- Ха! - воскликнул Холмс. - В этом-то и все дело, Уотсон! Разве бы вы стали платить за то, чтобы увидеть, как ему не удается выбраться из заколоченного гроба?
- Пожалуй, нет, - признался я.
- Если бы Гудини объяснил вам свои методы, то вы бы сказали: "Как просто! Любой может так сделать - при помощи вашего метода!"
Так как Холмсу очень часто приходилось выслушивать подобные заявления, то я начал понимать причину его вспышки.
- Я бы так не сказал. Я бы сказал, что в результате долгих упражнений он возвел технику сценических фокусов в ранг точной науки.
Холмс выслушал мои слова с улыбкой, так как я часто говорил нечто подобное о его практике расследования преступлений.
- Но ведь это правда, Уотсон, - сказал Холмс, снова принимая серьезный вид. - Ведь действительно любой бы смог повторить его фокусы, если бы всю жизнь посвятил изучению и совершенствованию методов! Вот почему это так просто.
Когда Холмс снисходил до того, чтобы объяснять изумленным наблюдателям цепь своих рассуждений, реакция была неизменна: его методы оказывались "совершенно очевидными"; любой, в том числе и наблюдатель, мог бы с легкостью повторить это рассуждение.
- Конан Дойл претендует на дружбу с Гудини, - продолжил Холмс с раздражением, - и тем не менее оскорбляет своего друга. Он отрицает его трудолюбие и упорство. Несмотря на все отговорки Гудини, он продолжает приписывать его способности влиянию потусторонних сил. Как если бы сам Гудини вовсе ничего не смог бы сделать! Какой же глупец этот Конан Дойл!
- Полегче, - сказал я. - Сэр Артур умный и образованный человек. Он отважный и вдохновенный человек. Его воображение может посоперничать с воображением Уэллса! Его истории о профессоре Челленджере достойны "Войны миров"!
- Я не читаю художественных произведений, - заметил Холмс. - Может, это и в самом деле недостаток, за который вы меня всегда упрекаете. Но если бы я даже и читал литературу, то вряд ли стал бы тратить время на псевдонаучные сочинения, которые вы находите такими захватывающими. Не интересны мне и фантазии безумного духовидца! - хмуро добавил он сквозь густое облако табачного дыма. - Человек фотографирует фей у себя в саду.
- Вы неисправимый материалист, Холмс, - сказал я. - Я собственными глазами видел необъяснимые явления в Афганистане…
- Древнее искусство ловкости рук. Дрессировка змей. Фокусы с веревками! - он снова рассмеялся, на этот раз без прежних истерических ноток. - Ах, Уотсон, завидую я вашей наивности.
Я собирался оспорить его утверждение, но он остановил меня, подняв руку.
- Миссис Хадсон…
- … с нашим чаем, - сказал я. - Не так уж и трудно догадаться, ведь слышны ее шаги, а сейчас все-таки время пить чай…
- … хочет сообщить нам о прибытии клиента.
Миссис Хадсон, наша домохозяйка, постучала в дверь и открыла ее.
- К вам джентльмен, мистер Холмс, - сказала она. - Вам подать еще одну чашку чая?
За ее плечами показалась фигура человека, стоящего в тени.
- Благодарю вас, миссис Хадсон, - сказал Холмс. - Это было бы очень любезно с вашей стороны.
Миссис Хадсон положила визитную карточку на поднос возле двери. Холмс поднялся, но не стал утруждать себя ее чтением. Когда посетитель вошел, я тоже поднялся и собирался было поприветствовать его, но Холмс меня опередил.
- Как я вижу, доктор Конан Дойл, - холодно произнес Холмс, - вас сегодня неожиданно вызвали в поля, и все утро вы вынуждены были заниматься тайной испорченного урожая. Можно также добавить, что расследование ни к чему не привело. Неужели появилась новая "теорема поля"?
Конан Дойл от души рассмеялся; его могучая грудная клетка, сотрясаясь, издавала мощные раскаты зычного хохота.
