Роман, начинающийся как любовный, очень быстро перестает казаться таковым. Множатся странные предзнаменования, гости замка гибнут один за другим, и даже самые проницательные не могут назвать таинственного убийцу… Чтобы понять, кто он - проницательности мало.
Содержание:
Пролог. 1819 год 1
Глава 1. В которой читатель знакомится с героями, прибывшими на лето из Парижа в старинный замок Тентасэ 2
Глава 2. Просто пояснительная. В ней коротко рассказывается том, почему трое друзей, студентов Сорбонны, прибывших в Тентасэ, вовсе не были друзьями 4
Глава 3. В которой гости замка Тентасэ имеют возможность приглядеться друг к другу, обозначить собственные предпочтения и даже обменяться мнениями по этому поводу 5
Глава 4. В которой Клермон, по просьбе Рэнэ де Файоля, читает последнему небольшую лекцию по богословию. Попутно в ней выясняется, что мадемуазель Элоди не нравится "необразованность, скрываемая под маской бравирующего всезнайства" 9
Глава 5. В которой Арман Клермон ещё не понимая, что влюблён, начинает ревновать, и в которой ему неожиданно удается прочесть таинственную надпись, замеченную в день приезда у входа в замок 11
Глава 6. В которой рассказывается о злости Сюзанн и скуке её братца Этьенна. В ней же содержится небольшой эпизод, которому его непосредственные участники большого значения не предают, но которому будет суждено иметь некоторые последствия в дальнейшем 13
Глава 7. В которой герцог де Тентасэ де Шатонуар резко выступает против свободы, равенства и братства с Жаком Рондиндану, а Дювернуа удается затянуть в постель малышку Габриэль 14
Глава 8. В которой описывается весьма двусмысленный эпизод, свидетелем которому пришлось стать Клермону, а также повествуется о странном интересе, возникшем у его сиятельства Виларсо де Торана к замкнутому книжнику и библиофилу 17
Глава 9. В начале которой его сиятельство граф Этьенн рассказывает о своей самой прекрасной женщине, и которая заканчивается беседой о Дьяволе 19
Глава 10. В которой герои ведут разговор о морали, но, начав с Бога, заканчивают беседу снова Дьяволом. При этом один собеседник неизменно пребывает в состоянии раздражения и тоски, а второй - все больше оживляется 21
Глава 11. В которой мсье Клермон случайно слышит весьма неприятный для себя разговор, а потом видит на стене новую надпись, расшифровывая которую, несколько лукавит… 24
Глава 12. Повествующая о пьяных откровениях графа Этьенна, о любовных искушениях мсье Клермона и о некоторых весьма опасных экспериментах сестрицы его сиятельства 26
Глава 13. В которой Арман Клермон вновь обретает собеседника, а жалкое похмельное состояние его сиятельства заканчивается для него весьма неожиданно 27
Глава 14. В которой мсье Виларсо де Торан начинает приглядываться к мадемуазель Элоди, а герцог де Шатонуар развлекает гостей беседой о национальных особенностях французов 31
Глава 15. В которой повествуется о проснувшейся чувственности мадемуазель Габриэль, и снова, уже в несколько ином контексте, всплывает тема дьявольских искушений 33
Глава 16. В которой Клермон делает неожиданное открытие о том, что его дьявольское искушение - промыслительно и божественно, а Элоди открывает дверь в спальню своей сестры, в результате чего оказывается близка к обмороку 37
Глава 17. В которой гости его светлости, каждый на свой лад, высказывают свои предположения об убийстве малютки Габриэль 39
Глава 18. В которой граф Этьенн, как до этого Элоди, слышит разговор, в общем-то, не предназначенный для его ушей, и решает во что бы то ни стало добиться той, что отвергала его 42
Глава 19. В которой Арман Клермон окончательно убеждается, что святость и грех несовместимы 44
Глава 20. В которой его сиятельство граф Этьенн, овладев девицей, неожиданно понимает, что такое целомудрие 46
Глава 21. В которой, несмотря на все необъяснимые происходящие события, оказывается, что весьма многие в замке Тентасэ озабочены исключительно личными делами 49
Глава 22. В которой двое из героев приходят к пониманию своих заблуждений 52
Глава 23. В которой его светлость делится с присутствующими некоторыми размышлениями, в которых ложь почти неотделима от истины, однако, кое-кому удается сделать из них выводы, более близкие к истине, чем ко лжи 55
Глава 24. Которая начинается тем, что Клермон оплакивает гибель Этьенна а завершается тем, что к героям приходит понимание некоторых в общем-то банальных вещей 57
Примечания 59
Ольга Михайлова
Le château des tentation (Замок искушений)
Я в безднах душ людских,
как в дремлющих прудах,
нередко наблюдал
как лунный луч скользил
по их зеркальной глади.
