет вещи выглядеть лучше, чем они есть на самом деле, - Тинкет заставил монету исчезнуть. - Чисто профессиональный интерес. Сам понимаешь, чего можно добиться, если в арсенале фокусника появятся такие зеркала. У меня уже есть идеи на три иллюзии…
- Не стоит, - резко оборвал его Бруно. - Поверь на слово, ничего хорошего из этого не выйдет. С такими вещами не шутят.
- Кто говорит о шутках? Я к своему искусству отношусь серьезно.
- Все равно у тебя ничего не получится. В наше время только один… хм… человек знает этот секрет. И он сделает все возможное, чтобы тайна осталась тайной. Не советую становиться у него на пути.
- Доктор Коппелиус, - тихо сказала Томка.
Старьевщик-изобретатель печально посмотрел на девушку.
- Но боюсь, с советами я опоздал.
- Вы что-нибудь про него знаете? - спросила Томка.
Она сидела на краешке стула, ломая пальцы. Как только в разговоре всплыла тема жуткого карлика, у нее пропал всякий аппетит.
- Эх… - покачал головой Бруно, щедро посыпая пол табачными крошками из бороды. - Я бы полжизни отдал, чтобы про него не знать, а это, поверь, не мало.
- Кто он такой?
- Никто не знает… Кто он, откуда появился и чего на самом деле хочет - вопросы, на которые я не нашел ответов.
- Он похищает души, - шепотом сказала Томка, удивляясь тому, что Бруно этого не знает. - И заключает их в зеркала.
А потом… Не знаю, мне кажется, он показывает их в своем "Театре Кошмаров" как в шоу уродов или кабинете восковых фигур. Я сама не видела, только афиши, но мне кажется…
Бруно прервал ее взмахом руки.
- Когда я узнал о Коппелиусе, никакого "Театра Кошмаров" не было и в помине. Он появился много позже… Как же он тогда назывался? "Удивительные и ужасные фигуры, представленные посредством волшебного фонаря", вот. Потом доктор свернул лавочку, затем открыл под новым названием. Но на самом деле театр ему не нужен. Это такая же маска, как и его птичья морда, а что под ней скрывается - никому не известно.
- Он всегда ходит в "докторе чумы"?
- Да. Никто не видел его без маски. Когда-то я даже думал, что их несколько - не масок, а Коппелиусов… Очень удобно, когда никто не видит твоего лица.
От мысли, что существует целое тайное общество, состоящее сплошь из кошмарных карликов в масках, Томке сделалось дурно. Она представила, как они собираются вокруг круглого стола, в комнате, освещенной лишь тусклыми свечами, качают птичьими головами… К счастью, Бруно развеял ее страхи.
- Но он такой один, - сказал старик. - Земля бы не вынесла второго доктора Коппелиуса.
В этом вопросе Томка была согласна с ним на тысячу процентов.
- Но если не ради театра, - спросила она, - зачем же он похищает души?
- Если бы я только знал! - с тоской в голосе сказал старьевщик-изобретатель. - Я много лет бьюсь над этой тайной, но не приблизился к разгадке ни на шаг.
- А освободить их можно?
- Для этого нужно понять, как он это делает… Я видел десятки зеркал с тайной амальгамой и сами по себе они души не забирают. Думаю, они в состоянии их хранить и удерживать, как рыбок в аквариуме. Но чтобы поместить их туда, нужно какое-то средство, которым владеет только доктор Коппелиус.
И вот это, друг мой Карлито, и есть настоящее колдовство, с которым в дремучем средневековье церемониться бы не стали.
Тинкет хмыкнул.
- Ты что-нибудь знаешь про его амулет? - задал он вопрос, не дававший ему покоя.
- Какой еще амулет?
- У него есть трость с фигуркой птички, - объяснила Томка. - Кажется, Голубя. Возможно, с ее помощью он и проворачивает свои делишки.
- А… Помню я эту трость. Думаешь, душу можно похитить при помощи волшебной фигурки? - Бруно покачал головой.
- А чем этот метод хуже прочих? - сказал фокусник. - Или, по-твоему, его жертвы подписывают контракт кровью?
По тому, каким взглядом Бруно наградил Тинкета, было видно, что именно так он и считал. Все же старьевщик-изобретатель был человеком стереотипов.
- Зачем же обязательно кровью? - сказал он, насупившись. - Достаточно личного согласия… Колдуны в Вест-Индии прекрасно обходятся безо всяких волшебных амулетов. Посыплют на голову особого порошка - и готово.