- Так, значит, вы меня уже представили, Джон! - обратился он ко мне. - Вы, вне всяких сомнений, смотрели в окно и видели, как я приехал. Не такая уж и мудреная дедукция, - тут он улыбнулся Холмсу, а затем сморщил нос и снова повернулся ко мне. - Но как вы узнали, что я только что приехал в город, и как догадались, что я занимался "теоремой поля"?
- Боюсь, я даже и не предполагал, что у нас будет посетитель, сэр Артур, - сказал я. - Я об этом не знал, пока Холмс не сказал мне.
Сэр Артур усмехнулся.
- Понимаю, - сказал он. - Никто не станет выдавать секреты своего мастерства. Даже если это простое предвидение.
Холмс скрыл свое раздражение; сомневаюсь, что тот, кто знал его меньше, чем я, вообще заметил бы, что он раздражен. Он пристально смотрел на сэра Артура. У нас редко бывали посетители выше Холмса, но сэр Артур Конан Дойл возвышался на шесть футов и четыре дюйма. В отличие от моего друга Холмса, который оставался худым, можно сказать сухопарым, всегда, даже во время длительного безделья, сэр Артур, казалось, заполнял собой большую часть комнаты.
- Как же вы узнали о том, что у нас будет гость, Холмс? - спросил я, стараясь вернуть их в рамки обычного вежливого разговора.
- Я слышал, как прибыл экипаж сэра Артура, - обронил он, словно желая побыстрее покончить с объяснением, - как заметили бы и вы, если бы обращали на это внимание.
Такое его поведение меня несколько сердило, но я все же продолжил:
- А поездка сэра Артура? И как вы узнали, кто он такой?
- Мое лицо не назовешь неизвестным, - вмешался сэр Артур. - На прошлой неделе в "Таймс" была напечатана моя фотография со статьей о…
- Я никогда не читаю литературный раздел "Таймс", - сказал Холмс. - И Уотсон может подтвердить это.
Он показал своей трубкой на брюки сэра Артура.
- Вы человек, следящий за собой. Вы одеваетесь хорошо и тщательно. Вы сегодня брились долго и неторопливо. Усы ваши аккуратно подстрижены. Если бы вы заранее планировали поездку, то оделись бы подобающим образом. Значит, вам неожиданно сообщили о том, что требуется ваше присутствие. Вы вытерли грязь с ботинок, но оставили пятна крема для обуви. Отсюда следует, что вы столкнулись с такой загадкой, которая отвлекла ваше обычное внимание к своей внешности, которая, как я вижу - да и любой бы увидел, - безупречна. Что же касается предмета загадки, то я заметил прилипшие к вашим брюкам недозрелые семена Triticum aestivum. И сразу же понял, что вы побывали на пшеничных полях в Суррее.
- Изумительно, - прошептал Конан Дойл, причем его красноватое лицо побледнело. - Совершенно невероятно.
Я увидел, что Холмс одновременно польщен реакцией Конана Дойла и удивлен тем, что он на этот раз не стал смеяться и говорить, что все это было очень просто.
- То, что вам не удалось решить загадку, - очевидно. Иначе бы вы и не пришли ко мне, - закончил он.
Сэр Артур покачнулся. Я быстро подхватил его под руку и усадил в кресло. Очень необычно было наблюдать слабость человека такого крупного телосложения. Казалось, он был в шоке. К счастью, в этот момент вошла миссис Хадсон с чаем. Чашка доброго крепкого чая, разбавленного бренди из буфета, привела сэра Артура в чувство.
- Я приношу извинения, - сказал он. - Целое утро я провел, наблюдая странные явления такого порядка, свидетелем которых мне бывать никогда не доводилось. Как вы совершенно верно заметили, мистер Холмс, случившееся меня потрясло. И не успел я оправиться, как вы продемонстрировали свои сверхъестественные таланты!
Он сделал большой глоток чая. Я снова наполнил чашку, добавив на этот раз больше бренди. Сэр Артур пил чай, не обращая внимания на пар, подымающийся прямо ему в лицо, которое постепенно вновь розовело.
