- К сожалению, мы многое еще не понимаем, - сказал Джей, отложив карандаш в сторону. - Взять хотя бы последние числа "двести девяносто семь", "три" и букву "Е" между ними. Нам нужно умножить их или разделить? Что они выражают? Координаты на карте, как предполагал Майкл, или страницы в книге? Почтовый индекс города? Мы потратим дни, выясняя их значение.
- Ты упустил главный момент, - сказал доктор Майк. - Священник прав.
- У священника имеется имя.
- Прости, Томас. Но все равно ты прав. Мы уже обладаем знанием, необходимым для решения загадки. Майкл тоже прав. Альфа учел наши навыки. Мы не сможем расшифровать сообщение, работая отдельно друг от друга. Но вместе мы разгадаем его с минимальными затратами ума и времени.
- Ты называешь это минимальными затратами времени? - спросил Джек.
Доктор Майк засмеялся.
- Видел бы ты меня при составлении психологических профилей преступников. Голову ломаю, пока мигрень не начнется. По ночам не сплю. Из головы едва дерьмо не лезет. А тут у нас уже появились намеки. И даже римские цифры мы получили без болеутоляющих таблеток. Ответы пришли естественно. Так же будет и с остальными догадками. Поймите меня правильно. Вероятно, Альфа умнее каждого из нас. Пока мы врозь, это наш минус. Но сейчас мы имеем фору. Он направляет нас. Он хочет поймать нас на крючок, как верно заметил Томас. Нам нужно лишь связать все воедино…
Джон взглянул на лист бумаги. Как похоже на музыкальные ноты! И искомый ответ находится здесь. Прямо перед тобой.
-.-.-.-.-..- -.-. . . . -.. .. . .. .. ..
CCXCVIIEIII
297, E и 3. Что означает "Е"? Где, черт возьми, "Е" в общей картине событий?
- Эй, Майкл? - спросил он. - Какая из этих фигнюшек в азбуке Морзе соответствует "Е"?
- Еще одна тайна, - хихикнув, сказал Килрой.
Морпех взял со стола карандаш и подчеркнул им символ почти в конце строки.
- Вот эта.
Джон посмотрел на последовательность кода.
- Выглядит как точка. Значит, ты говоришь, что точка соответствует "Е"?
- Да, - одновременно ответили Майк и Джей.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Улыбки кривились вправо. На щеках появились одинаковые ямочки. Джон покачал головой. Такую жуть не описать словами. Он хотел что-то сказать, но доктор Майк выхватил листок из его рук. Глаза психолога округлились.
- А вдруг это действительно точка?
- И что тогда? - спросил отец Томас.
- Сам подумай! Что, если "Е" действительно означает точку, как сказал Джон? Или период, для которого в азбуке Морзе не нашлось значка?
Доктор Майк сжал листок в кулаке и зашагал по комнате. Затем он бросил скомканную бумагу на стол.
- Допустим, это точка в десятичном числе…
- Тогда оно будет читаться как двести девяносто семь точка три, - сказал Джек. - Оно что-то означает для тебя?
- Да, - кивнув, ответил доктор Майк. - Кажется, да. Килрой, найди мне веб-страницу по ссылке "ДСР", "Диагностическое и статистическое руководства психических расстройств". Ты знаешь, что это такое?
Хакер поморщился. В его глазах мелькнул страх. Но он взял себя в руки и молча кивнул.
- Я уверен, что ты знаешь, - произнес доктор Майк. - Вряд ли поиск потребует много времени. Найди их страницу, Килрой.
Псих застучал по клавишам. Джон склонился вперед.
- И что нам это даст?
Майк с усмешкой взглянул на него.
- Мы были правы, говоря об Альфе. О его намеках, учитывающих наши навыки. Сейчас мяч находится на моем секторе поля.