Какая тишина…
Но стоит подойти, вспугнув полночный мрак, -
и тина черная извергнет бурых гадин…
Пролог. 1819 год
Откуда берется зло? Нелепый вопрос. Оно незримо таится в душе человеческой, и если силы души - воли - в ней оказывается недостаточно для устремления к Высшему, душа становится рабой порочных склонностей и чёрных прегрешений, кои приведут её в свой черёд к мрачной бездне ада.
Франсуа Виларсо де Торан никогда не имел сугубого повода ненавидеть своего брата. Тот родился на полтора десятилетия раньше, и всегда был для него любящим наставником и защитником. Анри первым посадил малыша Франсуа в седло, научил читать звериные следы и ставить капканы. Он же позже делился с ним своим пониманием жизни, учил основам веры в годы юности. И был доволен понятливостью младшего брата: Франсуа схватывал все с полуслова, был умён и одарён многими талантами. К тому времени, когда Франсуа исполнилось пятнадцать, старший брат женился, и через три года в домашней церкви был крещён его первенец - Этьенн Фабиан, племянник Франсуа, а ещё через пять лет родилась дочь, которую нарекли Сюзанн.
В год её рождения отец Анри и Франсуа, граф Фабиан, скончался, распорядившись в своем предсмертном акте наследования весьма разумным образом: его старший сын Анри получал фамильный замок Торанов в своё полное распоряжение, равно как и в распоряжение своего потомства, а младший - небольшую вотчину Виларсо, вполне достаточную для его нужд. И Франсуа не почёл себя обделённым. В то время этот раздел показался ему справедливым.
Однако вскоре произошло событие, странным образом изменившее его мысли. Его брат, уехав в Париж, не вернулся к назначенному дню, а вскоре пришло горестное известие о его гибели на дуэли. Молодая жена графа не перенесла удара - и вскоре двадцатичетырехлетний Франсуа Виларсо де Торан перебрался в замок отца и брата, став опекуном его малолетних детей.
Именно теперь, глядя с балкона, как резвятся на зеленой траве его племянник и племянница под присмотром гувернантки, Франсуа впервые задумался. Обстоятельства сложились для него более чем благоприятно и в ближайшие годы, до двадцатипятилетия Этьенна, он был полным хозяином всех владений Торанов. Но потом? Щенок подрастёт - и захочет распоряжаться сам. Между тем Франсуа уже успел вкусить все прелести обладания фамильным достоянием.
Исчезновение племянника дало бы ему право и на титул…
Если чёрный замысел, родившийся в душе, находит опору в уме, ум, помрачённый дурным помышлением, начинает плести паутину злодейских мыслей. Если этот ум слаб и некрепок - зло, порождаемое им, мелко и читаемо мудрыми, но если разум силён и глубок - горе тем, на кого направлены его злые помыслы. Франсуа Виларсо де Торан обладал умом недюжинным и изощрённым, и даже - извращённым, и потому понятные многим злодеяния претили ему. Возиться с окровавленными трупами, испортить реноме в глазах соседей? Прослыть Жилем де Рэ, Синей Бородой?
Помилуйте, мсье…
Выход подсказал ему друг - аббат Жирар Бертран, причём подсказал невольно, абсолютно не ведая о его желаниях. Отец Жирар только что вернулся тогда из Дижона от своей родни, где узнал о гибели прекрасного юноши из благородной семьи - его погубили раннее растление и пагубные склонности. "А все материнские потачки да отцовские слабости. Воистину, захочешь погубить человека - исполни все его прихоти…"
Франсуа внимательно посмотрел на своего духовника и ничего не сказал, но именно тогда он уже понял, что нужно делать. Он внимательно приглядывался к Этьенну, заметил в мальчишке делающее ему честь душевное тепло, доброту, умение сострадать… Щенок был доброжелателен и мягок, смел и искренен. Сюзанн росла живой и подвижной, брат и сестра ладили, были веселы и жизнерадостны.
Мсье Виларсо де Торан спокойно приступил к исполнению своего чёрного замысла.
