Вокруг явно не было ни души. Кладбище окружали две густые рощи, с третьей стороны была парковка, за которой тоже росли деревья, с четвертой стояла старая церковь.
Все это находилось не слишком далеко от оживленной современной улицы, но во время нашего предыдущего визита я заметила, каким уединенным кажется кладбище. У жуков и птиц хватало здравого смысла притаиться и вести себя тихо.
- Помнишь тот случай в Висконсине? Когда супружеская пара хотела, чтобы ты в полночь вступила в контакт с телом их сына на его могиле? - спросил меня на ухо Толливер.
Я так долго молчала, что мне пришлось припомнить, какой мне задали вопрос. И тут же пожалела, что мне напомнили о Висконсине. Я пыталась об этом забыть, запихнуть воспоминание о той ночи в шкаф, в котором хранила ужасы. Та пара потребовала, чтобы я работала в ночь Хеллоуина, просто чтобы сделать свою просьбу еще более экстравагантной. К тому же они пригласили примерно тридцать своих лучших друзей. Думаю, они решили, что раз платят нам столько денег, то должны извлечь из события какую-то выгоду. Они ошиблись насчет моих возможностей, хотя я никогда не пыталась сбить их с толку. И там, прямо перед всеми их друзьями выпалила, что на самом деле случилось с их ребенком. Я содрогнулась при воспоминании об этом.
Потом стряхнула с себя воспоминание.
"Сосредоточься на этой ночи, на этом мертвом даре, на этой могиле", - велела я себе.
Сделав глубокий вдох, я выдохнула. Потом еще раз.
- Я знаю, что тело исчезло, - прошептала я. - Раньше моей связью с мертвыми всегда бывало тело, но я хочу попытаться восстановить то, что получила от нее вчера.
- Мы на заброшенном кладбище в темноте, - пробормотал Толливер. - По крайней мере, ты не в длинной белой ночной рубашке и мы вместе. И поверь, мой мобильник полностью заряжен.
Я чуть было не улыбнулась.
Обычно я лучше всего чувствую себя на кладбище. Но не на этом и не нынче ночью. Я снова споткнулась. По кладбищам нелегко ходить, особенно по старым. Новые кладбища имеют плоские надгробия. Но на старых сломанные надгробия лежат в траве, земля зачастую неровная, поросшая пучками сорной травы. На более уединенных кладбищах посетители часто оставляют мусор: разбитые бутылки и смятые банки из-под пива, презервативы, обертки от еды - чего только там не найдешь. Не могу припомнить, сколько раз я находила трусы, подходящие и для женщин, и для мужчин, а однажды нашла шляпу-цилиндр, небрежно водруженную на надгробном камне.
Кладбище Святой Маргариты не было таким замусоренным. Траву тут постригли в конце лета, поэтому она была низкой. Пятна света наших фонариков танцевали в темноте, как игривые светлячки, иногда лучи скрещивались, потом уплывая прочь.
Воздух был неподвижным, холодным, настолько холодным, что обжигал руки сквозь перчатки и заставлял меня дрожать. Я надела вязаную шапку и шарф, но нос у меня совершенно замерз. Толливер, в нескольких шагах впереди меня, потер руки и заставил луч своего фонарика затанцевать.
Ночь казалась пропитанной густым ожиданием, от которого у меня мурашки бежали по спине. Я попыталась расслышать за деревьями шум машин на дороге, но крутом царила полная тишина. Я почувствовала укол тревоги.
Конечно же, несмотря на деревья, я должна была видеть свет фар едущих по шоссе машин. Я пошла медленнее, внезапно ощутив, что потеряла ориентацию. Наши фонарики как будто стали светить тусклее. Нужное место было уже близко, но почему- то я не могла его найти. Шум, исходящий от тел вокруг меня, казался необычно ясным и громким для таких старых трупов. Я хотела окликнуть брата, но не смогла.
Внезапно Толливер обеими руками очень крепко схватил меня за предплечье, мгновенно меня остановив.
- Смотри под ноги, - странным голосом произнес он.