Килрою 2.0 не потребовалось много времени для получения доступа к сетевой версии "Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам". Он действительно был грозным хакером, который огнем и мечом прорубал себе путь в любые области Интернета. Он вскрыл личные данные какого-то психиатра (его номер социального страхования, домашний адрес и коды кредитных карт). В качестве компенсации Килрой 2.0, похихикав, заказал для их невольного благодетеля (доктора Роберта Риля из Толедо, штат Огайо) двухгодовую подписку на эротические "Письма из пентхауса". Это был его способ благодарности за похищенные идентификационные данные.
Генерал Хилл и доктор Кляйнман внезапно почувствовали неодолимое желание обсудить нечто важное в противоположной части комнаты. Они повернулись спиной к их подопечному, который творил в тот момент противоправные действия. Джон усмехнулся. Вот так всегда. Не спрашивай, не услышишь. Если не вижу, то вон из ума.
Килрой 2.0 запустил программу, которую назвал "трекскремблером". Открыв веб-страницу "ДСР" Американской ассоциации психиатров, он указал украденный пароль, ввел в окне поиска искомый пункт 297.3 и получил одно совпадение. Доктор Майк не ошибся. Это был психиатрический диагноз.
- Разделенное психотическое расстройство, - глядя на экран из-за плеча Килроя, прочитал морской пехотинец.
Он, казалось, не замечал тошнотворного запаха немытого толстяка или, возможно, просто игнорировал его.
- Речь идет об иллюзии, разделяемой двумя и более людьми, - сказал доктор Майк. - Такая иллюзия обычно создается "индуктором", который страдает психотическим расстройством.
Майкл повернулся к нему.
- Мне не помешало бы объяснение на простом английском языке. Без всякой зауми и непонятных слов.
Доктор Майк поднялся с дивана.
- Я знаком с этим расстройством. Мне доводилось изучать его на курсах повышения квалификации.
- Неужели Альфа знал об этом? - изумился Джек.
Джей и Томас мрачно переглянулись.
- Я думаю, нам всем известен этот недуг, - сказал доктор Майк. - Разделенное психотическое расстройство, нечто вроде "культа личности", только в малом масштабе.
- "Культ личности" - это "Ливинг колор" поют, - прошептал Джон. - Убойная песня.
- Да, - согласился священник. - Говорят, они снова воссоединились.
Джон чуть не рассмеялся.
- Вы удивляете меня, отец Томас.
- В это расстройство, - продолжил доктор Майк, - обычно вовлекают близкие отношения между двумя людьми, один из которых, с психической точки зрения, является безумным человеком, а второй - здоровым, но подверженным чужому влиянию. Какие бы иллюзии ни выражал психотик, внушаемая личность начинает верить ему и тоже постепенно становится безумной. Я читал о влюбленной паре, которая верила, что за ними через экран домашнего компьютера наблюдали агенты ФБР. Часто подобные иллюзии сопровождаются манией преследования. Но бывают случаи, когда влюбленная пара или группа людей - а именно так и начинаются различные культы - превращают свои иллюзии в стиль жизни.
- Как, например, эксцентричный секс? - спросил Майкл. - Мы сейчас об этом говорим?
- О бога ради! - простонал отец Томас.
- Давайте отнесем подобный секс к частным случаям, - ответил психолог. - Обычно речь идет о людях, которые совершают ненормальные поступки, порою осуждаемые обществом. Классическим примером являются Бонни и Клайд. В прошлом специалисты называли такое состояние "психической инфекцией", "двойным безумием" или "заразным безумием". Во французском языке для этого феномена имеется особый термин.
- Да, я вижу, - глядя на экран, произнес морпех. - Фоли а дё, общий психоз.
- Безумие на двоих, - прошептал Джей.
- Верно, - сказал доктор Майк. - Фоли а…
Он замолчал на полуслове и шлепнул себя ладонью по лбу. Килрой 2.0 визгливо засмеялся.
- Ай да Альфа! - вскричал доктор Майк. - Ну и хитрец!
- В чем дело, док? - спросил Майкл.
- Парень указал нам место!
Психолог размахивал руками, как проповедник в передвижной палатке евангелистов.
- Это ночной клуб в Лос-Анджелесе. Он так и называется - "Фоли а дё"!