- Сверхъестественные? - пробормотал Холмс задумчиво. - Удивительные - да Может, даже экстраординарные. Но ни в коей мере не сверхъестественные.
- Но если Джон не сказал вам, кто я такой и вы не знали меня в лицо, то как же иначе вы определили мое имя, как не чтением мыслей?
- Я прочитал ваше имя, - сухо сказал Холмс, - на набалдашнике вашей трости, где оно весьма четко выгравировано.
Начиная с конца весны газеты постоянно писали о загадочных явлениях, происходивших на полях. Местами стебли пшеницы были смяты ровными прямыми линиями и окружностями таких размеров, словно некий циклон решил преподать людям урок геометрии. Хотя эти феномены часто сопровождались всполохами в небе, погода стояла неизменно превосходная. Если молнии и сверкали, то это должны были быть невиданные молнии без грома! Не наблюдалось никакого ветра или дождя, да они и не смогли бы смять пшеницу такими ровными геометрическими узорами.
Для объяснения этого феномена выдвигали множество различных гипотез, - от ливня с градом до электромагнитных возмущений, но ни одна из них так и не была доказана. Эти загадочные рисунки стали сенсацией года; пресса, освещавшая также и достижения современной физики (зачастую совершенно неверно), назвала их "теоремами поля", имея в виду теорию Максвелла.
Холмс вырезал и поместил в отдельную папку эти заметки, аккуратно выписав все данные. Он предполагал, что появление линий можно объяснить естественными силами, если только сравнить их между собой и выявить закономерность.
Однажды утром я вошел в гостиную и увидел, что он сидит за столом, заваленным смятыми листами бумаги. Едкие клубы дыма заполняли всю комнату. Персидская туфля, в которой он хранил свой табак, лежала перевернутой на каминной доске среди последних просыпавшихся крупинок табака.
- Вот оно, Уотсон! - прокричал Холмс, размахивая листком с рисунком. - Я думаю, что это линии, взятые за основу при расчете "теоремы поля"!
Его брат Майкрофт уверил нас, что это не так, и быстро раскритиковал все доказательства. Холмс, допустив такие элементарные (для Холмса) и несвойственные ему ошибки, потерял всякий интерес к загадочным узорам. Но, судя по замечанию, сделанному им сэру Артуру, они никогда не исчезали из сферы его интересов.
Быстро собрав все самое необходимое, мы отправились с сэром Артуром на вокзал, откуда поехали в Андершоу, его поместье близ Хайнхеда, графство Суррей.
- Скажите, сэр Артур, - обратился к нему Холмс, когда поезд проворно бежал по зелено-золотым полям, - как вы оказались вовлечены в это расследование?
Я подумал, уж не раздосадован ли Холмс. Загадки начались в конце весны, а сейчас было позднее лето, уже почти время убирать урожай. Почему-то только сейчас решили вызвать детектива для расследования этого дела.
- Больше всего беспокойств феномен принес моим арендаторам, - сказал сэр Артур. - Какими бы "теоремы" ни были забавными, они причиняют ущерб. И я чувствую ответственность за случившееся. Я не могу позволить себе лишить своих арендаторов средств к существованию.
- Так вы подозреваете, что этот вандализм направлен непосредственно против вас? - спросил я.
Сэр Артур некогда принимал участие в расследовании нескольких криминальных дел на стороне подозреваемых, коих он по щедрости души считал невиновными. Его методы, конечно же, отличались от методов Шерлока Холмса тем, что Холмс никогда не доводил дело до судебных препирательств и сомнительных решений. Неудивительно, если один из бывших клиентов-неудачников решил именно так отблагодарить его за неумелую помощь.
- Вандализм? - переспросил сэр Артур. - Нет, все куда более сложно. Это не вандализм. Очевидно, кто-то желает наладить со мной контакт с той стороны.
- С той стороны? - спросил я. - Может, все-таки лучше воспользоваться почтой?
Сэр Артур наклонился ко мне. Выражение его лица было очень серьезным.
- Нет, я имел в виду границу между жизнью и смертью.