Я посветила фонариком вниз. Еще один шаг и я бы упала в открытую могилу.
- О господи! Чуть не свалилась. Спасибо. Ты ничего не слышишь? - прошептала я.
Одна рука скользнула вниз по моей, сжала, потом выпустила. В этой костлявой руке было нечто странное.
А потом я поняла, что свет фонарика Толливера направлен на меня с другой стороны могилы.
Мое сердце заколотилось так сильно, что мне подумалось: его удары могут разорвать грудную клетку. Я опустилась на колени на мягкую, недавно потревоженную землю.
- Видишь? - сказал чей-то голос, хотя я не могла бы определить, откуда он раздался.
С нарастающим чувством ужаса я направила фонарик вниз, в могилу.
В ней было еще одно тело.
Глава восьмая
Толливер как будто не в силах был сдвинуться с края открытой могилы, и мы оба светили фонариками на труп.
- По крайней мере, я туда не упала, - ухитрилась произнести я. Мой голос прозвучал для меня самой хрипло и странно.
- Он тебя остановил, - заметил Толливер.
- Ты видел его? Ясно?
- Только силуэт.
Даже голос брата был напряженным и задыхающимся.
- Невысокий человек с бородой.
Такое с нами случалось впервые. Это было все равно что прослужить бухгалтером пять лет, а потом внезапно получить ряд незнакомых цифр, которые требуется просчитать за пять минут.
Толливер нетвердым шагом обошел вокруг могилы, чтобы опуститься на колени рядом со мной. Он обхватил меня руками, и мы неистово вцепились друг в друга. Мы дрожали, сильно дрожали - не от холода, а от близости к неведомому.
Я издала тихий звук, ужасно похожий на скулеж.
- Не бойся, - успокоил меня Толливер, и я слегка повернула голову, чтобы сказать, что боюсь не больше, чем он, - значит, ужасно боюсь.
Он поцеловал меня, и меня утешило его тепло.
- Это тонкое место, - сказала я.
- Что-что?
- Место, где иной мир очень близок к нашему, отделен от него только тонкой мембраной.
- Ты снова читала Стивена Кинга.
- Я чувствовала себя странно с того момента, как мы сегодня попали сюда.
- Не так, как тогда, когда мы были тут в первый раз? Вчера?
- Давние трупы всегда ощущаются слегка по-другому в отличие от недавних. Может, я видела смерть более ясно, более подробно.
Я крепче вцепилась в брата. Теперь, справившись с испугом после появления призрака, я боялась множества других вещей. Ну и в историю мы попали!
- Что будем делать с телом, Толливер? Мы ведь не станем звонить в полицию? Мы уже под подозрением.
Я питала по отношению к закону в лучшем случае двоякие чувства. Я не могла обвинять полицейское управление Тексарканы за то, что те не знали, что творится у нас дома, когда я была подростком. В конце концов, мы всеми силами старались это скрыть. Я едва ли могла обвинять их в том, что они не нашли Камерон, ведь я лучше остальных знала, как трудно найти труп. Но теперь, когда я стала взрослой, больше всего на свете я ценила возможность строить свою жизнь так, как я хочу. Закон мог в мгновение ока отобрать это у меня.
- Никто не знает, что мы сюда поехали, - произнес Толливер, словно размышляя вслух, - Никто не вышел отсюда с тех пор, как мы сюда явились. Держу пари, мы можем уйти и не попасться. Но кто- то должен вытащить тело из могилы. Мы не можем просто оставить его здесь.
Я начала успокаиваться.
- Кто это? - спросила я более твердым голосом.
В конце концов, мертвые - мое поле деятельности. Я вовсе не беспокоилась из-за того, что рядом находился труп. Я беспокоилась о другом: вдруг полиция заподозрит, что этот труп - моих рук дело.
- Я не уверен.
Толливер говорил слегка удивленно, как будто с первого беглого взгляда должен был понять, кто лежит в могиле.
- Давай глянем еще раз, - здраво предложила я.
Теперь я почти пришла в себя.
Мы отодвинулись друг от друга и включили фонарики.