- В Вест-Индии? - переспросила Томка. - Разве они похищают души?
- Конечно, это любой дурак знает. Похищают души, засовывают их в тряпичных кукол, а людей превращают в живых мертвецов. Как это называется, Карлито?
- Вуду, - услужливо подсказал фокусник. - А живые мертвецы - это зомби.
- Точно, - обрадовался Бруно. - Именно вуду-юду.
Томка не собиралась обсуждать тонкости вест-индийской лингвистики. Но кое-что в этом вопросе ее заинтересовало:
- Погодите… Так значит, душу можно заключить и в куклу?
- Наверное, раз эти колдуны так делают, - сказал старьевщик-изобретатель. - Граппу ведь можно налить и в стакан, и хрустальный бокал, и в мыльницу. Был бы сосуд. Так и здесь… Правильное отражение может быть таким сосудом. Но не вижу причин, почему им не может стать кукла. Или… Карлито, как звали того типа, душа которого хранилась в портрете?
- Дориан Грей? Это вымышленный персонаж.
- Правда? - изумился Бруно. - Хотя, какая разница? Главное принцип.
- Получается, - задумчиво сказала Томка, - можно вытащить душу из зеркала и поместить ее в куклу? Перелить граппу из стакана в бокал?
- Или в портрет, - подсказал Бруно, которого эта мысль зацепила. - Я бы не советовал. Зазеркалье - та еще темница, но оно не сравнится с куклой. Представь, какой это кошмар - торчать внутри куклы, не имея возможности пошевелить рукой или, там, ногой…
Томке потребовалось ровно шестнадцать секунд, чтобы решить задачку.
- А если кукла механическая? - предложила она. - С шестеренками внутри и всякими пружинами. Я знаю одного человека, который делает кукол, которых нипочем не отличить от живых людей… Так он говорил.
Бруно медленно оглядел Томку сверху вниз и обратно. Затем повернулся к фокуснику.
- Где ты ее нашел? Не на Сен-Клементе? Помнится, там была больница для таких девиц с безумными идеями.
- Там давно шикарный отель.
- Правда? - Бруно почесал затылок. - Кому в голову пришло устраивать гостиницу в сумасшедшем доме?
- Надо же где-то размещать туристов? Бывший дурдом не так плох. Моя ассистентка, например, живет в бывшем…
- Я знаю! - громко сказала Томка. - Лучше скажите, что не так в моей идее?
- Если начать с начала… - Бруно насупил брови. - Я не знаю. Звучит совсем нелепо.
- Не нелепее карлика, похищающего души и заключающего их в зеркала, - парировала Томка и была права. - Есть другие возражения?
Тинкет, добрая душа, заступился за друга.
- Не бывает таких механических кукол, - сказал он. - Тут нужна сложная электроника. А механика - это чересчур. Такие куклы есть только в рассказах Гофмана.
Однако Бруно, как выяснилось, его убежденности не разделял.
- Не скажи, - проговорил старьевщик-изобретатель, поглаживая бороду. - Знавал я одного типа… Кукольника. Так он делал механических кукол, которых от живых людей вовек не отличишь.
- Ага! - вскричала Томка. - Вот видите!
Бруно пожевал нижнюю губу.
- Как же его звали? Джузеппе, вроде… Со странностями был тип, как и все кукольники. Он еще женился на цыганке из бродячего цирка. Я со стула упал, когда ее увидел… Вот ты, Карлито, дурень дурнем, а привел такую красотку. А Джузеппе этот, представляешь, обвенчался с настоящей бородатой женщиной!
Слова Бруно подействовали на девушку похлеще его сыра. Томка подскочила, будто кто-то запустил ей за шиворот паука. И если существует такой вид спорта, как вскакивание со стула, олимпийское золото ей было бы гарантировано.
Беда в том, что вскакивая, она зацепилась за ножку стула. Чтобы сохранить равновесие, схватилась за столешницу и зачем-то дернула ее вверх - как ковбой из дешевого вестерна перед началом драки в салуне. Томка вообще была девушкой талантливой.
Стол и без того раскачивался под грузом деликатесов, подобного же обращения он не вынес. Что-то треснуло, стол отлетел к стене, с грохотом ударившись о дверцу одного из холодильников. Деликатесы покатились по полу. И это было лишь первым актом развернувшейся трагедии, ибо на сцену выступил Снуппи.