Майкл похлопал Килроя по плечу.
- Покопайся в списках лос-анджелесских заведений. Нам нужны желтые страницы, газеты, карты… Короче, все, что ты сможешь достать.
Килрой 2.0 кивнул и яростно застучал по кнопкам. На его лице застыла безумная усмешка гения, которым он, несомненно, являлся. Морпех повернулся к психологу.
- Ну что, док? Поедем в клуб на танцульки?
Глава 15
Хорошо, что Дуглас Девлин понимал кириллицу. Да! Иначе как бы он оценил шарм того, что было написано на запрещающем знаке. Он стоял в вечерней полутьме, наблюдая, как его дыхание превращалось в белый пар. Свет нескольких фонарей Татищевского гарнизона едва разгонял темноту. Река Волга располагалась в шестидесяти милях отсюда, но промозглый ветер с нее сковывал воздух холодом. Людям, выросшим, как Девлин, в другом климате, здесь было трудно дышать.
Он обвел взглядом российскую степь и снова посмотрел на ржавую жестянку, висевшую на наружной стене одного из девяти ангаров длиной не меньше 120 футов. На его лице появилась усмешка. Руки в печатках скользнули в карманы военной куртки. Он уже не мог обойтись без чертовых сигарет. Надпись на знаке едва читалась из-за ржавчины и сотен небольших черных пятен, покрывавших русские буквы. Слова гласили следующее:
ПОСТОРОННИМ ЛИЦАМ ВХОД СТРОГО ЗАПРЕЩЕН!
НЕ КУРИТЬ!
Нащупав в нагрудном кармане мятую пачку "Примы", Девлин вытряхнул из нее сигарету без фильтра (судя по марке курева, Коваленко был непритязательным человеком). Американская зажигалка "Зиппо" тоже принадлежала русскому. Прикуривая сигарету, Девлин заметил, как дрожали его руки. Он знал, что холод был тут ни при чем. Просто через две с половиной недели это тело начинало предавать его.
Сигарета имела убойный вкус. Он сделал несколько глубоких затяжек и раздавил мерцавший окурок о запрещающий знак - как и сотни солдат, куривших тут до него. Власти не могли ограничивать такие вещи, как курение или появление посторонних лиц. Девлин относился и к тем, и к другим. Он цинично усмехнулся. По крайней мере, ему хотелось выглядеть циничным. Но коллеги утверждали, что у Коваленко было детское лицо.
Беглое знание русского языка определило почти всю его жизнь. Взять, к примеру, шпионскую школу на "Ферме"… в "Болотном лагере"… или в Лэнгли, как теперь называли штаб-квартиру ЦРУ нынешние молодые стажеры. Он начал там обучение еще в 83-м году - в эпоху холодной войны, - поэтому его тренировали для борьбы с врагами из Советов. Дуга Девлина сделали мастером убийств, взрывотехником и специалистом по поджогам. Докой в компьютерах и оружии.
Он подавил горький кашель и прислушался к звукам, доносившимся со стороны гарнизона. Чертова "Прима"! Он ненавидел это тело. Ненавидел его обвисшую плоть, пристрастие к куреву и водке, замедленные реакции и хриплый кашель. Многим из его "близнецов" в Татищево тоже не нравились их тела.
- Русские не заботятся о себе, - пожаловался один из них, после того как полковник Богданов провел инструктаж всего личного состава и рассказал о новой миссии.
- Ну, если бы в Штатах дела шли так же плохо, мы тоже курили такую дрянь и пили до смерти, - ответил Девлин.
Разговор состоялся две недели назад - фактически в первые дни его нынешнего пребывания в России. Однако путь Девлина к этому мгновению, к этой чертовой сигарете, начался намного раньше.