…Едва племяннику исполнилось двенадцать и он вышел из отрочества, его дядя, и до того позволявший юнцу некоторые книги, коих осмотрительная мать или заботливый отец никогда не разрешили бы прочитать сыну, теперь стал ещё более внимателен в выборе книг. Не забыл он и о племяннице, наняв ей в гувернантки более чем сомнительную особу, чья репутация была такова, что никто, кому хоть на волос дорого благополучие воспитываемого, не доверил бы ребенка. Мадемуазель Катрин Фоше поначалу, получая прекрасное жалование, пыталась хотя бы внешне на новом месте вести себя пристойно. Однако вскоре ей довольно прозрачно было сказано, что детей следует подготовить к жизни, а не растить, как оранжерейные цветы. Ей показалось, что она ослышалась, но мсье Франсуа, назвав вещи своими именами, хотя и не открывая своих намерений, заметил, что его дорогой мальчик, малыш Тьенну, должен знать, что такое подлинная галантность, как заслужить любовь женщин, он не должен оказаться простофилей ни в чём. То же касалось и его племянницы. И если ей, Катрин, это удастся - она получит прекрасные рекомендации на будущее.
Мадемуазель Фоше была особой весьма понятливой. Через неделю малыш Тьенну потерял невинность, ещё через неделю его сестрица начала рассуждать о том, что в жизни очень важно насладиться всеми удовольствиями, которые дают богатство и молодость… Слишком рано посаженный на коня, слишком рано сжавший рукоять шпаги и пистолета, Этьенн рос сильным и не по годам развитым, и через два года он был, по сугубому настоянию мсье Франсуа, представлен известному тогда в столице очаровательному мсье Шаванелю и был обучен умению обходиться и без женщин. Но сделать из него мужеложца Франсуа не хотел, - общение с женщинами сулило его питомцу куда больше сложных ситуаций, чем тайные потехи содомитов. Но несколько лет совершенствования в разврате принесли свои плоды - мсье Этьенн и мадемуазель Сюзанн знали все тонкости и ухищрения, необходимые для того, чтобы в полной мере наслаждаться всеми удовольствиями жизни. Оба при этом были исполнены искренней любви к своему дорогому дядюшке, столь доброму и щедрому.
Им никогда ни в чём не отказывали.
Замысел мсье Франсуа Виларсо де Торана был близок к осуществлению. В двадцать пять лет Этьенн должен был стать хозяином своей вотчины. Срок опеки истекал. С теми склонностями, кои Француа удалось сформировать в юнце, с теми взглядами, что разделяла его сестра - далеко ли до беды?
Между тем, в это время в их приходе произошло достаточно мелкое, обыденное, чтобы не сказать - заурядное событие. Одна из вполне приличных девиц, дочка кровельщика папаши Русселя, оказалась беременной. Отец Бертран, огорчённый падением овцы своего стада, счёл возможным вставить этот эпизод в свою воскресную проповедь, на которой, как водится, присутствовал и его друг, господин Виларсо де Торан. О судьбе несчастной соблазнённой Розалин Руссель священник упомянул вскользь, особое внимание уделив необходимости девицам блюсти добродетель.
"Грех блудодеяния глубоко проник в падшую природу человека. Он начинается прежде падения телом - с блудного помысла, приводит к порочному самоуслаждению, и неотступно начинает преследовать несчастного, пленяя ход его мыслей и чувств, превращая его в раба низкого порока. Не разжигайте в себе бесовские страсти, возлюбленные мои, - звучал с амвона голос отца Бертрана. - Берегите себя… Но не меньший грех совершают и те, - продолжал священник, - кто лишает невинности молодые души, растлевая, толкая их на путь разврата и греха, соблазняя развратными зрелищами, насмехаясь над целомудренными, занимаясь сводничеством - всё это соучастие в убийстве ближнего…"
Отец Жирар был любим прихожанами за безупречное поведение и почти неземную кротость, его слушали в молчании, но вдруг случилось то, о чем история Церкви повествует в житии епископа Амвросия Медиоланского. Стоило отцу Бертрану замолчать, откуда-то из гущи его паствы раздался тоненький детский голосок: "А Анри Карно черти утащат в ад?" Сын местного булочника Карно и соблазнил юную Розалин. Прихожане молча ожидали ответа священника, и тот, улыбнувшись малышу, ответил, что если тот не восполнит нанесённого ущерба, он рано или поздно заплатит за свои деяния.