Холмс расхохотался. Я тихо вздохнул. Каким бы умным и воспитанным ни был мой друг, иногда он позволял себе пересматривать правила поведения. Истина для Холмса была дороже вежливости.
- Так вы полагаете, что эти рисунки появились в результате спиритического сеанса? - обратился он к сэру Артуру. - Испорченные злаки - это нечто вроде эктоплазмы и летающих серебряных блюдец?
В его голосе чувствовалась очевидная насмешка, но сэр Артур оставался спокоен. Он, конечно же, много раз встречался с проявлениями недоверия, поскольку был убежденным приверженцем спиритизма.
- Вот именно, - сказал он, причем глаза его так и светились надеждой. - Наши близкие, скончавшиеся родственники стараются наладить связь с нами с той стороны. Лучший способ привлечь наше внимание - предложить нам недоступное до сих пор знание. Знание, которое нельзя свести к кабинетным исследованиям. Представьте себе, что эти послания идут от самого гениального Ньютона!
- Я и не знал, - сказал Холмс, - что среди ваших предков был сэр Исаак Ньютон.
- Я не собирался претендовать на подобное родство, - произнес сэр Артур, чопорно выпрямляясь. Шерлок Холмс мог смеяться над его спиритическими верованиями и убеждениями, но оскорблять семейное достоинство - это дело совсем другое.
- Конечно же нет! - поспешно вмешался я. - Никто об этом даже и подумать не мог!
Я надеялся, что на этот раз Холмс не станет распространяться по поводу двусмысленности моих слов. Он смотрел сквозь полуприкрытые глаза на сэра Артура и хранил молчание.
- Известно, что возможны контакты с существами из различных мест и времен - и не обязательно с родственниками, - продолжил я. - Как, должно быть, необычно выглядит возвращение Исаака Ньютона спустя двести лет, проведенных в чистых размышлениях!
- Необычно - это не то слово, - пробормотал Холмс. Он все еще не сводил глаз с сэра Артура. - Доктор Конан Дойл, - сказал он, - если вы верите в то, что причиной подобных феноменов являются духи, то зачем обратились ко мне за помощью?
- Потому что, мистер Холмс, если вы не раскроете других причин случившегося, тогда останется только одно объяснение - спиритическое. "Когда вы отбросите все невозможное, то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, и есть истина!" Вы поможете мне доказать мою правоту.
- Понятно, - сказал Холмс. - Вы наняли меня, чтобы я отбросил все объяснения, более невозможные, чем присутствие духов. Вы наняли меня, чтобы я… потерпел неудачу.
- Я бы не стал выражать это такими словами, - сказал сэр Артур.
Оставшуюся часть пути мы провели в несколько напряженном молчании. Сэр Артур задремал, Холмс всматривался в проплывающий за окном пейзаж. Его резкие движения свидетельствовали о кипевшей в нем энергии. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы прибыли на вокзал в Хайндхеде. Я разбудил сэра Артура, который проснулся с испуганным вздохом.
- Мэм! - крикнул он, затем пришел в себя и извинился. - Я спал, - сказал он. - Мне приснилась моя покойная матушка. Она советовала нам продолжать расследование.
Холмс ничего не сказал на это.
Нас ожидал экипаж сэра Артура, запряженный парой прекрасных гнедых.
- Я не мог завести автомобиль, - сказал шофер, исполнявший на этот раз обязанности кучера. - Мы послали в Лондон за механиком.
- Хорошо, Джеймс, - отозвался сэр Артур. Он кивнул головой, и мы сели в экипаж. - Мотор казался вполне надежным, когда я купил его. Но в последнее время он чаще ломается, чем работает.
Это замечание привлекло внимание Холмса.
- Когда точно начались неполадки?
- Восемь недель тому назад, - ответил сэр Артур.
- В то же время, когда появились и "теоремы поля", - сказал Холмс задумчиво.
Сэр Артур усмехнулся.
- Право же, мистер Холмс, вы, надеюсь, не станете утверждать, что это духи общаются со мной таким способом - ломая мой автомобиль!