В 1992 году ЦРУ осознало, что необходимость в большой армии агентов, обученных для борьбы с Советами, отпала. Мир изменился. Лишь некоторым специалистам по компьютерам и шпионским спутникам - людям, которые все прошлое десятилетие перемещались вверх по пищевой цепочке агентурной важности, - было позволено остаться в деле для наблюдения за русскими и их вновь обретенной демократией. Остальную и бо́льшую часть полевых диверсантов, натренированных для краж, саботажа и террористических актов в Советском Союзе и странах Восточного блока, уведомили об увольнении.
Некоторые из них обвиняли пацифистов, засевших в Белом доме. Другие ссылались на рецессию и финансовый кризис ранних 90-х годов. Дуг Девлин не ломал себе голову такими рассуждениями. Его перебросили на другой фронт. "Знаток Советов" стал "нянькой" на Ближнем Востоке. Сначала он был телохранителем двух восходящих звезд в марионеточных правительствах Саудовской Аравии и Кувейта. Ему не нравилась эта работа, но приходилось терпеть. Такое было время.
Арабские правительства вели дела по-своему: меняя правила, используя скорее лесть, чем силу. Казалось, что в мире не осталось места для людей марки Дуга Девлина - людей, которые жили убийствами. Молодые демократии плодились на планете, как юнцы, решившие раз и навсегда отказаться от игрушек. Они стремились в высшую лигу цивилизованных стран и не хотели воспоминать о своем прошлом.
Девлин не желал становиться реликтом, и ему не нравилось нянчиться с кучкой тупоголовых баранов, которые по прихоти провидения держали теперь Америку за горло (с тех самых пор, как Генри Форд наладил выпуск автомобилей). В конце концов Дуг ушел из разведки и отработал шесть месяцев в частном секторе, как консультант по охране крупных предпринимателей. Но присутствие на заседаниях бесило его. В 1993 году он оборвал оставшиеся связи и стал наемным убийцей. По крайней мере, этим делом он занимался всю сознательную жизнь.
Девлина не волновало, какие компании или правительства оплачивали его услуги. После того как ЦРУ списало Дуга в утиль, его верность Лэнгли и великой родине испарились. Он работал на русскую мафию и отстреливал по их заказу конкурентов. Он принимал заказы от тонгов, якудзы и "Талибана". Однажды Дуг выполнил два контракта: первый на военного командира израильской армии и второй на палестинского муллу - причем в один и тот же день.
В 1997 году он работал в Штатах и убивал исключительно американцев. Заказы в основном шли на освобождение кресел в правлениях крупных компаний. Тем временем его уже выслеживали по всему земному шару. Поиском занимались лучшие ищейки "Болотного лагеря". Но Девлин был осторожен. Несколько раз они подходили к нему очень близко. Однажды его едва не взяли. Тем не менее Дуг ускользал от преследователей, как мимолетный сон, как тень. Последним делом стало убийство американского посла в Турции. Девлин думал, что вывел из строя систему наблюдения посольской службы безопасности. Он выполнил заказ и начал пробираться к выходу… Чертовы курды и их недостоверная информация! Он больше никогда не свяжется с ними - в буквальном смысле слова.
Его схватили морпехи, охранявшие посольство. Не агенты, которым было приказано ликвидировать Дуга, а обычные солдаты. Поэтому его арестовали и отправили в Америку, где состоялся суд, похожий на комический спектакль. Он чуть живот себе не надорвал от смеха, пока судьи - эти книжные черви с мягкими ладошками - корчились от возмущения. Дуга приговорили к смертной казни. Его ожидала инъекция. Он не стал играть в игры "всех продам, только пощадите". Он даже не подписал прошения о пересмотре приговора. Девлин знал, что правительство Штатов желало его смерти. Пообещав воткнуть в него иглу в ближайшие три месяца, Дуга заперли в техасскую Ормеродскую тюрьму строгого режима. Ему не хотелось умирать, но он не собирался сражаться за жизнь. Как ни крути, он хорошо повеселился. Он был чертовски хорошим профессионалом. Но его поймали честно - без всяких подлых уловок. А значит, и песне конец.