Если бы мое сердце могло провалиться еще ниже, оно бы это сделало. Так как труп лежал на животе, я не могла разглядеть лица, но одежда была знакомой. Дерьмо!
- Это доктор Нанли, - сказала я. - Он до сих пор одет так, как тогда, когда схватил меня в отеле.
Я нажала кнопку на часах, чтобы подсветить циферблат. На мое запястье как будто опустился эльф.
- Прошло три часа с того инцидента. Всего три часа. Служащим в вестибюле пришлось поговорить с доктором Нанли, чтобы заставить его уйти, поэтому они вспомнят тот случай. Хуже не придумаешь.
- Во всяком случае, не для него, - сухо произнес брат.
Но он слегка улыбался. В отраженном свете я видела слегка приподнятые уголки его губ. Мне захотелось стукнуть его, но я не была уверена, что сейчас достаточно хорошо владею руками.
- И для нас это тоже плохо, ты права, - признал Толливер.
- Мы оставили отпечатки ног? С тех пор как мы побывали тут вчера, шел дождь?
- Нет, но земля вокруг могилы была перелопачена, и я уверен, что мы повсюду оставили следы. С другой стороны, с тех пор, как ты нашла Табиту, через кладбище прошло столько народу… И мы оба в той же обуви, что и вчера.
- Но тогда тут не было этой перелопаченной земли. Я не знаю, как мы будем объяснять свой визит сюда этой ночью. Ох, мне так жаль, что я тебя в это втянула.
- Ерунда, - быстро сказал Толливер. - Мы сделали свое дело. Мы хотели увидеть, не сможешь ли ты извлечь какую-нибудь информацию из могилы. Что ж, мы выяснили больше, чем хотели. Но это не твоя вина. - Он поколебался. - Ты хочешь попытаться поговорить с ним? С… призраком? А как насчет того, чтобы "прочитать" тело?
Предложение Толливера было столь же отрезвляющим, как быстрая пощечина, которую детективы дают впавшим в истерику женщинам в старых фильмах.
- Да, - сказала я. - Конечно.
Конечно, я должна это сделать. Но сперва надо успокоиться. А это было нелегко, так как в голове у меня жужжало вовсю из-за того, что я находилась близко к телу.
Ближе всего я могла оказаться к телу Клайда Нанли, не спускаясь в могилу - что могло бы уничтожить улики, - только нависнув над краем и протянув к трупу руку. Я легла на землю и, ерзая, стала продвигаться вперед. Толливер держал меня за ноги. Яма была не очень глубокая, и я сумела коснуться рубашки на спине доктора Нанли.
Он умер так недавно, что в моей голове раздавался непрерывный гул, почти заглушивший голос разума. Мне пришлось подождать, пока гудение утихнет, прежде чем я поняла, отчего он умер.
- Удар по голове, - пробормотала я, уловив безмерное изумление, которое он почувствовал перед смертью. - По затылку. Он так удивился.
Шум случившегося все еще витал вокруг него. Он совершенно не ожидал нападения.
- Его ударили на этом самом месте?
- Да, - сказала я, начиная извлекать картину конца его жизни.
Он так недавно превратился в кусок плоти, который не мог ни действовать, ни рассуждать. Я увидела окружающую его темноту, могильные камни - все было как и сейчас: холод, неровная земля, разворошенная почва.
"Ох, больно! Ох, больно! Голова!"
И яма ринулась ко мне, и нельзя было выбросить вперед руки, чтобы смягчить падение… Все меркнет… Темнота.
Я была близка к тому, чтобы тоже погрузиться в эту тьму, когда Толливер потащил меня вверх и прислонил к себе.
- Ну-ка открой рот, - велел он и повторил: - Открой!
Я разлепила губы, и он впихнул мне в рот кусок мятной пастилки.
- Давай, ты должна съесть немного сахара, - сказал он резким, командным тоном.
Он был прав. Мы выяснили это путем проб и ошибок. Я заставила себя пососать конфету, и через несколько минут мне стало легче. За мятной пастилкой последовала ириска.