- Вспомним Писание, возлюбленные. "Горе миру от соблазнов, ибо надлежит придти соблазнам; но горе человеку, через которого соблазн приходит…" - Говоря это, добросердечный отец Бертран не заметил, как странно потемнело вдруг лицо господина Виларсо де Торана. Ногти мсье Франсуа впились в его ладони, и он в молчании дослушал слова Господни, коими его друг увещевал прихожан. - Господь говорит: "Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если повесили ему мельничный жернов на шею и потопили бы его во глубине морской…"
Господин Франсуа невольно вспомнил лицо малыша Тьенну, его небесно чистые глаза, шелковистые тёмные волосы. Это он соблазнил и растлил чистые души, это он превратил юную малютку Сюзанн в хладнокровную стерву, озабоченную только успехом у мужчин да роскошными тряпками, а Этьенна - в бессердечного повесу, чьи жертвы уже исчислялись десятками, отправившего ещё до достижения совершеннолетия на тот свет шестерых - оскорбленных братьев, женихов, отцов… Честно говоря, Франсуа рассчитывал, что одна из дуэлей прервёт жизнь самого Этьенна, и он, наконец, получит долгожданный титул и станет полноправным владельцем отцовских земель, но его расчёты пока не оправдывались. Как назло, мальчишка был неуязвим, точно заговорён, хотя за свои мерзости давно заслуживал или пули, или удара шпагой. Оставалось всего полгода. Срок оговоренной опеки заканчивался в августе.
Но теперь перед мсье Франсуа встал гадкий вопрос, о котором он до проповеди отца Бертрана как-то не думал.
А чего за сделанное с детьми брата заслуживает он сам? Жернов на шею?
Глава 1. В которой читатель знакомится с героями, прибывшими на лето из Парижа в старинный замок Тентасэ
- …Извините, мсье, но дальше я не проеду, - возница повернулся на козлах к трём молодым людям, которые, поняв его правоту, уже покидали экипаж. Дорога в горном ущелье была завалена несколькими огромными валунами. При падении каменные глыбы раскололись, и теперь весь уступ, по которому пролегал их путь, был непроходим.
- Далеко ли ещё? - спросил у кучера Огюстен Дювернуа, субтильный юноша с бледным, довольно невзрачным лицом и пушистыми тонкими, слегка вьющимися волосами, образовывавшими вокруг его лица странное подобие пепельного нимба. Сейчас, когда на волосы падали солнечные лучи, они отливали красновато-рыжими бликами.
- Нет. После завала идите прямо по дороге, вдоль реки, потом увидите старую мельницу, дальше дорога разветвляется, но вы не ошибётесь - замок искушений, ой, простите, замок Тентасэ, он виден издали. Его нельзя не заметить, до него отсюда меньше трети лье, - кучер торопливо развернул лошадей и двинулся в обратный путь.
Молодые люди, взяв вещи, стали осторожно пробираться по самой кромке обрыва, лавируя меж упавших на дорогу камней. Один из юношей - коротко остриженный брюнет с тонкими чертами подвижного лица и умными тёмными широко расставленными глазами, Рэнэ де Файоль, оживлённо поинтересовался:
- Этот глупец просто оговорился? Причем тут искушение? Или это какое-то предание? - Вопрос свой он обращал к Огюстену, ибо приглашение погостить в замке Тентасэ на время каникул в Сорбонне, они получили именно от него.
- Конечно, оговорился. Le château des tentation и Château de Tentaseu - вот дурачок и перепутал.
- Края красивые, но неужели нельзя было расчистить дорогу? - заметил, протискиваясь у каменной глыбы, третий из них - Арман Клермон, одетый как парижанин. На вид он был крепче и куда красивей остальных, но сейчас его несколько портило застывшее на лице выражение неудовольствия. Он не хотел ехать к незнакомым ему людям, всячески противился, и уступил настояниям приятелей в последнюю минуту. Он чувствовал себя неловко, ожидая встречи с незнакомыми ему людьми.
- Полно, Арман. Возница же сказал, что обвал произошёл только в пятницу. Расчистят, - Файоль был оживлён и жизнерадостен. Впрочем, его всегда отличали мягкая плавность речи и подчеркнутое внимание к собеседнику, создававшие ему репутацию весьма обаятельного человека. В нём обращала на себя внимание и та живость, что именуется diable au corps, и хотя многие его жесты могли бы показаться несколько аффектированными, он был очень артистичен.
Неожиданно все они остановились, вынужденные пропустить двух путников, шедших навстречу - разминуться на гряде камней было немыслимо. Клермон удивлённо оглядел встречных - они казались погорельцами, были в копоти, шли, шатаясь, как пьяные. Глаза их были по-монашески отрешённы, один заботливо поддерживал другого, казалось, совсем ослабевшего. Они прошли мимо, одарив их пугающе безрадостными взглядами. Клермон проводил их встревоженными и напряженными глазами. Кто это, Господи? Откуда они? Файоль и Дювернуа почти не обратили на встречных внимание, брезгливо посторонившись. Все молодые парижане проследовали дальше и, миновав мельницу, остановились.
- Вы только посмотрите… - Дювернуа замер, восторженно оглядывая открывшийся на повороте дороги огромный замок.