Однако время шло, и его отношение к жизни изменилось. Он больше не надеялся на будущее. Единственной мечтой осталось желание выбраться из этой жалкой клоаки и показать всему миру, насколько он хорош. Вскоре Девлин понял, что с радостью продал бы свою душу, лишь бы выбраться отсюда и показать им, где раки зимуют. И вот однажды в его камеру вошел тюремный охранник. Он держал в руках черный прибор.
Девлин моргнул, отгоняя воспоминания. Он посмотрел на сигарету в дрожавшей руке и вдохнул холодный воздух ноябрьского вечера. Прошло всего лишь пятнадцать минут с тех пор, как он раздавил предыдущий окурок о ржавый знак "НЕ КУРИТЬ". Привычка Коваленко. Она скреблась в уме Девлина, как голодная крыса. Из-за нее язык казался толстым и зудящим клином, вбитым в голову. Это дурное пристрастие раздражало Дугласа. Умом он понимал, что желание курить было такой же неотъемлемой частью Коваленко, как и обручальное кольцо на его правой руке. Но знание причины ничего не меняло. Девлин чувствовал себя зависимым от сигарет.
Наверное, то же самое чувствуют кокаиновые дети, когда они появляются на свет, подумал он через несколько часов после своего "пробуждения" - две с половиной недели назад. Я не могу сопротивляться этой иррациональной потребности. Мне нужен вкус и запах табака. И тело просит: дай еще немного. Еще одну затяжку. Могу поспорить, что это уже зависимость.
Сигарета дрожала в руке. Девлин затянулся горьким дымом. Его время подходило к концу. Дрожь пальцев становилась все сильнее. Он вновь подумал о последних мгновениях, которые помнил из прошлой жизни - до того, как очнулся в теле незнакомца, здесь, в Татищево. Там в две тысячи четвертом году он сидел в тюрьме. И пришел охранник. За неделю до назначенной смертной казни.
Едва взглянув на парня, Девлин понял, что при желании мог бы убить его за долю секунды. Дуг спросил у охранника, какого черта он приперся. В руке мужчины был черный прибор размером с лэптоп. Он молча просунул между прутьями желтую записку. Этот тип держал ее двумя пальцами, словно купюру в сто долларов, которую он предлагал проститутке. В назидание Девлин хотел сломать ему запястье. Господи, они хотя бы понимают свою наивность и мягкотелость? Вряд ли! Как может эта овца подходить так близко к волку? Он взял клочок бумаги и прочитал записку.
Казалось, сам дьявол ответил на его тихие ночные просьбы. В тексте мелькали фразы: "смерть тела, но не ума", "полная запись всех ваших воспоминаний" и "убивать, убивать, убивать". Естественно, предлагалась сделка - "…под моим руководством в течение вашей оставшейся жизни". Затем Дуглас прочитал три слова, после которых он тут же согласиться на поставленные условия. Свобода. Бессмертие. Месть.
Девлин взял у охранника черный прибор (позже он узнал, что парню щедро заплатили за передачу этого "подарка") и подсоединил электроды к голове, как было написано в записке. Закрыв глаза, он нажал на красную кнопку "ЗАПИСЬ"…
И проснулся здесь, в Татищево, глядя на мир глазами другого человека. Еще через несколько часов в столовой прошло совещание. К тому времени весь личный состав гарнизона - сорок с лишним человек - был заменен на армию Девлинов. Один из "собратьев", бывший прежде русским полковником Богдановым, объяснил ситуацию. После инструктажа он медленно прохаживался перед столами, пока десятки солдат со славянскими лицами заполняли анкеты.
Вот так год назад за неделю до казни все воспоминания Девлина были записаны в память черной коробки. Дуг открыл глаза, снял электроды с головы и передал устройство тюремному охраннику. Его память - вплоть до момента, когда он нажал на красную кнопку "ЗАПИСЬ", - хранилась теперь внутри электронных схем. Дуг Девлин все еще дышал. Он жил и думал. Он оставался в техасской тюрьме. Но отныне, благодаря записанным воспоминаниям, он одновременно находился в стазисе, запертый в маленьком черном приборе.