- Еще никогда не бывало так плохо, - слабым голосом произнесла я. - Думаю, потому, что он умер совсем недавно.
Меня беспокоило, смогу ли я добраться через кладбище обратно к машине без помощи брата.
- Он полностью ушел, верно? Этот… тот, кто тебя остановил, - это был не он? Кажется, я видел бороду.
Бремя от времени мы обнаруживали душу, привязанную к телу. Это происходило редко, и до сегодняшней ночи я думала, что такие случаи останутся самыми странными из обнаруженных нами. Но теперь мы знали, что есть случаи куда более странные.
- Душа Клайда Нанли ушла, - сказала я, не желая в это углубляться. - И мы тоже должны идти. - Я собралась с силами, чтобы встать.
- Да, - отозвался Толливер. - Надо убираться отсюда.
Я застыла, не поднявшись на ноги.
- Но тогда мы оставим его одного.
- Он был один уже сотню лет, - сказал Толливер, не притворяясь, будто не понимает. - Сможет пробыть один еще немного. И, судя по тому, что нам известно, у него, возможно, есть компания.
- Это можно считать самой странной беседой, которую мы когда-либо вели?
- Наверное.
- Никто, кроме тебя, не мог бы быть здесь со мной, никто, кроме тебя, не понял бы, - сказала я. - Я так рада, что ты тоже его видел.
И такого раньше никогда не случалось, верно? Ты никогда не упоминала ни о чем подобном.
Никогда. Я знаю, бывает, души все еще привязаны к телу. И я думала: не становятся ли они призраками, если не обретают свободу? Я всегда хотела знать, увижу ли когда-нибудь призрака, и всегда была слегка разочарована, что такого не случалось. О господи, Толливер. Он спас меня, не дав упасть в эту могилу, прямо на труп. Я впервые увидела призрака - и он меня спас.
- Ты испугалась?
- Не того, что он меня обидит. Но я испугалась, потому что это было жутко и я не знала, как с ним поступить. Я не знаю, почему он не может или не хочет уйти, не знаю, как он проводит время, не знаю его целей. А теперь, думаю, все его родные мертвы. Никто не может навестить его или…
Я замолчала, боясь, что впадаю в сентиментальность.
Все мертвые хотят, чтобы их нашли. Это все, чего они хотят. Не мести, не прощения. Они хотят быть найденными. По крайней мере, я всегда так думала.
Но Джосая Паундстоун - а я была уверена, что видела его призрак, - оставался тут с момента своей смерти. Кто-то возвел могильный камень с надписью "Любимый брат". И кто-то убил его, если верить тому, что ему запомнилось. Когда я стояла на его могиле при свете дня, я чувствовала лишь исходившее от него очень слабое трепетание. Тогда я была поглощена гудением, исходившим от более свежего трупа. Я решила, что Джосая Паундстоун ушел навсегда.
Очевидно, я ошиблась.
Глава девятая
Мы не торопясь вернулись к машине. Мне пришлось время от времени держаться за Толливера, и вряд ли он возражал против того, чтобы поддержать меня. Мы отряхнули пыль с моей куртки и потопали, чтобы стряхнуть грязь с обуви.
- Если в больницах существовали бы отделения экстренной помощи для переживших психологический шок, мы могли бы отправиться туда, - сказал Толливер, открывая машину.
- Я никогда еще не оставляла тело, не заявив о находке, - заметила я, вспомнив, что не далее как вчера так гордилась этим фактом. - Никогда. - Меня вдруг передернуло. - Хотелось бы мне поместить свой мозг в теплую ароматную ванну. Предоставить нервной системе ароматерапию.
- Ты нарисовала просто отвратительную картинку, - отозвался Толливер.
Он был прав, но я все равно мечтала как-то успокоить развинченные нервы. Я сделала глубокий вдох и попыталась отодвинуть незначительные мысли на второй план.
Нам все еще предстояло принять решение, нелегкое решение.
- Ты что-нибудь получила от… вообще что-нибудь получила? - спросил Толливер.