- Конечно, нет, сэр Артур, вы совершенно правы. Я не думаю, будто духи общаются с вами, ломая ваш автомобиль.
- Это простое совпадение.
- Я не верю в совпадения.
Холмс стремился как можно быстрее приступить к осмотру на месте, но когда мы прибыли в Андершоу, было уже темно. Сэр Артур пообещал нам, что мы встанем еще до рассвета и с первыми лучами солнца прибудем на поле его арендатора, пока не успеет испариться ночная роса.
Так мы и поступили.
Описания и рисунки, помещенные в газетах, не могли передать все величие этих узоров. Мы поднялись на холм, чтобы рассмотреть их как следует. Три широкие тропы, абсолютно круглые и концентрические, были словно прочерчены по пшеничному полю. Дополнительным украшением служили касательная, два радиуса и хорда. Я должен признаться, что в тот момент эти геометрические линии казались мне творением отнюдь не этого мира.
- "Теоремы" появляются только на пшеничных полях, - сказал сэр Артур. - На самой важной из наших культур. Овес и кукуруза остались нетронутыми.
Холмс пробормотал что-то невнятное в знак подтверждения.
Мы спустились с холма, и Холмс вошел в поле. Сэр Артур проследил за ним взглядом.
- Джон, - сказал он мне, - если ваш друг не найдет естественных объяснений феномена, то смирится ли он с этим?
- Он верен истине, сэр Артур, - ответил я. - Он не терпит поражения, но он скорее позволит себя победить, чем выскажет бездоказательное утверждение.
- Тогда мне не о чем беспокоиться.
На лице его появилась грубовато-добродушная, типично английская улыбка.
Холмс передвигался по рядам смятой пшеницы, тщательно изучая каждый участок, рассматривая как прямые, так и согнутые колоски. Он что-то бормотал про себя, смеялся и фыркал; через поле его голос доносился словно с моря. Он измерил ширину линий, высоту прямых стеблей и угол между линиями и изгибами.
Солнце подымалось все выше; день обещал быть жарким.
- Вы чувствуете? - тихо спросил сэр Артур. - Силу, оставшуюся от тех, кто тут поработал?
Он вытянул руки и словно бы дотронулся до невидимой стены.
Я тоже почувствовал нечто, хотя не мог точно сказать, была ли это энергия невидимых существ или просто испарение, исходящее от земли.
Пока мы ждали Холмса, к нам подошел плохо выбритый мужчина средних лет.
- Доброе утро, Роберт, - сказал Конан Дойл.
- Доброе утро, сэр Артур, - ответил Роберт.
- Уотсон, это один из моих арендаторов, Роберт Хоулдер.
Одежда Роберта была потерта и покрыта пятнами. Я подумал, что он мог бы одеться и получше, отправляясь на разговор с хозяином.
Обращаясь к Роберту, сэр Артур продолжил:
- Мистер Холмс и доктор Уотсон решили оказать мне помощь в этом расследовании.
- Мистер Холмс?! - воскликнул Роберт.
Он посмотрел на поле, где Холмс продолжал расхаживать, останавливаться и бормотать себе под нос.
- А вы доктор Уотсон? - Голос Роберта стал выше от сознания того, что он стоит рядом со знаменитостью. - Очень рад с вами встретиться, сэр. Вся моя семья, все мы читаем ваши книги по вечерам. Дети учат буквы, сидя у меня на коленях и слушая ваши рассказы.
- Э-э… благодарю вас, - проговорил я в замешательстве. Хотя для фермера он говорил неплохо, я бы не сказал, что он большой любитель чтения; кроме того, я считал, что рассказы о жестоких событиях, с которыми приходилось сталкиваться Холмсу, слишком грубы для маленьких детей. Однако это не мое дело - поучать Роберта, тем более в присутствии его хозяина.
- Вы нашли злоумышленника? - спросил Роберт. - Злодея, который испортил мой урожай!
Холмс пересек поле и подошел к нам, нахмурившись. Казалось, он даже не заметил фермера.