- Да, - ответила я. - Да, доктора Нанли застигли врасплох. Я не знаю, почему он там очутился, но он никак не ожидал, что человек, который с ним был, таит злые намерения.
- А разве обычно люди ожидают, что на них нападут? - резонно спросил Толливер.
- Нет, не ожидают, нахал. - Я с отвращением взглянула на брата. - Я имела в виду совсем не это. Я имела в виду… Он не был с кем-то незнакомым. Он был с тем, кого знал, и понятия не имел, что этот парень желает ему зла.
- Ты говоришь "парень" просто для удобства?
- Верно.
- Мы не можем сообщить полиции.
- Конечно, можем, но они нам не поверят. Я не знаю, что еще мы можем сделать. Но я уверена: не стоит говорить им, что мы снова были у той могилы.
Мы спорили всю дорогу до отеля - и, благоразумно прервав спор рядом со служащими гостиницы, возобновили его, очутившись вдвоем в лифте.
Выйдя из лифта, мы лишились дара речи при виде агента Сета Кенига, ожидающего возле нашей комнаты. Если администратор отеля и поглядывал на нас, пока мы шли через холл, мы были слишком по гружены в собственные проблемы, чтобы это заметить.
"Да, я явно не экстрасенс, - подумала я печально. - Если когда-нибудь я объявлю себя экстрасенсом, прикончите меня!"
Нас полностью застали врасплох.
Мы с Толливером остановились как вкопанные и уставились на агента. Не только мы на него таращились, но и он тоже пристально смотрел на нас.
- Что вы двое затеваете? - спросил он.
- Полагаю, мы не обязаны с вами разговаривать, - ответил Толливер. - Сестра сказала мне, что вы агент ФБР, а мы не располагаем сведениями, которые могли бы вас заинтересовать.
- Где вы были? - спросил Кениг, словно мы обязаны были ему отвечать.
- Ходили в кинотеатр, - ответила я.
- Сейчас, только что, - настаивал он. - Где вы были только что?
Толливер взял меня за руку и провел мимо агента, который был очень настойчив.
- Мы не обязаны с вами разговаривать, - повторила я слова Толливера.
- Если вы занимались чем-то связанным с Табитой Моргенштерн, мне нужно об этом знать. - Его голос был резким и твердым.
- Пошел ты! - отрезала я.
Толливер испуганно взглянул на меня. Обычно я так себя не веду. Но мне хотелось убраться от этого парня. Брат отпер дверь и быстро провел меня внутрь. Мы захлопнули за собой дверь.
- Он одержим своей неудачей, - заявила я, начиная раздеваться.
Я заметила, что, несмотря на все усилия, обувь моя заляпана кладбищенской грязью. Позже надо будет обязательно ее почистить. Но сейчас у меня просто не оставалось сил.
Я чувствовала себя ужасно: измученной, слабой расстроенной.
- Я должна принять душ и отправиться в постель. Прости, что от меня мало толку.
- Не говори так, - возразил Толливер. Он ненавидел, когда я извинялась.
Я часто думала и иногда говорила вслух, что брат был бы богаче, если бы не взял на себя роль моей опоры. Но когда я пыталась вообразить, как отправляюсь в дорогу одна, то сразу чувствовала в животе огромную дыру, которая отказывалась чем-либо наполняться. Я пыталась держаться в форме, делала все, чтобы оставаться здоровой, но факт оставался фактом: иногда преследовавшие меня физические проблемы просто оказывались сильнее меня. И хотя я любила свою работу, она высасывала из меня силы.
Что получал Толливер, сопровождая меня, я просто не могла понять. Но он, похоже, хотел этим заниматься и, когда я пыталась заставить его найти более подходящее дело, обвинял меня в том, что я упиваюсь жалостью к себе.
Тем временем у нас все было общим: деньги были нашими деньгами, машина была нашей машиной, планы, и проведение в жизнь намеченного маршрута тоже были общими.
- Давай, - сказал Толливер, обнимая меня за плечи, чтобы помочь войти в комнату. - Подними руки.
Как ребенок, я подняла руки, и он стащил с меня свитер.
- Сядь на кровать.